Практически все светские правители Западой Европы, кроме Франции и подвластной ей Испании, признали нового Гроссмейстера. Были также получены согласия от Приорств Германского, Богемского и Австрийского.
Правда, Приорство Баварское выразило несогласие с решением Капитула, а Баварский Курфюрст даже приостановил деятельность Баварского языка в своих владениях. Однако Павел I, уже в качестве главы Ордена, использовал не только свое влияние, но и предпринял весьма существенные внешнеполитические шаги для сохранения Баварского языка. В этом деле ему помог член депутации Великого приорства Баварского командор Флашланд, отпрыск одной из первых Эльзасских фамилий, образованный и тонкий политик. Ему не только удалось восстановить Мальтийский орден в Баварии, но и завязать весьма дружеские отношения между Русским и Мюнхенским дворами. Спустя некоторое время рыцари Баварского языка присягнули на верность новому Великому магистру.
Сложная ситуация с Испанией, зависимой от Франции, разрешилась весьма просто. Поверенный Испанского двора был выслан из России.
О признании на международном уровне русского императора Великим магистром Ордена свидетельствует и тот факт, что прошедшая в Петербурге инаугурация была одобрена Императором Священной Римской империи Германской нации Францем II. Он пошел еще дальше в своем признании законности нового Гроссмейстера: приказал конфисковать у Гомпеша священные реликвии Ордена, которые тот хранил, найдя временное убежище в Австрии, и передать эти реликвии новому законному Магистру — Павлу I.
3 августа 1799 г. в Петергофе Павел I как Великий магистр Ордена принял депутатов от Великого приорства Богемского и Австрийского: генерал-поручика графа Коловрата и генерал-майора Австрийской службы графа Ст. Жюльена. Они привезли формальный акт отречения барона Гомпеша от Великомагистерского достоинства, с предоставлением этого титула Российскому императору[239].
На встрече Павел I возложил на графа Коловрата Большой Крест и назначил его Казначеем Приорства Богемского и Великомагистерским Министром при Венском дворе, а Павлу I были ггривезены три священных реликвии Мальтийского ордена. Их было решено передать особым образом, с большой торжественностью.
В ноябре 1799 г. прибыла депутация Великого приорства Баварского. Она состояла из графа Прейзинга, графа д’Арко, и бальи Туркополиера, барона Флаксландена, который ее возглавлял. На аудиенции, кроме акта покорности Павлу I, была поднесена ратификация заключенного ранее с Курфюрстом трактата о сохранении Приорства Ордегга в Баварии. Павел I назначил графа д’Арко Великомагистерским министром при курфюрсте Баварском, барон Флаксланден получил два Командорства и знаки ордена св. Александра Невского[240].
Вскоре прибыли делегации из Богемии и Швейцарии[241]. Все они содержались за счет русской казны, а многие получили важные и доходные должности в Священном Совете Ордена. Так, Командор Гуссей стал правителем канцелярии Ордена, кавалер Витри — казначеем и распорядителем денежных сумм Ордена.
Тем временем дела в Ордене в Санкт-Петербурге шли своим чередом. Император-Гроссмейстер издает указы, выделяет пенсии деятелям Ордена, оказавшимся в России и за ее пределами без средств к существованию, благодарит всех оказавших помощь в спасении орденского имущества, проводит встречи с депутациями рыцарей, назначает новых командоров и занимает вакансии орденских должностей.
Некоторые историки Ордена считают, что русский император нарушил священные традиции Ордена и произвел назначения на высокие посты лиц, не только не дававших обеты (послушания, бедности и безбрачия), но и более того — женатых[242].
Но в этих действиях Павел I лишь подтвердил уже существовавшую в Ордене практику. Так, шесть первых командоров и сам Великий приор Великого приорства Польского получили в 1776 г. от папы Пия VI разрешение от целибата. Были освобождены от принесения обетов и основатели Великого приорства Баварского. Как отметил М.Ю. Медведев, «еще до вокняжения Павла эта привилегия толковалась Орденом как общая для англо-баварско-польского языка, в который входили и русские госпитальеры»[243]. 1 июня 1798 г. Великий магистр фон Гомпеш своим актом освободил принца Конде, первого Великого приора Российского, от принесения обетов. В этом отношении Павел I оказался лишь последовательным исполнителем существовавшей в Ордене практики.
Свои действия Павел, как Великий магистр, направил для усилий по созданию международной структуры, которая объединила бы лиц разных христианских конфессий, для противостояния революционным идеям и движениям, начавшим сотрясать все европейские государства после революции во Франции.
