общей сложности двадцать человек – встает в очередь по обе стороны от длинных столов. Здесь
есть обычная недорогая и плохая пицца и Спрайт, но я спасаю себя несколькими блюдами,
которые его мама приготовила сама. Семья Мэнни из Тонга, и когда я только переехал сюда в
десятом классе из разнообразной страны чудес Саус– Бей, было таким облегчением обнаружить
смуглого человека в улыбающемся море белых лиц. Из– за миссионерских усилий на Гавайях и
других островах Тихого океана, в Юте на удивление большое количество полинезийцев. Мэнни и
его семья не исключение, но они среди семей– мормонов, которые не держат все в себе. Мэнни
большой и забавный и чуть ли не всегда улыбается. Я бы увлекся им, если бы это не было столь
очевидной тратой времени: он – яростный гетеросексуал. Я бы отдал каждый цент, что у меня
есть, и поспорил бы, что Мэнни не будет девственником, когда женится.
Я останавливаюсь рядом с Отэм, открываю рот, чтобы подразнить ее из– за того, что у нее
только одна хлебная палочка на тарелке, но все слова вылетают из моей головы. Себастиан Бразер
стоит напротив, разговаривая с двумя братьями Мэнни. Мой пульс срывается в стремительный
галоп.
Я не знал, что он будет здесь.
Отти тянет нас к скамейке, чтобы сесть на нее, и отвлеченно попивает воду из стаканчика.
Сейчас, при ближайшем рассмотрении, я замечаю, что она приложила больше усилий к своему
внешнему виду: Она выпрямила волосы. Она нанесла липкий, сверкающий блеск. Я абсолютно
уверен, что на ней новая рубашка.
– Почему ты не ешь? – спрашиваю я, раскатывая салфетку с пластиковыми приборами.
В попытке доказать, что она не смотрит на Эрика, она фотографирует свою еду,
рассматривает свое творение, а затем печатает что– то, прежде чем повернуть телефон ко мне. Это
снимок ее хлебной палочки на простой, белой бумажной тарелке с надписью «ужин» под ней.
Серьезно.
– Пицца выглядит жирной, а все остальное – странное, – отвечает она, указывая на мою
собственную тарелку. – В этом салате сырая рыба.
Я снова поднимаю взгляд и незаметно бросаю его поверх плеча Отэм, чтобы увидеть, что
Себастиан пересел за стол рядом с нами. На скамейке рядом с ним рюкзак. Меня внезапно
одолевает мысль, где он был. В школе? В библиотеке? Живет ли он в кампусе УБЯ? Или дома со
своими родителями?
Возвращаю внимание своей еде.
– Это тот же севиче, что у тебя был в том месте в городском парке. Тебе понравилось.
– Не помню, чтобы мне понравилось, – Отэм тянется вилкой через стол, чтобы все равно
украсть кусочек. – Кстати, ты видел, кто здесь?
Можно подумать, я мог пропустить.
Эрик и Отэм перебрасываются какой– то незначительной болтовней, и хотя я не совсем
вслушиваюсь, я все равно уделяю достаточно внимания, чтобы заметить вспышки неловкости
каждые несколько секунд. Любой бы заметил. Отэм смеется слишком громко. Молчание
затягивается, а затем разрывается, когда они одновременно заговаривают. Возможно, Эрику она
тоже нравится, и это объясняет, почему они оба ведут себя, как пара малолеток. Разве это плохо,
что я чувствую облегчение, что она увлеклась им, даже если это будет сокрушительно и повлияет
на всех нас? Моя дружба с Отти значит очень много для меня, и я не хочу, чтобы между нами
были какие– то остаточные романтические крохи. Если все может вернуться к нормальному
насовсем, может, я смогу в итоге рассказать ей о себе.
Возможно, у меня появится тот, с кем я смогу обсудить эту дилемму с Себастианом.
И с этим, кошачьи ушки моих мыслей вернулись обратно, сосредоточившись за моей
спиной. Как будто само присутствие Себастиана вибрирует. Я хочу знать, где он находится
каждую секунду. Я хочу, чтобы он заметил меня.
Этот план безвременно сорван, когда Мэнни тащит нашу группу к арене лазертаг. Я нехотя
иду, следуя за ними в комнату для инструктажа, где мы дожидаемся дальнейших действий.
Отэм решила смотреть из наблюдательной зоны в соседней комнате, поэтому я стою с
Эриком, задаваясь вопросом – есть ли способ ускользнуть незамеченным до начала игры. Но когда
я смещаюсь к двери, то замечаю Себастиана и брата Мэнни Кола, входящих на площадку. Я чуть
не давлюсь своей жвачкой.
Я даже не притворяюсь, что слушаю, когда приходит инструктор. Я не в состоянии
оторвать взгляда от Себастиана и того, как его челюсть, его волосы и его лицо выглядят в этом
освещении. Ему, должно быть, тоже тяжело уделять внимание, потому что его взгляд обводит
помещение и встречается с моим.
