РАЗВИТИЕ МАТЕРИАЛИСТИЧЕСКОЙ ДИАЛЕКТИКИ КАК ЛОГИКИ, ТЕОРИИ ПОЗНАНИЯ И МЕТОДОЛОГИИ НАУКИ
Одной из важнейших идей марксистской философии, выдвинутых и обоснованных Лениным, является идея о том, что материалистическая диалектика, понимаемая прежде всего как самое всестороннее, богатое содержанием и глубокое учение о развитии, как наука о связях, общих законах всякого движения, вместе с тем представляет собой логику и теорию познания.
Стремясь реализовать эту ленинскую идею, советские философы всегда уделяли серьезное внимание развитию материалистической диалектики как логики (диалектической логики)[38], гносеологии и методологии науки. Такое направление разработки диалектики диктовалось потребностями теоретического осмысления сложных общественных процессов и новых данных естествознания, внутренними потребностями развития самой марксистской философии, идеологической борьбой с противниками марксизма и т.д. Важность разработки диалектики в ее логико-методологической и гносеологической функциях особенно возросла в настоящее время – в период осуществления научно-технической революции, когда, как отмечается в решениях XXIV съезда КПСС, на повестку дня встал вопрос о повышении эффективности научного исследования, о его сознательном, целенаправленном управлении и осуществлении.
При разработке диалектики как логики, теории познания и методологии науки советским философам необходимо было решить целый ряд сложных проблем.
Прежде всего нужно было обосновать правомерность рассмотрения и разработки диалектики в логико-методологической и гносеологической функциях. Это важно было сделать, ибо противники материалистической диалектики пытались доказать, что она не имеет никакого отношения к науке о познании, о формах и методах мышления, т.е. к логике, гносеологии и методологии науки, и что единственно возможной, всеобщей и универсальной наукой о человеческом мышлении, его формах и законах является якобы лишь формальная логика. Некоторые из них, например, утверждают, что «диалектика есть логика… которую можно открывать лишь в вещах, в действительности, но не в нашей голове» (438, стр. 135). Другие, как, например, Г. Штейнберг, ссылаются на то, что «диалектическим может быть лишь процесс развития познания, но никогда таковой не может быть сама теория познания» (487, стр. 44). По его мнению, Ленин ошибочно «смешивает теорию познания и диалектику», недостаточно четко различает «диалектику мышления» и «диалектику бытия» (487, стр. 44). Нередко указывают и на то, что диалектика как наука о законах, которые являются общими для внешнего мира и человеческого мышления, не может быть логикой, теорией познания и методологией науки, поскольку в качестве таковых всегда выступали науки, занимавшиеся изучением специфических закономерностей познания и методов мышления.
Для опровержения этих взглядов и обоснования правомерности трактовки диалектики как логики, гносеологии и методологии необходимо было раскрыть природу познания и мышления, четко поставить и решить вопрос о взаимоотношении законов познания, форм, методов мышления и законов бытия.
При разработке диалектики в ее логико-методологической и гносеологической функциях необходимо было, далее, выяснить ее специфические цели и задачи, ее предмет в изучении познания, а также рассмотреть отношение предмета, сферы действия, принципов и требований диалектики как науки о познании и других наук, так или иначе касающихся его, – формальной логики, психологии и др.
Важнейшая задача состояла, наконец, в том, чтобы рассмотреть на основе принципов диалектики различные особенности и закономерности познания, формы и методы мышления, познавательные процедуры, т.е. весь комплекс конкретных логико-методологических и гносеологических проблем диалектики.
Таковы те основные проблемы, которые предстояло решить советским философам и логикам на пути разработки материалистической диалектики в ее функции логики, гносеологии и методологии науки, всецело исходя из ленинского понимания ее роли и значения.
Постановке и анализу этих проблем посвящено огромное множество статей, брошюр, книг советских философов и логиков. Мы не ставим своей задачей специально рассмотреть все эти работы (один только их список мог бы составить книгу), дать полную характеристику и оценку, проследить точную хронологическую последовательность их появления. Прежде всего мы стремимся выяснить, каким образом по мере развития советской философии менялся и конкретизировался подход к разработке материалистической диалектики в функции логики, гносеологии и методологии науки, рассмотреть те основные направления, по которым советские философы осуществляли эту разработку, выявить конкретные логико-методологические проблемы диалектики, вызывавшие дискуссии, обмен мнений, и охарактеризовать результаты, достигнутые в их решении. При этом мы стремимся показать, что поиски путей разработки диалектики в ее логико-методологической и гносеологической функции и связанные с ними дискуссии советских философов (по вопросу о взаимоотношении формальной и диалектической логики, о соотношении диалектики, логики и теории познания, об отношении диалектики к закону противоречия формальной логики, о соотношении законов мышления и законов бытия и др.) не были бесплодными. В ходе дискуссий и споров рождалась истина, складывалось все более полное и глубокое представление о материалистической диалектике как науке, о ее логико-методологической и гносеологической функции, осуществлялась все более полная и глубокая разработка ее в самых различных аспектах и направлениях.
1. Первые подходы к разработке диалектики как логики, гносеологии и методологии науки
Анализ работ, выпущенных советскими философами в период с 1917 г. до второй половины 50-х годов, показывает, что преимущественное внимание в этот период в них уделяется рассмотрению многочисленных проблем, касающихся толкования тех или иных категорий и законов диалектики как науки о всеобщих свойствах, связях и отношениях явлений действительности.
Нельзя понять данной особенности разработки материалистической диалектики в рассматриваемый период, если не учитывать тех сложных исторических условий, в которых советским философам приходилось действовать в это время, и тех задач, которые выдвигались на первый план перед ними в этот период.
Прежде всего необходимо принять во внимание, что в первые годы Советской власти широкие слои интеллигенции, ученых-естествоиспытателей были почти совершенно незнакомы с марксизмом вообще, с материалистической диалектикой в частности. Долгое время в СССР чувствовался острый недостаток в квалифицированных кадрах марксистов-философов. Философы старой школы, как правило, стояли на немарксистских позициях.
В рассматриваемый период материалистическая диалектика, как и вся марксистская философия, подвергалась ожесточенным нападкам со стороны буржуазных идеологов Запада. Советским философам-марксистам, стоящим на позициях материалистической диалектики, приходилось вести и внутреннюю борьбу с теми, кто пытался отрицать марксистскую философию, оспаривать правомерность существования и разработки диалектики как науки о наиболее общих законах всякого движения и развития.
В этих условиях важно было прежде всего подвергнуть критике нигилистическое отношение к материалистической диалектике, отстоять ее понимание как науки о всеобщих законах развития мира и, создав квалифицированные кадры философов-марксистов, развернуть широкую работу по ее пропаганде среди советской интеллигенции, ученых-естествоиспытателей.
Имелись и иные причины, о которых будет сказано ниже, в силу которых в период до 50-х годов при разработке материалистической диалектики в советской философии на первый план выдвигались многочисленные проблемы, касающиеся толкования тех или иных категорий и законов диалектики как науки о всеобщих законах.
Это не означает, что в данный период в работах по материалистической диалектике вообще ничего не говорилось о диалектике как логике, теории познания и методологии. Правда, многие философы и логики, особенно в 20 – 30-е годы, придерживались мнения, что диалектика, логика и гносеология – разные науки или по крайней мере совершенно разные части, из которых складывается марксистская философия. Однако в большинстве работ советских философов и логиков уже в этот период высказывается положение о том, что сама диалектика является логикой, теорией познания и методологией.
Во многом это было связано с тем, что в 1925 г. на страницах журнала «Большевик», № 5 – 6, впервые был опубликован замечательный ленинский фрагмент «К вопросу о диалектике», в котором четко была сформулирована идея о диалектике как теории познания и логики. «Диалектика, – писал В.И. Ленин, – и есть теория познания (Гегеля и) марксизма: вот на какую „сторону“ дела (это не „сторона“ дела, а суть дела) не обратил внимания Плеханов, не говоря уже о других марксистах» (2, т. 29, стр. 321). В 1929 – 1930 гг. вышли в свет IX и XII Ленинские сборники, в которых были опубликованы «Философские тетради» Ленина. В этой работе положение о диалектике как логике и теории познания проводится последовательно, развернуто и настойчиво. Внимательный анализ других ленинских работ (например, таких, как «Три источника и три составных части марксизма» (1913 г.), «Карл Маркс» (1914 г.), «Еще раз о профсоюзах…» (1921 г.) и др.) показывает, что и в этих работах Ленин проводит и отстаивает данное положение.