В России православные архиереи жаловались титулом кавалеров Мальтийского ордена[244], что считалось знаком высочайшей монаршей милости. Указом от 8 января 1799 г. кавалеры Ордена принимались в русскую службу с чином офицерским или прапорщиком, если он до этого не имел никакого чина[245].
Однако не все орденские реформы, а точнее, действия Великого магистра были приняты положительно папой. Но папой ли?! Дальнейшие события позволяют документально проследить политику папского окружения, отрицательно отнесшегося к принятию православным императором титула Великого магистра. Речь идет о трех письмах, полученных Литтой в Петербурге в одном пакете, с поврежденной печатью, 17 апреля. Они впервые были опубликованы директором славянской библиотеки в Париже, иезуитом, аббатом Руэ де Журнелем в изданной Ватиканом в 1943 г. книге «Нунциатура Литты»[246].
Первая записка, написанная на латыни, якобы от имени папы, но без его подписи, содержала благодарность за то, что император предоставил архиепископу Могилевскому Станиставу Сестренцевичу право ношения кардинальского облачения[247].
Мы не можем поддержать мнение М. Амара-Пуанье, утверждавшего, что все эти документы были составлены папой[248]. Прежде всего это видно потому, что под ними нет ни подписи папы, ни его печати, да и сам папа Пий VI был настолько болен (фактически находился при смерти), что даже не вставал с постели. Мы считаем, что все документы были составлены архиепископом Одескальчи, флорентийским нунцием, который в это время находился около понтифика.
Итак, все эти документы, как мы считаем, были составлены без ведома папы Пия VI и являлись продолжением интриг, закрутившихся вокруг русского императора и принятия им титула главы Ордена. Но в то время об этих инсинуациях в России никто даже не догадывался.
Содержание этого пакета стало известно Канцлеру Безбородко намного раньше, чем они попали в руки нунция. Есть сведения, что пакет вскрыли еще в Вене, и о содержании бумаг кем-то было доложено в Петербург. Вполне возможно, что утечку информации организовали сотрудники российского МИДа, находившиеся в Вене, специально и весьма продуманно.
Всем этим воспользовался 34-летний министр иностранных дел граф Ф.В. Ростопчин, пользовавший большим доверием Павла I. Братья Литта, которых Ф.В. Ростопчин рассматривал как временщиков, мешали выполнению его дальнейших честолюбивых планов. Молодой граф избрал политику поддержки митрополита Сестренцевича, используя каждый удобный случай для дискредитации братьев Литта.
Лейтенантом Великого магистра был назначен граф Н.И. Салтыков, а Великим канцлером Ордена св. Иоанна Иерусалимского — граф Ростопчин[249].
При этом отметим, что еще именным Указом от 17 марта 1799 г., данным «митрополиту Римской церкви Сестренцевичу», ставленнику Ростопчина, управление католической церковью было передано в его непосредственное ведение как архиепископа Могилевского. При этом в Указе еще раз была подчеркнута полная недееспособность папы «управлением дел, встречающихся по сей части, без всякого постороннего влияния папских булл и посланий, кои, тем менее считаем Мы нужными, что самая власть, от коей они проистекают, по настоящему положению обстоятельств, пребывает в не действии»[250].
31 октября 1799 г. адмирал Нельсон обращается к Павлу I как Великому магистру с извещением, что капитан Александр Бэлл назначен временным комендантом Мальты (при этом на острове находился французский гарнизон!), которую он будет удерживать, «покамест Ваше Величество, являясь Великим магистром, не назначит кого-либо на сей пост». При этом Нельсон просил присвоить Бэллу командорское звание, а леди Гамильтон — «канонессы» Ордена[251]. Павел I выполнил эту просьбу и указом от 21 декабря 1799 г. присвоил «англецкой службы капитану Бэллу звание почетного командора», а миледи Гамильтон стала «кавалерственной дамою меньшого креста»[252].
18/29 декабря 1798 г. Россия и Неаполитанское королевство заключили союзный договор, в который была включена сепаратная статья, согласно которой Россия, Англия и Неаполь должны были после освобождения Мальты от французов ввести на остров свои гарнизоны в равном количестве[253]. А 20 декабря три державы договорились о порядке введения воинских гарнизонов. Русский гарнизон должен был занять столицу острова Ла-Валлетту. Больше того, верховная власть на Мальте будет принадлежать военному совету, во главе которого будет находиться представитель русского командования