История марксистской диалектики (Ленинский этап) — страница 13 из 33

ПРОБЛЕМЫ ТЕОРИИ ДИАЛЕКТИКИ В ПЕРЕХОДНЫЙ ПЕРИОД ОТ КАПИТАЛИЗМА К СОЦИАЛИЗМУ В СССР

В предыдущей главе рассматривался вклад Ленина в теорию диалектики на основе обобщения им опыта первых лет создания нового общественного строя. Историческая эпоха перехода от капитализма к социализму ознаменовалась рождением новых диалектических закономерностей, глубоко раскрытых гением Ленина.

Ленин явился создателем теории диалектики социализма, и все, что дальше делалось и делается в этой области, уходит своими корнями в почву, подготовленную Лениным, является развитием, продолжением, конкретизацией ленинской теории диалектики социализма.

В 1925 г. был опубликован ленинский фрагмент «К вопросу о диалектике». В 1928 – 1929 гг. в IX и XI Ленинских сборниках были обнародованы «Философские тетради» Ленина. Эти публикации вслед за появлением в свет «Диалектики природы» Энгельса в 1925 г. дали новый стимул творческой разработке марксистской философии, ленинского этапа ее развития, и в первую очередь теории материалистической диалектики.

В разработке теории диалектики социализма в рассматриваемый период важнейшее значение имела теоретическая и практическая деятельность Коммунистической партии, возглавлявшей и направлявшей строительство социализма в СССР. В документах КПСС, опиравшихся на идеи Ленина, глубоко отражена диалектика становления социализма. Теория диалектики социализма разрабатывалась в трудах советских философов, социологов, экономистов того времени.

1. Защита диалектики, борьба против ее подмены антинаучными методами

В первые годы Советской власти Коммунистической партии, ее кадрам пришлось вести борьбу против ряда представителей реакционных философских теорий (неокантианства, интуитивизма, персонализма), которые продолжали свою деятельность в высших учебных заведениях, в различных антинаучных философских обществах вроде «Академии духовной культуры» в Москве, продолжали издавать антимарксистские журналы.

Ленин отмечал недопустимость того, что подобным людям дают возможность развращать молодежь. В работах ряда марксистов была дана критика идеалистически-метафизических воззрений. Так, В. Невский опубликовал статью «Реставрация идеализма и борьба с „новой“ буржуазией», в которой резко критиковался ряд работ за протаскивание буржуазных, сменовеховских, идеалистических взглядов (см. 259, стр. 117 – 131).

Одной из начальных глав истории диалектики в переходный период от капитализма к социализму в СССР следует считать защиту диалектики от различных наскоков на нее. Это был один из важнейших участков идеологического фронта того времени.

Походы против материалистической диалектики велись с разных сторон, различными средствами и под разными предлогами. Однако любые попытки такого рода были отражением буржуазного идейного давления на рабочий класс и на Коммунистическую партию, часто прикрытого псевдонаучной и псевдореволюционной фразеологией.

Одна из таких попыток имела откровенно ликвидаторский характер. Она была предпринята С. Мининым и Э. Енчменом. Сейчас их выступления воспринимаются совершенно иначе, но в ту пору, когда марксистская философия в качестве господствующего мировоззрения делала свои первые шаги и в головах многих людей, тянувшихся к ней, бывало нередко много путаницы, с подобными акциями приходилось вести настойчивую и упорную борьбу.

Журнал «Под знаменем марксизма» в 1922 г. опубликовал статьи С. Минина «Философию за борт» и «Коммунизм и философия». В них утверждалось, что религия – орудие помещиков, философия – орудие буржуазии, а наука – орудие пролетариата. «Философия – это духовный оттиск буржуазии, квинтэссенция ее классового „духа“. Философия – это скорбь и чаяния души класса буржуазии, собственников капитала, сторонников парламентской монархии или монархической республики» (237, стр. 123). Автор называл себя материалистом-диалектиком, заявляя при этом, что диалектический материализм, диалектика – это наука, но не философия.

Другой вульгаризатор и «ниспровергатель» философии, Э. Енчмен, шел еще дальше. В своей книге «Теория новой биологии и марксизм» он заявлял, что мировоззрение – это эксплуататорская выдумка, что с наступлением эпохи диктатуры пролетариата «мы против мировоззрения», что «эксплуататорский» диалектический материализм одурачивает-де невинные головы передовых революционных рабочих, что некое философское мировоззрение, именуемое диалектическим материализмом, будет повержено в прах и т.д. и т.п.

В рецензиях на эти писания, опубликованных в журнале «Под знаменем марксизма», были раскрыты их грубейшие вульгаризаторские ошибки и фальсификации, показано, что они в корне враждебны марксизму, его философии, теории научного коммунизма.

Идейный разгром попыток опошления философии марксизма и ее «ниспровержения» был неразрывно связан с борьбой и против богдановско-бухаринской ревизии марксистской философии вообще, материалистической диалектики в частности.

В 1918 г. выходит сборник статей А. Богданова «Вопросы социализма». В нем он отрицает способность пролетариата совершить социалистическую революцию, извращает труды Ленина, оценивает парламентскую буржуазную республику выше Республики Советов (см. 49, стр. 69, 100 – 101).

В своей книге «Философия живого опыта» Богданов свысока третировал диалектику Гегеля и Маркса, противопоставляя ей свою трактовку диалектики, не имеющую ничего общего с наукой. «Основное понятие диалектики у Маркса, как и у Гегеля, – писал Богданов, – не достигло полной ясности и законченности, а благодаря этому самое применение диалектического метода делается неточным и расплывчатым» (51, стр. 189).

В противовес Марксу Богданов выдвигал свое определение диалектики, трактуя ее как «организационный процесс, идущий путем борьбы противоположных тенденций»: «От равновесия через нарушающую его борьбу двух сил к новому равновесию» (51, стр. 189, 197). Вульгаризаторская теория равновесия выдвигалась в противовес основному закону материалистической диалектики – закону единства и борьбы противоположностей.

Вслед за вульгаризаторами вроде Минина и Енчмена линию на дискредитацию философии марксизма, ее категорий вел Богданов. Так, в одном из своих выступлений в Коммунистической академии он следующим образом «расправлялся» с философскими категориями: «Надо заметить, это вообще судьба философских терминов, что они из философских, все-таки в некотором роде научных, превращаются потом в обывательские. Эта судьба постигла и термин „качество“. Это безусловно обывательский термин, который никакой научной ценности, никакого научного значения не имеет» (50, стр. 253).

Такие утверждения выдвигались в то самое время, когда в стране совершался коренной переход в новое качественное состояние, переход к социализму, когда категория «качество», как и другие философские и социологические категории, наполнялась новым содержанием, исследование которого представляло первостепенный практически-революционный и научный интерес.

В предисловии ко второму изданию своей работы «Материализм и эмпириокритицизм» Ленин указывал, что Богдановым под видом «пролетарской культуры» проводятся буржуазные и реакционные воззрения (см. 2, т. 18, стр. 12). К этому изданию в виде приложения была дана статья В. Невского «Диалектический материализм и философия мертвой реакции», в которой критикуются работы А. Богданова «Тектология» и «Философия живого опыта».

Теория равновесия, как и все основанные на ней взгляды, была разновидностью метафизики. Она отрицала самодвижение материи, усматривая источник движения в воздействии внешней силы и для общества считала такой силой природу. Многие советские философы уже с первых лет Советской власти подвергали эту теорию справедливой критике. После появления в свет книги Н. Бухарина «Теория исторического материализма», методологической основой которой является теория равновесия, она была подвергнута критике в рецензии В. Сарабьянова и С. Гоникмана. Как ответ на эту рецензию появилась статья Ал. Кона, написанная в духе бухаринской концепции, безоговорочно защищающая теорию равновесия, усматривающая главные причины развития общества в отношении общества с природой и т.д. Автор этой статьи сомневается, можно ли обойтись без чертовщины, считая развитие имманентным явлению. Он задает «ядовитый» вопрос: «Не потрудитесь ли вы разъяснить нам, кто это вложил в каждое явление такую полезную способность к развитию?» (183, стр. 121).

Конечно, сама постановка такого вопроса обнаруживает исходные метафизические позиции автора, не видящего, что самодвижение материи есть выражение ее внутренней противоречивости и в силу этого представляет собой ее важнейший атрибут.

Острая нехватка марксистских философских кадров, деятельность буржуазных философов затрудняли развитие материалистической диалектики особенно в начале переходного периода.

С введением нэпа философская реакция активизировалась, рассчитывая на укрепление своих позиций, но Коммунистическая партия принимала меры к тому, чтобы советская философия могла успешно развиваться. В 1921 г. было основано философское отделение Института красной профессуры, в 1922 г. стал выходить журнал «Под знаменем марксизма», во втором номере которого была опубликована статья Ленина «О значении воинствующего материализма». В этом труде Ленина содержалась целая программа работы философов-марксистов на многие годы.

В молодой Советской республике возникали возможности не только для защиты, пропаганды, но также и для развития диалектического материализма теоретическими кадрами партии.

Вскоре после опубликования статьи Ленина «О значении воинствующего материализма», где говорилось о необходимости материалистической переработки гегелевской диалектики, было создано Общество воинствующих материалистов-диалектиков. Оно поставило перед собой задачи разработки основ диалектического метода в области естественных наук, борьбу с извращением и упрощением диалектического материализма (см. 361, стр. 406 – 407). Были созданы отделения общества в различных городах и его республиканские филиалы, а также группы содействия обществу. Собрания Общества воинствующих материалистов-диалектиков, как правило, представляли собой оживленные дискуссии по наиболее актуальным в то время проблемам диалектики. Работы наиболее активных членов общества регулярно публиковались в журналах, газетах, выходили отдельными изданиями.

В книгах и статьях советских философов была дана обстоятельная критика богдановской и бухаринской ревизии марксистской философии, ее диалектики (см. 160, 338, 95, 62, 133). Философские взгляды Богданова и Бухарина – при всем их различии – были одним из источников механицизма, для которого характерно сведéние более сложных форм движения материи к простым, отрицание объективности качества, скачка, случайности, сведéние философии к последним выводам естествознания, т.е. отрицание своеобразия философского знания, и ряд других ошибочных моментов. Все это по существу означало отрицание диалектики как науки.

Сторонники механистической концепции критиковали Ф. Энгельса за то, что он отрицательно относился к стремлению найти единую материю, как таковую, свести качественные различия к чисто количественным различиям тождественных мельчайших частиц. Они утверждали, что материя, как таковая, чувственно существует для человека как отрицательные электроны и положительные ядра (см. 336, стр. 39 – 40)[22].

Отрицая качественные различия форм материи, сводя их к количественным различиям, механисты приходили к выводу, что «термин „качество“ устарел» (314, стр. 187). Такая трактовка закрывала путь к правильному пониманию категорий количества и качества, конкретных количественных и качественных состояний, их соотношений, переходов и т.п.

Правильное понимание диалектики вообще, диалектики общественного развития в частности предполагало строгий учет того, чтó в ней является главным, определяющим. Ленин решил этот вопрос, указав на закон диалектического противоречия как на ядро диалектики. Механицизм был несовместим с этой позицией. Механисты видели основную характеристику диалектики «в признании непрерывности единого универсального движения, в раскрытии непрерывности его превращений из одной формы в другую» (336, стр. 106). С этой точки зрения «категория перехода, перерастание – это сердце диалектики» (66, стр. 123). Но само по себе признание перехода, перерастания еще не свидетельствует о диалектической позиции и вполне совместимо с метафизической концепцией развития. Только признание внутренней противоречивости процесса как источника развития ведет к правильному пониманию перехода, перерастания.

Сторонники механистической концепции весьма превратно толковали суть закона единства и борьбы противоположностей. Так, Л. Аксельрод писала: «Диалектика проявляет себя различно – в одном и том же процессе на различных стадиях развития. Исходный пункт – единство, следующий – единство противоположностей, третья фаза – борьба противоречий, разрушающая единство, причем появляется новая форма, представляющая собою результат победы одной из борющихся противоположностей над другой» (23, стр. 215). Нетрудно видеть, что при таком подходе противоречия и борьба противоположностей характеризуют только отдельные фазы процесса развития и лишаются значения импульса развития в целом.

Механисты придавали универсальное значение некоторым законам природы, распространяя их и на общественную жизнь (см. 336, стр. 158), считали, например, что закон сохранения энергии подчиняет себе и всю область общественной жизни, выступая здесь в виде специфических законов стоимости, цены, прибыли и т.д. (см. 336, стр. 115).

Такая позиция не оставляла места для философии как самостоятельной науки. Механицизм сводил диалектику к выводам самого естествознания и полагал, что фактов эмпирического естествознания достаточно, чтобы понять общую связь процессов природы. В соответствии с таким пониманием соотношения философии и естествознания отвергалось наличие самостоятельной области философствования, существование специфически философских методов исследования (см. 336, стр. 94 – 95). Механицизм был по существу направлен на ликвидацию диалектики как науки.

Дискуссия о механистических направлениях в философии началась в 1924 г. и была завершена к началу 30-х годов. В решениях 2-й Всесоюзной конференции марксистско-ленинских учреждений 1929 г. механицизм был охарактеризован как ревизионистское направление, которое отходит от марксистской философии к позитивизму и вульгарному эволюционизму. В течение 1929 – 1933 гг. большинство сторонников механицизма в философии открыто порвало с ним. Многие из них были, бесспорно, людьми, преданными Коммунистической партии, социализму. Это, однако, не исключало того, что некоторые положения, высказанные сторонниками механицизма, были использованы как правыми уклонистами, так и троцкистами в их борьбе против линии партии, строительства социализма в СССР.