Советские философы, знакомясь с этими работами Ленина, а также с работами Маркса и Энгельса, в которых неоднократно говорилось о формальной логике и диалектике как о «науках, исследующих законы человеческого мышления» (см. 1, т. 20, стр. 91), не могли, естественно, и в рассматриваемый период не затрагивать в своих работах вопросы, касающиеся диалектики как логики и теории познания и ее взаимоотношений с формальной логикой.
Эти вопросы рассматривались, например, в работах В. Асмуса. Так, в книге «Диалектический материализм и логика» (1924 г.), а также в вышедшей позднее книге «Диалектика Канта» (1929 г.) он специально анализирует соотношение материалистической диалектики и логики. В. Асмус придерживается точки зрения, согласно которой формальная логика есть «наука о формах мышления, рассматриваемых независимо от его предметного содержания», а диалектика изучает «законы движения в бытии и мышлении» (33, стр. 7). Диалектическую логику он считает высшей логикой, ибо существуют «границы области, для которой формальная логика оказывается уже недостаточной и нуждается в дополнении со стороны высшей – диалектической – логики» (33, стр. 36 – 37). «…Формальная логика, – пишет В. Асмус, – неспособна охватить явления движения и развития. Законы формальной логики справедливы постольку, поскольку относятся к сравнительно неподвижным, замкнутым, обособленным явлениям. И они становятся недостаточными, как только пытаются охватить ими явления изменения, роста, движения, истории» (33, стр. 203).
В 20-х и начале 30-х годов проблемой отношения диалектики, логики и теории познания довольно много занимался А. Деборин и группа его сторонников, игравших значительную роль в области философии до 1930 г. Они рассматривали и некоторые частные вопросы диалектической логики, например проблему соотношения абстрактного и конкретного (Я. Стэн), взаимоотношения аналитического и синтетического методов познания (А. Деборин, С. Генес, Н. Гредескул) и др. А. Деборин подвергал критике понимание логики как лишь логики формальной, стремясь обосновать положение о том, что и материалистическая диалектика является логикой. Однако исходя из того, что «метафизический метод… опирается на так называемую формальную логику» (108, стр. 29), он нередко рассматривал диалектическую логику как единственную логику научного мышления, отрицая всякое значение формальной логики для науки. Последняя, по его мнению, «должна быть заменена диалектической логикой» (107, т. I, стр. XVI). Не всегда последовательно А. Деборин проводил и точку зрения, согласно которой диалектика является логикой, теорией познания и методологией. Так, в сборнике «Философия и марксизм» (1930 г.) у него встречается попытка противопоставить диалектику как методологию теории познания, причем он приписывает это и классикам марксизма-ленинизма. «Значение диалектики как методологии, противопоставляемой теории познания, – писал здесь А. Деборин, – сознавалось в полной мере основоположниками марксизма и наиболее крупными его представителями» (110, стр. 234).
Некоторые вопросы диалектической логики затрагивались также в первых учебниках по диалектическому материализму (С. Семковского, С. Вольфсона, Л. Спокойного и др.), хотя сам термин «диалектическая логика» в них почти не употреблялся.
В 20-е годы было опубликовано много теоретических статей, в которых рассматривалось взаимоотношение диалектической логики Гегеля и диалектической логики Маркса, построение диалектической логики методом восхождения от абстрактного к конкретному, вопрос об исходном пункте такого построения и др.
Первая специальная книга по диалектической логике вышла в Москве в 1927 г. Ее автор А. Топорков употребляет термины «диалектическая логика» и «диалектика» как равнозначные, рассматривая диалектическую логику как диалектику в ее функции логики. На основе этого в книге излагаются следующие вопросы: противоречие (законы мышления, тождество и движение), понятие (учение о понятии в формальной логике, в логике Гегеля и в материалистической диалектике), умозаключение (вывод в формальной логике, индукции, Гегель о выводе, вывод и историзм); историзм (реакционный историзм Гегеля, революционный историзм); конкретность мысли (анализ и отвлечение); диалектика и практика (см. 352). А. Топорков схематично рассматривает указанные вопросы, не указывая определенно задачи диалектики как логики, не очень четко употребляет понятия.
Те же недостатки присущи и двум другим работам – «Логика и диалектика» и «Диалектика у Ленина», которые в 1928 г. выпустил А. Варьяш. В них рассматривалось диалектическое учение о понятии, суждении, умозаключении, индукции и индуктивном методе, о вероятности, законы формальной и диалектической логики. Автор исходил при этом из того, что именно «диалектика представляет собой логику всего естествознания, математики и обществознания» (66, стр. 24).«…Диалектическая логика, – писал он, – является первой в истории науки логикой, ставящей себе целью дать действительно универсальную методологию, т.е. логику, удовлетворяющую, поскольку это осуществимо в нынешней фазе истории человечества, всем научным потребностям» (66, стр. 24).
На фундаментальное значение ленинского положения о диалектике как логике и теории познания неоднократно обращали внимание в своих работах М. Митин и П. Юдин, возглавлявшие философский фронт после решения ЦК партии о журнале «Под знаменем марксизма» (январь 1931 г.). «Лениным дано дальнейшее развитие материалистической диалектики как „философской науки“, – писал, например, М. Митин. – В основном то новое, что внесено Лениным в понимание материалистической диалектики как „философской науки“, состоит в дальнейшем развитии теории материалистической диалектики как логики, как теории познания. Тождество диалектики, логики, теории познания – вот то важнейшее звено в понимании диалектического материализма, что дальше развито, конкретизировано Лениным по сравнению с Марксом и Энгельсом» (239, стр. 161).
Во многих работах советских философов в рассматриваемый период подход к разработке диалектики в ее логико-методологической и гносеологической функциях намечается на основе критического анализа гегелевской концепции. В этой связи следует указать прежде всего на небольшую книгу Б. Чернышева «О логике Гегеля» (М., 1941). Опираясь на основополагающие идеи Маркса и Энгельса, используя «Философские тетради» Ленина, автор показал неоспоримые достоинства и недостатки диалектической логики Гегеля.
В 40 – 50-е годы в связи с введением преподавания формальной логики в школах усиленное внимание советских философов привлекли вопросы, касающиеся соотношения формальной и диалектической логики. Особенно острая дискуссия по этим вопросам проходила в 1950 – 1951 гг. Ход и итоги данной дискуссии широко освещались в печати на страницах центральных журналов («Вопросы философии», 1950, 1951; «Коммунист», 1952, № 11).
В рассматриваемый период советские философы, отстаивавшие понимание материалистической диалектики как логики, гносеологии и методологии, в большинстве своем исходили из положения (которое не всегда формулировалось в явной форме и нередко признавалось молчаливо) о том, что само по себе раскрытие всеобщих законов уже обеспечивает разработку диалектики как логики, теории познания и методологии. Предполагалось, что развитие диалектики в данном направлении полностью совпадает с ее разработкой как науки о всеобщих законах и не требует ничего другого. Поэтому все законы и проблемы диалектики как науки о всеобщих связях, свойствах и отношениях рассматривались в качестве законов и проблем диалектики как логики, гносеологии и методологии науки. Так, например, А. Варьяш к числу «элементарнейших истин диалектической логики» относил 1) переход количества в качество, 2) скачки и непрерывность развития, 3) постоянство законов и изменения, т.е. определенные положения диалектики, устанавливаемые при изучении всеобщих законов изменения и развития (см. 67, стр. 221).
Такой подход к разработке материалистической диалектики, к ее развитию как логики, теории познания и методологии, особенно характерный для работ до второй половины 50-х годов, встречается и в более поздний период, а также в настоящее время. Так, по мнению Е. Ситковского, «материалистическая диалектика, или, что то же самое, диалектический материализм, диалектико-материалистическая логика, есть наука о наиболее общих законах развития природы, общества и человеческого мышления» (289, стр. 5). В качестве примера аналогичного подхода к пониманию и разработке диалектической логики может служить и книга Г. Габриэльяна «Основы марксистской логики» (Ереван, 1968). В этой книге в качестве проблем диалектической логики рассматриваются по сути дела все вопросы диалектики как науки о всеобщих законах: вопрос о материи и ее атрибутах, о пространстве и времени, о видах движения и т.д. В качестве законов диалектической («марксистской») логики он указывает такие законы, как «всеобщая связь», «закон единства и борьбы противоположностей», «закон взаимоперехода количества и качества», «закон отрицания отрицания», т.е. законы диалектики как науки о всеобщих свойствах, связях и отношениях действительности, и только.
