– Вы хорошо себя чувствуете? – обеспокоенно спросил Тони.
– Прекрасно, – ответила она, нежно улыбаясь.
– У вас есть нюхательная соль?
– Я никогда не падаю в обморок.
– Это хорошо. Ваши друзья все еще стоят рядом, слушая и наблюдая, жаждущие увидеть, что сейчас произойдет.
– Да, они не хотят пропустить это.
– Что он сделает, как вы думаете? – сказал Тони.
Элизабет подняла глаза и, не дрогнув, посмотрела на Яна. Он все еще стоял рядом с седовласым человеком, так похожим на него, и их обоих окружали люди, которые, казалось, с чем-то их поздравляли.
– Ничего.
– Ничего?
– А почему он должен что-то сделать?
– Вы хотите сказать, что он откажется признать вас?
– Я никогда не знаю, что ожидать от него. Разве это имеет значение?
В этот момент Ян поднял глаза, увидел ее, и первое, что подумал, как отделаться от разговоров и добрых пожеланий, чтобы подойти к ней. Но было еще рано. Несмотря на то, что она была бледна, подавлена и потрясающе красива, Ян должен встретиться с ней случайно, если только было возможно сделать это так, чтобы выглядело, как надо. С приводящей его в ярость настойчивостью доброжелатели толпились вокруг, мужчины льстили, женщины приседали; а те, которых рядом не было, как с гневом заметил Ян, шептались и смотрели на Элизабет.
Яна хватило на пять минут, затем он коротко кивнул деду, и они оба выбрались из окружавших их трех десятков человек, желающих официально представиться маркизу Кенсингтону. Пробираясь сквозь толпу, Ян рассеянно кивал знакомым, стараясь не отклониться в сторону, но останавливался время от времени для поклона и пожатия руки, чтобы не было заметно, что он направляется прямо к Элизабет. Герцог, которого еще в карете ознакомили с планом действий, уверенно выполнял свою роль.
– Стэнхоуп! – крикнул кто-то. – Представьте нас вашему внуку.
Глупая комедия раздражала и увеличивала нетерпение Яна. Он уже был представлен половине этих людей как Ян Торнтон, и притворяться, будто этого не было, походило на возмутительный фарс. Но приходилось терпеть его ради сохранения приличий.
– Как поживаете, Уилсон? – спросил Ян, делая еще одну бесчисленную остановку. – Сюзанна, – сказал он, улыбаясь жене Уилсона и краешком глаза наблюдая за Элизабет.
Девушка не сдвинулась с места, казалось, она утратила способность двигаться. Кто-то подал ей бокал шампанского, и Элизабет держала его в руках, улыбаясь Джордану Таунсенду, который шутил с ней. Даже на таком расстоянии Ян видел, что ее улыбке не хватало живой очаровательной искорки, и его сердце сжалось. «Мы должны это сделать», – услышал он свои слова в ответ на чье-то приглашение посетить его, но это было все, что он мог вынести. Он повернулся, направляясь к Элизабет, и его дед тут же прекратил разговор с другом. Как только Ян направился к Элизабет, шепот в зале достиг небывалого уровня.
Александра с тревогой посмотрела на нее, затем на Джордана.
– Пригласи Элизабет на танец, пожалуйста, – настойчиво попросила она. – Ради Бога, уведи ее отсюда. Это чудовище идет прямо к нам.
Джордан нерешительно взглянул на Яна, но то, что он увидел в его глазах, заставило Джордана заколебаться и покачать головой.
– Все будет хорошо, любимая, – обещал он с чуть заметным сомнением, выступая вперед, чтобы пожать Яну руку, как будто они недавно не играли вместе в карты. – Позволь представить тебя моей жене, – сказал Джордан.
Ян повернулся к прекрасной брюнетке, смотревшей на него горящими голубыми глазами.
– Очень приятно, – пробормотал он, поднося ее руку к губам и чувствуя, что ей хочется выдернуть руку.
Вдовствующая герцогиня приняла представление Яна с тем, что могло бы только при богатом воображении считаться наклоном ее величественной седой головы, и отрезала:
– А мне не приятно знакомство с вами.
Ян вытерпел отпор обеих дам, а затем терпеливо перенес продуманную Джорданом процедуру «представления» его Элизабет. Сначала девушка по имени Джорджина присела, глядя на него зовущими глазами. Другая, по имени Валери, присела перед ним, затем нервно в испуге отступила, увидев ярость в глазах Яна, коротко кивнувшего ей. Следующим был Мондевейл, и первый взрыв ревности Яна исчез, когда он увидел, как по-хозяйски ухватилась за его руку Валери. «Я думаю, Валери сделала это, потому что хотела получить Мондевейла», – вспомнил он слова Элизабет.
Элизабет наблюдала за всем с интересом, но без волнения, пока Ян, наконец, не оказался прямо перед ней, и когда его золотистые глаза встретились с ее взглядом, она почувствовала, как у нее задрожали руки и ноги.
– Леди Элизабет Камерон, – произнес Джордан.
Ян медленно улыбнулся, и Элизабет приготовилась, преодолев дрожь, сказать ему что-нибудь язвительное, но в его голосе слышались восхищение и легкая шутливость.