Борьба против любых попыток «ликвидировать» материалистическую диалектику, подорвать ее значение для науки и практической деятельности была в то время необходимым условием дальнейшего развития диалектики как науки.

2. Борьба за ленинский этап в развитии материалистической диалектики

В середине 20-х годов развернулась философская дискуссия, в ходе которой была убедительно вскрыта несостоятельность механицизма. В борьбе с механицизмом заметную роль сыграла группа советских философов во главе с А. Дебориным.

А. Деборин критиковал механистическую трактовку материи, ее сведéние к конечным неделимым частицам, отрицание качественных различий между формами движения материи и самой категории качества, показывая, что это отрицание неизбежно ведет к реформизму.

В противовес абсолютизации непрерывности сторонниками механицизма А. Деборин подчеркивал, что марксистская диалектика «синтезирует» принцип непрерывности с принципом «перерыва непрерывности», «эволюцию с революцией» (108, стр. 93). Он выделял особое значение закона единства и борьбы противоположностей для марксистской философии и естествознания: «Современное естествознание нуждается во всеобъемлющем едином принципе, который лег бы в основание всего здания науки. И этим принципом является принцип единства противоположностей» (108, стр. 228).

Деборин и его последователи сыграли также большую роль в том, что советские философы обратились к диалектике Гегеля и ее материалистической переработке, следуя в этом отношении установкам Ленина, данным в его работе «О значении воинствующего материализма» и в опубликованных позднее «Философских тетрадях». Деборин был прав, говоря, что в центре спора с механистами стоял вопрос о теоретической роли и ценности диалектики и что первое место в теоретической работе в ту эпоху принадлежало проблемам методологии (см. 108, стр. 290, 350).

Остается, однако, фактом, что, нанося серьезные удары по механицизму, Деборин и его последователи не сумели разглядеть в должной степени то новое, что несла с собой марксистская философия на ленинском этапе ее развития.

В своей работе «Ленин как мыслитель» Деборин провозгласил, что Ленин был главным образом философом-практиком (см. 109, стр. 6). Он не видел, что Ленина отделяет от Плеханова целая историческая эпоха, и продолжал утверждать, что Ленин в философии является учеником Плеханова и что «оба эти мыслителя в известном смысле дополняют друг друга. Плеханов, прежде всего – теоретик, Ленин же, прежде всего – практик, политик, вождь» (109, стр. 26).

Эти утверждения принижали роль Ленина – величайшего революционера-ученого, который, развивая марксизм, проложил новые пути во всех областях общественных наук. Такой подход к Ленину как философу исключал возможность выявления ленинского этапа в философии и правильного подхода к диалектике новой эпохи, эпохи перехода от капитализма к социализму.

Деборин в свое время выдвинул три основные задачи советской философии. Одна из них – создание теории материалистической диалектики на основе трудов Гегеля, Маркса, Энгельса, Плеханова и Ленина. Другая – подведение под естествознание фундамента материалистической диалектики. «Третья задача нашей эпохи сводится к применению материалистической диалектики ко всем жгучим проблемам современности в области общественной жизни, которая ставит перед нами новые задачи… проблемам революции, диктатуры пролетариата, к нашему хозяйственному строительству, к политике и тактике рабочего класса вообще» (108, стр. 293).

Сама постановка первой из этих задач означала необоснованное отрицание того, что Маркс, Энгельс и Ленин действительно создали и разработали теорию материалистической диалектики. Здесь Деборин поддерживал совершенно несостоятельный тезис, будто Маркс и Энгельс лишь осуществили синтез диалектики Гегеля и материализма Фейербаха. В выступлениях Деборина давали себя знать гегельянские тенденции в подходе к анализу проблем диалектики как науки. Вторая задача была поставлена, очевидно, верно, в соответствии с ленинским пониманием этого вопроса.

Что касается третьей из названных задач, то дело не могло свестись к применению материалистической диалектики к проблемам современной общественной жизни. Само это применение предполагало как необходимое условие дальнейшее развитие материалистической диалектики на основе философского обобщения нового исторического опыта строительства социализма. Но в работах А. Деборина и его последователей не встречается такой постановки вопроса. Они не сумели найти моста от осуществлявшейся ими разработки материалистической диалектики к актуальным проблемам практики строительства социализма. Все это обусловило во многом формалистический характер изысканий А. Деборина и его последователей.

Ошибки и недостатки во взглядах сторонников данной группы, безусловно, играли отрицательную роль в идеологической борьбе того времени, тормозили развитие марксистской философии, тесно связанной с решением практических задач строительства социализма в СССР. Это относится в первую очередь к непониманию ими ленинского этапа в развитии философии марксизма, к тенденции отрыва марксистской диалектики от потребностей социалистического строительства.

Критика ошибочных взглядов А. Деборина и его группы началась с конца 1929 г. выступлениями В. Адоратского, Е. Ярославского, П. Скрыпника, М. Митина, П. Юдина, В. Ральцевича, а также ряда других философов. Основным направлением дискуссий на данном этапе стала борьба за признание и разработку проблем ленинского этапа в философии марксизма, за тесную связь философии вообще и диалектики в частности с практикой социалистического строительства. Вместе с тем продолжалась борьба с проявлениями механицизма.

С обоснованием ленинского этапа в развитии марксистской философии и необходимости его разработки в ходе дискуссии выступили в тот период и Ф.В. Константинов, Б.А. Чагин, П.С. Черемных, А.Ф. Окулов, М.А. Дынник и другие советские философы. Дискуссия на этом этапе длилась примерно до середины 1931 г.

Сжатое изложение существа данной дискуссии и ее результатов мы находим в резолюции Бюро ячейки ВКП(б) Института Красной профессуры от 14 октября 1930 г. (см. 133, стр. 203 – 223). В этом документе была дана объективная оценка достижений философской мысли в СССР за предшествующий период, основной упор был сделан на анализ допущенных ошибок и недостатков, прежде всего подвергнуто критике непонимание того, что ленинская философия представляет собой новую, высшую ступень в развитии диалектического и исторического материализма[23].

В работах советских философов того времени велись поиски правильного определения антагонистического противоречия. Это было важно для практического решения многих задач коммунистического строительства, для обеспечения правильных отношений между рабочим классом и крестьянством, для борьбы с правым и «левым» оппортунизмом. Однако эти поиски далеко не всегда приводили к цели. В них часто не учитывалось, что антагонизм как всякое противоречие развивается и поэтому нельзя характеристику определенного состояния антагонизма относить к нему в целом.

В одной из статей Н. Карева говорилось: «Антагонизм является вообще таким типом противоречия, когда противоположные его стороны совершенно обособились друг от друга и внешне противостоят друг другу» (161, стр. 44). Схожее определение антагонизма было дано в учебнике по диалектическому материализму (см. 122, стр. 149).

Как видно, в таком определении не учтено скрытое состояние, когда стороны, будучи по своей природе враждебными друг другу, тем не менее еще не обособились или обособились не настолько, чтобы противостоять друг другу как внешние силы. Так обстоит дело в период раннего капитализма, а также и в национально-освободительных движениях, где пролетариат и буржуазия еще не приходят в столкновение как внешние силы. Столкновение сторон антагонизма как внешних сил представляет собой лишь одно из состояний антагонизма и не может поэтому рассматриваться как его всеобщий признак.

Давало себя знать в философской литературе, под влиянием позиции Бухарина, отождествление антагонизма с противоречием[24]. «Единое целое, – писал А. Варьяш, – развивается в силу своих противоречивых, антагонистических моментов» (65, стр. 96). В книге В. Фингерта и М. Ширвиндта читаем: «Маркс различает четыре типа антагонистических (основанных на противоречиях) способов производства» (369, стр. 100). Отождествление антагонизма с противоречием здесь приводило к выводу, что только антагонистическим способам производства присущи противоречия.

Иной подход к трактовке антагонизма встречается у О. Трахтенберга. Он писал: «Антагонизмы отличны от простых противоречий своим доведением противоположностей до конца, доведением их до непримиримых, абсолютно взаимоисключающих друг друга крайностей» (353, стр. 38).

В этом положении учитывается момент развития антагонизма, в ходе которого противоположности становятся абсолютно исключающими друг друга крайностями. Но и до этого состояния они остаются антагонистическими противоположностями. Здесь имеется, однако, и неточность: непримиримость сторон рассматривается как свойство антагонистического противоречия, что приводит к ошибочному выводу, будто неантагонистические противоречия примиримы.

В книге М. Розенталя «Материалистическая диалектика», написанной несколько позднее, в этот вопрос вносилась ясность. В ней выявляются коренные различия между антагонистическими и неантагонистическими противоречиями и путями их разрешения. При этом подчеркивается, что и разрешение противоречий между рабочим классом и крестьянством «ничего общего не имеет с примирением противоположностей. Примирение противоречий вообще не может быть источником развития. Наоборот, оно может означать в лучшем случае топтание на месте, как правило – движение назад» (306, стр. 65).

Отождествление антагонизма с противоречием препятствовало распознанию подлинной природы противоречий переходного периода от капитализма к социализму. С другой стороны, некоторых философов такая позиция вела к отрицанию противоречий этого периода вообще. Характерна в этом отношении позиция Г. Тымянского (см. 357, стр. 414).

Он отвергает внутренние противоречия между производительными силами и производственными отношениями в условиях переходного периода от капитализма к социализму на том основании, что их признание ведет якобы к заключению о наличии антагонизмов между рабочим классом и крестьянством и неизбежности новой революции. Смешение антагонизма с противоречием помешало автору разглядеть и качественно новые, особые противоречия, присущие переходному периоду.

Непонимание специфики антагонистических противоречий в переходный период проявилось в коллективной работе «Материалистическая диалектика», где говорится: «Антагонистическими являются такие противоречия, раскрытые Марксом и Лениным на анализе сложных форм развития классового общества, в которых борьба неразрывно связанных противоположностей проходит в форме внешних их столкновений, направленных со стороны господствующей противоположности на сохранение подчиненной противоположности и самого типа противоречия, со стороны подчиненной – на уничтожение господствующей противоположности и вместе с ней и самого противоречия» (227, стр. 210).

Приведенное определение антагонизма характеризует отношения его сторон в условиях капитализма и докапиталистических классовых формаций. Для антагонизмов переходного периода оно не характерно. Здесь именно господствующая сторона (рабочий класс, пришедший к власти) стремится ликвидировать другую сторону (капитализм), а тем самым и данное противоречие в целом. Что касается подчиненной стороны, то она как минимум стремится сохранить существующее положение, а как максимум – восстановить капиталистический строй, т.е. то положение, при котором она является господствующей стороной в данном антагонизме.

Как видим, адекватное определение антагонизма с учетом специфики антагонизмов переходного периода представляло немалые теоретические трудности, которые не сразу преодолевались в философских работах того времени.

В некоторых работах содержательно освещаются проблемы закона перехода количественных изменений в качественные и обратно, специфика его действия в условиях строительства социализма. В них дается критика механистической трактовки качества, сводившейся по существу к его отрицанию, а также упрощенного понимания связи количественных и качественных изменений. В уже цитированной выше книге «Материалистическая диалектика» делается акцент на взаимопроникновение количественных и качественных изменений, что было важно для понимания диалектики строительства социалистического общества, учета количественной стороны его качественных изменений и постепенности осуществления многих скачков в этих новых исторических условиях.

В книге конкретизируется ленинская идея о переходном периоде, содержащем в себе ряд скачков от этапа к этапу – переход от военного коммунизма к нэпу, переход от восстановительного периода к реконструктивному, «великий перелом» в деревне в сторону коллективизации, вступление в период социализма (см. 227, стр. 316).

Запросы практики обусловили большой интерес к категориям содержания и формы, в том числе к вопросам о соотношении нового содержания и старой формы, новой и старой форм. В книге С. Гоникмана «Исторический материализм» по этому вопросу говорилось: «Старая форма может сохранить свое существование и в новом явлении, но она играет уже второстепенную роль. Решающие, определяющие развитие закономерности принадлежат новой форме, в которой старая сохраняется как снятый, несамостоятельный момент. Так общество переходного периода сохраняет не только производительные силы старого общества, но и некоторые формы применения производительных сил: рыночная форма обмена, зарплата и т.д. Однако эти старые формы в обществе переходного периода лишены старого содержания и определяются новой специфической для общества переходного периода формой применения производительных сил общества» (95, стр. 71).

Автор связывает диалектику содержания и формы с законом отрицания отрицания, что представляет определенный интерес, однако допускает при этом ошибку. Он утверждает, что «снятие означает и отрицание (формы) и сохранение (содержания)» (95, стр. 71), не учитывая, что отрицание и сохранение осуществляются как в отношении формы, так и в отношении содержания.

Одним из важнейших результатов философских дискуссий 20-х и начала 30-х годов было усиление внимания советских философов к проблемам ленинского этапа развития марксистской философии, к вопросам разработки Лениным диалектического метода, а также и к вопросам диалектики строительства социализма.

Говоря о развитии теории диалектики в переходный период от капитализма к социализму, следует остановиться на той роли, которую в этом отношении сыграли некоторые работы И. Сталина.

Как известно, в жизни и деятельности Сталина были периоды, когда он занимался общими вопросами диалектики. Так было в 1905 – 1907 гг., когда им была написана работа «Анархизм или социализм?». Так было в 1938 г., когда он написал «Диалектический и исторический материализм». Обе работы представляют собой популярное изложение, в котором автор стремился показать значение марксистской философии для практической деятельности пролетариата и его партии. Наряду с правильными положениями, раскрывающими те или иные стороны марксистской философии, они содержали и определенные ее упрощения и неточности.