В «Философской энциклопедии» диалектической логикой также называется «наука о наиболее общих законах развития природы, общества и мышления» (368, т. 3, стр. 209).
На каком же основании раскрытие всеобщих законов в диалектике истолковывается как разработка ее в функции логики, гносеологии и методологии науки?
Нередко таким основанием служит то, что термины «диалектика как логика (диалектическая логика)», «диалектика как гносеология» и «диалектика как методология» рассматриваются просто как другие обозначения науки о всеобщих законах. Так, А. Деборин, отстаивая положение о том, что должна существовать не только формальная, но и диалектическая логика, предупреждал, что под логикой в данном случае следует понимать нечто совсем иное, чем это обычно делается в учебниках логики. В этом особом понимании «логика имеет своим предметом основные законы бытия и мышления» (107, т. I, стр. XIX).
Конечно, проще всего трактовать положение о том, что диалектика является логикой и теорией познания, так что «диалектика», «логика» и «теория познания» это просто три различных термина для обозначения одной и той же науки, допустим науки о наиболее общих законах. Но не менее очевидно, что при такой трактовке действительная проблема, касающаяся отношения науки о познании (гносеология), науки о формах и методах мышления (логика и методология) и диалектики как науки о наиболее общих законах природы, общества и мышления, не решается, а просто обходится.
Весь вопрос в том, является ли (и в каком смысле) диалектика как наука о всеобщих законах наукой о формах и методах мышления, о познании в целом.
При ответе на данный вопрос сторонники упомянутого понимания диалектической логики наиболее часто указывают на то, что всеобщие свойства, связи и отношения явлений действительности, будучи познаны в диалектике и отражены в соответствующих категориях и законах, сознательно используются в дальнейшем процессе познания как метод изучения явлений, как важные формы мышления: «…всеобщие закономерности объективного мира осваиваются и становятся субъективным достоянием, специфическими закономерностями самого процесса познания» (165, стр. 197). Эту мысль выражают иногда иначе, отмечая, что «диалектико-материалистическая теория развития выполняет конструктивную методологическую функцию в космогонии, космологии, биологии, социологии и других науках, исследующих конкретные формы проявления развития в мире» (232, стр. 65). На основе таких рассуждений делается вывод о том, что разработка материалистической диалектики как методологии научного познания, а также как логики совпадает с ее разработкой как науки о всеобщих законах (см. 335, стр. 229).
Указанная выше аргументация в определенной степени оправдана, поскольку опирается на реальный факт: материалистическая диалектика как наука о всеобщих законах имеет важное методологическое значение в процессе познания. Поэтому если формы и методы мышления понимать в широком смысле слова, как любые теоретические принципы, положения, законы, сознательно используемые для правильной организации познавательной деятельности, то диалектика как наука о всеобщих законах оказывается одновременно логикой, гносеологией и методологией. Вообще любые науки – физика, химия, биология и другие, отнюдь не изучающие специально мышление, познание, могут быть истолкованы в этом широком смысле как некая «частная» логика, гносеология и методология, поскольку законы, принципы, теоретические положения любой из них имеют определенное методологическое значение.
Однако в логико-методологической литературе под методом познания чаще всего имеют в виду вовсе не теоретические положения, используемые для соответствующей организации познавательной деятельности (говорят просто о методологической функции данных теоретических положений), а нечто иное, например правила познавательной деятельности или способ (структуру) ее, некоторую совокупность операций, применяемых для решения определенной задачи.
Поэтому, если задачи диалектики ограничивать анализом всеобщих законов, выявляются трудности в истолковании ее как логики, гносеологии и методологии в том строгом смысле, в каком об этих науках обычно говорится в логико-методологической литературе. Кстати говоря, спекулируя на этом, материалистической диалектике нередко вообще отказывают в праве быть теорией научного метода. «Если утверждать, – пишет, например, один из „критиков“ материалистической диалектики, Сидней Хук, – что диалектика является теорией научного метода, тогда ее „законы“ были бы не законами природы, но правилами действительно научной процедуры» (443, стр. 24). В ответ на это обычно подчеркивают, что «правила действительно научной процедуры» нельзя отрывать от тех теоретических принципов, положений (и, в частности, «законов природы»), из которых они выводятся, и тем самым нельзя трактовать метод как совокупность чисто субъективных, произвольных, устанавливаемых исследователем «правил научной процедуры». Такое возражение справедливо. Однако в полной мере опровергнуть «аргумент» С. Хука против трактовки диалектики как «теории научного метода» можно лишь путем доказательства того, что диалектика не только раскрывает всеобщие законы природы, общества и мышления (и уже на основе этого выполняет методологическую функцию), но вместе с тем специально анализирует процесс познания, выясняет тот правильный способ познавательной деятельности, который можно назвать диалектическим методом, и формулирует на основе этого «правила действительно научной процедуры», т.е. в полном смысле этого слова является «теорией научного метода».
При обосновании положения о том, что диалектика как наука о всеобщих законах сама по себе, «автоматически», без дополнительной разработки выступает в функции логики, гносеологии и методологии науки, довольно часто ссылаются и на то, что «наиболее общие законы развития природы и общества – законы диалектики – являются одновременно и законами познания», «выступают как всеобщие логические законы мышления». Другими словами, используется тот факт, что «познание совершается диалектически, по законам диалектики» (см. 69, стр. 82; 53, стр. 67; 81, стр. 35).
Мы хотим отметить, что такая аргументация, довольно часто встречающаяся в работах советских философов, если ограничиваться только ею, довольно уязвима. При ее последовательном осуществлении она приводит к явно ошибочному выводу о том, что и другие науки не существуют самостоятельно, а сводятся к материалистической диалектике. Действительно, всеобщие законы диалектики именно в силу их всеобщности суть не только законы мышления, познания в целом, но и законы физических и химических явлений, законы, присущие живым организмам, и т.д. Не только познание, но и любые другие явления действительности совершаются диалектически, по законам диалектики. Поэтому, если следовать логике приведенных выше рассуждений, придется признать, что материалистическая диалектика выступает и как физика, химия, биология и т.д., поскольку она изучает законы, которым подчиняются физические и химические явления, живые организмы и пр.
Немалую роль в сведéнии всех аспектов разработки материалистической диалектики в рассматриваемый период к разработке ее лишь в аспекте науки о всеобщих законах сыграли работы И. Сталина, и прежде всего его статья «О диалектическом и историческом материализме», которая была написана им в 1938 г. для «Краткого курса истории ВКП(б)». В ней не только не упоминается о диалектической логике, но отсутствует и фактический анализ тех проблем, которые специфичны для диалектики как логики и теории познания. В некоторой степени это оправданно, поскольку цель статьи состояла в том, чтобы дать возможно более краткий и предельно популярный ответ на вопрос о том, что такое диалектический материализм, диалектика как наука. Однако основные положения этой статьи в период культа личности превратились в некоторый шаблон, по которому строились курсы и программы преподавания диалектического материализма, составлялись учебники и учебные пособия, читались лекции и доклады, писались статьи, книги и диссертации.
Сведéние разработки диалектики к раскрытию всеобщих законов бытия, отказ от анализа специфических проблем диалектики как логики, гносеологии и методологии науки не только обедняло теорию диалектики, но и отрицательно сказывалось на выполнении ею методологической функции в научном исследовании. Это порождало настроение известной неудовлетворенности философией и философами в среде представителей специальных наук, поскольку им требовалась действенная помощь материалистической диалектики в решении насущных методологических проблем научного познания, а не простое повторение хотя и справедливых, но давно усвоенных общих формулировок и положений.
Рассмотренные выше теоретические и практические трудности в разработке диалектики в ее логико-методологической и гносеологической функциях можно было преодолеть лишь путем дальнейшего развития и реализации ленинских идей о диалектике как логике и гносеологии. Это и было сделано в многочисленных работах советских философов и логиков, вышедших в период после второй половины 50-х годов.
2. Дальнейшее развитие и реализация ленинских идей о диалектике как логике и теории познания
Период развития советской философии, начинающийся примерно со второй половины 50-х годов и продолжающийся до настоящего времени, характеризуется прежде всего тем, что логико-методологические и гносеологические проблемы диалектики приобретают все более важное значение (наряду с проблемами диалектики общественного развития). Если в первый период развития диалектики работы, специально посвященные рассмотрению проблем диалектики в ее функции логики, теории познания и методологии, составляли редкое исключение в ряду других работ по диалектике, то начиная с указанного времени исследования такого рода перестают быть редкостью. Более того, совершенно четко прослеживается тенденция ко все большему увеличению удельного веса работ по логико-методологическим и гносеологическим проблемам материалистической диалектики.
