На юге Нидерландов существовала структура отложений с серпами и местными украшениями, найденными в поселениях и в могилах. В ручьях, болотах, трясинах находили наконечники копий, топоры и серпы. В крупных реках – мечи, серпы, копья, топоры и личные украшения, сделанные за пределами региона. Для повторных жертвоприношений выбирались отдельные участки болот. Люди помнили, в какие части болота нужно возвращаться и что туда отдавать. Бурые воды болота немедленно смыкались над всем, что в него опускали, и не оставляли следов для тех, кто стоял на краю болота. Моя реконструкция в этой книге основана на работе Дэвида Фонтейна[70], который исследовал бронзовые изделия (серпы, мечи, топоры, копья и украшения) в северной части Бельгии и на юге Голландии (область, которую он называет Южными Нидерландами). Эта область граничит с рекой Демер на юге, так как та течет на запад и впадает в реку Шельда; а затем с рекой Маас на востоке и севере, так как она течет на север через эту область, прежде чем повернуть на запад в Северное море. В Южных Нидерландах есть не только множество бронзовых предметов из болот, рек, могил и поселений, но и проведены крупномасштабные раскопки памятников бронзового века, дающие представление о жизни 4000–2500 лет назад. Центральная область, которую образуют эти реки, представляет собой песчаное плато, но основными особенностями региона являются реки, болота и трясины, гораздо более распространенные в прошлом, до изобретения современного дренажа. Фонтейн начал свою работу с того, что составил первый полный каталог местности, где были найдены бронзовые предметы. Он выявил значительный состав того, что было сложено и куда. Фонтейн подсчитал, что по меньшей мере 50 % бронзовых изделий, а может, еще и больше, сложили намеренно.
У каждого региона своя география отложений, которая указывает на местные культурные нормы: в железном веке (800 год до н. э. – 43 год н. э.) в Южной Британии мечи регулярно бросали в реки, а в Северной Англии и Шотландии мечи находят только на суше, главным образом в могилах. Здесь действовали различные обычаи. Традиции Южной Британии находят более позднее отражение в средневековых мифах, таких как миф об Экскалибуре – о нем мы уже поговорили. Немаловажны и потусторонние свойства воды, как и то, что меч носил определенное имя, выступал в роли нравственного объекта, активного участника сражений и насильственных действий.
В Южных Нидерландах, по-видимому, существовало табу на размещение оружия в могилах, что встречается, но крайне редко, возможно, из-за следующего обстоятельства: оружие было не столько личным, сколько принадлежало группе. Потом эта же группа помещала его в реку. Все изменилось в раннем железном веке, примерно после 800 года до н. э.: тогда мужские могилы с оружием начали встречаться чаще, хотя периодически они пребывали в другом состоянии, чем те, что найдены в реках. Мечи в могилах часто переделывались, что требовало немалого мастерства, например, им придавали форму круга или складок, напоминающих гармошку. Такие украшения обладали побочным эффектом и выводили мечи из употребления в их первоначальном назначении. Кроме того, мечи сгибали определенным образом – но не ломали. Это умение требовало не меньшего мастерства, чем их изготовление, и могло быть достигнуто лишь немногими представителями группы. Мечи в реках обычно точили, чтобы сделать их полезнее в новой среде. Поздний железный век, примерно после 150 года до н. э., внес еще бо́льшие изменения. Мечи в бронзовом веке были распространены вдоль русла рек, с некоторыми концентрациями на стыке большого и малого водотоков. В позднем железном веке на суше впервые появились святилища, в которых очень большое количество артефактов было помещено в определенные структуры, часто вместе с массой костей животных, предположительно остатками пиршеств, и некоторыми человеческими костями. В Северной Франции подобные святилища были обычным явлениям. Такие ритуальные постройки указывают на более структурированный ряд магических практик, чем те, что были найдены в бронзовом или более раннем железном веке. Они, возможно, были связаны с более конкретными богами, а те, в свою очередь, служили результатом влияния римского мира и его пантеона богов.
Ранний железный век отмечен изменениями, которые дали этому периоду название: начало работы с железом и сокращение работы с бронзой. Однако, хоть использование бронзы и сократилось в конце бронзового века, железо не сразу распространилось во многих районах северо-запада Европы. Лишь примерно после 400 года до н. э. использование железа действительно стало расти, и в этот момент бронза также начала снова становиться распространенной, вместе с предметами из золота и серебра. Железо не заменило бронзу, а перевело ее в ряд материалов, доступных людям железного века. Изменились не только используемые металлы, но и стили предметов. Около 500 года до н. э. появился новый сложный стиль предметов, который часто называют кельтским искусством. Его обнаружили на территории между Ирландией и Западной Россией. Именно кельтское искусство связало всю Европу в общий ряд стилей. Кельтское искусство, как и скифское искусство, которое мы рассматривали в главе 5, возникло из анимистического, даже магического взаимодействия с миром.