Во время переходного периода от капитализма к социализму в СССР Сталин, как известно, специально философскими вопросами не занимался. Он обращался к тем или иным вопросам диалектики в связи с анализом строительства социализма, борьбы с различными антиленинскими уклонами.

В работе «Об основах ленинизма» (1924 г.) Сталин выдвинул правильное положение о том, что метод Ленина является конкретизацией и дальнейшим развитием критического и революционного метода Маркса, его материалистической диалектики. Здесь содержался подход к выводу о ленинском этапе в развитии философии марксизма, что, безусловно, имело большое значение. Однако характеристика метода ленинизма, «основы и сущности этого метода», данная в этой работе, страдает неполнотой, односторонностью.

Основа и сущность метода ленинизма усматривается здесь в ряде особых требований. Они сводятся к проверке теоретических догм II Интернационала в революционной борьбе масс, в живой практике, т.е. к восстановлению нарушенного у социал-реформистов единства между теорией и практикой, к проверке политики партий II Интернационала по их действиям. Эти требования, далее, включали перестройку всей партийной работы на новый, революционный лад, в духе воспитания и подготовки масс к решительной борьбе, к самокритике пролетарских партий, ибо только так можно подготовить массы к пролетарской революции и воспитать действительные кадры, действительных лидеров партии (см. 19, т. 6, стр. 81 – 87).

Упомянутые требования имели большое значение в борьбе с троцкизмом, в создании и практической деятельности марксистско-ленинских партий. При всей их значимости нельзя, однако, не видеть, что они далеко не исчерпывают ни основы, ни сущности метода ленинизма. В них идет речь исключительно о некоторых выводах из этого метода применительно к решению определенных задач революционной борьбы, деятельности коммунистических партий в определенный период. Раскрыть метод Ленина означало показать, как Ленин развил материалистическую диалектику, показать, как он пользовался методом диалектики для решения новых проблем теории и революционной борьбы. В данной работе Сталина мы не находим такой постановки вопроса. К ней советская философская мысль пришла позже, откликаясь на выдвинутые Коммунистической партией задачи строительства социализма и идеологической борьбы в этих условиях.

Следует, однако, сказать, что сам Сталин в своих последующих теоретических выступлениях не ограничивался только данными требованиями и выдвигал ряд положений, вытекающих из метода материалистической диалектики и выходящих за их рамки.

Суммируя высказывания Сталина в переходный период по вопросам диалектики, можно сказать, что почти все они связаны так или иначе с законом единства и борьбы противоположностей. Борьба Советской России против капиталистического окружения, борьба социализма против капитализма внутри страны, критика антиленинских группировок – все это постоянно требовало анализа диалектической природы происходящих процессов, было обязательным условием практического решения задач, стоявших перед партией.

В советской философской литературе 20-х – начала 30-х годов были сделаны первые шаги в разработке проблем ленинского этапа материалистической диалектики. Это относится прежде всего к общей оценке роли Ленина в развитии метода Маркса. Так, в одной из своих ранних работ В. Асмус писал: «В конце прошлого и в начале нынешнего века Ленин заново открыл и разработал действенную, практическую, революционную сторону метода Маркса. Но Ленин не только восстановил истинный смысл тезисов Маркса о Фейербахе. Он их претворил в действительность. В 1917 году тезисы Маркса о Фейербахе воплотились в Апрельских тезисах Владимира Ильича о задачах пролетариата в русской революции. В Октябре они превратились в создание новой действительности. В этом своем значении они движут нами в наших практических задачах нынешнего дня» (33, стр. 217).

В книге В. Быстрянского «Ленин как материалист-диалектик», выпущенной в свет вскоре после смерти Ленина и представлявшей собой свод формулировок из сочинений Ленина с краткими комментариями составителя, говорилось, что «вся тактика Ленина на всех этапах истории большевистской партии глубоко диалектична… На делах и сочинениях Ленина не одно поколение людей будет учиться диалектике… Целые исследования будут написаны на тему о диалектике у Ленина в различных его работах» (61, стр. 184).

Обоснование сущности и значения ленинского этапа в марксистской философии было дано в ряде выступлений М. Митина, объединенных в книгу «Боевые вопросы материалистической диалектики». В докладе М. Митина «К итогам философской дискуссии» (1931 г.) подчеркивалось, что «разработка Лениным материалистической диалектики как философской науки представляет собой новую эпоху в развитии диалектического материализма» (239, стр. 52). М. Митин с полным основанием писал тогда в работе «Наши философские разногласия», что «в развитии философской коммунистической мысли в качестве важнейшего составного элемента входит и то мастерское применение диалектики, которое проводит наша партия» (239, стр. 25).

Ф. Горохов охарактеризовал вышедшие к тому времени «Философские тетради» как философскую энциклопедию материалистической диалектики (см. 100, стр. 14).

Авторы того времени обращают внимание на то, что не существует резкой грани между собственно философскими и другими работами Ленина, что диалектика характерна для всех его трудов, всей его практической деятельности. Так, в книге И. Луппола «Ленин и философия», вышедшей тремя изданиями в 1926, 1928 и 1930 гг., отвергается мнение, что философия Ленина заключена только в специальных работах: «Материалистическая диалектика пронизывает всю его жизнь, все работы, все книги, статьи, речи» (219, стр. 79). Б. Быховский в одной из своих книг того времени подчеркивал, что «диалектике следует учиться не по одним лишь теоретическим, но и по практически-политическим работам Ленина» (62, стр. 241).

Ленинская тактика характеризуется в упомянутой работе И. Луппола как «прикладная диалектика». Этот вопрос рассматривается на примерах ленинской оценки движущих сил революции 1905 г., книги Ленина «Детская болезнь „левизны“ в коммунизме» и др. В книге И. Луппола рассматриваются некоторые моменты диалектики диктатуры пролетариата, проблемы культуры.

Особое внимание в работах советских философов того времени уделяется проблеме диалектического противоречия в работах Ленина. И. Луппол отмечал, что именно Ленин вскрыл в противоречиях, в разделении единого и познании противоречивых частей его сущность диалектики (см. 62, стр. 150).

В работе М. Митина «Материалистическая диалектика – философия пролетариата» автор анализирует положения Ленина по вопросу о диалектике как науке, значение ленинского положения о единстве диалектики, логики, теории познания, ленинскую трактовку ядра диалектики. В связи с последним выдвигается проблема конкретного анализа противоречий и различных типов противоречий, рассматриваются противоречия между пролетариатом и буржуазией, между империалистическими государствами, между метрополиями и колониями, между рабочим классом и крестьянством до и после победы социалистической революции. Автор отмечал, что все это было базой для дальнейшего теоретического развития вопроса о материалистической диалектике и законе единства противоположностей (см. 239, стр. 332).

В книге, однако, недостаточно показано, в чем именно состояло дальнейшее развитие материалистической диалектики Лениным на основе обобщения новейших данных общественно-исторической практики и естественных наук.

Заметным явлением в философской литературе середины 30-х годов была книга Ф. Горохова «Ленин и исторический материализм». Она открывается главой «Ленин и материалистическая философия» и трактует взгляды Ленина по вопросам о взаимодействии политики и экономики в эпоху диктатуры пролетариата, об организационной задаче пролетарской революции, об отношении к старой культуре и специалистам.

Автор отмечает величайшее значение ленинской разработки диалектики для построения нового, социалистического общества. Он справедливо говорит, что в теории материалистической диалектики Ленин «все силы своего гениального ума направляет на разработку того, что является в ней главным и коренным и что служит всем своим существом объяснению и пониманию процессов возникновения нового и законов его борьбы за свое существование, укрепление и победу» (100, стр. 14).

Исходя из ленинского положения о ядре диалектики, автор на первый план выдвигает проблему диалектического противоречия. «Острейшим оружием в борьбе диалектика является именно потому, что она всем своим существом требует безусловного, открытого и смелого признания противоречий, существующих в самой действительности» (100, стр. 14).

Однако основной упор автор делает на анализ диалектики борьбы с капитализмом, не рассматривая специально вопросов теории диалектики строительства социализма.

Некоторые авторы, подчеркивая роль Ленина в развитии материалистической диалектики, не выявляли все же конкретно то новое, что внес Ленин в теорию диалектики (см. 338, 95, 282).

Постановление ЦК ВКП(б) от 25 января 1931 г. «О журнале „Под знаменем марксизма“» подвело итог философским исканиям, дискуссиям 20-х и начала 30-х годов, дало критическую оценку механицизму и формалистическим ошибкам сторонников группы А. Деборина, определило пути дальнейшего развития материалистической диалектики.

Недостатки, присущие работе этого единственного тогда советского философского журнала, были характерны для многих философских изданий того времени.

В постановлении ЦК ВКП(б) отмечалось: «Несмотря на известные достижения, которые были в работе „Под знаменем марксизма“, в особенности по борьбе с механицизмом, представляющим попытку своеобразной ревизии марксизма, журнал не сумел осуществить основных указаний Ленина, данных им в статье „О значении воинствующего материализма“, не стал боевым органом марксизма-ленинизма. Работа журнала была оторвана как от задач строительства социализма в СССР, так и от задач международного революционного движения. Ни одна из проблем переходного периода, теоретически разрабатываемых и практически разрешаемых партией, журналом не была поставлена» (280, стр. 1). И далее отмечалось следующее: «Журнал должен разрабатывать теорию материалистической диалектики, вопросы исторического материализма в тесной связи с практикой социалистического строительства и мировой революции» (280, стр. 2).

Партия направляла внимание советских философов на углубленную разработку и использование диалектики как методологии, на методологическое обоснование решения практических задач строительства социализма, на дальнейшее развитие теории диалектики в новых исторических условиях. Справиться с такой задачей можно было только на основе всестороннего изучения, учета и дальнейшего углубления ленинского этапа в развитии материалистической диалектики, что имело жизненно важное значение для всей идеологической деятельности партии, для победы социализма в СССР.

Коллективный разум Коммунистической партии напряженно работал над дальнейшим развитием ленинского этапа в марксизме вообще, в философии в частности. Эта колоссальная работа выразилась в особенности в анализе объективной диалектики социализма в решениях партии.

Мы кратко охарактеризовали некоторые этапы борьбы вокруг вопросов материалистической диалектики в условиях переходного периода от капитализма к социализму в СССР. Эта борьба была опосредованным, сложным отражением процесса строительства социализма, ожесточенной классовой борьбы как внутри страны, первой приступившей к строительству социализма, так и за ее пределами. Труды советских философов переходного периода, популяризировавших и развивавших диалектику, при всех ошибках и недостатках, имевшихся во многих из них, заслуживают признательности как их современников, так и последующих поколений. Достойно признания и высокого уважения то обстоятельство, что в тяжелейших условиях капиталистического окружения в стране активно работала философская мысль. Это было одним из проявлений духовной мощи социалистической революции.

Если попытаться охарактеризовать основные направления исканий советской философии в области диалектики в переходный период от капитализма к социализму, то в главном они могут быть представлены следующим образом:

– разоблачение идеалистических и метафизических концепций представителей различных реакционных философско-богословских школ;

– борьба против вульгаризаторских попыток отвергнуть марксистскую философию вообще под предлогом, что философия есть «пережиток капитализма»;

– отстаивание в борьбе против механицизма объективного характера категорий диалектики и их разработка на общественно-историческом и естественнонаучном материале;

– разработка философского наследия Маркса и Энгельса, их вклада в развитие мировой диалектической мысли;

– работа над реализацией ленинского указания о материалистической переработке гегелевской диалектики;

– борьба против отрицания и недооценки ленинского этапа в развитии философии марксизма и на этой основе стремление раскрыть его содержание и значение;

– разоблачение богдановско-бухаринской и троцкистской фальсификации марксистской диалектики, попыток ее замены софистикой;

– борьба против формализации материалистической диалектики, против ее отрыва от практики социалистического строительства и разработка в связи с этим ряда важных вопросов диалектики социализма.

Рассмотрим специально основные из этих проблем, имеющие большое значение для истории диалектики, для понимания ее места в познании исторических закономерностей, ее роли в строительстве нового общества.

3. Разработка проблем теории диалектики социализма.Анализ новых видов противоречий

Важнейшим источником развития материалистической диалектики в переходный период явилось исследование объективных диалектических закономерностей строительства социалистического общества. Теория диалектики социализма представляет собой отражение этих закономерностей в научном философском знании.

Диалектические законы имеют всеобщий характер, но в новых исторических условиях происходит наполнение их новым содержанием и в связи с этим всесторонняя конкретизация их значения и смысла. Такого мнения придерживались и придерживаются многие советские философы, исследующие эти вопросы (см. 95, 357, 302, 266, 393, 180, 118).

Обогащение всеобщего происходит в форме развития общего, особенного и единичного. Выявляя общие моменты, присущие особенному в качественно различных явлениях, мы тем самым находим то, чем обогащается всеобщее. Это значит, что развитие объективной диалектики социализма можно раскрыть, лишь выявляя новые социальные категории, которые порождаются социализмом. Теория диалектики социализма обогащается этими категориями, и ее история есть вместе с тем история развития данных категорий, взятых в их общефилософском диалектическом содержании.

Представляется важным, на наш взгляд, отметить следующую особенность теории диалектики социализма, обусловленную новым характером социализма как общественного строя. Социалистические общественные отношения складываются не стихийно, а в процессе сознательного творчества людей, реализации научного плана построения социализма, на основе активной и направляющей деятельности социалистического государства и Коммунистической партии. Этим определяется чрезвычайно важный момент: теория диалектики неизбежно в связи с этим включает необходимость предвидения определенных сторон и характера развития нового общества.