Это связано прежде всего с повышением интереса в рассматриваемый период к ленинскому философскому наследству и с попытками его полного и всестороннего осмысления. В 50 – 60-е годы, особенно после решений XX съезда КПСС, в которых был осужден культ личности Сталина и подчеркнута необходимость усиления внимания к работам Ленина, глубокого изучения ленинского философского наследства, внимание многих советских философов и логиков вновь привлекает ленинская идея о диалектике как логике и теории познания. По данной теме защищаются докторские и кандидатские диссертации, выпускаются статьи, брошюры, сборники, выходит ряд монографий, в которых делается попытка выяснить действительный смысл и конкретное содержание ленинской идеи (см. 186, 165, 171, 198, 271, 299, 355, 379).
Возрастание интереса в рассматриваемый период к вопросам разработки диалектики в ее логико-методологическом и гносеологическом аспектах связано и с той идеологической борьбой, которая происходит в настоящее время, когда, в частности, современные буржуазные философы, и в первую очередь неопозитивисты, стремятся установить монополию на разработку «логики современной науки». «Можно сказать, не рискуя впасть в преувеличение, – совершенно справедливо отмечают М. Розенталь и Э. Ильенков, – что именно столкновение материализма и идеализма в трактовке природы мышления и соответственно характера науки о мышлении (то есть логики) в последние десятилетия сделалось одним из главных полей сражения философских систем – тем плацдармом, который прежде всего старается отвоевать у марксистско-ленинского мировоззрения современный идеализм» (308, стр. 24).
Интерес к логико-методологическим и гносеологическим проблемам диалектики в рассматриваемый период отражает и ту реальную потребность в глубокой и всесторонней разработке диалектики в ее функциях логики, теории познания и методологии науки, которая особенно остро стала ощущаться в это время. Дело в том, что в данный период – в связи с ускоренным развитием науки, коренной ломкой научных понятий и всего строя мышления, усложнением процесса познания, происходящим в современную эпоху, исключительно быстрым научно-техническим прогрессом – предметом пристального внимания специалистов всех областей науки становятся логические, гносеологические и методологические проблемы. Исследования этих проблем показали, что их принципиальные решения могут быть достигнуты только на основе разработки диалектики как логики, теории познания и методологии науки. Необходимость такой разработки диалектики диктовалась тем самым потребностью эффективного выполнения ею методологической функции в современной науке.
Таковы основные причины, в силу которых проблемы диалектики как логики, теории познания и методологии приобрели важнейшее значение в рассматриваемый период и стали интенсивно изучаться советскими философами.
Однако в данный период наблюдается не только более интенсивная разработка материалистической диалектики как логики, теории познания и методологии, но изменение и самого подхода к этой разработке. Предпринимаются попытки дополнить прежние пути и способы разработки ее в этом аспекте иными путями и способами. Исходным становится положение, согласно которому данная проблема является относительно самостоятельным аспектом материалистической диалектики, в котором она должна разрабатываться специально. А именно при развитии ее в этом направлении речь должна идти не просто о раскрытии всеобщих законов в диалектике, но и о таком исследовании форм, методов мышления, процесса познания, в ходе которого учитываются и используются (а вместе с тем и уточняются) эти всеобщие диалектические законы. Как отмечает в этой связи Д. Горский, «диалектическая логика опирается на законы материалистической диалектики, имея своим предметом закономерности познания, мышления» (101, стр. 5). По мнению Б. Кедрова, марксистская диалектическая логика «есть применение материалистической диалектики к учению о законах и формах мышления» (114, стр. 63). П. Копнин в книге «Диалектика как логика» говорит, что, «применяя законы диалектики к изучению мышления и его форм, диалектическая логика показывает нам, каким путем и в каких формах мышление схватывает объективную истину» (186, стр. 86 – 87).
Указанное положение не всегда высказывается в явной форме, но по существу оно признается в рассматриваемый период большинством философов и логиков, занимающихся разработкой проблем диалектики как логики, гносеологии и методологии[39].
По сути дела всеми советскими философами и логиками в этот период признается и положение о том, что полное и всестороннее исследование научного познания возможно лишь усилиями представителей целого ряда наук, а не только диалектики. В частности, длительные споры по вопросу о соотношении диалектической и формальной логики привели почти к единодушному мнению о том, что они не исключают друг друга и что последняя также играет важную роль в изучении определенных сторон, аспектов научного познания. Среди советских философов и логиков складывается довольно широкое направление, представители которого занимаются применением методов и понятий, всего аппарата современной формальной логики для решения соответствующих проблем логико-методологического анализа науки. Представителями этого направления был создан ряд специальных научных исследований, среди которых можно отметить, в частности, работы А. Зиновьева, Е. Войшвилло, Ю. Петрова, а также некоторые коллективные труды (см. 214, 284, 290, 213). Следует отметить, что в большинстве этих работ в отличие от неопозитивистских трудов, в которых, как правило, абсолютизируется формально-логический подход к логике науки, признается, что методы современной формальной логики не являются универсальным средством разработки логики научного познания, что логико-методологические исследования могут осуществляться иными средствами и с иных точек зрения. В результате широкого исследования логико-методологических проблем научного познания все в большей степени осознается тот факт, что при анализе мышления, познания в целом необходимо учитывать не только данные таких дисциплин, как диалектика, формальная логика, психология, физиология, история науки, но и результаты новых, только появившихся и бурно развивающихся наук: кибернетики, одной из важнейших задач которой является моделирование психических функций человека, в том числе и мышления; семиотики – науки, изучающей общие свойства знаковых систем; эвристики – «науки о творческом мышлении» и др.[40]
В связи с обнаружением возможности изучения познания в самых различных науках особую остроту приобрел вопрос о специфике изучения мышления, познания в целом, при разработке диалектики как логики, теории познания и методологии, а также вопрос об отношении диалектики, выступающей в этих функциях, к другим наукам, изучающим познание. Эти вопросы рассматриваются в многочисленных статьях, брошюрах, индивидуальных и коллективных монографиях советских философов и логиков. В них делается попытка сформулировать основные цели и задачи диалектики как логики (диалектической логики), теории познания и методологии, уточнить понятийный аппарат и методы, пригодные для разработки ее в этих направлениях, а также подвергаются критике взгляды таких «ниспровергателей» диалектической логики, как Ю. Бохеньский, Г. Веттер, Г. Огирман, К. Поппер, С. Хук, утверждающих, будто признание диалектической логики ведет к ликвидации формальной логики, к софистике, путанице, эклектике в рассуждениях.
Значительное внимание советские философы уделяют анализу проблем диалектической логики и методологии в связи с теми или иными работами классиков марксизма-ленинизма. Особенный интерес проявляется к «Капиталу» К. Маркса. В экономических трудах К. Маркса – в «Капитале», «К критике политической экономии», «Теории прибавочной стоимости» – и других работах не только сам ход исследования сознательно организован на основе принципов и положений диалектической логики и методологии, но нередко анализируются и сами эти принципы и положения. С работами К. Маркса неразрывно связаны работы Ф. Энгельса – рецензия на труд «К критике политической экономии» К. Маркса, предисловие ко второму и третьему томам «Капитала», связанные с «Капиталом» письма, конспект «Капитала», а также «Анти-Дюринг» и «Диалектика природы», в которых анализируются важные проблемы диалектики в ее логико-методологической и гносеологической функциях. Работы В.И. Ленина, прежде всего «Материализм и эмпириокритицизм», «Философские тетради», «О значении воинствующего материализма», «Развитие капитализма в России», «Империализм, как высшая стадия капитализма», не только представляют собой образец конкретного применения в практике познания диалектической логики и диалектического метода, но вместе с тем содержат ценнейшие указания относительно их разработки.
Анализу логико-методологических и гносеологических проблем диалектики на основе рассмотрения работ Маркса, Энгельса и Ленина посвящен ряд монографий (см. 64, 257, 272, 301).
