полисе в настоящее время также признается большое разнообразие религиозных обрядов: от небольших семейных святилищ до праздников для кланов и родов. Большее открытие наших взглядов на греческую религию дает нам возможность расширить спектр верований и практик, а также обозначить диапазон мистических и экстатических культов. Для ученой Юлии Киндт, которая пересматривает греческую религию, магия может быть понята только в контексте религии, о чем свидетельствует сходство между магическими формулами и греческими молитвами. Более того, те же самые люди были вовлечены в религию и магию как внутри полиса, так и за его пределами. Греческие боги были силами, воплощениями аспектов познающей Вселенной, в которых люди участвовали при помощи соединения и торговли с богами. Люди давали им мясо, предметы или обещания действия. В римском мире термин, который мы встречали раньше, Do ut des («Я даю, чтобы вы могли дать»), обозначал ту же самую позицию обмена по отношению к богам. И магия, и религия были сделками с космологическими силами в манере, которая чужда науке, возникшей позже. Если к богам обратиться соответствующим образом, то они ответят. Если оракулу задавали вопрос, то получали на него ответ. Чего не знал ни один смертный, так это того, что именно скажет бог.
Греческое общество было индивидуалистическим и конкурентным, и многие видели в греческой магии попытку использовать космологические силы в своих интересах. Специалист по греческой магии Эстер Эйдинов придерживается несколько иной точки зрения, она видит в этом культуру тревоги, порожденную непредсказуемым характером отношений с миром и между людьми. Написание заклинаний против других также вызвано негативными эмоциями, такими как фтонос («зависть»)[81]. В бизнесе, в любви, в спортивных состязаниях или на войне люди соревновались тайно или открыто. Фтонос содержал намеки на злорадство – наслаждение чужими несчастьями. Эта более скрытая форма соперничества преследовалась с помощью магии, а также понимания наилучшего пути лично для каждого. Преобладание зависти, соперничества и беспокойства привело к хорошо развитым и широко используемым технологиям магии.
По всей Римской империи до пришествия христианства существовало великое множество обрядов, верований и божеств. Люди необязательно имели собственную религию, которую перемещали с собой. Поклонение местным богам было приемлемым и практичным: когда Александр вторгся в Египет, он поклонялся местным святыням, то есть их богам. Подобно греческой религии римские религиозные практики в настоящее время переосмысляются учеными с бо́льшим акцентом на разнообразии и творчестве. Во многих отношениях современные аналитики пытаются выйти из косного христианского мышления, в котором предполагается, что религия будет иметь доктрину, ряд ограничений против дурных верований или ереси, а также институциональную церковь, работающую параллельно с государственной властью. Эти элементы медленно возникли вместе с христианством, а также иудаизмом и исламом. В более раннем, открытом и множественно религиозном мире магия занимала место наряду с другими верованиями и практиками. Магия была буквально вплетена в ткань римского мира.
Магия постепенно вытеснялась переходом к механистическому взгляду на Вселенную, который утверждал, что Вселенная движется благодаря собственным силам и массе, ее движение предсказуемо и не подвержено влиянию божественных сил. Досократические философы из города Милет в Малой Азии – Фалес, Анаксимандр и Анаксагор – были центральными фигурами, распространявшими эту идею. Анаксагор наставлял Еврипида и Перикла, но был осужден за нечестивость в Афинах (437–436 годы до н. э.), когда сказал, что Солнце не божество, а скала, за что был сослан в город Лампсак. Позже против Сократа было выдвинуто обвинение в бесчестии, за что он был приговорен к смерти, но не за отрицание существования богов, а за призыв к тому, что считалось неправильным отношением с ними.
Философию Сократа в IV веке до н. э. подхватили Платон и его ученик Аристотель. Хотя оба они обладали мистическим ощущением мира, тот диалектический метод вопрошания, который применял Сократ, остался и с Платоном, и с Аристотелем. Они также выстроили эмпирический подход к раскрытию структуры и функционирования мира.
Магия, как всегда, функционировала в сложной и динамичной философской среде, в которую она также вносила свой вклад. Именно на греческую и римскую магию в виде оракулов и проклятий мы сейчас и обратим свое внимание.