Соответственно особенностям становления социалистического общества как сознательно осуществляемого процесса, носящего вместе с тем в своей определяющей основе объективный характер, теория диалектики социализма включает следующие логические компоненты:

а) Предвидение будущей диалектики социалистического (и коммунистического) общества. Еще Маркс в «Критике Готской программы» предвидел качественные изменения общества при переходе от социализма к коммунизму, противоречия, выраженные в принципе распределения по труду, и некоторые другие моменты диалектики будущего коммунистического общества. Напомним также предвидение Лениным особенностей диалектики зрелого социализма и коммунизма. В решениях КПСС мы находим многочисленные предвидения диалектики ближайшего или более отдаленного будущего социалистического общества.

б) Анализ, выявление, отражение диалектики процессов, совершающихся на определенном отрезке становления и развития социалистического общества, что можно назвать отображением возникающей объективной диалектики социализма. Освещению этого вопроса и посвящено в основном дальнейшее изложение данной главы.

в) Отражение уже относительно сложившейся диалектики социализма, тех или иных ее элементов или звеньев. Так, можно сказать, что диалектика социального единства социалистического общества находилась в процессе становления в период перехода от капитализма к социализму и стала вполне сформировавшимся звеном диалектики развитого социалистического общества.

В условиях развитого социализма находятся в процессе своего становления те или иные элементы диалектики будущего коммунистического общества. Это относится, например, к диалектике социальной однородности, которая зарождается в условиях победившего социализма и сформируется полностью лишь в будущем, в условиях зрелого коммунистического общества.

Прежде всего мы должны отметить, что развитие теории диалектики на основе обобщения опыта строительства социализма в СССР было связано с анализом новых видов противоречий и их переплетений в условиях переходного периода; с конкретизацией категорий несоответствия – соответствия; с вопросами качественных изменений и исторической преемственности; с разработкой проблемы субъективного фактора. Теоретическая деятельность КПСС, отраженная в партийных документах, является, вслед за работами В.И. Ленина, основным источником для изучения этой области развития диалектики.

Переходный период от капитализма к социализму, как уже отмечалось в предыдущей главе, отличается многоукладной, крайне противоречивой экономикой. Слово «переход» в применении к экономике означает, говорил Ленин, что в данном строе есть элементы, частички, кусочки и капитализма, и социализма (см. 2, т. 36, стр. 295).

Переходный период от капитализма к социализму, рассмотренный в философском плане, характеризуется становлением диалектики социализма, которая в этих условиях во всех отношениях носит на себе печать переходной эпохи.

В процессе становления диалектики социализма объективно выдвигаются на первый план и приобретают особое значение определенные ее стороны, звенья. Соответственно этому и в теории диалектики социализма, отражающей этот объективный процесс, разрабатываются и выясняются именно те проблемы, решение которых было необходимо в первую очередь.

Решающее значение для понимания всей диалектики каждой исторической эпохи имеет характер присущих ей противоречий. Это в полной мере присуще эпохе переходного периода.

Ленин указывал, что с введением новой экономической политики противоречий в нашей экономической политике стало больше, а не меньше.

Развитие объективной диалектики с началом переходного периода от капитализма к социализму выразилось прежде всего в том, что в рамках основных типов противоречий – антагонистических и неантагонистических – возникли качественно новые виды данных противоречий.

В партийных документах и в специальной философской литературе выявляется качественно особая природа как антагонистических, так и неантагонистических противоречий переходного периода.

Из партийных документов для истории диалектики особенно важен анализ того, чем антагонизмы переходного периода существенно отличаются от антагонизмов капиталистического общества.

Антагонизмы переходного периода – это взаимообусловленность и враждебность социалистического и капиталистического экономического укладов, борьба социализма и капитализма во всех сферах общественной жизни. В истории до этого не было вообще социализма как особого экономического уклада, не было и антагонизма между социалистическим и капиталистическим укладами.

Значительный интерес для понимания развития теории диалектики имеет конкретный анализ каждой из сторон антагонистических противоречий на различных этапах переходного периода. Здесь особенно важен точный и трезвый учет состояния и временного возрастания сил капиталистического уклада и капиталистических классов, их влияния на силы социализма и связанных с этим трудностей и опасностей для дела социализма, с одной стороны, и возрастания сил социализма, не исключающего известные повороты и зигзаги на этом пути, – с другой.

Анализируя первые итоги новой экономической политики, партия в своих решениях и практической деятельности учитывала не только усиление позиций социализма в результате этой политики, но и известное усиление позиций капитализма.

XII съезд партии в своей резолюции «О работе РКП в деревне» обращал на это обстоятельство особое внимание. В резолюции говорится:

«Созданные новой экономической политикой хозяйственные отношения, затрудняя развитие значительной части маломощных крестьян и вызывая обеднение другой их части, приводят к тому, что начинают подниматься преимущественно средние и зажиточные хозяйства… удельный вес кулачества все более и более растет» (8, ч. I, стр. 746).

В решениях XIII партийной конференции обращалось внимание на те отрицательные тенденции, которые дают себя знать в партии, в Советском государстве в результате влияния нэпманской буржуазии, буржуазной интеллигенции и т.п.

«Объективные противоречия данной стадии переходного периода, вытекающие из одновременного существования самых различных хозяйственных форм, из наличности рыночных отношений, из необходимости для государственных учреждений применять капиталистические формы и методы практической работы, из необходимости опираться в этой работе на еще чуждый пролетариату персональный состав работников и т.д., – эти объективные противоречия сказываются в целом ряде отрицательных тенденций, борьба с которыми должна быть поставлена в порядок дня» (8, ч. I, стр. 771 – 772).

К числу этих тенденций относились рост связи с буржуазными элементами, опасность «нэповского» перерождения части работников, наблюдавшаяся бюрократизация части партийного и советского аппаратов и т.д.

XIII съезд партии отметил начавшийся в стране хозяйственный подъем и обратил при этом особое внимание на то, что укрепление рабочего класса и его позиций в экономике, усиление диктатуры пролетариата сопровождалось известным усилением позиций буржуазии.

В решениях XIII съезда партии говорилось: «На основе этого хозяйственного подъема неизбежно восстановление соответствующих основных социальных слоев, а именно прекращение деклассирования и восстановление пролетариата в промышленности, с одной стороны, социальное укрепление буржуазных (и в первую очередь мелкобуржуазных) слоев страны – с другой» (8, ч. II, стр. 15).

Конкретный анализ состояния противоречий переходного периода, степени их развития, учет сил борющихся сторон, изменение их соотношения – все это имело жизненно важное значение для дела социализма. Это обстоятельство особенно выпукло выражено в решениях XIV съезда партии, который положил ленинскую идею о возможности победы социализма первоначально в одной, отдельно взятой, стране в основу генеральной линии партии и обосновал курс на социалистическую индустриализацию страны.

Съезд констатировал экономическое наступление пролетариата на базе нэпа и продвижение экономики СССР в сторону социализма. В связи с этим резолюция съезда отмечает: «Одновременно развиваются, однако, и особые противоречия этого роста и специфические опасности и трудности, этим ростом определяемые» (8, ч. II, стр. 196).

Правильная оценка противоречий переходного периода предполагала обязательный учет не только внутренних, но и внешних противоречий строящегося социализма.

В резолюции XV съезда ВКП(б) по отчету ЦК подчеркивается, что сделан новый шаг в сторону социализма. Это «не означает, однако, устранения трудностей, опасностей и противоречий, связанных с особенностями нашего роста, с технико-экономической отсталостью страны и с напором враждебных пролетариату социально-классовых сил» (8, ч. II, стр. 438).

Партия не только учитывала наличное состояние противоречий, соотношение борющихся сторон, но также предвидела тенденции его последующего изменения и в соответствии с этим предвидением вела свою работу. Яркий пример подобного предвидения зафиксирован в решениях XVII партийной конференции, где говорилось, что «и в дальнейшем еще неизбежно обострение классовой борьбы в отдельные моменты и особенно в отдельных районах и на отдельных участках социалистической стройки, что, вместе с тем, подчеркивает неизбежность сохранения, а в некоторых случаях и усиления буржуазных влияний на отдельные слои и группы трудящихся, неизбежность еще в течение длительного времени проникновения чуждых пролетариату классовых влияний в среду рабочих и даже в партию» (8, ч. III, стр. 155). Из такой ситуации для партии вытекала необходимость укрепления диктатуры пролетариата и борьбы с оппортунизмом, особенно с правым уклоном.

Как видно из приведенного положения, вопрос об обострении классовой борьбы партия решала, учитывая конкретные условия, соотношение сил не только в масштабе всей страны, но и в рамках того или иного района или участка социалистической стройки.

В соответствии с тем, как партия подходила к оценке соотношения сил в классовой борьбе в условиях переходного периода, Сталин выявил в этот период один из элементов диалектики строительства социализма, состоящий в том, что ослабление эксплуататорских классов и элементов ведет к усилению их сопротивления. «Именно потому, что удельный вес капиталистических элементов падает, капиталистические элементы чуют смертельную опасность и усиливают свое сопротивление… Отживающие классы сопротивляются не потому, что они стали сильнее, чем мы, а потому, что социализм растет быстрее, чем они, и они становятся слабее, чем мы» (19, т. 12, стр. 34, 38). Рост сопротивления как выражение растущей слабости – такова была диалектика поведения капиталистических элементов в переходный период накануне их полной ликвидации.

Отметив этот момент диалектики строительства социализма, Сталин, однако, в дальнейшем стал трактовать его чересчур расширительно, придя к совершенно необоснованному выводу о неизбежности усиления классовой борьбы и в условиях победившего социализма.

Неантагонистические противоречия переходного периода также качественно отличаются как от неантагонистических противоречий в условиях капитализма, так и от неантагонистических противоречий периода победившего социализма.

В трудах Ленина и в партийных документах показано, что неантагонистические противоречия переходного периода различны по своему социальному содержанию. К их числу относятся:

а) противоречия между рабочим классом и трудящимся некооперированным крестьянством;

б) противоречия между различными слоями трудящегося крестьянства, прежде всего между беднотой и середняками;

в) противоречия в рамках социалистического сектора, которые также представляли собой сложную взаимосвязь. К ним относились:

– противоречия между постоянно взаимосвязанными сторонами в рамках социалистических отношений (между демократией и централизмом и т.д.);

– противоречия между новыми и устаревающими явлениями в рамках этих отношений.

Таким образом, неантагонистические противоречия отличались в свою очередь «переходным характером». Все они отражали становление нового социального строя. Но одни из них были связаны с существованием преодолеваемых общественных отношений, другие олицетворяли возникавшие социалистические общественные отношения.

Партия обращала особое внимание на качественно новую природу противоречий между рабочим классом и трудящимся крестьянством в условиях, когда первый стал господствующим классом, а второе продолжало развиваться на основе мелкотоварного хозяйства. Новые по природе своей противоречия диктовали и новые формы борьбы за их преодоление.

Еще в речи на I съезде земледельческих коммун Ленин подчеркивал, что воздействовать на массы мелких крестьян «можно только постепенно, осторожно, лишь удачным практическим примером, ибо крестьяне – люди слишком практичные, слишком крепко связанные со старым земельным хозяйством, чтобы пойти на какие-либо серьезные изменения только на основании советов и указаний книжки» (см. 2, т. 39, стр. 373).

Этот диалектический подход был ясно выражен в Программе РКП(б), где в соответствии с ленинским подходом к крестьянству указаны новые формы борьбы Советского государства в связи с переходом от политики нейтрализации к политике союза со средним крестьянством: опора на пролетарские и полупролетарские слои деревни, решительная борьба с кулачеством, подавление его сопротивления советской политике, отделение середняков от кулаков, привлечение середняков на сторону рабочего класса внимательным отношением к их нуждам, борьба с их отсталостью мерами идейного воздействия, отнюдь не мерами подавления, практические соглашения, уступки в определении способов социалистических преобразований (см. 8, ч. I, стр. 425).

На каждом новом этапе строительства социализма партия взвешивала, оценивала состояние неантагонистических противоречий между рабочим классом и трудящимся крестьянством и определяла задачи, вытекающие из этой оценки. В соответствии с конкретным анализом характера противоречий между рабочим классом и крестьянством партия разрабатывала необходимые меры их преодоления, укрепления союза между этими классами.

В документах партии можно проследить анализ динамики неантагонистических противоречий переходного периода от капитализма к социализму вообще, противоречий между рабочим классом и трудящимся крестьянством, в особенности вплоть до момента их преодоления или преобразования в неантагонистические противоречия социализма.

В выступлениях Сталина середины 20-х годов было обращено внимание на одну из особенностей диалектики строительства социализма, а именно на то, что преодоление определенных противоречий в этих условиях может и должно осуществляться не через их непременное обострение, а через их постепенное ослабление, сглаживание. Такой путь преодоления противоречий оказывается возможным, когда между его сторонами имеются общие коренные интересы.

Критикуя установки троцкистско-зиновьевского блока, с точки зрения которого индустриализация оказывалась возможной только путем эксплуатации крестьянства, обострения противоречий между индустриализацией и сельским хозяйством, между рабочим классом и крестьянством, Сталин подчеркивал, что социалистический метод индустриализации «ведет к единству интересов индустриализации и интересов основных масс трудящихся слоев населения… не к обострению внутренних противоречий, а к их сглаживанию и преодолению» (19, т. 8, стр. 287).

Особое значение имело выявление природы противоречий между социалистическим укладом и мелкотоварным производством как весьма сложного социального явления.

