Из верных православию магнатов в это время выдаются князь Курбский, противник Иоанна Грозного, и князь Острожский. Оба они и лично защищали всеми способами православие и образование и поддерживали возможно энергично образование и православное направление в среднем и низшем русском народе. Кн. Курбский работал в Ковеле, — кн. Острожский — в Остроге, где у него жил и действовал первый русский печатник Федоров и др.
Нужно сказать, что средний класс в эту пору и не окатоличился еще и был достаточно образован. Стараниями указанных князей и книгопечатание и книгораспространение велись очень усердно и очень широко. Много этому делу православного просвещения помогали образовавшияся в XVI в. Западно-русския просветительные братства, а из них более других Виленское и Львовское. Особенно важное значение они возымели с того времени, когда православной церкви изменили даже её иерархи, как напр. епископы Луцкий, Львовский, Пинский и Холмский. Но, по мере усиления унии, возрастали и братства меньшего порядка, как: в Львове, Бресте, Минске, Люблине и проч. Это укрепление православия в свою очередь вызвало усиление гнета католиков. Так, Скарга требовал особого покровительства и споспешествования унии от короля, высшего духовенства, магнатов и православных иерархов.
В 1595 г. митрополит и епископы выразили свое согласие на принятие унии, причем относительно братств было высказано мнение о сохранении их, если только братства примут унию. Особенно усердствовали в пользу унии, митрополит Рагоза и епископы Поцей и Терлецкий. Мало того, Поцей и Терлецкий отправились в Рим с выражением со стороны епископов согласия на воссоединение православной церкви с католической.
Такое стремление к унии нашло себе твердых противников в низшем духовенстве и народе, причем во главе движения стал учитель братской школы в Вильне Стефан Зизаний.
В наказание за это сопротивление, митрополит Рагоза, униат, закрыл церкви на шесть недель, а Зизания публично осудил.
Приняты были меры и против самозванных послов в Рим. Несмотря на то, что уния была утверждена папой, — защитники православия осудили Поцея и Терлецкого, как заявивших о согласии на унию без разрешения патриархов. Мало того, некоторые епископы, выразившие свое согласие на унию, как напр. Гедеон Балабан, теперь отказались от унии.
Теперь защитниками и поборниками православия является Виленское братство. Братство устроило свою церковь и в 1598 г. намеревалось начать служение на Пасху. И вот католики не постеснялись прибегнуть к скандалу. Вечером в Великую субботу, толпа студентов иезуитской академии бесчинно ворвалась в церковь и алтарь и с престола сбросила крест и евангелие. Из алтаря чрез царския двери выступила на середину храма, где стояла плащаница, схватили ее и с насмешками и бранными словами бросали из стороны в сторону, а когда церковные слуги, убиравшие церковь к празднику, стали уговаривать бесчинствующих, то подверглись от них брани и даже побоям. В самый праздник Воскресения Христова, когда началась литургия, студенты снова явились толпою в братскую церковь и с большою наглостью, втиснувшись между богомолами, начали их толкать, а женщин кололи шпильками и булавками. Затем выдвинувшись вперед к алтарю и выстроившись в шеренгу, они не пропускали никого к Св. Причастию. Еще более дерзости и наглости позволили себе буйные иезуитские студенты в тот же день на вечерне в братской церкви, куда они пришли теперь уже вооруженными. Они разместились кучками: одни стали у церковных дверей, другие — в притворе, третьи — посреди церкви, четвертые — пробрались к певчим на клирос. И вся эта буйная толпа толкала людей, колола их, а женщин терли руками по лицу, произнося при этом бесстыдные слова (А. А. Папков). При этом священнослужителям были нанесены оскорбления действием. Вышедши из храма, «вся эта громадная толпа, вооруженная ружьями, луками, камнями, топорами, начала штурмовать братское училище, типографию и братский дом… Эти разбойники выломали бревнами ворота и железные решетки, повыбили окна, повредили стены зданий и, стреляя из лука и рушниц, поранили школьную и церковную прислугу. На другой день утром, во время литургии, те же студенты с оружием в руках, разделились на три группы, напали слова на братские дома, также на училище и проникли на церковное кладбище; везде они преследовали и били православных, шедших в церковь»… (А. А. Папков).
Вот показатель отношений господствовавших католиков и униатов к подавленным русским. Православные остались целыми, только благодаря своему смирению, настойчиво проводимому братским содружеством. Старосты Виленского братства нанесли жалобу на бесчинства, издевательства и кощунство и, разумеется, жалоба осталась без последствий. Ведь это бесчинствовали наши братья — поляки…
Между тем униаты, получивши обнадеживание на Брестском соборе и ободряемые королем, все наглее и наглее поступали с православными. В этом отношении на первый план выступает Игнатий Поцей. Он рассеял членов Брестского братства, отнял у них с одобрения короля школу, учителем назначив ярого противника православия.