Кельтское искусство: магия двусмысленности и трансформации
Крошечная бронзовая брошь для заколки одежды длиной менее 5 см представляет собой комбинацию, по крайней мере, десяти лиц людей и животных (рис. 6.12). В зависимости от угла, под которым вы на нее смотрите, становятся заметны разные вещи. Все они представлены довольно неоднозначно. Если на брошь смотреть сверху вниз, то на обоих концах видны карикатурные человеческие лица с выпуклыми глазами и носом. Если смотреть сбоку, появляются другие существа с выпуклыми глазами, но у них также есть выступ, который может быть хоботом или даже нижней лошадиной ногой, которая заканчивается копытом. На обоих концах есть еще два лица, имеющие, на мой взгляд, некоторые признаки насекомых. Если же смотреть на брошь снизу, где отсутствует булавка, появляются рыбоподобные тела. Единственно верная интерпретация форм на броши недостижима. Мы подходим к таким объектам с нашими нынешними предубеждениями о том, какие формы и очертания в принципе могут существовать, и не можем знать, насколько хорошо наши домыслы можно перенести на восприятие людей железного века.
Вероятно, худший вопрос, который мы могли бы поставить перед любым мотивом искусства, звучит так: «Что это?» Вещи, воплощенные в броши, были композитными существами. Их элементы стилизованы (в случае человеческих лиц), одна вещь превращается в другую, так что прямые определения видов и изображений не имеют значения. Брошь, которую мы только что рассматривали, была сделана около 450 года до н. э. в городе Глауберга, земля Гессен, Германия[71]. Люди по всей Центральной Европе в это время носили броши подобного типа, чтобы застегивать плащи или внутреннюю одежду. Бронзовые броши обычно сопровождали мертвых в могилу, и их игра с формами и видами могла иметь защитный или амулетический аспект, поскольку мертвые встречались с разными существами в новом мире. Кельтское искусство – мир трансформации и двусмысленности, изменения формы, неопределенности и множества возможностей. Фундаментальный характер мира, возможно, не был фиксированным и поддающимся объективному мышлению, а изменялся и находился под влиянием субъективности наблюдателя.
Довольно позднее произведение из Великобритании – т. н. эйлсфордское ведро. Оно сделано из трех бронзовых полос, объединенных вокруг деревянного корпуса. Ведра, вероятно, использовались для эля, меда или вина – импортную римскую сковороду и кувшин, связанный с питьем, нашли вместе с ведром в кремационной могиле в городе Эйлсфорд графства Кент (рис. 6.13). Ведро носили с помощью ручки, имевшей крепления, соединяющие ее с корпусом ведра в виде стилизованных человеческих лиц, которые, по-видимому, носили сложные головные уборы. Верхняя часть трех бронзовых полос украшена абстрактными вихревыми украшениями, которые перемежаются странными существами, у которых есть тело и ноги лошади, хотя присутствуют и человеческие ноги, а также большие, пылающие губы (рис. 6.13). Не совсем ясно, были ли это люди, одетые как лошади, или какой-то гибрид лошади с человеческими чертами лица и, помимо всего прочего, необычными губами. Эйлсфордское ведро датируется 75–25 годами до н. э. К этому времени в Южной Британии получили распространение монеты, на которых часто использовались изображения лошадей, заимствованные с греческих монет. На монетах лошади были представлены в реалистичной манере, трактуемой довольно широко, но в других случаях изображались лошади, трансформированные различными способами.
Рисунок 6.12. Брошь Глауберга, изображающая множество существ.
И вновь потребность железного века состояла не в том, чтобы различать и описывать различные виды так, как это понравилось бы Линнею, а в исследовании взаимосвязей, смешения и различий. Вполне возможно, гибридные существа обладали чем-то от сил всех сущностей, их составляющих. Эти сущности давали им способности, которые превосходили возможности любого отдельного вида. Научные системы классификации стремятся разделять вещи, а кельтские и другие формы искусства, напротив, смешивают их. Ни тот, ни другой подход сам по себе не лучше и не хуже. Просто они преследуют и развивают различные культурные и интеллектуальные интересы. Стоит отметить, что к последнему столетию до н. э. Римская империя двигалась на север, в Галлию, и за пределами империи люди смешивали местные обычаи железного века с обычаями римских пришельцев, чтобы создать новую, синтетическую культуру. Она сохранялась даже после официального вторжения римлян в Британию в 43 году.
Рисунок 6.13. Деталь эйлсфордского ведра, демонстрирующая существа, которые были наполовину людьми, наполовину лошадьми.