Мелкотоварный уклад представлял собой нечто двойственное. Ему была присуща товарно-капиталистическая тенденция. Ленин писал о товарно-капиталистической тенденции крестьянства в противоположность социалистической тенденции пролетариата (см. 3, т. XI, стр. 368). Мелкотоварный уклад порождал капитализм.

С другой стороны, именно мелкотоварному укладу в условиях диктатуры пролетариата предстояло преобразование в социалистическую форму хозяйства.

Товарно-капиталистическая тенденция мелкотоварного уклада есть тенденция антагонизма в отношении к социалистическому укладу. И в то же время мелкотоварное хозяйство, поскольку оно основывалось на личном труде крестьянина, находилось в неантагонистическом отношении к социализму. Коренные интересы крестьянина-труженика диктовали ему союз с рабочим классом и под его руководством переход на позиции социализма.

Ленин подчеркивал, что жизнь заставляет крестьянина искать союза с рабочим против капиталиста, спекулянта, торгаша и в то же самое время обстановка товарного хозяйства в громадном большинстве случаев делает крестьянина торгашом и спекулянтом (см. 2, т. 39, стр. 278).

Правильный учет двойственной природы мелкотоварного хозяйства и единоличного крестьянина имел решающее значение для установления и укрепления союза между рабочим классом и крестьянством, для предупреждения подрыва этого союза.

Ленин писал в 1923 г., что в социальном строе Советской республики не заложены с необходимостью основания для раскола между рабочими и крестьянами, но что, если возникнут существенные классовые разногласия между ними, тогда раскол будет неизбежен. В связи с этим Ленин видел главную задачу ЦК и ЦКК, как и партии в целом, в том, чтобы внимательно следить за обстоятельствами, из которых может возникнуть раскол, и предупреждать их, «ибо в последнем счете судьба нашей республики будет зависеть от того, пойдет ли крестьянская масса с рабочим классом, сохраняя верность союзу с ним, или она даст „нэпманам“, т.е. новой буржуазии, разъединить себя с рабочими, расколоть себя с ними. Чем яснее мы будем видеть перед собою этот двоякий исход, чем яснее будут понимать его все наши рабочие и крестьяне, тем больше шансов на то, что нам удастся избегнуть раскола, который был бы губителен для Советской республики» (2, т. 45, стр. 387 – 388).

В работах некоторых философов того времени было известное непонимание специфики и сложности нового вида противоречия, которое проявилось в отношениях между рабочим классом и крестьянством в переходный период, не учитывалась ленинская трактовка этой проблемы. Такая позиция, сводившаяся по существу к отрицанию противоречий между рабочим классом и крестьянством, вызывала критику со стороны других философов.

Так, в одной из работ А. Деборина отношения между рабочим классом и крестьянством характеризовались следующим образом: «Различными общественными классами являются также пролетариат и крестьянство. Правда, это еще ни в малейшей мере не говорит о том, что они противоположные классы в смысле противоположности их интересов» (110, стр. 231).

Критикуя эту точку зрения, О. Трахтенберг правильно писал: «Ведь Ленин показал, что „природа“ середняка двусторонняя – одно лицо его (как труженика) обращено к пролетариату, второе (как мелкого собственника-товаропроизводителя) – к капитализму… Здесь же вторая сторона начисто смазывается» (353, стр. 94).

Автор отмечает, что если бы этой противоположности не было, «то вопрос о построении социализма разрешался бы не на путях переделки крестьянского единоличного хозяйства и перевода его на рельсы обобществления, а путем примитивного самотека» (353, стр. 95).

Отрицание противоречий между рабочим классом и крестьянством имело место и у И. Луппола. В одной из работ он писал: «Отношение между пролетариатом и крестьянством есть отношение различия, а не противоположности, или тем менее, противоречия» (219, стр. 221).

В этом утверждении, которое справедливо критиковалось в свое время в литературе, содержится не одна ошибка. Оно грешит прежде всего тем, что выносит различие вообще за рамки противоречия, тогда как определенные, а именно имманентные различия представляют собой одно из состояний, одну из фаз развития противоречия.

Данная формула по замыслу автора призвана обосновать прочность союза рабочего класса и крестьянства. Автор не учел известных ленинских положений о двойственной природе крестьянина-единоличника, не учел того, что имеется противоположность интересов пролетариата и крестьянина-собственника и определенное противоречие между пролетариатом и крестьянином-тружеником, поскольку его труд еще не основывается на общественной собственности на средства производства. Союз этих классов и был рассчитан на такое сочетание противоположностей, при котором было бы в конце концов достигнуто правильное разрешение данного противоречия, т.е. переход середняка к социалистической форме производства.

Выявление и правильный учет диалектики отношений между рабочим классом и крестьянством иногда затруднялись непониманием природы крестьянства как класса в условиях переходного периода. Так, Н. Карев высказывал мнение, что крестьянство в этих условиях не является одним из основных классов общества, что в переходный период есть лишь один основной класс – пролетариат, который, «уничтожая и перерабатывая все остальные классы, перерабатывает и уничтожает самого себя, как пролетариат» (160, стр. 62).

Что касается остальных классов, то «отношение к ним пролетариата есть отношение классовой борьбы, формы этой борьбы меняются и различны по отношению к различным классам. В эти формы входят, наряду с насилием, и такие формы, как убеждение, пример, помощь в переходе к новому типу хозяйства» (160, стр. 63).

При такой постановке вопроса скрадывалось коренное отличие между отношением пролетариата к крестьянству и его отношением к буржуазии, поскольку крестьянство и буржуазия рассматривались как «остальные классы». Не учитывалось, что дело не только в формах борьбы, а главным образом в ее содержании и целях.

Коммунистическая партия в своей теоретической деятельности и на практике исходила из ленинского анализа диалектики противоречий переходного периода, в том числе противоречий между рабочим классом и крестьянством.

В постановлении XIII съезда партии «О работе в деревне» отмечалось, что в деревне происходит расслоение. Начинают подниматься преимущественно средние и зажиточные слои крестьянства. Наряду с этим растет беднота.

«В хозяйственном развитии деревни намечаются две линии развития: одна линия развития – капиталистическая, когда на одном полюсе накапливается капитал, на другом – наемный труд, нищета. Другая линия развития – через наиболее понятные, легкие и доступные крестьянству приемы кооперации – к социализму» (8, ч. II, стр. 44).

Исходя из особенностей этого противоречия, партия и намечала соответствующие ему пути его разрешения. Крупное социалистическое хозяйство выступало не как сила, враждебная мелким и мельчайшим крестьянским хозяйствам, разоряющая и уничтожающая их, а как сила, помогающая им подняться до своего уровня. На это специально указывалось в резолюции XVI партийной конференции «О путях подъема сельского хозяйства и налоговом облегчении середняка» (8, ч. II, стр. 578).

Для переходного периода характерной была и двойственность старой интеллигенции, той ее части, которая не связала свою судьбу с разгромленными социалистической революцией классами помещиков и крупных капиталистов.

Эта часть интеллигенции в значительной мере была носительницей буржуазных взглядов и нравов, враждебных социализму. Здесь было налицо антагонистическое противоречие. Вместе с тем она оказалась поставленной в условия, когда должна была перевоспитываться и зарабатывать свой хлеб, трудясь в интересах народных масс, Советского государства. Тем самым в отношениях между этой частью интеллигенции и Советским государством давало себя знать и неантагонистическое отношение. В связи с этим в решениях XIII партийной конференции говорилось: «Поворот в сторону Советской власти широких слоев интеллигенции, будучи в своей основе глубоко положительным явлением, может иметь и отрицательные последствия, ибо увеличивает опасность идеологического окружения коммунистов. Борьба за идеологическую чистоту партии против мелкобуржуазного и сменовеховского обволакивания является поэтому точно так же одной из очередных задач партии» (8, ч. I, стр. 773).

Обогащение теории диалектики социализма в работах Ленина и в документах КПСС выразилось здесь в открытии и в учете на практике того важнейшего для строительства социализма факта, что в переходный период от капитализма к социализму возникает особый вид противоречий, в котором тесно переплетены черты как неантагонистических отношений, так и антагонизма или тенденции к антагонизму.

Для судеб социализма в СССР первостепенное значение имело и решение проблемы соотношения внешних и внутренних противоречий. Партия при этом опиралась на гениальное ленинское открытие возможности победы социализма первоначально в одной, отдельно взятой, стране или нескольких странах и невозможности одновременной победы социализма во всех странах.

Троцкистская, антиленинская, метафизическая концепция в этом вопросе заключалась в утверждении, что пролетариат, придя к власти, якобы не в состоянии обеспечить разрешение внутренних противоречий в условиях капиталистического окружения, что социалистическая революция в одной стране обречена на поражение, если она не будет поддержана международной пролетарской революцией. Наличие внешнего противоречия для отдельной страны, строящей социализм, исключает возможность преодоления ее внутренних противоречий – таково метафизическое существо этой троцкистской концепции.

В противовес ей в соответствии с ленинской позицией XIV съезд партии обосновал, что наличие внешнего противоречия между страной, строящей социализм, и капиталистическим окружением не исключает возможности разрешения ее внутренних противоречий: как антагонистических между социалистическим и капиталистическим укладами, так и неантагонистических между рабочим классом и единоличным крестьянством на путях социалистической индустриализации и кооперирования сельского хозяйства. То новое, что внес XIV съезд партии в решение этой проблемы в плане ее диалектического содержания, состояло в выяснении степени влияния внешних противоречий на разрешение внутренних противоречий. Капиталистическое окружение, безусловно, тормозило строительство социализма, но не могло при правильной политике партии воспрепятствовать полной победе социализма. В то же время наличие капиталистического окружения исключало возможность окончательной победы социализма в одной, отдельно взятой, стране. Решение этой задачи предполагало победу социалистической революции в большинстве или в ряде стран.

Полная и окончательная победа социализма в СССР, победа социалистической революции в ряде стран, возникновение мировой системы социализма – все это подтвердило правильность ленинского предвидения, правильность подхода XIV съезда партии к проблеме соотношения внешних и внутренних противоречий в строительстве социализма.

Важнейшим элементом диалектики переходного периода является взаимопереплетение названных выше противоречий. Эта диалектическая закономерность характеризует все сферы общественных отношений в период перехода от капитализма к социализму.

Так, новая экономическая политика состояла в допущении и использовании такого взаимопереплетения и взаимодействия неантагонистических и антагонистических противоречий, в ходе которых становится неизбежным устранение последних, качественное преобразование первых и их превращение в единственный вид противоречий общественной жизни. В решениях съездов партии, начиная с десятого съезда, это положение проходит красной нитью.

Борьба социализма против капитализма, имевшая целью его вытеснение и последующую ликвидацию, включала прямое использование капитализма в интересах укрепления позиций социализма. С другой стороны, капитализм стремился укрепить свои позиции, используя слабые звенья социалистического общества и захватывая функции, которые были необходимы для общества, но которые социализм не мог сразу в полном объеме взять на себя. Так, в резолюции XIII съезда РКП(б) «О кооперации» отмечалось: «Создается противоречие, – когда промышленность находится в руках государства, а посредником между ней и крестьянином выступает частная торговля. Вот почему задача развития кооперации есть прежде всего задача вытеснения из торговли частного капитала и тем самым создания сплошной связи между крестьянским хозяйством и социалистической промышленностью» (8, ч. II, стр. 37).

Налицо картина многостороннего переплетения противоречий. С противоречием между социалистической промышленностью и мелкотоварным сельским хозяйством переплетается противоречие между ней и частной торговлей, а также между последней и крестьянским хозяйством.

Использование буржуазных специалистов пролетарским государством было выражением противоречия между ролью пролетариата как господствующего класса и отсутствием у него на первых порах знаний и навыков для управления производством и государством, а также собственной интеллигенции. Ленин отмечал, что подобное противоречие характеризует не только пролетариат, но и всякий передовой класс, приходящий к власти. В свое время буржуазия в период подъема капитализма брала выходцев из феодального класса и использовала весь государственный аппарат для подготовки администраторов из своего класса. Пролетариат приходит к власти, ломая буржуазный государственный аппарат. Но он должен использовать для государственного управления людей из предшествующего господствующего класса, т.е. из буржуазии (см. 2, т. 40, стр. 253 – 254). Советское государство разрешило это противоречие путем использования буржуазных специалистов и создания затем своей собственной многочисленной интеллигенции.

В среде самого рабочего класса, пришедшего к власти, также возникло новое противоречие, носившее на себе черты как своеобразного антагонизма, так и неантагонистических противоречий. Это было противоречие между основной массой пролетариата, осуществляющего свою диктатуру и строящего новое общество, и его отсталыми группами с буржуазными и мелкобуржуазными настроениями и взглядами, которые еще не возвысились до понимания этой всемирно-исторической задачи и под влиянием традиций капитализма действовали вразрез с ней. Ленин требовал вести войну против этих «хранителей традиций капитализма» в рабочем классе. «Разве классовая борьба в эпоху перехода от капитализма к социализму, – спрашивал Ленин, – не состоит в том, чтобы охранять интересы рабочего класса от тех горсток, групп, слоев рабочих, которые упорно держатся традиций (привычек) капитализма и продолжают смотреть на Советское государство по-прежнему: дать „ему“ работы поменьше и похуже, – содрать с „него“ денег побольше» (2, т. 37, стр. 90).

