– Ты права, – мрачно признался Ян, умирая от желания обнять Элизабет и взять на себя часть ее боли, и тут его осенило – возможность сгладить частично ее унижение и сопротивление. Вспомнив, как она гордилась своим умением торговаться с лавочниками, когда рассказывала об этом в Шотландии, он попытался использовать это. – Как ты говорила, ты прекрасно сможешь поторговаться за себя… – И ласково попросил: – Ты поторгуешься со мной, Элизабет?
– Конечно, – бросила она. – Соглашение отменяется, я отказываюсь от условий. Сделка закончена.
У него дернулись губы, но голос был полон решимости.
– Твой дядя намерен избавиться от тебя и расходов на дом, который ты любишь, и его ничто не остановит. Без него ты не сможешь содержать Хейвенхерст. Он очень подробно объяснил мне ситуацию.
Хотя Элизабет и покачала головой, она знала, что это правда, и чувство надвигающейся гибели, против которой боролась столько недель, начало овладевать ею.
– Единственное решение твоих проблем – муж.
– Не смейте предлагать мужчину как выход из моих несчастий, – вскричала она. – Вы – причина всех бед. Мой отец проиграл состояние семьи и оставил меня в долгах; мой брат исчез, еще увеличив мои долги; вы поцеловали меня и погубили мою репутацию; мой жених отказался от меня при первом же признаке скандала, который вызвали вы; а мой дядя пытается продать меня! Что касается меня, – закончила яростно Элизабет, – мужчины прекрасные партнеры в танцах, но, кроме этого, я ни в одном из вас не вижу никакой пользы. Если подумать, все вы на самом деле совершенно отвратительны, но это, конечно, редко кто признает, так как от этого можно совсем пасть духом.
– К несчастью, нам нет альтернативы, – заметил Ян. И так как он не отказался бы от нее, что бы ни пришлось сделать, чтобы удержать ее, то добавил: – В данном случае, я – единственная твоя альтернатива. Мы с дядей подписали брачный контракт, и деньги уже перешли из рук в руки. Я, однако, хочу поторговаться с тобой об условиях.
– Зачем это вам? – презрительно спросила она.
В ее вопросе Ян услышал ту же враждебность, с которой он сталкивался каждый раз, когда имел дело с гордым человеком, вынужденным обстоятельствами продать что-то, что хотел бы сохранить. Как и эти люди, Элизабет чувствовала свое бессилие; и как у них, только одна гордость заставляла ее сделать всю неприятную процедуру как можно труднее для Яна.
В делах Торнтон, безусловно, не вредил бы себе в переговорах, помогая оппоненту понять ценность своего имущества и определить, какие выгодные условия он может выторговать. Однако в случае с Элизабет Ян старался делать именно так.
– Я хочу заключить сделку с тобой, – сказал он мягко, – по тем же причинам, по которым любой старается договориться, – у тебя есть то, что нужно мне. – Изо всех сил стараясь доказать ей, что она не бессильна, не бедна, добавил: – Мне очень это нужно, Элизабет
– И что же это? – осторожно спросила она, негодование на ее милом лице сменялось удивлением.
– Вот что, – хрипловато прошептал Ян.
Его руки крепче сжали ее плечи, привлекая девушку к себе, он наклонился, и его губы плотно и чувственно прижались к ее рту в медленном покоряющем поцелуе. Хотя она упрямо отказывалась отвечать ему, он почувствовал, как напряжение отпускает ее; и как только оно ушло, Ян показал Элизабет, как сильно его желание. Он обнял ее, с силой прижимая к себе, его рот с настойчивой жадностью прижался к ее губам, руки властно гладили спину и бедра, привлекая ее все сильнее к своему напрягшемуся телу. Оторвавшись от губ Элизабет, он прерывисто вздохнул.
– Очень сильно, – прошептал Ян.
Подняв голову, он посмотрел на нее и заметил предательский румянец на щеках, легкое смущение в пристальном взгляде зеленых глаз и нежную руку, забытую на его груди. Скользя рукой по ее талии, Ян крепко прижимал Элизабет, мучая себя, к своему напряженному от возбуждения телу, провел пальцами по ее щеке и тихо сказал:
– За право на это и на то, что следует за этим, я готов согласиться на любые разумные условия, которые ты укажешь. И я даже заранее предупреждаю, – добавил он с нежной улыбкой, глядя на обращенное к нему лицо, – я не скупой человек и не бедный.
Элизабет вздохнула, пытаясь, чтобы в голосе не звучала дрожь, охватившая ее от его поцелуя.
– А что еще следует за поцелуями? – спросила она с подозрением.
Вопрос привел его в замешательство.
– То, что связано с появлением детей, – сказал он, с интересом изучая ее лицо. – Я хочу несколько детей, конечно, при твоем полном содействии, – добавил Ян, подавляя улыбку.
– Конечно, – без колебаний согласилась она. – Я тоже люблю детей, очень.
Ян замолчал, решив, что разумнее не спешить и не спугнуть удачу. Очевидно, у Элизабет очень свободное отношение к сексуальной стороне брака – довольно необычное для хорошо воспитанной английской девушки, огражденной от жизни.
– Каковы твои условия? – спросил Ян, сделав последнюю попытку изменить соотношение сил в ее пользу. – Я едва ли в состоянии спорить.