Эффективная разработка диалектики как логики, теории познания и методологии предполагает, как кратко уже отмечалось, решение проблем двоякого рода, неразрывно связанных между собой: 1) общих и принципиальных вопросов, касающихся специфического предмета диалектики в изучении познания, ее отношения к другим наукам, обоснования ее как логики, гносеологии и методологии и др.; 2) различных конкретных логико-методологических проблем диалектики. Важной особенностью второго периода в этом отношении является то, что советские философы уже не ограничиваются дискуссиями общего характера о предмете диалектической логики, о ее отношении к формальной логике, о взаимоотношении диалектики как общей методологии и методов частных наук и т.д., а начинают интенсивно разрабатывать, исходя из реальной практики научного познания, конкретные и специальные проблемы диалектики в ее функции логики, теории познания и методологии. Выходят многочисленные работы, посвященные анализу законов диалектики как законов познания, рассмотрению с позиций диалектики процесса развития познания, особенностей познания изменяющихся и развивающихся объектов, их противоречий, причинных связей, метода восхождения от абстрактного к конкретному, проблемы логического и исторического, учению диалектики о понятии и т.д.
Все отмеченные выше вопросы, связанные с разработкой диалектики как логики, теории познания и методологии, неоднократно обсуждались на специальных симпозиумах, совещаниях. Так, в апреле 1965 г. проходило Всесоюзное совещание по современным проблемам материалистической диалектики. Самое серьезное внимание на этом совещании было уделено проблемам диалектики как логики, теории познания и методологии (см. 115, 209). Эти проблемы обсуждались и на московском симпозиуме «Диалектика и современное естествознание», который проходил в 1966 г. (см. 116), а также на расширенном заседании президиума Академии наук СССР от 18 октября 1963 г., на котором выступили философы и крупнейшие ученые-специалисты (см. 234). В 1968 г. в Алма-Ате специальный симпозиум был посвящен обсуждению проблем диалектической логики (см. 289).
Нельзя не отметить и ту большую роль, которую в развитии диалектики как логики, теории познания и методологии сыграл и играет в настоящее время журнал «Вопросы философии», на страницах которого постоянно обсуждаются все связанные с этим вопросы.
Но каким образом, под каким углом зрения формы и методы мышления, процесс познания в целом должны рассматриваться в диалектике? Для чего и как должно использоваться при этом диалектико-материалистическое учение о всеобщих законах? На эти вопросы в литературе даются различные ответы, на основе чего складываются различные подходы к разработке диалектики как логики, гносеологии и методологии. Каковы же эти подходы?
Рассмотрим сначала такой подход к разработке диалектики в ее логико-методологической и гносеологической функциях, который связывают с анализом действия всеобщих законов диалектики в познании.
При таком подходе к разработке диалектической логики исходят из того, что она рассматривает мышление не со всех сторон, «а только с той, которая характеризует действие в нем законов диалектики» (25, стр. 17). Другими словами, согласно этой концепции, диалектическая логика выясняет, как всеобщие законы диалектики действуют в сфере познания – «диалектическая логика есть особенная форма диалектики (ибо последняя пронизывает собой все: и природу, и общество, и познание), есть проявление ее в идеальной сфере» (271, стр. 239). Положение о том, что при разработке диалектики как логики и гносеологии необходимо выяснять действие ее категорий и законов в сфере познания, иногда выражают иначе, говоря о необходимости анализа «диалектики познания».
Анализ проявления законов диалектики в сфере мышления, познания в целом – это, несомненно, важная задача разработки диалектики, о которой не следует забывать и которую нельзя смешивать с другими задачами и аспектами разработки диалектики. В последнее время в советской философской литературе появляется все большее число работ, в которых данная задача решается применительно к тем или иным категориям и законам диалектики. Проявление всеобщих законов диалектики в сфере познания рассматривается, например, И. Андреевым (см. 28). Специально этот вопрос рассматривается Н. Вахтоминым (см. 69). В коллективном труде «Диалектическая логика», изданном под редакцией А. Минасяна (см. 120), анализируется проявление и действие в познании таких законов и категорий диалектики, как единство и борьба противоположностей, количество и качество, отрицание отрицания, общее и единичное, сущность и явление, необходимость и случайность и др. Рассмотрению законов диалектики как законов познания посвящен целый раздел и другого коллективного труда: «Диалектика – теория познания. Проблемы научного метода» (см. 119). Детальный анализ действия основного закона материалистической диалектики – ее ядра – закона единства и борьбы противоположностей в процессе истории научного познания дан в работе «Противоречия в развитии естествознания», написанной коллективом авторов под общей редакцией Б. Кедрова (см. 295). Всеобщие законы диалектики как законы познания анализируются также Д. Горским (см. 102), М. Розенталем (см. 307) и в других работах советских философов.
В этих работах большое внимание уделяется преодолению тех недостатков, которые допускались ранее многими советскими философами при рассмотрении всеобщих законов диалектики как законов познания. Действительно, во многих работах (особенно в период до 50-х годов) задача рассмотрения всеобщих законов диалектики как законов познания довольно часто решалась слишком упрощенно. А именно тот или иной закон диалектики, та или иная категория просто иллюстрировались примерами, взятыми из области явлений, относящихся к познанию. Тем самым допускалась та ошибка, на которую обращал внимание еще Ленин. Он указывал, что нельзя сводить диалектику к сумме примеров, законы диалектики должны быть показаны как законы познания (см. 2, т. 29, стр. 317 – 318). В целях реализации этого ленинского указания советские философы в работах последних лет значительное внимание обращают на теоретическое обоснование необходимости действия законов диалектики в познании, а не просто иллюстрируют их примерами из сферы познания.
Другая ошибка, которая часто допускалась при анализе рассматриваемой проблемы, состоит в том, что она решалась «еще в довольно общем виде, когда ее содержание сводится к рассмотрению положения о том, что законы диалектики, которые действуют в природе и обществе, распространяют свою силу и на познание, что они одновременно являются и законами познания. При этом обычно не рассматриваются те конкретные формы познания, в которых законы диалектики находят свое проявление» (69, стр. 3 – 4). Вот почему в работах советских философов последнего времени акцент делается на рассмотрение именно различных форм проявления и особенностей действия всеобщих законов диалектики в сфере познания. Необходимость решения этой задачи связана с тем, что хотя законы диалектики как всеобщие законы действуют во всех областях действительности, но в каждой из них они имеют различные формы проявления.
На основе этого в ряде работ советских философов выдвигается и обосновывается точка зрения, согласно которой задача диалектики как логики и гносеологии состоит в анализе именно специфической формы проявления всеобщих законов диалектики в сфере познания. «Материалистическая диалектика, – пишет, например, А. Востриков, – раскрывает и изучает общие законы развития как объективного мира, так и мышления и познания. Но эта же диалектика, изучая те же общие законы в их специфическом выражении в области мышления, выступает уже как учение о мышлении и его законах, как диалектическая логика» (81, стр. 37). Данное положение отстаивается и во многих других работах советских философов.
Имеют место, однако, существенные расхождения относительно того, чтó следует понимать под «спецификой, особой формой проявления» всеобщих законов диалектики в сфере познания. Иногда под этим имеют в виду просто тот факт, что всеобщие законы диалектики действуют и в такой специфической области действительности, как мышление, познание в целом, что им подчиняются такие специфические явления, как знания, теории, процесс познания, суждения, умозаключения и т.д. В других случаях, говоря о специфике проявления законов диалектики в сфере познания, имеют в виду некоторые особенности их действия здесь (например, особый характер противоречий, имеющихся в познании, особенности «скачков», т.е. перехода количественных изменений в качественные, которые происходят в развитии познания, и т.д.).
Наконец, в некоторых работах при раскрытии специфической формы проявления законов диалектики в сфере познания указывают на специфический путь познания тех явлений, которые в логически обобщенном виде отражаются в категориях и законах диалектики (см., например, 171, 235). Так, Б. Кедров обращает внимание в своей книге «Единство диалектики, логики и теории познания» на то, что «при всей своей общности законы диалектики имеют специфическое выражение и действие в области мышления (т.е. в процессе отражения объекта субъектом)» и что задача диалектической логики «заключается именно в раскрытии этой специфики, но не в простом констатировании общности законов познания с законами внешнего мира» (171, стр. 168 – 169). В связи с этим он стремится раскрыть в указанной работе «специфику действия закона единства и „борьбы“ противоположностей, когда он выступает в роли закона познания», специфику действия закона перехода количественных изменений в качественные в сфере познания и т.д. Он показывает, в частности, что «путь познания» закона перехода количественных изменений в качественные (применительно к его действию в том или ином изучаемом явлении) «отличается от его действия в объективном мире» (171, стр. 199), что познание противоречия как единства противоположностей «идет весьма своеобразным путем» и не совпадает с самим реально существующим противоречием и т.д. На основе этого соответствующим образом истолковываются и задачи диалектики в ее функции логики и гносеологии, к чему мы вернемся ниже.