Диалектика ленинского анализа форм классовой борьбы в переходный период выражена в ряде партийных решений того времени. Это хорошо видно на примере характеристики противоречий в деятельности профсоюзов, данной в резолюции XI съезда РКП(б): «С одной стороны, их главный метод действия – убеждение, воспитание, с другой – они не могут отказаться, как участники госвласти, и от участия в принуждении. С одной стороны, их главная задача – защита интересов трудящихся масс в самом непосредственном и ближайшем смысле слова. С другой – они не могут отказаться от нажима, как участники госвласти и строители всего нар. хозяйства в целом. С одной стороны, они должны работать по-военному, ибо диктатура пролетариата есть самая ожесточенная, самая упорная, самая отчаянная война классов. С другой – именно к профсоюзам всего менее применимы специфически военные методы работы. С одной стороны, они должны уметь приспособиться к массе, к ее данному уровню, с другой – они никоим образом не должны потакать предрассудкам и отсталости массы, а неуклонно поднимать ее на уровень все более и более высокий, и т.д., и т.д. Эти противоречия не случайны и не устранимы в течение ряда десятилетий. Ибо пока есть остаток капитализма и мелкого производства, неизбежны противоречия во всем общественном строе между этими остатками и ростками социализма» (8, ч. I, стр. 610).

Сопоставим с этим анализом противоречий в работе профсоюзов анализ другой группы противоречий в другой сфере – среди молодежи, содержащийся в резолюции ХIII съезда партии «О работе среди молодежи»: «В городе вместе с подъемом госпромышленности, тем не менее, развивается безработица, особенно тяжко бьющая по рабочей молодежи, что при общем росте симпатий к коммунизму не может не вызвать и противоположных уклонов; общее укрепление СССР и улучшение положения интеллигенции сопровождается тягой интеллигентской молодежи к РКСМ, но одновременно усиливаются и элементы сменовеховского „приятия“ Октябрьской революции: в деревне, с одной стороны, дифференциация крестьянства вызывает обеднение маломощных крестьян и опасность отхода от нас бедняцкой деревенской молодежи при общем росте ее активности, с другой – повышает активность более зажиточных слоев крестьянства и продвигает их к культурной, а следовательно, и политической гегемонии над деревней» (8, ч. II, стр. 78).

Отсюда вытекали практические задачи по линии экономически-правовой, повышения общекультурного и технического уровня, партийного просвещения.

В обеих группах противоречий выражено нечто общее: наличие их объективной основы – борьбы ростков социализма и остатков капитализма и мелкого производства. Все это – новые противоречия, неизвестные ранее в истории, порожденные социализмом, его поступательным движением, борьбой против капитализма и анархии мелкого производства, и вместе с тем все это противоречия, характерные лишь для определенного этапа становления социализма.

Переходный характер диалектических отношений новой эпохи выражался в возникновении во всех сферах жизни новых противоречий, обязанных своим появлением победе социалистической революции и установлению диктатуры пролетариата. Их выявление и анализ имели большое значение для теории диалектики социализма.

К общим противоречиям строительства социализма, эпохи переходного периода относится прежде всего то, что социализм создается в условиях, когда капитализм свергнут, но еще не ликвидирован.

Ленин отмечал: «Убитый капитализм гниет, разлагается среди нас, заражая воздух миазмами, отравляя нашу жизнь, хватая новое, свежее, молодое, живое, тысячами нитей и связей старого, гнилого, мертвого» (2, т. 37, стр. 61). Глубокое противоречие состоит в том, что в этой обстановке, когда мертвое хватает живое, и только в этой обстановке необходимо было строить новое, социалистическое общество.

Другим общим противоречием, неразрывно связанным с первым, явилось то, что социализм должны были строить люди, хотя и закаленные в борьбе в условиях капитализма, но нередко и развращенные им.

Ленин придавал особое значение учету этого противоречия. Он заявлял: «Рабочие строят новое общество, не превратившись в новых людей, которые чисты от грязи старого мира, а стоя по колени еще в этой грязи. Приходится только мечтать о том, чтобы очиститься от этой грязи. Было бы глубочайшей утопией думать, что это можно сделать немедленно. Это было бы утопией, которая на практике только отодвинула бы царство социализма на небеса» (2, т. 37, стр. 449).

Общим противоречием переходного периода, в котором суммируются оба названных выше противоречия, является борьба между новым, зарождающимся и старым, обреченным на гибель, но еще сильным и цепким.

Ленин требовательно спрашивал, достаточно ли заботливо относимся мы к росткам нового, росткам коммунизма, уже теперь имеющимся, подчеркивал, что при поддержке пролетарской государственной власти ростки коммунизма не зачахнут, а разрастутся в полный коммунизм (см. 2, т. 39, стр. 24).

По мере укрепления сил социализма противоречия между ним и всеми проявлениями буржуазного и мелкобуржуазного отношения к жизни приобретали все большее значение и их преодоление становилось все более жизненно важным. С. Киров, выступая в начале 30-х годов в Ленинградском отделении Коммунистической академии с докладом о задачах партии на теоретическом фронте, уделил данному противоречию первостепенное внимание. Он привел в своем докладе такой пример. На одном из крупных заводов под Москвой 60 процентов рабочих не желали стать членами профсоюза. С другой стороны, было много примеров, когда люди работали сверхурочно для выполнения промфинплана, отказываясь от оплаты.

«Тут нечему удивляться, это противоречие, обусловленное характером той эпохи, которую мы с вами переживаем. С одной стороны – полнейший расчет, все более усиливающийся расчет с остатками капиталистической системы, но эти остатки еще сохраняются, и, с другой стороны, – нарастающие элементы нового коммунистического отношения к работе» (17, стр. 11).

Одним из общих противоречий периода строительства социализма, специфически проявляющимся в различных конкретно-исторических условиях, выступает противоречие между провозглашенным правовым равенством людей в различных сферах общественной жизни и сохраняющимся до поры до времени фактическим неравенством между ними. Так, унаследованные от старого строя широко распространенная неграмотность, низкий уровень культуры значительной части рабочих и крестьян препятствовали тому, чтобы они реализовали свои права в управлении государством, в руководстве обществом в условиях диктатуры пролетариата.

К общим противоречиям переходного периода относится также противоречие между новым (новыми запросами экономики, культурной жизни и т.д.) и тем, что перестало быть новым, уже сыграло свою роль и устарело в связи с изменившимися условиями. Это было противоречие между новым и старым в рамках процесса становления социалистических общественных отношений. Так, переход к нэпу означал глубокие изменения в экономике, которые оказались в противоречии с рядом звеньев сложившейся до нэпа надстройки. Это противоречие отмечал в одном из своих выступлений М. Калинин, говоря о необходимости изменить советское право в связи с переходом к нэпу. Он подчеркивал, что тот закон хорош, который сумел уловить пульс общественной жизни, который не мешает отваливаться отмирающим отношениям и способствует здоровому росту возникающих (см. 16, стр. 79 – 80).

И. Сталин в выступлениях того времени также отмечал наличие различных противоречий, в том числе и в деятельности партии, говорил о необходимости анализа роли и значения противоречий в строительстве социализма. «Наше продвижение протекает в порядке борьбы, в порядке развития противоречий, в порядке преодоления этих противоречий, в порядке выявления и ликвидации этих противоречий.

…Всегда у нас что-либо отмирает в жизни. Но то, что отмирает, не хочет умирать просто, а борется за свое существование, отстаивает свое отжившее дело.

Всегда у нас рождается что-либо новое в жизни. Но то, что рождается, рождается не просто, а пищит, кричит, отстаивая свое право на существование…

Борьба между старым и новым, между отмирающим и нарождающимся, – вот основа нашего развития» (19, т. 10, стр. 331).

В популярной форме здесь был выражен вывод о том, что строительство социализма совершается в соответствии с законами диалектики. Давно известное положение марксизма о роли противоречий в развитии приобрело здесь характер новизны, поскольку распространилось на новую, невиданную дотоле в истории область явлений – на строительство социализма.

Для развития теории диалектики социализма очень важен анализ тех противоречий, которые не имели общего характера и были вызваны к жизни специфическими условиями строительства социализма в СССР.

Ленин предвидел неизбежность таких противоречий еще до победы Октябрьской революции. В преддверии этой победы он выдвинул дилемму: либо погибнуть, либо догнать передовые страны и перегнать их также и экономически. Тем самым Ленин указал на противоречие, перед которым должна была очутиться наша страна на второй же день после завоевания диктатуры пролетариата – противоречие между самым передовым политическим строем диктатуры пролетариата и экономической отсталостью страны. Это противоречие характерно для стран, начинающих переход к социализму при условиях большей или меньшей экономической отсталости. Оно не является общим для всех стран, совершающих такой переход. Оно было порождено теми характерными для России условиями, при которых она приступила к строительству социализма.

Это противоречие очень ярко охарактеризовал в своих выступлениях М. Калинин.

Выступая на второй сессии ВЦИК X созыва 5 декабря 1923 г., он отстаивал форсированные темпы окончания «Волховстроя» и критиковал тех, кто предлагал средства, отпущенные на это строительство, передать на дело народного образования. Вы хотите, обращался он к этим людям, голодному, холодному, раздетому, разутому, сидящему без света говорить об образовании. «Народное образование покоится только на материальной базе; вне материальной базы народного образования быть не может, и поэтому, если мы стремимся к народному образованию, нужно снять последний пиджак и построить Волховстрой» (16, стр. 104).

Новый характер приобретают, на базе строящегося социализма, и противоречия в национальной сфере. Они, естественно, возникают в странах многонациональных, где национальный гнет в условиях эксплуататорского строя неизбежно приводит к отставанию развития угнетенных наций и народностей во всех сферах общественной жизни. Преодоление этого отставания социалистической революцией и диктатурой пролетариата связано с возникновением и преодолением новых противоречий в национальной сфере. В документах КПСС, особенно X и XII съездов партии, уделяется большое внимание выявлению этих противоречий и их преодолению.

Одним из первых достижений молодой Советской власти явилось провозглашение правового равенства всех наций страны. Тем самым возникло противоречие между правовым равенством и фактическим неравенством наций, национальностей, народностей, унаследованным от помещичье-буржуазного строя страны.

X съезд РКП(б) указал, что «уничтожение фактического национального неравенства… есть длительный процесс, требующий упорной и настойчивой борьбы со всеми пережитками национального гнета и колониального рабства» (8, ч. I, стр. 559).

Преодоление этого противоречия между правовым равенством наций и их фактическим неравенством осуществлялось в ходе практического решения национального вопроса в СССР. Как подчеркнул Л. Брежнев в докладе «О пятидесятилетии Союза Советских Социалистических Республик», национальный вопрос в том виде, в каком он достался нам от прошлого, решен полностью, окончательно и бесповоротно.

Переплетение различных типов и видов противоречий в переходный период не означает, что все они равнозначны и преодоление любого из них в каждый данный момент имеет одинаковое значение. В этих чрезвычайно сложных условиях приобретала особое значение проблема главного противоречия. Ее решение в трудах Ленина и в документах КПСС также имело большое значение для развития теории диалектики. Ленин считал обязанностью подлинного пролетарского революционера видеть в сложной сети противоречий именно то, которое объективным положением дел выдвигается на первый план при данных обстоятельствах, в данный момент времени.

Теоретический анализ исключительно сложной картины противоречий переходного периода, обогативший теорию диалектики, естественно, не был самоцелью. Вся эта огромная теоретическая работа партии была направлена на то, чтобы практически преодолеть – целиком или в известной степени – все эти противоречия, преодолеть несоответствия между различными сторонами общественной жизни, характерные для переходного периода, и добиться того соответствия между ними, которое составляет качественную особенность зрелого социалистического общества.

Анализ категорий несоответствия – соответствия в их применении к практическим задачам строительства социализма составляет поэтому логически следующий существенный момент развития теории диалектики.

4. Категории несоответствия – соответствия в теории диалектики социализма

В переходный период от капитализма к социализму преодолеваются многие из тех несоответствий, которые порождены капитализмом. В процессе строительства нового общества неизбежно возникает ряд новых несоответствий между различными сторонами общественных отношений. В ходе преодоления тех и других несоответствий складывается то соответствие в общественных отношениях, которое характерно для социализма как первой фазы коммунизма.

Социалистическая революция, как известно, включает разрушительный момент: она разрушает все то в общественных отношениях, что устарело и стало тормозом на пути дальнейшего развития общества. Однако главным содержанием социалистической революции является созидание новых общественных отношений. Эта задача решается путем преодоления определенных наличных несоответствий и достижения соответствия между взаимосвязанными сторонами общественной жизни.

Закономерно, что достигнутое соответствие в любой период остается относительным, ибо полное, абсолютное соответствие было бы равносильно прекращению дальнейшего развития. В ряде философских работ того периода (в отличие от некоторых работ последующего времени, в которых абсолютизировалось соответствие между производительными силами и производственными отношениями при социализме) правильно освещалась проблема соотношения соответствия – несоответствия. Приведем один пример: «Соответствие никогда не осуществляется полностью, оно всегда бывает лишь одной из противоречивых тенденций» (227, ч. I, стр. 270).

Несоответствие есть вид противоречия, то его состояние, когда одна сторона в силу своего отставания препятствует развитию другой или когда каждая из взаимосвязанных сторон в том или ином отношении оказывает такое же влияние на другую сторону, хотя в иных отношениях они могут и содействовать друг другу.

Вовсе не обязательно, чтобы это было новое и старое. Обе стороны могут быть новыми, но оказаться в таком состоянии, при котором одна из них в том или ином отношении не соответствует другой.

Переходный период от капитализма к социализму имел дело с множеством несоответствий того или другого рода. Например, несоответствия существовали между социалистической промышленностью и мелкотоварным сельским хозяйством, внутри самой промышленности, между передовым политическим строем и отсталой экономикой и культурой страны и т.д.

Отыскание путей для выработки соответствия между взаимосвязанными сторонами общественной жизни, создание такого соответствия в ходе преодоления различных противоречий составляют центральное звено диалектики строительства социализма.

