Трансформация и трансакция стояли в центре китайской магии и жизни. В Китае не разделяют, а напротив, видят непрерывности, напряжения или сложенные сходства (вещества, цвета, направления и т. д.). Один аспект жизни может трансформироваться в другой, а очищенные химические соединения, в свою очередь, помогают привнести чистоту в тело, создавая бессмертие, если все проходит действительно успешно. Наука, которая в западном мире развивалась с целью исследования природы, тем не менее не приняла такой же формы в Китае, несмотря на огромную изобретательность и поразительно искусную игру с материалами всех видов. Наука стремится отстраниться от мира, в отличие от древней китайской культуры, ощущавшей себя глубоко вовлеченной. Наука разработала абстрактные величины, такие как, например, недифференцированная форма времени, в которой каждая минута одинакова с любой другой по продолжительности. Время стало представляться в уравнениях символом t, чтобы физики помогали математическим преобразованиям. Для китайской культуры время было рядом качеств, относящихся к благоприятным или неблагоприятным моментам для действия. Математика получила мощное развитие, однако помогала отображать формы времени, топологию хорошего и плохого.
Китайская культура была одержима мертвыми. Она достигла египетского уровня, но приняла совсем другие формы. Некоторые связи, возможно, существовали от позднеледникового периода до империи Хань, с пузырящимися сосудами, которые посылают пар в царства предков. Через предков отцовство делается бессмертным, но оно также и абстрактно, чтобы иметь связь с помощью магии и ритуала. Мертвые не уходили из мира живых, а существовали в измерении, тесно связанном с повседневной жизнью. Китайские культурные миры сильно изменились с концом эпохи Чжоу, но, несмотря на это, между бронзовым веком и эпохой Хань существовали непрерывные сходства и корреляции во Вселенной, и именно в этот последний период поздняя китайская традиция приобрела заметные очертания. Мертвые были отдалены и явно более опасны, но живые все равно прилагали много усилий для их восхваления, успокоения и сдерживания.
Важные элементы китайской магии откликаются сегодня во многих частях мира, где можно встретить людей, творящих по книге «И цзин», обеспокоенных гармонией фэн-шуй или потоками энергии ци через тело и космос. Многие из этих практик лишены первоначального китайского культурного контекста. В самом Китае новшества производят эффект разорвавшейся бомбы, поскольку массовое потребление и социальные сети охватили колоссальные массы его жителей, опираясь при этом на древние культурные корни. Фу Хао теперь главная героиня популярной видеоигры – этого современного средства подарить образам жизнь после смерти.
Глава 5Шаманизм и магия в евразийской степи(Около 4000 лет до н. э. – Наши дни)
Шаман: реконструкция
Все началось с барабанного боя, который сначала звучал неторопливо, а затем менял свою скорость по мере того, как разворачивалось путешествие, барабан поднимался и опускался в воздухе. Рука шамана двигалась, создавая сказку. Члены клана плотно набились в шаманский чум (эвенкийское слово, которое означает «шатер»). Путешествие было долгим, как и его рассказ. Шаманские путешествия относились к опасным приключениям души, всегда в ответ на какую-либо серьезную потребность, которую ощущала вся группа, – необъяснимая смерть оленей, грабежи со стороны новых переселенцев или угроза добычи ресурсов на племенных землях. Все эти вопросы были духовными и вытекали из отношений между кланом и духами земли, животными или умершими людьми. Духи заботились о людях, поэтому проблемы в человеческом мире означали либо то, что духи не справлялись со своими обязанностями, либо то, что люди не оказывали им должного уважения. Дисбаланс или неправильное поведение, вызвавшие проблему, нужно было обнаружить и исправить. Только шаман был способен общаться с духами и имел хоть какой-то шанс вернуться из этого путешествия невредимым.
История была долгой, а элементы действа готовили заранее. Шкуру барабана снимали с освященного оленя (или северного оленя). Деревянную раму барабана вырезали из живого дерева, причем снимали слой таким образом, чтобы не уничтожить дерево. Щепки, оставшиеся от изготовления каркаса, аккуратно клали в болото или в реку. В зависимости от группы дерево могло расти на священной горе, потомке Мирового Древа, и соединять сразу три мира: небесный, в котором качались его листья и ветви; срединное царство людской повседневной жизни, представленное стволом; и подземный мир, пронизанный корнями Древа, где все перевернуто и живые существа мертвы. Посередине круглой рамы барабана находилась специальная планка, вырезанная в форме миниатюрного человека. Это был мастер барабана. Рука шамана, державшая планку, соединялась с силой барабана и энергиями, которые тот генерировал. Рассказывая эту историю, барабан стал оленем – скакуном, который нес шамана в путешествии, а ритм барабана вызывал удары копыт животного. К некоторым барабанам прикреплялись колокольчики, полоски кожи или волос, что добавляло к звуку ассоциации с животными. У барабана была продолжительность жизни почти такая же, как у оленя (около пятнадцати лет), и как только барабан умирал, ему требовалась новая шкура оленя, которого ритуально приносили в жертву.
Одеяние преображало шамана. Плащ делали из цельной шкуры одного животного, такого как олень или медведь. Последний зверь был самым могущественным из всех животных, обладал способностью говорить и обладал душой человека. Человеческая душа шамана много лет назад прошла инициацию, была разобрана на части и собрана обратно, как кости в скелете собираются в новое устройство. С тех пор животная душа была глубоко скрыта внутри человека. Человек и животное соединились. Халат иногда был сшит в форме птицы, с перьями и хвостом. Головной убор, перчатки и обувь вызывали в памяти образы других животных: шаман мог носить на голове рога, надевать перчатки из лап медведя и башмаки с перьями. Маленькие металлические фигурки птиц и животных свисали с одежды и позвякивали, когда шаман топал и пел. Мужские одежды шаманов иногда делались похожими на женскую одежду, они приглушали и объединяли мужскую и женскую идентичности. Одеваясь, шаман терял свою личность и сливался со многими животными, растениями и людьми, объединяя в себе различные формы поведения и силы (рис. 5.1).
При рассказе о таком духовном путешествии в чум могли принести шест или дерево для указания на восхождение в загробный мир или, возможно, дым, поднимающийся через палатку, который помогал течь мыслям о движении вверх. Путешествия были вертикальными – либо вверх, либо вниз. Так же и на великих реках Сибири, например, на Енисее. Там до сих пор живут коренные народы. Эти обширные реки протекают с юга на север и обеспечивают важные кардинальные направления для шамана. Поиск может привести на север или юг, а также иметь восходящее или нисходящее качество. География юга и севера вмещала различные духовные фигуры, которые были известны группе людей. Ее члены могли даже выпускать перелетных птиц с юга или скрываться в ледяных водах в устье Енисея на севере, выжидать удобного момента, а потом утаскивать людей, птиц и животных в глубины. В некоторых группах куклы и чучела духов животных размещались вокруг палатки для дополнительной помощи. Во всяком случае, во время такой церемонии духи земли и умерших людей сближались. Важнейшей характеристикой шамана является то, что его душа (или одна из душ) может покинуть тело и отправиться из этого мира людей либо в небесный мир, либо в нижний мир под землей. Шаманская практика психически опасна, с риском безумия или смерти, и действительно, сила, необходимая шаману, может высосать жизненную энергию из его близких. После смерти шаманов их барабаны и одеяния развешивали на дереве вдали от человеческого жилья: это напоминало о том, как кости важных животных помещались в деревья, чтобы помочь им вернуться в живое тело. Сегодня шаманские практики возрождаются после общих усилий российской власти в начале XX века искоренить шаманские верования и их влияние на коренные народы. В Восточной Сибири в музее Красноярска находится комната, полная разнообразных шаманских костюмов, собранных более века назад и размещенных сейчас на макетах человеческих фигур, – это напоминает своеобразное кладбище шаманизма.
Рисунок 5.1. Самое раннее известное изображение сибирского шамана выполнил голландский исследователь Николаас Витсен, который путешествовал среди самодийцев и тунгусов в 1692 году. Он назвал его жрецом Дьявола и приписал ему когтистые лапы, чтобы шаман мог соответствовать своему имени.
Мой рассказ пойдет не об одном событии и даже не о группах людей. Это собирательный образ из множества русских рассказов о таких племенах, как кеты – их племя насчитывает сейчас менее тысячи человек и живет посередине Енисея, – или эвенки, тунгусоязычное племя, слабо распространенное на обширной территории от восточного берега Енисея до Амура на самом Дальнем Востоке. У кетов были три элемента веры, сосредоточенных сначала на отдельном клане и духах, охраняющих дом; затем имевших отношение к более широким племенным землям и племенному благополучию; и, наконец, верования, касающиеся шамана и героических шаманских действий[51]. Термин «шаман» происходит из эвенкийского языка, который сам является ветвью тунгусоязычной группы.
Фигура шамана была в истории магии как выдающейся, так и опасной, отчасти соответствующей фигуре обманщика, способного перемещаться между мирами. Шаманы оставили заметный след в истории и отвечали на вопросы своего времени, хотя они сами и их практики пронизаны более древними системами верований. Именно здесь возникает еще более интересная история. Сегодня мы можем видеть, что до шаманизма существовало много других слоев системы верований. Шаманская практика, скорее всего, сложилась за последние 2000 лет с некоторыми особенностями, возникшими за последние несколько столетий как сопротивление русскому колониализму.