– Леди Камерон, – сказал он, повышая голос, чтобы его слышали другие девушки. – Я вижу, вы по-прежнему затмеваете всех остальных женщин. Могу я представить вам моего дедушку…
Элизабет казалось, что это ей снится. Он никому, кроме нее, не представлял своего деда, и эта честь была преднамеренной и замечена всеми, кто находился неподалеку.
Когда Ян отошел, Элизабет почувствовала слабость от облегчения.
– Ну, – сказала старая герцогиня, неохотно кивнув в знак одобрения, смотря ему вслед. – Могу сказать, что сделал он это достаточно хорошо. Посмотрите туда, – добавила она через несколько минут, – он ведет Эвелин Мейкпис танцевать. Если Мейкпис сразу не отказала ему, значит, он получил одобрение.
Элизабет хотелось истерически рассмеяться. Как будто Яна Торнтона волновал отказ! Как будто его интересовало чье-то одобрение! Ее рассеянные мысли были прерваны появлением второго за весь вечер мужчины, который приглашал ее танцевать. С изящным поклоном и теплой заботливой улыбкой герцог Стэнхоуп предложил ей руку.
– Не удостоите ли меня чести на этот танец, леди Камерон? – спросил он, пренебрегая своим долгом сначала танцевать с более старыми женщинами.
Элизабет хотела отказать, но во взгляде герцога была почти мольба и настойчивость, и она против воли положила затянутые в перчатку пальцы на его плечо.
Пробираясь с ним через толпу, Элизабет всеми силами старалась ни о чем не думать. И она настолько преуспела в этом, что когда они почти вошли в круг танцующих, девушка заметила, что старый герцог идет немного медленнее, чем нужно. Очнувшись от своего летаргического состояния, Элизабет с тревогой посмотрела на его красивое лицо, и он улыбнулся.
– Упал с лошади, еще давно, – объяснил герцог, явно догадываясь о причине ее беспокойства. – Однако я прекрасно с этим справлюсь и не опозорюсь, танцуя с вами.
С этими словами он положил руку ей на талию и со свободной грацией ввел ее в круг танцующих. Когда пары надежно скрыли их от других гостей, его лицо, однако, приобрело серьезное выражение.
– Ян поручил мне передать вам, – сказал он ласково.
Элизабет подумала, и не в первый раз, что каждый из тех коротких пяти дней, проведенных в обществе Яна, он переворачивал ее чувства с ног на голову и выворачивал их наизнанку; и ей не хотелось позволить ему снова сделать это сегодня. Подняв глаза, она вежливо смотрела на герцога, но ничем не проявляя своего интереса к тому, что передал Ян.
– Я должен передать вам, чтобы вы не беспокоились, – объяснил герцог. – Все, что вам нужно – это пробыть здесь еще около часа и довериться ему.
Элизабет полностью потеряла самообладание; глаза расширились от изумления, а хрупкие плечи затряслись от смеха, вызванного как истерикой, так и переутомлением.
– Довериться ему? – повторила она.
Каждый раз, когда Элизабет находилась рядом с Яном Торнтоном, то чувствовала себя мячиком, который он швырял своей ракеткой, куда ему вздумается, и она искренне и сильно устала от этого. Она снова улыбнулась герцогу и покачала головой от простой нелепости, которую предлагал Ян.
Среди танцующих, находящихся достаточно близко от них и наблюдающих происходящее, было замечено и обсуждено, что леди Камерон, кажется, находится в самых дружеских отношениях с герцогом Стэнхоупом. Соответственно и с беспокойством было также отмечено всеми собравшимися, что не одно, а теперь два самых влиятельных семейства Англии покровительствовали ей.
Ян, который в точности предвидел развитие событий еще до того, как вошел в зал, стоял посередине толпы, искусно делая все возможное, чтобы направить их мысли в указанную им сторону. Поскольку он не мог прекратить сплетни о своих отношениях с Элизабет, то решил повернуть их в новом направлении.
Со снисходительной сердечностью, которую Ян никогда не проявлял к «свету», он отдал себя им на съедение, в то же время постоянно намеренно бросал на Элизабет восхищенные взгляды. Его неприкрытый интерес к ней, ленивая светская улыбка провоцировали вопросы со стороны собравшихся поговорить с новым наследником Стэнхоупа. Некоторые из них, настолько подбодренные расположением Торнтона и так жаждущие из первых рук получить сплетни о его отношениях с леди Камерон, что осмелились сделать неуверенное, но шутливое замечание. Лорд Ньюсом, богатый повеса, прилип к локтю Яна и один раз, проследив его взгляд, когда тот смотрел на Элизабет, зашел так далеко, что заметил насмешливым тоном, как бы обмениваясь мужскими признаниями:
– А она ничего, правда? В городе были разговоры, когда вы заполучили ее на день в тот домик два года назад.
Ян усмехнулся и поднес ко рту стакан, намеренно глядя поверх него на Элизабет.
– Были? – спросил он насмешливым тоном достаточно громко, чтобы его услышал каждый с жадным интересом слушавший его джентльмен, стоявший рядом.
– В самом деле были.
– И мне понравилось? Я спрашиваю, мне понравилось быть с ней в домике?
– Почему вы спрашиваете? Вы были там вместе.
Вместо того, чтобы отрицать, чему бы они никогда не поверили, Ян оставил ответ повиснуть в воздухе, пока кто-то не потребовал:
– А разве вы не были с ней там?