Ленинская теория социалистической индустриализации, кооперативный план Ленина, его учение о культурной революции имели своим диалектическим ядром идею о выработке того соответствия в общественных отношениях, которое необходимо для победы социализма.

Осуществление социалистической индустриализации, коллективизации сельского хозяйства, культурной революции в течение переходного периода, взятых со стороны их диалектического содержания, и явилось практическим решением задачи обеспечения необходимого соответствия в общественных отношениях.

Проблема соответствия требовала качественного и количественного подхода и строгого учета особенностей момента. Качественный подход выражался в учете требований, предъявляемых интересами социализма на том или ином участке его строительства, количественный подход – прежде всего в установлении темпов развития в той или иной области. Единство количественного и качественного подхода при учете конкретно-исторических условий, своеобразия данного момента обеспечивало оптимальное сочетание взаимосвязанных сторон.

Поиски и нахождение оптимального сочетания взаимосвязанных звеньев хозяйства – один из особо поучительных моментов диалектики строительства социализма. Он отражен в ряде решений партии. Одним из характерных фактов такого рода могут служить решения XV съезда ВКП(б) «О директивах по составлению пятилетнего плана народного хозяйства». В этом документе рассматривался вопрос о соотношении между производством и потреблением. «В области соотношения между производством и потреблением необходимо иметь в виду, что нельзя исходить из одновременно максимальной цифры того и другого (как этого требует оппозиция теперь), ибо это неразрешимая задача, или исходить из одностороннего интереса накопления в данный отрезок времени (как того требовал Троцкий, выставляя пароль жесткой концентрации и усиленного нажима на рабочих в 1923 г.), или исходить из одностороннего интереса потребления. Принимая во внимание и относительную противоположность этих моментов и их взаимодействие и связанность, причем с точки зрения развития на длительный срок интересы эти, в общем, совпадают, необходимо исходить из оптимального сочетания обоих этих моментов» (8, ч. II, стр. 453).

В решениях XXIV съезда КПСС, в сформулированной съездом главной задаче девятой пятилетки содержится дальнейшее развитие идеи оптимального сочетания производства и потребления в условиях развитого социализма, формирования гармонических общественных отношений.

Одним из важнейших направлений поиска путей выработки соответствия между взаимосвязанными сторонами общественной жизни в условиях строящегося социализма является нахождение правильного соотношения между содержанием и формой общественных процессов.

Диалектика формы и содержания была конкретизирована и развита в решениях КПСС на основе обобщения опыта строительства социализма и руководства им.

Особое значение в тех условиях приобретали проблемы:

1) использования старых форм, их развития или переделки применительно к новому содержанию, 2) выдвижения новых форм и их совершенствования, 3) сочетания старой и новой форм, 4) возврата к формам, в свое время устаревшим и ставшим вновь полезными и необходимыми в связи с вновь изменившимся содержанием работы и т.д.

Чрезвычайно сложной оказалась проблема использования старых форм. Ленин еще до Октябрьской революции предсказывал необходимость использования таких старых форм, как банки, почта, старый учетно-регистрационный аппарат в интересах социализма.

«Крупные банки есть тот „государственный аппарат“, который нам нужен для осуществления социализма и который мы берем готовым у капитализма, причем нашей задачей является здесь лишь отсечь то, что капиталистически уродует этот превосходный аппарат, сделать его еще крупнее, еще демократичнее, еще всеобъемлющее. Количество перейдет в качество. Единый крупнейший из крупнейших государственный банк, с отделениями в каждой волости, при каждой фабрике – это уже девять десятых социалистического аппарата… Это, так сказать, нечто вроде скелета социалистического общества.

Этот „государственный аппарат“ (который является не вполне государственным при капитализме, но который будет вполне государственным у нас, при социализме) мы можем „взять“ и „привести в движение“ одним ударом, одним указом» (2, т. 34, стр. 307).

Вставал вопрос о необходимости сочетания старых и новых форм при наполнении тех и других новым содержанием. При такой ситуации давало себя знать не только противоречие между старой формой и новым содержанием, но также и между новой и старой формами, обслуживающими общее для них содержание. В этом отношении интересны поиски партией решения вопроса о формах управления промышленностью в первые годы Советской власти.

Национализировав капиталистические тресты, Советское государство пополнило их отдельными предприятиями данной отрасли промышленности. По этому же принципу были объединены и те предприятия, которые до революции не были организованы в тресты. Это означало использование старой формы организации промышленности и управления ею. В результате возник ряд объединений, друг от друга изолированных и связанных только через ВСНХ.

Старая форма – тресты и новая форма – ВСНХ далеко не соответствовали друг другу и оказались в известной коллизии. И дело тут было не только в недостатках старой формы, которые нельзя было молниеносно устранить. Дело было также и в неразвитости новой формы, которая была не в состоянии оказать воздействие на старую форму в целях устранения или значительной нейтрализации ее недостатков.

При тогдашних условиях развития промышленности (распыленный транспорт, крайне слабые средства связи, чрезвычайная неточность приемов и результатов хозяйственного учета), при наличии огромной территории страны, крайней неопределенности и изменчивости основных факторов производства унаследованные методы централизма привели к разобщенности предприятий на местах и огромной волоките, что принесло большой ущерб народному хозяйству.

Ф. Дзержинский, выступая в конце 1923 г. на Втором съезде работников транспорта в качестве наркома путей сообщения, говорил, что сложившийся тогда всепроникающий централизм привел к тому, что управлять из центра стало невозможно (см. 15, т. 1, стр. 347 – 348).

Партия искала пути выработки правильного взаимоотношения между центральными и местными хозяйственными органами, пути перехода «от нынешних форм централизма, носящего на себе еще следы капиталистических трестов, к подлинному социалистическому централизму, охватывающему единым планом хозяйство во всех его отраслях и во всех частях страны» (8, ч. I, стр. 482).

Учитывая недостатки как старой, унаследованной от капитализма формы, так и связанной с ней новой, возникающей формы, решения партии указывают возможные в тех условиях пути совершенствования тех и других, делая главный упор на пути перехода от прежних форм централизма к подлинно социалистическому централизму, т.е. на создание формы управления, адекватной природе социалистического хозяйства.

Для развития теории диалектики социализма важны решения X съезда партии «По вопросам партийного строительства».

Проблема правильного сочетания содержания и форм партийной работы, выбора новых форм приобрела тогда весьма острое значение. Партия переходила от условий военного времени к мирному строительству. Начинался новый этап переходного периода от капитализма к социализму – этап новой экономической политики. Все это безотлагательно требовало практического решения вопроса как о содержании, так и формах работы в этих новых условиях, что в свою очередь предполагало правильное теоретическое, философское решение проблемы.

Это мы и находим в решениях X съезда партии. В них обращают на себя внимание в особенности следующие моменты относительно форм партийной организации и методов работы.

Во-первых, отрицание формы, пригодной для любых условий, требование гибкости в подходе к оценке роли формы в данных конкретных условиях.

Во-вторых, учет того, что с изменением объективных условий форма по выполняемой ею в отношении содержания функции может перейти в свою противоположность: из формы развития содержания – стать тормозом для него, и наоборот. Так, съезд констатировал: «Партия революционного марксизма в корне отрицает поиски абсолютно правильной, годной для всех ступеней революционного процесса, формы партийной организации, а равно и методов ее работы…» И далее: «Всякая организационная форма и соответствующие методы работы могут с изменением объективных условий развития революции превратиться из форм развития партийной организации в оковы этого развития; и обратно, сделавшаяся негодной организационная форма может снова стать необходимой и единственно целесообразной при возрождении соответствующих условий» (8, ч. I, стр. 516).

В-третьих, важность учета степени соответствия данной формы содержанию или, что то же самое, степени устаревания формы. Если форма начинает устаревать, это вовсе не значит, что она уже устарела; в ней могут скрываться определенные потенциальные возможности, развертывание и использование которых существенно для дальнейшего развития содержания.

В-четвертых, возможность извращения формы под влиянием как объективных, так и субъективных условий, что неизбежно вызовет отрицательные последствия для содержания. Иначе говоря, обратное воздействие формы на содержание не сводится к двум случаям: положительному или отрицательному, ускорения или торможения развития. Сама форма может претерпеть негативные изменения и по мере их нарастания, продолжая играть в целом прогрессивную роль, вместе с тем может в ином отношении начать оказывать отрицательное влияние. Ее действие тем самым само оказывается внутренне противоречивым.

Подобная метаморфоза произошла с формами партийной работы при переходе от гражданской войны к мирному строительству. Глубокий анализ этой метаморфозы и дан в резолюции X съезда партии по вопросам партийного строительства.

Все это показывает, что теоретическое решение проблемы преодоления несоответствия и выработки необходимого соответствия в общественных отношениях явилось существенным вкладом в теорию диалектики социализма. Изучение документов КПСС, относящихся к переходном периоду, приводит к выводу, что при решении этой задачи главное значение приобретало выявление наличных несоответствий, как доставшихся от старого строя, так и возникших в ходе строительства социализма, определение исходного пункта, с которого следует начать преодоление существующих несоответствий, и путей достижения соответствия в общественных отношениях, которое требуется для победы социализма.

Преодоление наличных и возникавших несоответствий, постепенная выработка необходимого соответствия в общественных отношениях означали коренные качественные изменения во всех сферах общественной жизни – экономической, социальной и духовной. В связи с этим приобретал животрепещущее значение и вопрос о качественных изменениях, преемственности, об особенностях диалектического отрицания в процессе становления нового общества. Все это требовало конкретизации категорий качества, преемственности, диалектического отрицания применительно к условиям переходного периода.

5. Вопросы качественных изменений и преемственности в развитии

Проблема качественных изменений имеет исключительно важное значение и в теоретическом, и в практическом отношении.

Как известно, XIV съезд партии вошел в историю как съезд индустриализации страны, XV съезд – съезд коллективизации сельского хозяйства и подготовки наступления социализма по всему фронту, XVI съезд – съезд развернутого наступления социализма по всему фронту. В этих определениях точно отражен тот факт, что такие глубокие качественные преобразования, как социалистическая индустриализация, коллективизация сельского хозяйства, создание фундамента социалистической экономики, оказалось возможным заранее запланировать и в соответствии с планом успешно реализовать.

Методологическую основу осуществления этих и других качественных изменений общества и связанных с ними теоретических вопросов представляли известные положения Маркса о необходимости переходного периода от капитализма к социализму и о диктатуре пролетариата как его исторической форме, Энгельса – о переходе от капитализма к социализму как скачке из царства необходимости в царство свободы, Ленина – о переходном периоде как эпохе большого скачка, включающего ряд различных скачков и этапов перехода к социализму. Все эти положения были конкретизированы Коммунистической партией применительно к конкретным задачам переходного периода в СССР.

Новое для теории диалектики здесь состояло в том, что была выявлена новая сфера действия законов диалектики, а именно такая сфера, в которой оказывается возможным и необходимым их сознательное использование в интересах общества. Объективные коренные качественные изменения планировались, подготовлялись и осуществлялись как в обществе в целом, так и в отдельных областях общественной жизни в различных отношениях (экономических, социальных, политических, духовных). То были качественные изменения, которые по природе своей не только оказывались доступными для сознательного воздействия и управления со стороны партии и государства диктатуры пролетариата, но и требовали его. Научное отражение их в теории означало новое слово в развитии диалектики как науки и имело большое значение для практики строительства социализма.

С этим тесно связан вопрос о преемственности в развитии в условиях переходного периода. Характер диалектики той эпохи, когда еще решался вопрос «кто – кого?», тесное переплетение в ней антагонистических и неантагонистических противоречий – все это определило своеобразие преемственности в развитии как момента диалектического отрицания.

Проблема преемственности была выдвинута практикой строительства социализма и отразилась в теории в двояком плане.

Прежде всего это была проблема преемственности социализма в отношении капитализма. Вслед за ней и рядом с ней стала выдвигаться проблема преемственности в развитии самого социалистического общества – преемственность в развитии его экономических и политических форм, культурных ценностей, поколений и т.п.

Уже в ранний период существования Советской власти в работах Ленина и в документах партии было выдвинуто положение о том, что невозможно преодолеть капитализм и построить социализм, не учась у капитализма многому в области организации производства и управления, не используя опыт буржуазных специалистов и достижения прошлой культуры.

Так, в Программе РКП(б), принятой на VIII съезде партии в 1919 г., содержался пункт, в котором говорилось: «Беспощадно бороться с мнимо-радикальным, на самом же деле невежественным самомнением, будто трудящиеся в состоянии преодолеть капитализм и буржуазный строй, не учась у буржуазных специалистов, не используя их, не проделывая долгой школы работы рядом с ними» (8, ч. I, стр. 423).

Новое в теории диалектики социализма здесь состояло в выявлении своеобразного характера борьбы противоположностей в новых исторических условиях, в своеобразии процесса отрицания старого новым. Новое не в состоянии было одержать победу над старым, отжившим, обреченным на гибель, не используя и не перерабатывая многое из него, необходимое для дальнейшего развития общества. Прогресс в отрицании и достигнутая степень полноты последнего зависела от умения и степени использования новым необходимых для дальнейшего развития элементов старого.

Переходный характер эпохи сказывался не только в экономике и политике, но и в духовной сфере, в области идеологии. Борьба между социализмом и капитализмом шла и за умы людей, прежде всего за умы подрастающих поколений, которые включались в активную деятельность в различных сферах общественной жизни. В этих условиях правильный классовый подход требовал, чтобы каждое новое поколение проходило школу социалистического воспитания соответственно новым историческим условиям.

