.
Как видим, события, вызванные Второй мировой войной, и последствия этой войны заставили Суверенный Мальтийский рыцарский орден пережить тяжелые времена.
Ограниченные новыми национал-социалистическими властями во всех видах своей деятельности, ни Австрийское, ни Богемское Приорство, ни обе германские национальные ассоциации мальтийских рыцарей (Силезская и Рейнско-Вестфальская) — как, впрочем, и протестантский Орден иоаннитов (Бранденбургский бальяж) — в период Второй мировой войны были лишены возможности формировать санитарные поезда, организовывать госпитали и лазареты (в отличие от госпитальерской службы испанского Ордена «Сан Хуан», занимавшейся этим как во время Гражданской войны в Испании в 1936–1939 гг., так и во время Второй мировой войны на Восточном фронте в 1941–1943 гг., в рамках санитарной службы «Голубой дивизии» испанских добровольцев).
Вследствие политических событий 1938 г. — присоединения Австрии к гитлеровской Германии (так называемый «аншлюс») и последовавшего вслед за тем расчленения Чехословакии по Мюнхенскому пакту — Великое приорство Австрийское было отделено от Богемского (до 1938 г., несмотря на ликвидацию и распад Австро-Венгерской монархии, продолжало существовать единое Великое приорство Богемии и Австрии). Владения обоих Приорств были взяты под принудительную опеку национал-социалистического государства.
По окончании Второй мировой войны Орден утратил все свои владения на Востоке Европы. Рыцари Великого приорства Богемского, а также силезской, польской, венгерской и румынской национальных ассоциаций Мальтийского ордена, лишившись Родины, вынуждены были бежать на Запад. Благотворительная деятельность Ордена в послевоенных Германии, Австрии и Италии в первые годы ограничивалась в первую очередь оказанием помощи многочисленным беженцам и жертвам войны.
Глава 16
КРИЗИС В МАЛЬТИЙСКОМ ОРДЕНЕ
В 50-е — НАЧАЛО 60-х ГГ. XX В
В истории Мальтийского ордена XX в. был период, который вполне мог закончиться утратой Орденом как своего суверенитета, так и религиозного, духовно-рыцарского характера Ордена. На этот счет существует большое количество фактов, событий и документов, но все они, к сожалению, носят разрозненный характер[393]. Чтобы избежать излишней детализации, ограничимся лишь описанием главнейших и важнейших событий кризиса в Мальтийском ордене.
Все началось с превышения полномочий членом Великого приорства Ломбардо-Венецианского Фердинаидом Тун-Гогенштейном. В 1948 г. он был назначен директором лагеря беженцев в Трастевере (Кампо Сфоллати-Трастевере). Одновременно Ф.Тун-Гогенштейн был секретарем Суверенного совета Мальтийского ордена по внешним связям. В этом качестве он выполнял лишь задачу оказания помощи Суверенному совету в деле улучшения внешних связей Ордена. Хотя он не имел никаких полномочий самостоятельно подписывать какие-либо соглашения, он нередко нарушал этот принцип.
В надежде на приобретение по дешевой цене зерна для беженцев своего лагеря, равно как и на возможность с выгодой продать зерно на римском и вообще итальянском рынке, бальи Фердинанд Тун-Гогенштсйн подписал договор на поставку зерна аргентинским правительством. Сумма контракта составляла 7 500 000 долларов США. Начало этой сделке было положено письмом бальи Тун-Гогенштейна Эве Перон (жене аргентинского диктатора), посредниками были два лица, впоследствии разоблаченные как спекулянты, которые, однако, были снабжены Тун-Гогенштейном дипломатическими удостоверениями и посещали с ними Аргентину в 1948–1949 гг.
Чашу терпения Итальянского правительства переполнили события, развернувшиеся летом 1949 г., когда бальи Тун организовал политическую демонстрацию протеста беженцев из управлявшегося им лагеря в Трастевере против правительства. Разумеется, это резко испортило его отношения с правительством Италии. В том же году бальи Тун, стремясь добыть деньги для оплаты пшеницы, был втянут в темные финансовые махинации, в ходе которых какой-то житель Милана заявил, что он якобы лишился 2 500 000 итальянских лир. Потерпевший поставил об этом факте в известность ведомство Великого магистра и даже пригрозил возбудить уголовное дело. Великий магистр Чиги делла Альбани случайно узнал об этих событиях в июне 1949 г. и потребовал от Счетной палаты «коммун Тезоро», подчинявшихся в финансовом плане Орденскому казначейству, представить отчет и проверить счета.
Бальи Тун направил Великому магистру «меморандум» («Рго Метопа»), датированный 25 июня 1949 г., однако отказался сотрудничать со Счетной палатой Орденского казначейства и не предоставил всей затребованной информации.
30 июня 1949 г. он был смещен со своего поста секретаря по внешним связям, а затем, по настоянию Великого приора Ломбардии и Венеции, исключен из Суверенного совета.