Несмотря на важность данного направления разработки материалистической диалектики, было бы ошибочно сводить все только к этому при определении основных направлений и аспектов ее разработки и рассматривать данное направление как специфически характеризующее разработку диалектики в ее логико-методологической и гносеологической функции.
Во-первых, при этом возникает опасность своеобразного сведéния материалистической диалектики к «сумме примеров», взятых из различных областей действительности, в том числе и из сферы познания. Как отмечает И. Нарский, раскрытие действия всеобщих законов диалектики в сфере познания, в частности разработка диалектики формально-логических элементов мышления, – это «не бесполезное дело, но она почти не выходит за рамки изложения диалектики как „суммы примеров“ и в функции диалектической логики потребностей современного научного знания удовлетворить не может» (255, стр. 141).
Во-вторых, возникают трудности в обосновании правомерности характеристики диалектики как логики и гносеологии. Тот факт, что в диалектике как науке о всеобщих законах рассматривается действие этих законов в различных областях действительности, например в сфере химических и физических явлений, в области живых организмов и т.д., не служит достаточным основанием для того, чтобы говорить о разработке диалектики как химии, физики, биологии и т.д. Но тем самым и анализ действия всеобщих законов диалектики в сфере познания не позволяет еще в полной мере говорить о диалектике как логике и гносеологии.
Отмеченные выше трудности в разработке диалектики как логики и гносеологии удалось бы преодолеть, если считать, что диалектика не ограничивается анализом действия всеобщих законов в сфере познания, а специально рассматривает формы и методы мышления, познавательные процедуры, процесс познания в целом. Но как, под каким углом зрения она должна их рассматривать?
При ответе на этот вопрос нередко исходят из того, что она имеет важное методологическое значение в любой области исследования и должна быть использована как метод изучения познания.
В соответствии с таким подходом полагают, что при разработке диалектики как логики и гносеологии речь должна идти об анализе познания с позиций диалектического метода, т.е. о раскрытии диалектики познания. Причем под этим понимают не изучение действия всеобщих законов диалектики в сфере познания (о таком понимании задачи раскрытия «диалектики познания» говорилось выше), а именно анализ познания с позиций диалектики, диалектического метода, и в частности изучение его как относительно устойчивой структуры, подвергающейся процессу изменения и развития, выяснение его формы и содержания в их взаимосвязи, раскрытие его многообразных, диалектически противоречивых свойств и связей и т.д. В таком аспекте должны изучаться, согласно данной концепции, и различные формы мышления (в том числе понятие, суждение, умозаключение и др.).
Насколько правомерна постановка такой задачи?
В настоящее время невозможно привести ни одного действительно серьезного научного аргумента в пользу той довольно-таки редко высказываемой точки зрения, согласно которой мышление в отличие от самого бытия, отражаемого в нем, является антидиалектическим, как это утверждал в свое время «легальный марксист» П. Струве.
Многочисленные факты истории науки и анализ этих фактов в марксистской философии, а также в других науках показывают, что познание, как и все другие явления действительности, носит ярко выраженный диалектический характер. «…Если все развивается, – писал в этой связи Ленин, – то относится ли сие к самым общим понятиям и категориям мышления? Если нет, значит, мышление не связано с бытием. Если да, значит, есть диалектика понятий и диалектика познания, имеющая объективное значение» (2, т. 29, стр. 229). «…Всему познанию человека вообще, – добавляет он, – свойственна диалектика» (2, т. 29, стр. 321).
Нет поэтому никакого сомнения в том, что анализ «диалектики познания», в том числе и диалектики форм мышления, – это действительно важная задача современной науки о познании.
Эволюция различных наук, изучающих познание, неизбежно приводит к представлению о том, что неправомерно подходить к познанию с позиций метафизического метода и что только на основе соблюдения требований диалектического метода можно добиться позитивных результатов и избежать существенных ошибок при его анализе. Один из основных недостатков старого метафизического материализма Ленин усматривал в неумении применить диалектический метод к изучению познания.
Бесспорно, что изучение познания в диалектике должно основываться на использовании диалектического метода. Однако рассмотрение познания с позиций диалектического метода не составляет специфической особенности одной диалектики. Если полагать, что только диалектика рассматривает познание диалектически, а другие науки – формальная логика, психология, кибернетика, педагогика, физиология высшей нервной деятельности – рассматривают его не так, как того требует диалектический метод, то это неизбежно приведет либо к отрицанию диалектического метода как всеобщего метода познания, либо к оценке упомянутых научных дисциплин как метафизических, антинаучных по своему методу.
Как известно, в советской философской и логической литературе – особенно в 20 – 30-е годы – допускались различные ошибки в трактовке отношения современной формальной логики и диалектики, когда они противопоставлялись друг другу именно по своему методу, подходу к познанию, причем формальная логика отождествлялась с метафизикой. Однако эти взгляды никогда не выражали точки зрения большинства советских философов и логиков. В настоящее же время такого рода взгляды на отношение формальной логики и диалектики составляют совсем редкое исключение[41]. Подавляющее большинство советских философов и логиков разделяет ту точку зрения, что современная формальная логика не является метафизической по своему методу, подходу к мышлению и в этом отношении отнюдь не противостоит диалектике.
Обвинение в метафизичности обычно выдвигалось в адрес формальной логики на том основании, что эта наука не изучает изменение и развитие форм, методов мышления, познавательных процедур, ограничиваясь изучением лишь относительно устойчивых моментов мышления. Даже если согласиться с таким пониманием предмета современной формальной логики (хотя само по себе оно не является бесспорным), то и в этом случае нельзя делать вывод о ее неизбежной метафизичности. Такая метафизичность имеет место лишь в том случае, когда в ходе абстрагирования от изменения и развития мышления не осознаются достаточно определенно смысл и значение проделываемой абстракции, что действительно характерно для некоторых представителей этой науки, но вовсе не для всей современной формальной логики как науки в целом. В современной же формальной логике, как правило (особенно если речь идет о работах советских логиков), при абстрагировании от изменения и развития познания осознается смысл данной абстракции, т.е. учитывается факт изменения и развития познания и обосновывается положение о том, что для тех целей, которые ставятся в ходе формально-логического исследования структуры научного знания, вовсе не обязательно изучать данный процесс изменения и развития.
Сказанное выше относительно формальной логики применимо в полной мере и к таким современным наукам, как психология, педагогика, эвристика, кибернетика, семиотика и др. По своему методу, подходу к мышлению, познанию в целом материалистическая диалектика противостоит старой, традиционной гносеологии, формальной логике, психологии и другим наукам XVII – XVIII вв., которые метафизически, антидиалектически подходили к познанию. Но это ни в коей мере не относится к современным наукам о познании.
В ходе любого изучения познания, идет ли речь о рассмотрении определенных аспектов его в кибернетике, семиотике, психологии, педагогике, эвристике, формальной логике и т.д., необходимо диалектически рассматривать его, соблюдать те методологические требования, которые формулируются в материалистической диалектике. Диалектический подход к познанию не составляет поэтому специфической особенности какой-либо одной современной науки о познании, в том числе и диалектики как логики, гносеологии и методологии. Об этом не следует забывать при определении специфических задач диалектики в изучении познания, форм и методов мышления.
Многие авторы полагают, что отмеченных выше трудностей в определении специфики диалектики как науки о мышлении, о познании в целом, т.е. как логики и гносеологии, и в обосновании правомерности характеристики ее как таковой удается избежать, если предположить, что специфический подход диалектики к изучению познания состоит в раскрытии его изменения и развития.
Такая точка зрения на предмет материалистической диалектики как логики и гносеологии нередко высказывалась еще в первый период развития материалистической диалектики в СССР (см., например, упомянутые работы В. Асмуса). Но особенно широкое распространение она получила после 50-х годов. Д. Горский, Б. Кедров, М. Розенталь и многие другие советские философы рассматривают диалектическую логику как науку «о закономерностях формирования, изменения и развития наших знаний (понятий, законов, гипотез, научных теорий)» (см. 102, 295, 304 и др.). Вообще это, пожалуй, одна из наиболее широко распространенных и в явном виде формулируемых концепций предмета материалистической диалектики как логики и теории познания.