Элизабет подумала и затем медленно начала перечислять свои условия.
– Я хочу, чтобы мне было позволено заниматься Хейвенхерстом без чьего-либо вмешательства и критики.
– Принято, – с готовностью согласился он, и в нем нарастали облегчение и восторг.
– И я бы хотела, чтобы для этого выделялась определенная сумма и выдавалась мне один раз в год. Имение, как только я завершу орошение, окупит ваш заем с процентами.
– Согласен, – спокойно сказал Ян.
Элизабет колебалась, не зная, сможет ли он позволить себе эти расходы, смущенная своими требованиями, ведь она не узнала о его финансовом положении. Накануне Ян сообщил, что принял титул и ничего больше.
– Взамен, – проявила она справедливость, – я постараюсь удержать расходы на абсолютном минимуме.
Он улыбнулся.
– Никогда не показывай своей неуверенности, если уже поставила свои условия и получила согласие, – это дает оппоненту некоторое преимущество в следующем раунде.
Элизабет с подозрением прищурилась; он соглашался на все, и уж слишком легко.
– И я думаю, – решительно заявила она, – я хочу, чтобы все было записано, заверено свидетелями и вошло в первоначальное соглашение.
Глаза Яна широко раскрылись, лукавая улыбка восхищения растянула его губы, и он кивнул в знак согласия. В соседней комнате было полно свидетелей, включая ее дядю, подписавшего первое соглашение, и священника, который мог засвидетельствовать его.
Ян решил, что разумнее приступить к этому сейчас, пока у нее не изменилось настроение, чем жалеть об упущенной возможности.
– Если б ты была моим партнером несколько лет назад, – пошутил он, выходя с ней из комнаты, – Бог знает, чего бы я мог добиться.
Несмотря на свой тон и то, что Ян был на ее стороне в переговорах, тем не менее он был восхищен открытой смелостью ее требований.
Элизабет заметила восхищение в его улыбке и слегка улыбнулась в ответ.
– В Хейвенхерсте я покупаю всю провизию и веду книги, так как у нас нет управляющего. Как я уже говорила, я научилась торговаться.
Улыбка исчезла с лица Яна, когда он представил кредиторов, которые обрушились на нее после исчезновения брата, и какую храбрость пришлось ей проявить, чтобы не дать им растащить по камешку ее дом. Отчаяние заставило Элизабет научиться торговаться.
Глава 23
В отсутствие Яна и Элизабет Дункану с огромным трудом удавалось поддерживать в гостиной приятную беседу, но даже его многолетний жизненный опыт общения с людьми, переживающими душевные муки, не смог помочь ему, потому что каждый в этой комнате, казалось, испытывал муки, вызванные разными чувствами. Леди Александра была обеспокоена и взволнована; противный дядя Элизабет был холоден и зол; герцогиня и мисс Трокмортон-Джоунс явно получали удовольствие от того трудного положения, в которое, очевидно, попал Ян со своим необычным сватовством.
Со вздохом облегчения Дункан прервал свои рассуждения о вероятности раннего снегопада и взглянул на Элизабет и Яна, вошедших в комнату. Ему стало еще легче, когда он встретился глазами с племянником и увидел в них теплоту и чуточку веселой насмешливости.
– Мы с Элизабет пришли к соглашению, – без всякого вступления объявил Ян собравшимся в комнате. – Она считает, и совершенно справедливо, что она, и только она, имеет право выдавать себя замуж. Поэтому у нее есть… э… определенные условия, которые должны быть включены в брачный контракт. Дункан, не будешь ли так добр, чтобы записать ее условия?
Брови Дункана полезли вверх, но он поспешно встал и подошел к столу.
Ян повернулся к Джулиусу и холодно спросил:
– У вас есть при себе экземпляр брачного контракта?
– Конечно, – сказал дядя, покраснев от гнева. – У меня он есть, но вы не измените в нем ни одного слова, и я не верну ни одного шиллинга. – Обратившись к Элизабет, продолжал: – Он заплатил за тебя целое состояние, высокомерная ты девчонка…
Свирепый голос Яна прозвучал как удар хлыста:
– Вон отсюда!
– Вон? – злобно повторил Джулиус. – Это мой дом. Вы не купили его вместе с ней.
Не глядя на Элизабет, Ян резко спросил ее:
– Ты хочешь его?
Хотя Джулиус все еще не осознал глубину гнева, охватившего Яна, Элизабет увидела, как сдерживаемая ярость исходила из всей его сильной фигуры, и мурашки страха пробежали у нее по спине.
– Я… я хочу чего?
– Этот дом.
Элизабет не знала, что она должна ему сказать и в каком он находится настроении, и страшно боялась сказать не то, что нужно.
Голос Люсинды заставил всех, кроме Яна, посмотреть на нее, когда она с холодным вызовом взглянула на Торнтона.
– Да, – сказала Люсинда, – она хочет.
Ян, воспринявший ее слова как поддержку Элизабет, все еще не спускал пронзительного взгляда с Джулиуса.
– Вы встретитесь с моим банкиром утром, – грозно сказал он. – А теперь убирайтесь!
Наконец, кажется, Джулиус понял, что его жизни угрожала нешуточная опасность, и он, схватив шляпу, направился к двери.