Несмотря на претерпеваемые гонения, братство стойко защищало себя и в более видных местах заставляло считаться с собою даже короля, принуждая его утверждать новые братства и при них церковно-просветительные школы. Эти школы с особенною любовию и настойчивостью созидались, удерживались и лелеялись братчиками, ибо образование в них, отвечая самым насущным потребностям православных, стояло в строжайшем единении и зависимости от православной церкви и ставило задачею выработку доброй воли и твердого характера у детей, согласно учению христианской веры. Все преподавание в школах шло на русском языке.
Лучшия школы в то время были во Львове и Вильне. Братства занимались также изданиями нравственно-просветительных сочинений. Из этих сочинений мы усматриваем, что самая энергичная борьба православных не всегда спасала их от насилий и разграбления, ибо даже жиды успели совокупными силами отстоять свою школу, а у русских православных берут не божницу, а насилуют их христианскую набожность и свободу.
— Слыше небо и внуши земле, щож терпим зле во Львове! — восклицает братство.
Гонения, притеснения и издевательства униатов с 1599 г. усилились. Митрополитом стал заклятый враг, Игнатий Поцей.
Пожар борьбы разгорался. Центром борьбы стала Вильна. В православии стало усиливаться монашество. Отрекшись от всего мирского, им свободнее было вести борьбу и с католиками, и с униатами, и с магнатами, и с епископами-симонистами. Горе в том, что многие из этих епископов купили свои епископии не для служения Христу, а для личного использования монастырских и церковных имуществ. И вот монашествующая братия выступает против всех злых начал, причисляя туда и епископов. Так инок Иоанн бросает этим симонитам, что они окружили себя неслыханной роскошью, закутали свои грешные тела, как каких-то идолов, в дорогие меха, атласы и шелка, устроили себе пышные жилища, экипажи, наполнили свои дома праздной дворней и многочисленными слугами, проводили с гостями веселую и разгульную жизнь в пьянстве, играх, потехах и пирах, а для накопления богатства не останавливались даже пред совершением преступлений. Проповедник требовал от них — очистить церковный строй от всяких новшеств, суеверных обычаев и полуязыческих празднеств, славословить Бога простыми русскими песнопениями, восстановить древние благочестивые обычаи и порядки, как напр.: снабжать свои жилища св. иконами, осенять себя крестным знамением и произносить молитвы при трапезах, читать в церквах Евангелие и апостол по славянски, а затем толковать св. Писание простым людям на народном языке, печатать книги и церковные уставы на славянском «плодоноснейшем из всех языков», избирать в священники людей достойных и восстановить древнее уважение к иноческим подвигам, которыми и весь строй мира сего держится.
Назначение Игнатия Поцея митрополитом Виленское братство опротестовало, как человека недостойного и враждебно относящагося к православию.
Ну и Поцей отплатил братству. Он отнял у братства Троицкий монастырь, сменил бывших там иереев и сделал этот, монастырь центром унии. Напрасно братчики жаловались королю и в суд. Король приказал суду на Поцея жалоб не принимать. Поцей не стесняясь давил православие и выдвигал своих единомышленников. В 1608 г. он назначил своим наместником Кунцевича, иезуита-фанатика.
Православные страшно страдали от притеснений. В 1609 г. Козменич, заменивший Гедеона Балабана на патриаршем экзархате, призывал окружным посланием православных действовать совокупно против притеснителей и главного губителя, Поцея. В войне гражданской православные были побеждаемы, ибо король с явною и преступною несправедливостью обижал православных, — за то в войне литературной униаты терпели явное поражение и страшно злились. Особенно удачно описал и поставил униатов в весьма незавидное положение Мелетий Смотрицкий. Униаты надеялись на короля и в 1610 г. Сигизмунд издал приказ, чтобы никто не смел покупать и читать изданий Виленского братства под опасением штрафа в 5000 червонных злотых, — а типография братства была разрушена. Несмотря, однако, на все стеснения, братства росли и росли. Ибо русский народ только в них видел свое спасение. Сестра — северо-восточная Россия — сама страдала. Там было смутное время.
Рядом с Виленским и Львовским братствами крепко стоял несокрушимым и Киев. Там защитником православной веры был князь Острожский.
Игнатий Поцей умер, его заместителем стал Иосиф Рутский. Это был человек далеко низшего калибра, а потому не мог вредить так жестоко, как Поцей. Но за то с этого времени стал возвышаться новый ренегат, едва ли не худший Поцея, — это Полоцко-униатский епископ Иосафат Кунцевич. Дело дошло до того, что в Могилеве верующие силою не пустили Кунцевича в город, за что, с соизволения круля, лишились монастыря, церквей и имуществ. Нашлись, однако, добрые люди, которые достали средства и дали возможность братчикам вести издательскую и просветительную деятельность.