Тун обратился с жалобой за свое смещение и исключение в соответствующую орденскую конгрегацию, что привело к тому, что конгрегация потребовала от Ватикана прислать «апостолического ревизора» (визитатора «ad hoc») для расследования дела. К тому же бальи Тун отказался освободить свой кабинет в ведомстве Великого магистра в Риме. И только настоятельное личное требование Великого магистра Чиги, призвавшего его вспомнить о принесенном им обете послушания, заставило Туна выехать из дворца Великих магистров. Однако и здесь бальи Тун поступил по-своему. Он незамедлительно 24 октября 1951 г. подал в орденскую конгрегацию жалобу на свое «изгнание».
Данные обстоятельства использовал в своих интересах кардинал Канали. 13 ноября 1951 г. Великий магистр Чиги получил давно ожидаемое им письмо от итальянского премьер-министра Де Гаспери, в котором были выражены признание итальянским правительством Мальтийского ордена и его готовность дать «агреман» представителю Ордена. Вечером того же дня Великого магистра неожиданно посетил иезуит патер Кастеллани. Эта встреча произошла «в обход» маркиза Губерта Паллавичини, решавшего, кого из посетителей допускать до встречи с Великим магистром. Патера Кастеллани провел к Магистру камердинер последнего. Иезуит, посланный кардиналом Канали, сообщил Великому магистру, что тому якобы грозит отлучение от церкви. После ухода из кабинета Великого магистра, подтвердившего главе Ордена эту крайне неприятную новость, у Великого магистра случился сердечный приступ, и он без сознания свалился на пол. Срочно вызванные врачи сделали ему несколько инъекций и смогли как-то стабилизировать состояние здоровья Великого магистра. Они сочли этот приступ и общее состояние здоровья не опасным для жизни. Однако на следующее же утро у Великого магистра случился новый сердечный приступ, и он умер в своем кабинете. В канцелярии ведомства Великого магистра, уже за несколько месяцев до трагедии, предусматривали подобную возможность и заранее готовили на всякий случай телеграммы на имя пхав различных государств и правительств, кардиналов, Великих приоров и президентов Мальтийских ассоциаций. В телеграммах в качестве назначенного Суверенным советом наместника был назван бальи Антонио Эрколани Фава Симонетти. Эти телеграммы были отправлены уже через час после неожиданной кончины Великого магистра Чиги делла Альбани. Невзирая на яростные протесты кардинала Канали, Эрколани первоначально исполнял свои должностные обязанности с большой твердостью и с большим искусством. В течение последующих месяцев он продолжал выполнять свои обязанности, несмотря на неоднократные угрозы отлучить от церкви его лично и даже весь Орден, высказашше в папском интердикте.
8 декабря 1951 г. Суверенный совет принял решение о созыве 28 февраля 1952 г. Государственного совета в полном составе и осуществить избрание нового Великого магистра. В тот же день Канцелярия ведомства Великого магистра разослала все соответствующие приглашения.
Угроза со стороны Ватикана становилась, однако, все более явной. В своем хирографе[394] от 10 декабря 1951 г., составленном буквально на второй день после принятия решения на Виа Кон-дотти, папа Пий ХП распорядился о нижеследующем:
«1. Создастся трибунал в составе господ кардиналов Тиссерана, Микары, Пиццардо, Алоизи-Мазелли и Канали, с целью установления природы и своеобразия Суверенного ордена и религиозного Ордена Мальтийского ордена (так в тексте!)[395], на которые распространяются номера 2-й и 4-й раздела 1-го действующей конституции Ордена, области его соответствующей компетенции и взаимоотношений со Святым престолом.
2. Трибунал обладает полным авторитетом и властью, в том числе и в форме ведения судебного процесса, однако с сохранением необходимых гарантий законной защиты конфликтующих сторон.
3. Решение сего Трибунала будет окончательным и не подлежит обжалованию или пересмотру».
Текст данного хирографа был воспроизведен лишь на страницах официальной ватиканской газеты «Osservatore Romano»
9 января 1952 г., с дополнением, в котором было оговорено: «Его Святейшество, кроме того, соизволил распорядиться отложить выборы нового Великого магистра вплоть до вынесения судом своего решения, с одновременной отменой любых иных распоряжений Ордена». Ордену пришлось вновь отложить выборы Великого магистра.
Теперь немедленно заработала огромная чиновничья машина ватиканского Трибунала. На Виа Кондотти, в резиденцию Великого магистрата, стали поступать в огромных количествах письма, заявления, устные ноты, различные распоряжения Трибунала кардиналов, на которые Орден вынужден был давать соответствующие ответы. Осенью 1952 г. Мальтийский орден заявил Трибуналу кардиналов, что он не подлежит церковному суду, ибо получил право неподсудности церковным и светским властям (юридический иммунитет) еще от римских пап Пия IV и Пия VI. Тем не менее, Комиссия кардиналов заявила о выработке и вынесении давно уже назревавшего в недрах Ватикана решения по поводу Ордена.
Однако принятое Трибуналом кардиналов решение от 24 января 1953 г. показалось Ордену не слишком вразумительным. Оно сводилось к следующим пунктам: