ую жестокую смерть ужасному зрелищу всеобщей гибели моих единоземцев!.. Помысли, великий государь, и будь уверен, что отдашь некогда отчет царю всех царей за несправедливости, оказываемые тобою народу, принятому под твое покровительство.»
За такую дерзость Полуботку объявлена была смертная казнь. Предварительно он и все бывшие с ним были заключены в Петропавловскую крепость. Вскоре Полуботко тяжко заболел. Узнав об этом, император послал ему врача. Полуботко от лечения отказался.
— На что мне жизнь, когда не могу быть полезным отчизне.
Император явился лично к больному. Просил его забыть прошлое и принять лечение для пользы родины.
— Нет, государь, — ты не в силах уже возвратить мне жизнь. Вскоре Петр и Павел предстанут на одной доске пред праведным Мздовоздаятелем. Он рассудит дела их.
Вскоре Павел Полуботко умер. Славная память о нем в народе держится и до ныне.
С этой поры вольность малороссийская если не к нулю сводится, то во всяком случае значительно падает, а власть и сила малороссийской коллегии усиливаются. Полковниками малороссийских полков очень часто назначаются русские. Не меньшие аппетиты на Малороссию развиваются и у Петербургских вельмож. Так, всесильный при Екатерине I Меньшиков получил в потомственное владение город Батурин и Гадячский замок со всеми местечками, селами и слободами.
Со смертию всемогущего Меньшикова (1727 г.) в Малороссии стало легче. Позволено было даже избрать гетмана и таким гетманом быль выбран славный полковник Апостол. Его стараниями, в царствование Анны Иоанновны, в 1734 г., запорожцы получили прощение и вновь были приняты под высокую руку царского Величества. Дело в том, что еще при царе Петре они отстали от России и все это время стояли на перепутьи. В гетманство Апостола козакам всетаки жилось лучше: подати и налоги были уменьшены, количество русских полков, на Украйне стоявших, уменьшилось и самим козакам дано было больше свободы. Апостол умер в 1734 г.
С гетманом Апостолом начинаются стремления козацкой старшины выдвинуть себя в ряды русского дворянства, — стремления, которые только через сто лет привели к окончательному результату. Первой попыткой в этом направлении была просьба Апостола императорскому правительству «об уравнении малороссийских-чинов с русскими табельными». (Ефименко).
В 1735 г. во время войны с турками козаки приняли деятельное участие, причем отличились храбростию и отвагою кошевой Милашевич и полковник Галецкий. Последний отличился в Чорной долине. Козаков было очень не много, — татар несравненно больше. «Решась победить или умереть, Галецкий забывает опасность, неустрашимо врывается в бесчисленные ряды пробудившихся от сна крымцев. Испуганный неприятель приходит в расстройство. Галецкий преследует его, разит, возвращается с торжеством в долину. Там козаки отдыхают от трудов, — но татары внезапно окружают их, принуждают спешиться. Из убитых Галецкий составляет вал вокруг себя. Сеча кровопролитная продолжается целый день. Вечером татары сходят с лошадей, — нападают на малороссиян с большим ожесточением». (Бантыш-Каменский). Храбрецы пали в бою.
В 1738 г. запорожцы свирепствовали под командою Капниста по турецким прибрежным местам и увезли оттуда очень большое количество добычи.
Зверски жестокое управление Бирона отразилось и на Малороссии.
И тут хватали людей и мучили по всякому и без всякого повода. «Так, один армейский офицер, Иакинф Чекатунов, дурно угощенный помещиком, увидел в его доме на одной изразцовой печи орла. Он тотчас арестовал хозяина, сковал и отослал в страшную канцелярию. Несчастный обвинен был, что жжет на печах своих герб государственный неизвестно с каким умыслом. Тщетно он ссылался в невинности своей на свидетелей и собственную присягу и уверял, что купил без злого намерения сей изразец в Городке. Он избавился от пытки, пожертвовав табун лошадей, несколько коров и значительную сумму денег»… (Бантыш-Каменский).
Не мало выстрадала Малороссия и от Карла Бирона, брата временщика-изверга. «Калека сей несколько лет квартировал с войском в Стародубе и уподоблялся гордому султану пышностью, надменностью своею: завел у себя обширный сераль из девиц и женщин, похищаемых насильно его приближенными. Приказывал отнимать грудных детей от матери и принуждал последних кормить щенят своей псовой охоты. Другия скаредства сего изверга мерзят самое воображение». (Бантыш-Каменский).
При Елизавете Петровне Малороссия вновь вздохнула. Гетманом был назначен граф Разумовский (1751), брат любимца императрицы.
В царствование Екатерины II Малороссия почти совершенно слилась с Россией и вступила в общую жизнь с своею сестрою Великороссией.
От всей Малороссии самостоятельность до некоторой степени сохранило еще Запорожье.
Во время битв Петра с Карлом в Малороссии, запорожские козаки, боясь, чтобы всемогущий Петр не уничтожил Запорожья совершенно и расчитывая на победу Карла, передались, под предводительством атамана Гордиенко, на сторону Карла XII. По окончании войны со шведами на юге России, Петр не забыл поступка запорожцев и приказал разорить до основания это осиное гнездо.
В 1709 г. полковник Яковлев и Галаган действительно смели Чартомлыцкую Сичь с лица земли. За измену запорожцев вешали на плотах и пускали вниз по Днепру на страх прочим, 100 пушек запорожских, добытых их кровью в боях, достались в руки победителей. Оставшиеся в живых запорожцы, в числе нескольких тысяч человек, бежали на лодках и степью в пределы крымского хана, где отдались ему в подданство. Хан пожаловал им бунчук, булаву и проч. и поселил на р. Каменке; но и отсюда их выгнали русския войска. Сичь была перенесена далее на юг в урочище Алешки, при Днепре, на Крымской стороне. Во время отсутствия большей части запорожцев, ушедших с крымским ханом в поход против его взбунтовавшихся подданных, и эта Сичь была взята козаками, верными царю Петру, разрушена, разграблена и сожжена, — опять много народа было побито и перевешано[16]… После этого Сичь вновь поселилась в Каменке до 1734 г., когда запорожцы, по ходатайству гетмана Апостола, получив прощение императрицы Анны Иоанновны, вступили в единение с Россией.
Вернулись запорожцы на родину и поселились на р. Подковной, где Красный Кут. Эта Сичь называлась «Новая Сичь». Но грустное это было возвращение. Ничего здесь старого не осталось, а все новое представлялось тяжелым и мрачным. Не было ни простора, ни приволья, ни прежней свободы и независимости. Все пространства свободной земли уже были заняты. Юг России уже мало нуждался в их отваге. Всюду стояли крепости. По свободному пространству земли построены города, деревни, слободы, хутора. Зверье и птицы исчезали и бежали. Их приходилось искать. Все это тяготило и раздражало козаков. Они стали домогаться своей прежней собственности. Стали отнимать силою. Это не повело к добру. Запорожцы сами стали превращаться в гайдамаков в худом смысле слова. К тому же несомненно, с присоединением Крыма к России, самое существование запорожцев, как защитников окраины, стало бесцельным. Охранять было не от кого. Запорожцы должны были поневоле превращаться в сухопутных моряков. Нужно было о них подумать и нужно было им что-нибудь придумать.
В 1775 г. и Новая Сичь была уничтожена. Более тысячи запорожцев бежало в Турцию, где они поселились на Дунае в Бунджакском Санджаке. Нужно сказать, место было в высшей степени нездоровое и неотрадное. Но что было делать. Запорожцы там устроились по своему обычному строю.
Другая часть запорожцев рассеялась по югу России.
Генерал-губернатором присоединенного юга России, Новороссии, был светлейший князь Потемкин. Скоро наступила война с Турцией. Тут-то и вспомнили о запорожцах. Начали их скликать и те мало по малу образовывали вновь нечто свое целое. Составилось новое запорожское братство под именем «Войска верных Козаков». Это войско было под командою знаменитого нашего Суворова. Запорожцы делились на конных, под командою Захара Чапиги, и пеших, под командою Антона Головатого. Суворов от имени Светлейшего передал им большое белое знамя и малые для отдельных куреней или полков, — булаву, несколько перначей и печать.
Узнав о формировании запорожских полков, многие и из неверных перешли на сторону России и присоединились к строящимся полкам. Во главе запорожцев стоял Сидор Белый.
Запорожское войско было снабжено лодками, артиллерией, оружием, снарядами, одеждою и провиантом. Запорожцам было положено даже жалованье, — другое дело — получали ли они его…
Скоро запорожцы себя оправдали на море. Восемьдесят запорожских лодок составляли охрану русской флотилии под командою принца Нассау. 16 июля Гассан-паша решил уничтожить русский лодочный состав. Сначала турки открыли по ним отчаянную пальбу, — а затем, развернув паруса, бросились на наши лодки. Каков же был ужас турок, когда они в этих лодках увидели своих смертельных врагов, запорожцев… А те между тем сразу бросились на абордаж. Ярости турок не было пределов. Они должны были отступить, потеряв 2 т. убитыми и 1 1/2 т. взятыми в плен. Правда, в этой битве пал атаман Белый, — но запорожцы отмстили за него, бросившись в догонку за турками, — причем Суворов не мало расстрелял проходивших мимо турецких судов. Почти весь турецкий флот, стоявший под Очаковым, был уничтожен и этому весьма содействовали запорожцы.
Атаманом по выбору козаков, был назначен Чапига.
Тем не менее, Гассан-паша явился вновь, занял остров Березань и причинял не мало беспокойства русским отрядам. Долго это терпели. Наконец, Светлейший решил прибегнуть к запорожцам. Светлейший позвал Головатого.
— Головатый, как бы взять Березань?
«Возьмем, ваша светлость. А крест буде?».
— Будет, только возьми.
«Чуемо».
Утром, на виду турок, запорожския лодки пошли на Березань. Смешно. Мелюзга полезла на укрепленное место. Но то были запорожцы. Их, разумеется, встретили картечью. Запорожцы бросились в воду. Дали залп по туркам. Бросились на пушки. Повернули их на остров и остров вскоре оказался в руках запорожцев. Запорожцы потеряли 29 человек, — а взяли 320 пленных, 23 орудия, 150 бочек пороху, большой запас хлеба и несколько знамен. А, главное, Березань стала в русских руках.