В резолюции XIII партийного съезда «О работе среди молодежи» отмечалось, что стоит «вопрос о том, победит ли социалистическая экономика или культурное превосходство и навыки квалифицированных функционеров капиталистического общества (интеллигенции со старыми взглядами, торговцев, частных капиталистов и т.д.) заставит нас последовательно отступить и внутренно перерождаться…». Это зависит от того, «удастся ли пролетарскому государству в достаточной мере расширять круг кадрового коммунистического состава и обеспечить в прогрессивно возрастающей мере коммунистическую переделку подрастающих поколений» (8, ч. II, стр. 76).

Если преемственность социализма в отношении капитализма была фактором, рассчитанным на то, чтобы соответственным образом обеспечить перерыв исторической постепенности, осуществить скачок от капитализма к социализму, полное отрицание в конечном счете первого вторым, то существовала и преемственность второго рода, призванная обеспечить развитие социализма как процесс его постепенного качественного изменения на его собственной основе.

В своеобразном переплетении обоих видов преемственности ярко выразился переходный характер эпохи и присущей ей диалектики. С одной стороны, антагонизм между социализмом и капитализмом и обусловленная им необходимость скачка, включающего неизбежность уничтожения старого новым при условии критического использования и переработки всего ценного, что содержалось в старом. С другой стороны, взаимопереплетение антагонистических и неантагонистических противоречий, связанных с вступлением в активную жизнь, в производственную, политическую и духовную деятельность новых поколений людей, борьба за них между силами социализма и силами капитализма. Отсюда необходимость скачка как постепенного процесса, в ходе которого эти новые поколения проходят социалистическое воспитание, становятся борцами за социализм в новых условиях борьбы за него. В настоящее время проблема преемственности социализма в отношении капитализма полностью сохраняет свое значение в плане борьбы двух систем в постановке и решении вопроса «кто – кого?» на международной арене.

Социализм как мировая система кровно заинтересован в использовании всего ценного, что создано и создается при капитализме. Использование достижений науки и техники, определенных форм организации производства и управления в капиталистических странах, экспорт из этих стран различных средств производства и предметов потребления на выгодных для социализма условиях и т.д. – все это реальные формы использования социалистическим обществом закономерности преемственности.

Вместе с тем исторический опыт свидетельствует, что не только социализм борется с капитализмом, используя достижения последнего в области производства, науки, управления, но и современный капитализм стремится в борьбе с социализмом опереться на его опыт, чего не было, когда социализм был еще слаб и капитализм свысока глядел на него.

Одним из свидетельств возросшей силы социализма, раскрытия его исторических преимуществ перед капитализмом является то, что ныне капитализм даже пытается использовать с определенных сторон опыт социализма, и прежде всего опыт планирования хозяйства в национальном масштабе и в отношениях между социалистическими государствами. Это находит свое выражение в стремлении программирования и планирования экономики в США, Японии, ФРГ, Франции и других капиталистических странах, а также в их политике интеграции.

В связи с таким своеобразным поворотом борьба двух противоположных систем в настоящее время включает и такой момент, как использование одной стороной достижений другой стороны. При этом важно отметить, что именно социализм является историческим наследником всего лучшего, что создано человеческим обществом ранее, в том числе капитализмом и при капитализме, и он действительно в состоянии все это использовать в интересах прогресса всего человечества.

Преемственность второго рода полностью сохраняет свое значение в современных условиях с тем отличием, что борьба за умы подрастающих поколений, их социалистическое воспитание ведется не между социализмом и капиталистическими классами и элементами внутри страны, а между социализмом и влиянием мировой капиталистической системы.

Вскрытая в трудах Ленина и решениях партии диалектическая закономерность, выраженная в наличии обоих названных видов преемственности, со времени возникновения мировой системы социализма имеет ареной своего действия отношения двух противоположных социальных систем и через эти отношения оказывает влияние на ход развития в каждой из этих систем.

6. Разработка проблемы субъективного фактора

Развитие теории диалектики социализма включает анализ качественно нового содержания и возрастания роли субъективного фактора. С этим неразрывно связана борьба и за правильное понимание объективной диалектики социализма. Поэтому закономерно, что в развитии диалектики социализма и ее теории значительное место занимает борьба партии против различных антиленинских, антипартийных групп. Взятая в общефилософском, методологическом аспекте, она представляла собой борьбу за научный, ленинский подход к объективной диалектике социализма, за ее правильное понимание в теории и использование на практике.

Имея в виду, что во всех проявлениях диалектики становления социализма сказывалась борьба различных и противоположных социальных сил, было важно в интересах социализма правильно определить характер этих сил и в соответствии с этим обеспечивать нарастание сил социализма и вытеснение, а затем и ликвидацию сил капитализма.

Методологической основой теории и практики различных оппозиционных групп в переходный период были эклектика и софистика. Развитие теории диалектики социализма требовало поэтому разоблачения ее эклектических и софистических извращений[25].

Одним из типичных проявлений эклектического подхода к противоречиям переходного периода была платформа «рабочей оппозиции» с ее требованием созыва «съезда производителей» для руководства всем народным хозяйством. Тем самым затушевывалась классовая природа отношений между рабочим классом и всеми трудящимися массами, перечеркивалась его руководящая роль в строительстве социализма. В решениях X съезда партии по этому вопросу говорилось: «Понятие „производитель“ объединяет пролетария с полупролетарием и с мелким товаропроизводителем, отступая, таким образом, в корне от основного понятия классовой борьбы и от основного требования точно различать классы» (8, ч. I, стр. 530).

Помимо эклектического подхода к общественным процессам, к противоречиям социализма партии приходилось вести борьбу и против софистики. Как эклектика, так и софистика были отражением позиции и интересов мелкобуржуазной стихии, ее давления на партию и рабочий класс.

Если эклектика сказывалась в затушевывании противоречий, то софистика давала себя знать в преувеличении противоречий, в их нагнетании. Так, «методология» оппозиции 1923 г., охарактеризованная партией как мелкобуржуазный уклон, представляла собой софистическую спекуляцию на противоречиях.

Оппозиция спекулировала на противоречиях, вела линию на их искусственное обострение, что представляло опасность для партии, для диктатуры пролетариата.

Краеугольной проблемой переходного периода была проблема правильного отношения рабочего класса к крестьянству. Требовалось правильное определение характера противоречий между рабочим классом и трудящимся крестьянством как противоречий неантагонистических, а также противоречий внутри крестьянства, прежде всего между трудящимся крестьянством и кулачеством, как противоречий антагонистических. Решение этих вопросов осуществлялось партией в борьбе с оппортунизмом как справа, так и «слева».

Троцкизм, оценивая крестьянство как сплошную реакционную силу, усматривал в отношениях рабочего класса с ним одно-единственное противоречие – антагонизм. Этим по существу снимался вопрос о возможности социалистической переделки единоличного крестьянства.

Правый оппортунизм не признавал никакой дифференциации крестьянства, усматривая в нем однородную массу. Тем самым зачеркивался антагонизм между рабочим классом и кулачеством, между трудящимися деревни и деревенской буржуазией. Политика, основанная на таком понимании противоречий, как и троцкистская политика, исключала возможность социалистического переустройства деревни, предполагавшего ликвидацию кулачества, т.е. преодоление вышеназванных антагонизмов.

В философской литературе переходного периода выявлялось не только политическое родство троцкизма и правого уклона, но также и общность их философской платформы, прежде всего метафизическая абсолютизация ими роли внешней среды (см. 274). В теории равновесия Бухарина решающее значение отводится воздействию внешней среды на систему. Согласно взглядам Троцкого, судьбы Советского Союза целиком зависели от внешнего фактора, мировой социалистической революции. Мировой капиталистический рынок будто бы подчиняет себе хозяйство СССР и поэтому социализм можно строить, но его нельзя построить, находясь в капиталистическом окружении. Находясь в мелкобуржуазной среде, пролетариат и его партия якобы неизбежно перерождаются.

В зависимости от конкретных условий и от степени готовности партии и Советского государства к решению возникающих задач особое значение приобретало то одно, то другое звено всей этой чрезвычайно сложной системы противоречий переходного периода. Партия вела борьбу против попыток оппозиционных групп представить эту картину противоречий в извращенном виде и тем самым увести партию и трудящиеся массы в сторону от тех противоречий, которые объективно требовали в первую очередь внимания в данных условиях.

Из правильного подхода партии к диалектике социализма вытекало ее отношение к трудностям строительства социализма, которые были особенно значительны в стране, начавшей это строительство с разрушенных производительных сил и в условиях капиталистического окружения.

Трудности и противоречия – понятия отнюдь не совпадающие. Но поскольку речь идет о противоречиях общественной жизни, то их нельзя теоретически раскрыть и практически преодолеть без учета неизбежных и закономерных трудностей.

Трудности концентрированно выражают соотношение сил борющихся сторон, степень напряжения борьбы между новым и старым, влияние сил внешней среды на ту и другую сторону, степень правильности понимания объективных противоречий и тенденций их развития субъективным фактором, его готовности и умения направить процесс развития и преодоления противоречия в соответствии с интересами передовых сил общества.

В объективных трудностях строительства социализма концентрированным образом выразились особенности его диалектики. Некоторые из этих трудностей отражали специфические особенности строительства социализма в СССР. Другие же были связаны с закономерностями строительства социализма вообще и неотделимы от него.

В борьбе партии как против «левого», так и правого уклона вопрос об отношении к трудностям приобрел особое значение. Оба уклона означали капитуляцию перед трудностями строительства социализма, в которой выразилась позиция мелкобуржуазной стихии и капиталистических элементов. Коммунистическая партия противопоставила капитулянтской позиции линию мобилизации масс на преодоление трудностей.

Отношение КПСС к трудностям, которые неизбежно давали себя знать на каждом этапе социалистического строительства, было одним из выражений динамичности и гибкости ее политики, подлинно диалектического подхода к теоретическим проблемам и решению труднейших задач на практике. В исключительно напряженной и сложной обстановке требовалось трезво взвесить трудности, обусловленные объективным положением дел внутри и на международной арене (а также недостатками субъективного характера), не допустить их недооценки, что грозило демобилизацией сил партии, государства, рабочего класса, но также и их переоценки, что было чревато другой опасностью, а именно опасностью ослабления натиска на капиталистические классы и элементы, на капиталистический уклад. Здесь требовался точный учет состояния противоречий, соотношения сил борющихся сторон, который был возможен только с ленинских классовых позиций, на основе конкретно-исторического подхода.

Критерий такого диалектического подхода к оценке трудностей строительства социализма точно выражен в одном из постановлений Пленума ЦК ВКП(б) 16 – 24 ноября 1928 г. Этот критерий – «трезвый большевистский анализ всего положения, одинаково исключающий как замазывание трудностей и бюрократическое приукрашивание действительности, так и паническое преувеличение опасностей, анализ, одинаково чуждый как беспринципному хвостистскому практицизму, упускающему из виду генеральную линию развития и принципиальные цели и задачи партии, так и утопической якобы „принципиальности“, которая забывает о специфических задачах момента и нарушает тем самым основное правило ленинской тактики – сочетание принципиальной линии с учетом данных конкретных условий момента» (8, ч. II, стр. 540).

Можно без преувеличения сказать, что этот диалектический критерий имеет всеобщее значение для коммунистической партии любой страны, строящей социализм. В этом критерии в концентрированном виде выражено мастерское применение принципов, законов диалектики к сложнейшим проблемам создания нового общества, органическое единство диалектики и политики. Выдвижение данного критерия обогатило материалистическую диалектику выявлением внутренней связи между субъективным фактором и объективными диалектическими процессами строительства социализма.

Решение вопроса об отношении субъективного фактора к объективной диалектике социализма было одним из важных моментов развития теории диалектики социализма в документах КПСС. Правильное определение роли субъективного фактора, его отношения к объективной диалектике строительства социализма, ее сознательное использование Коммунистической партией – все это явилось важнейшим условием построения социализма в СССР.

* * *

Таким образом, развитие теории диалектики социализма на основе опыта строительства социализма в СССР, если брать его в самых главных чертах, выразилось в ряде основных моментов, к которым относится:

во-первых, выявление и анализ новых видов противоречий, выражающих собой сущность переходного периода от капитализма к социализму, их переплетения и взаимодействия;

во-вторых, разработка проблемы соответствия (и несоответствия) между различными сторонами общественной жизни на базе строительства социализма;

в-третьих, конкретизация категории качественного изменения, преемственности, определение тех видов преемственности, с использованием которых неразрывно связан переход от капитализма к социализму;

в-четвертых, определение места субъективного фактора в диалектике строительства социализма.

Главные черты диалектики строительства социализма в СССР, раскрытые в решениях Коммунистической партии и проанализированные в ряде работ советских философов, не представляют специфики одной страны. Разумеется, в каждой стране, строящей социализм, эти черты воплощаются своеобразно, но в своем главном содержании, в своей сущности они характерны для всех стран, совершающих переход от капитализма к социализму. Поэтому анализ диалектики строительства социализма в СССР и на этой основе дальнейшее развитие теории диалектики в решениях КПСС помогает всем коммунистическим и рабочим партиям, возглавляющим строительство социализма в своих странах, успешнее осуществлять свою деятельность.

Чем дальше уходит время, когда социализм в Советской стране делал свои первые шаги, чем шире становится круг народов, идущих по пути социализма, тем яснее выступает мировое значение опыта Коммунистической партии Советского Союза по руководству строительством социализма, значение ее теоретической деятельности, разработки проблем диалектики строительства социализма и тем самым развития материалистической диалектики как науки, как теоретической дисциплины.

ГЛАВА ШЕСТАЯ.