Это не является случайностью. Ведь сама материалистическая диалектика выступает прежде всего как наука о всеобщих законах изменения и развития. Требование рассматривать изменение и развитие любого изучаемого явления в процессе его познания (по крайней мере на определенном этапе) – одно из важнейших требований диалектического метода. В анализе изменения и развития познания, форм мышления наиболее ярко проявляется диалектический характер современной теории познания и логики в противоположность старой гносеологии (исключая Гегеля) и традиционной формальной логике. Современные позитивисты, претендующие на создание универсальной «логики науки», как правило, отказываются от анализа механизма образования новых научных идей, теоретических понятий, новых способов теоретического воспроизведения объекта, полагая, что изучение развития научных знаний, новых идей вообще находится вне сферы логического анализа и должно быть полностью отдано на откуп психологии. Такая позиция является следствием абсолютизации формально-логического подхода к научным знаниям, в рамках которого действительно трудно анализировать процесс развития научного познания (по крайней мере многие важные его аспекты), поскольку этот процесс не может быть сведен к формально-логическому выводу новых знаний из уже имеющихся знаний, к простому накоплению эмпирических данных с последующей их обработкой, суммированием, выведением общего, к развитию одних лишь знаковых средств упорядочения знаний.
Нет никакого сомнения, что одна из важнейших задач, возникающих при разработке материалистической диалектики как логики, теории познания и методологии, состоит в анализе процессов изменения и развития познания, форм и методов мышления, познавательных процедур, в силу чего она выступает как генетическая логика, теория познания и методология. Отмечая это обстоятельство, Ленин писал: «А диалектика, в понимании Маркса и согласно также Гегелю, включает в себя то, что ныне зовут теорией познания, гносеологией, которая должна рассматривать свой предмет равным образом исторически, изучая и обобщая происхождение и развитие познания, переход от незнания к познанию» (2, т. 26, стр. 54 – 55). Он неоднократно подчеркивал, что «продолжение дела Гегеля и Маркса должно состоять диалектической обработке истории человеческой мысли, науки и техники» (2, т. 29, стр. 131).
В советской философской и логической литературе проделана значительная работа по реализации данного указания Ленина о разработке материалистической диалектики как генетической логики и гносеологии и о необходимости диалектической обработки истории научного познания. Советскими философами написан ряд оригинальных работ по этой теме. Анализу общих закономерностей развития научных понятий, законов, гипотез, научных теорий посвящена, например, книга Д. Горского (см. 102). В работе Г. Курсанова (см. 198) раскрывается диалектически противоречивая сущность понятия, общие гносеологические закономерности его формирования и развития на основе обобщения данных и естественных, и математических, и общественных наук. За последние годы вышел в свет целый ряд коллективных трудов под общей редакцией Б. Кедрова, в которых специально, в систематической форме, на основе тщательного анализа истории самых различных наук с позиций диалектики рассматриваются закономерности развития понятий, научных теорий, общие закономерности развития научного познания (см. 119, 295, 27, 275 и др.).
Однако при разработке материалистической диалектики в данном направлении и при обосновании в связи с этим положения о том, что диалектика является логикой, гносеологией и методологией, не всегда учитывается, что изменение и развитие познания изучается не только в материалистической диалектике и что поэтому не всякое рассмотрение изменения и развития познания есть разработка диалектики как логики и гносеологии.
Например, такое рассмотрение истории физики, химии, биологии, формальной логики и других наук, отдельных понятий, теорий, гипотез этих наук, при котором исследователя в первую очередь интересуют не общие диалектические закономерности развития научных теорий, понятий, гипотез, а эволюция именно данной науки, теории, гипотезы, является делом таких наук, как история физики, история химии, история формальной логики, которые скорее «включаются» в физику, химию, формальную логику, нежели в диалектику как логику и гносеологию. Трудно обосновать также, почему исследование изменения и развития знаковых средств выражения научных знаний, возникновения и развития формальных методов исследования (например, аксиоматического метода) должно осуществляться именно в диалектике. Скорее это составляет задачу формальной логики, семиотики и вообще логики научного исследования, поскольку именно в этих науках данные методы и средства подвергаются специальному исследованию. Большую роль в исследовании процессов развития науки призвана сыграть, как отмечается в ряде работ, психология, точнее, психология научного творчества (см. 58). Определенные аспекты эволюции научных теорий можно выявить и при подходе к познанию с позиций кибернетики, теории информации, рассматривая его как процесс получения, хранения и переработки информации (см., например, 191).
Поэтому во избежание неясности и недоразумений необходимо четко выяснить тот угол зрения, тот аспект, под которым диалектика анализирует изменение и развитие познания, определить, чтó и как она рассматривает при изучении процесса развития познания. Некоторая работа в этом направлении уже проделана советскими философами и логиками, о чем речь пойдет ниже.
Одного лишь указания на то, что диалектика как логика и гносеология изучает развитие познания, недостаточно и потому, что она, как показано в ряде работ советских философов и логиков, наряду с изучением изменения и развития познания рассматривает (должна рассматривать) также и относительно устойчивые, инвариантные моменты познания, процессы его функционирования, элементы структуры познания, имеющие место на том или ином этапе его развития, их связи друг с другом и т.д. Вот почему нельзя ограничивать задачи диалектики как логики и гносеологии изучением только развития познания, форм и методов мышления.
Таким образом, и рассмотренный подход к разработке и обоснованию материалистической диалектики как логики, гносеологии и методологии, содержащий ряд плодотворных идей, тем не менее не позволяет в полной мере преодолеть возникающие при этом трудности.
Рассмотрим в этой связи еще один подход к разработке диалектики как логики, гносеологии и методологии науки.
При обсуждении вопроса о предмете диалектической логики в литературе неоднократно ставился и дискутировался вопрос о том, не является ли специфическим для диалектики содержательный подход к познанию.
Такая постановка вопроса во многом была связана с гегелевской критикой традиционной логики, которая, по его мнению, абстрагировалась от содержания познания при его изучении. «Если в общем логику признают наукой о мышлении, – писал, в частности, Гегель, – то под этим понимают, что это мышление представляет собой лишь голую форму некоторого познания, что логика абстрагируется от всякого содержания, и так называемая вторая составная часть всякого познания, материя, должна быть дана откуда-то извне, что, следовательно, логика, от каковой эта материя всецело независима, может только указать формальные условия истинного познания, но не может содержать в себе самой реальной истины, не может даже быть путем к реальной истине, так как именно существенное в истине, содержание, лежит вне ее» (87, т. V, стр. 20). В противоположность такому представлению о целях и задачах логики Гегель считал, что логика не может совершенно абстрагироваться от анализа содержания познания. «Неполнота этого способа рассмотрения мышления, оставляющего в стороне истину, – указывал он, – может быть устранена лишь привлечением к мыслительному рассмотрению не только того, что обыкновенно причисляется к внешней форме, но вместе с тем также и содержания» (87, т. V, стр. 14). Исходя из этих соображений, Гегель пытался развить концепцию «содержательной логики». Отмечая эту заслугу Гегеля, Маркс обращал внимание на то, что до Гегеля логики по профессии упускали из виду содержание форм различных типов суждений и умозаключений.
Опираясь на гегелевскую критику традиционной логики, некоторые советские философы и логики пытались и современную формальную логику упрекать в «формализме», «отрыве формы от содержания» и т.д. Однако, как было показано в целом ряде статей и монографических исследований советских логиков и философов, например в книге П. Копнина «Диалектика как логика» (см. 186), в статье А. Горского и Ю. Петрова «Об определениях формальной и диалектической логики и их взаимосвязи» (см. 103), в статье В. Кураева «Специфика отражения действительности в формализованных системах логики» (см. 210), такие упреки в адрес современной формальной логики вряд ли оправданы. В этих работах отмечается, в частности, что многие основные понятия современной формальной логики (такие, как функция истинности, функция-предикат, закон логики, логическое следование и др.) определяются через понятие истины и зависят от различных подходов к пониманию самих истинностных значений, что связь между истинностью и правильностью была установлена – в соответствующем виде – именно современной формальной логикой, на основе чего при применении логики в той или другой отрасли науки строятся различные логические системы (конструктивная логика, многозначные логики, вероятностная логика и т.д.), что синтаксические методы анализа, как бы они ни были развиты, не могут исчерпать всего арсенала логических средств теории и т.д. Уже в силу этого неверно утверждать, что содержательный подход совершенно чужд современной формальной логике. Об этом свидетельствует и тот факт, что в последнее время в этой науке проводятся интенсивные исследования по выяснению особенностей структуры высказываний, выражающих закон, связи предметов, описывающих изучаемый объект как систему, и т.д. (см. работы А. Зиновьева, Ю. Солодухина, А. Уёмова и др.).