Оракулы
По всему греческому и римскому миру люди советовались с оракулами, чтобы узнать о будущем. Оракулы варьировались от небольших местных святилищ до крупных международных центров, таких как Оракул Аполлона в Дельфах. Ставящиеся вопросы также были очень разными – от личных до государственных. Консультации с оракулами были древней практикой, с оракулом-судном в Египте. Люди носили священную лодку Амона, а зрители задавали вопросы, когда она проходила мимо. В VIII веке до н. э., по мере возникновения греческих городов‐государств, происходила также глубокая реорганизация сакрального ландшафта с новыми зданиями, возникавшими на старых священных местах, а также строительством храмов и святилищ в ранее неиспользуемых местах. Произошло и увеличение числа жертвоприношений по обету. Многие священные места служили местным районам, но некоторые получали международный статус. Главным среди них был город Дельфы, куда люди приходили, чтобы получить ответы от всевидящего бога Аполлона. История этого святилища началась в VIII веке до н. э. Считается, что изначально оно использовалось в качестве местного святилища, хотя есть свидетельства, что с первых времен люди приносили обетные подношения из отдаленных мест, такие как бронзовые статуэтки воинов или горшки. В следующем столетии святилище расширялось, но внезапно в VI веке оно было выведено из-под местного контроля, и здесь образовалась межгосударственная лига, названная Дельфийской амфиктионией, для надзора за культовой деятельностью. Когда в эллинистический период, после завоеваний Александра в 331 году до н. э, Греция обрела большее единство, влияние Дельф начало слабеть. Это обстоятельство указывало на связь с политикой независимых городов‐государств и соперничеством, которое те создавали[82]. Дельфы, как мы увидим, продолжали работать в своем качестве до конца Римского периода.
Люди, которые посещали Дельфы, советовались с Аполлоном не напрямую, а через посредника-жрицу, пифию – персонажа, о котором много говорилось (рис. 7.6). Все вопрошающие были мужчинами, и им разрешалось задавать вопросы только один раз в месяц в течение девяти месяцев в году. Жрица Аполлона прежде считалась беспомощной обманщицей в политике власти храма, но теперь могла рассматриваться некоторыми как самая могущественная женщина в древнем мире, поскольку делегации из разных государств задавали вопросы и получали ответы, целиком менявшие курс их действий. Люди путешествовали на большие и малые расстояния, чтобы посетить Дельфы. Они нуждались в очищении и совершении различных даров и жертвоприношений, прежде чем им позволят задать вопрос оракулу. Плохие предзнаменования после очищения и вручения даров богу останавливали консультацию. Если это продолжалось, вопрошающих вели в храм, где на треножнике в маленькой комнате под храмом сидела пифия и, вероятно, вдыхала пары, которые поднимались из трещины в земле (были ли там пары и какого они были происхождения – не исключено, что вулканического, – много обсуждается в ученой среде). Пифия отвечала на заданные ей вопросы. Сегодня возникают разногласия относительно характера ее ответов. Некоторые считают, что пифия говорила стихами и загадками. Другие утверждают, что стихи были составлены позже. В любом случае ее ответы были пророческими. Люди часто понимали всю важность сказанного ею лишь после того, как случались действия, упомянутые в вопросе.
Рисунок 7.6. Дельфийский оракул на картине «Оракул» Камилло Миолы (по прозвищу Бьякка).
Вопросы, поставленные перед оракулом, варьировались от более серьезных до более личных. Александр спросил Пифию об успехе походов, как и его отец Филипп II до него. Афинский полководец Мильтиад интересовался, следует ли ему давать советы фракийскому племени долонков по их сделкам, как те просили. Царь Лидии в Малой Азии, опасаясь, что он совершил кощунственный поступок, спросил, не в этом ли причина его болезни. Некоторые получили ответы на вопросы, которые не задавали: Полимнест, дворянин из Теры, прозванный Баттом от греческого слова «заика», спросил, как избавиться от своего дефекта речи, и ему сказали, что он должен основать город Кирена в Ливии, что Полимнест и сделал. Крез, царь Лидии, спросил, что произойдет, когда он нападет на персов и их царя Кира. Ему был дан ответ, что Крез уничтожит великое царство. Только после неудачной атаки царь Лидии понял, что царство, которое должно быть уничтожено, принадлежит ему. Многие интересовались браком, отсутствием детей-наследников или денежными вопросами. Некоторые гневили богов нечестивым вопросом. Они нарушали некий моральный кодекс, начиная с вопроса, можно ли избежать наказания за убийство, и заканчивая целесообразностью лжесвидетельства.
Пифия и, конечно, Аполлон, ее устами, терпеливо отвечали, в то время как бо́льшая часть человеческой жизни проходила перед ними в различных тревожных состояниях. Мы редко точно знаем, как был сформулирован вопрос или характер конкретного ответа, хотя у нас есть отчеты о более чем 600 вопросах, взятых из большого числа источников. Греки не смотрели на мир в таких прозаических терминах. Они думали, что получают слово свыше напрямую от бога, который может видеть все в мире и давать подходящие советы, вытекающие из его всеведения. Значительное количество усилий уходило на формулирование вопросов и интерпретацию ответов. Опять же, с нашей точки зрения, это могло помогать людям обдумать затруднения или надежды на будущее, так что Пифия может рассматриваться как комбинация политического и личного советника, способного сформулировать ответы, которые были подходящими, культурно приемлемыми и лично полезными.