Одну,
две
три секунды,
он смотрит на меня.
Узнавание мелькает на его лице, и когда он улыбается, мой желудок скручивает, как будто
пол рушится под моими ногами.
Спасите меня.
Я улыбаюсь в ответ, в шатком раздрае.
– Меня зовут Тони, и я ваш ведущий в игре, – произносит инструктор. Я моргаю,
заставляя себя посмотреть вперед. – Вы уже выбрали капитанов двух команд? – когда никто не
изъявляет желания, он указывает туда, где на периферии стоят Себастиан и Кол и жестом
показывает нам следовать за ним в помещение для снаряжения.
Каким– то образом в процессе перетасовки, Эрик сматывается в конец очереди, и я
оказываю прямо рядом с Себастианом. Господь, благослови Эрика. С каждой стороны помещения
ряды с жилетами с блоками питания. Тони объясняет нам, как надеть и закрепить их спереди,
подражая действиям стюардессы, которая готовит нас ко взлету.
– Снимаете бластер с зарядной станции и нажимаете на курок, – говорит он. – Вы увидите
кодовое имя на светодиодном экране. Все увидели свои?
Я делаю, как он сказал и имя «Патриот» мигает на маленьком экране. Тайно подсматриваю
у Себастиана – «Сержант Синих».
– Запомните это имя. По ним будут размещаться ваши очки на таблице снаружи, после
игры. Чтобы набрать очки и выиграть, вам нужно снимать противников из другой команды. Вы
должны сделать это в одном из шести мест, – Тони тянется за рукавом Мэнни и тянет его к себе. –
Вот сюда вы должны целиться, – говорит он, медленно указывая пальцем на каждый светящийся
блок, прикрепленный к жилету.
– Если вас ранят в плечо или спину, ваше снаряжение вспыхнет, и попадание будет
засчитано. Получаете ранение в грудь, ваше снаряжение вспыхивает, но бластер блокируется. Вас
по– прежнему могут попасть, но вы не сможете отстреливаться в ответ. Вы будете легкой
добычей, пока не доберетесь до своей базы или не найдете место, чтобы спрятаться, пока ваше
оружие не заработает снова.
Он отпускает Мэнни и осматривает помещение.
– На арене будет играть две команды, и жилеты каждой команды будут подсвечены
конкретным цветом, – указывая на жилет Кола, он произносит, – Красная команда, – а затем
указывает на Себастиана. – Синяя команда. Стреляйте в любой цвет, только не в свой. Базы
каждой команды соответствуют вашим цветам, и вы будете получать по три очка за попадание и
уничтожение ваших противников.
Рядом со мной переступает Себастиан, и я замечаю, как он коротко смотрит в мою
сторону, его взгляд падает на мои ноги, а затем обратно вверх. Мурашки проносятся по моей коже.
– Сейчас, до начала битвы, – произносит Тони, – несколько правил. Не врезаться: вы
можете столкнуться с кем– то или чем– то. Не лежать на полу. На вас наступят. Никакого
физического контакта любого рода, и это включает поцелуи в темноте. Мы вас видим.
Я кашляю, а Себастиан переступает снова рядом со мной.
Тони заканчивает, предупреждая нас о драке оружием или – упаси бог – ненормативной
лексике, и приходит время начинать.
Раздевалка тускло– освещена, но мне все равно нужно мгновение, чтобы привыкнуть к
темноте на площадке. Наши команды рассредоточиваются вдоль стен, от чего те выглядят, будто
из неонового кирпича, и я замечаю нашу базу в центре. Мрачные огни подсвечивают декорации,
от чего трудно разобрать все остальное. Звуки включения питания бластеров раздаются один за
другим, волной по помещению, и начинается отсчет.
Пять…
Четыре…
Три…
Два…
Один…
Сирена пронзает воздух. Я обегаю одну стену, затем другую. Так темно, что я едва вижу,
но секции и периметр помещения помечены неоновой краской или полосками цветных огоньков.
Зеленый танк, кажется, сияет в углу, и я замечаю вспышку красного, резкое движение перед ним.
Я стреляю, и жилет пульсирует красным, регистрируя попадание. Мой собственный жилет
мигает, когда в меня попадают из– за угла.
– Попадание в цель, – говорит мой пистолет, и значит попали в плечо, потому что когда
кто– то быстро движется у стены, я все еще способен стрелять, взрывая его сенсор на груди и
гарантируя бесполезность его оружия.
Двое других игроков наступают с противоположных сторон, а я разворачиваюсь и убегаю,
несусь к базе. Здесь жарко, абсолютно никакого движения воздуха. Пот скатывается по тыльной
стороне моей шеи; пульс зашкаливает. Музыка и звуковые эффекты пульсируют над головой, и
если я закрою глаза, то будет достаточно легко притвориться, что все мы на вечеринке, а не
носимся по темной арене, стреляя друг в друга пластиковыми лазерными пушками. Я снимаю еще