К сожалению, во многих работах в пылу критической полемики с теми, кто обвиняет современную формальную логику в «формализме», в «отрыве» содержания от формы, упускается из виду тот факт, что содержательный подход к исследованию познания в формальной логике не охватывает всех аспектов содержательного исследования познания и в этом смысле ограничен.
Попытка выявить ограниченность «содержательного» исследования познания в формальной логике была предпринята, в частности, в работах В. Садовского, В. Швырева и Г. Щедровицкого. В этих работах показано, что формально-логический подход к анализу знаний состоит в изображении научного знания как системы связанных по значениям истинности высказываний и, будучи основан на выявлении отношений между высказываниями по «условиям истинности», предполагает данность «условий истинности». Поскольку «условия истинности» высказывания это по сути дела действительность, выражаемая в содержании высказывания, постольку «формально-логический подход основан на данности готовых содержаний знания и отвлекается от процессов выработки нового мысленного содержания» (383, стр. 71). На основе формально-логического подхода рассматривается получение новых высказываний, которое сводится либо к синтезу знаний в составное, сложное знание (индукция, сочетание операций конъюнкции и дизъюнкции), либо к анализу составного знания на его компоненты, либо к соединению знания по общим элементам его состава и последующему исключению опосредствующих элементов (дедукция). «Во всех этих случаях понятийный состав знания, а тем самым и его мысленное содержание, воплощенное в абстракциях и связях между ними, во-первых, предполагается заранее данным, во-вторых, остается неизменным по отношению к формально-логическим преобразованиям» (383, стр. 72). В формально-логической концепции определений введение новых терминов рассматривается как передача вновь вводимому термину старых терминов. Такая концепция точно так же предполагает «значение» терминов, т.е. вычлененное в абстракции мысленное содержание, заранее данным и отвлекается от процессов их выявления, отмечает В. Швырев.
На основе обнаружения этой ограниченности, односторонности подхода современной формальной логики к анализу познания в упомянутых работах указывается на необходимость анализа в логике «процессов выработки нового мысленного содержания», «процессов новых абстракций», «исследования процессов мыслительной деятельности, направленной на выработку мысленных содержаний». К сожалению, в них не разъясняется достаточно четко, чтó следует понимать под этими процессами, какую роль в их исследовании может сыграть диалектика, и не формулируются специально, в систематической форме те понятия, с помощью которых такое исследование может быть проделано в диалектике.
Возможность более четкого определения задач содержательно-генетического исследования познания в диалектике открывается в том случае, если учесть, что материалистическая диалектика выступает как теория, выясняющая на основе анализа данных всех современных наук, а также истории познания некоторые важные особенности и закономерности тех предметов и явлений, которые изучаются в различных науках и составляют объект современного научного познания. А именно в категориях и законах диалектики как науки о всеобщих свойствах, связях и отношениях фиксируются такие особенности объекта познания, взятого в его логически обобщенном виде, которые характеризуют его как диалектический объект, или, как иногда говорят, диалектику объекта. К таким чертам и особенностям объекта познания относится то, что это диалектически противоречивый предмет, претерпевающий процесс развития, законы которого раскрываются в диалектике, предмет, представляющий собой целостную структуру взаимосвязанных и взаимодействующих элементов, имеющий качественные и количественные характеристики, форму и содержание, связанные определенным образом (как именно, это устанавливается в диалектике) друг с другом, и т.д.
В связи с этим возникает вопрос: нельзя ли для изучения познания в определенном аспекте, для выявления его особенностей и закономерностей использовать получаемые в диалектике знания об объекте познания?
Ответ на данный вопрос во многом зависит от истолкования природы познания и его взаимоотношения с объектом познания. Так, например, если познание истолковывать лишь как определенную деятельность исследователя с терминами языка науки или как деятельность «упорядочивания» субъективных ощущений, за которыми не скрывается ничего реально существующего, и т.д., то знания об объекте познания (в том числе и те, которые получаются в диалектике) оказываются просто «лишними», «ненужными» при изучении познания.
Дело обстоит совершенно иначе, если познание рассматривать прежде всего как отражение объекта, существующего вне и независимо от сознания субъекта. При таком истолковании процесса познания – а это и есть ленинский подход, который, как обосновывается в многочисленных трудах советских философов (см., например, 185, 210), является единственно верным, – учет особенностей, закономерностей объекта познания, использование знаний, получаемых о нем в диалектике, оказываются совершенно необходимыми для изучения познания.
Значит, выясняется правомерность проведения в диалектике при разработке ее как логики, гносеологии и методологии науки такого – содержательно-генетического – исследования познания (в том числе его эволюции), при котором учитываются особенности и закономерности объекта познания, выясняемые в диалектике и характеризующие этот объект, взятый в его всеобщей форме, как диалектический.
Такая характеристика целей и задач содержательно-генетического исследования познания в диалектике является, конечно, также еще чрезвычайно общей, поскольку в ней не указываются конкретные пути и способы его осуществления и, в частности, ничего не говорится о том, каким образом и для чего при анализе познания нужно учитывать выясняемые в диалектике особенности объекта научного познания. В литературе встречаются самые различные подходы к решению этого вопроса, центрального с точки зрения определения задач содержательно-генетического исследования познания в диалектике. Некоторые философы при его решении приходили, например, к выводу о том, будто диалектику интересует только содержание познания, а не формы, методы и закономерности познания. Но что же это за логика и методология науки, которые не занимаются изучением форм и методов мышления?!
Более правильным в этом отношении представляется такой подход к проведению содержательно-генетического исследования познания в диалектике, при котором ее задачи не ограничивают изучением содержания познания, а полагают, что на основе теории диалектики может быть выделен и изучен особый тип (и одновременно этап развития) мышления – диалектическое мышление. Под последним при этом понимается мышление, которое воспроизводит изучаемый объект как диалектический или которое воспроизводит диалектику объекта.
Впервые в советской философской литературе задача анализа в диалектической логике (на основе тех знаний об объекте познания, которые получаются в диалектике) процесса теоретического воспроизведения мышлением изучаемого объекта как диалектического была сформулирована, рассмотрена и обоснована (причем по-разному) Э. Ильенковым в его диссертации «Некоторые вопросы материалистической диалектики в работе К. Маркса „К критике политической экономии“» и А. Зиновьевым в его диссертации «Метод восхождения от абстрактного к конкретному (На материале „Капитала“ К. Маркса)», хотя, естественно, отдельные подходы к этому имели место и раньше.
Начиная с середины 50-х годов проблемы, связанные с анализом диалектического мышления, привлекают к себе все большее внимание советских философов и логиков. Именно эти проблемы в настоящее время занимают центральное место среди других проблем в советской философской литературе, посвященной диалектике как логике, гносеологии и методологии.
Так, в предисловии к книге «Диалектическая логика», написанной группой авторов Ростовского инженерно-строительного института, отмечается, что диалектическая логика «изучает законы, формы и методы разумного диалектического мышления» (120, стр. 5). В книге М. Алексеева «Диалектическая логика (Краткий очерк)» отстаивается положение о том, что диалектика мышления составляет лишь часть предмета исследования диалектической логики. Другую ее часть составляет так называемое диалектическое мышление, которое воспроизводит изучаемый предмет как сложное органическое целое в системе его связей и отношений, как изменяющийся и развивающийся, диалектически противоречивый предмет, представляющий собой единство противоположностей, сущности и явления, формы и содержания и т.д. (см. 25, стр. 19, 30 – 31 и др.).
Аналогичным образом – с некоторыми видоизменениями, дополнениями, уточнениями – задача диалектики как логики и гносеологии характеризуется и во многих других работах.
При этом иногда в качестве предмета диалектической логики указывается мышление о «диалектическом объекте», хотя фактически имеется в виду несколько иное – мышление, постигающее объект как диалектический, т.е. «диалектическое мышление», что, по-видимому, не одно и то же. Так, В. Вазюлиным обосновывается положение о том, что «предмет диалектической логики – мышление о развивающемся предмете. Диалектическая логика есть наука о мысленном воссоздании развивающегося предмета» (64, стр. 6). Однако фактически в данной работе в качестве предмета диалектической логики рассматривается мышление, воссоздающее изучаемый предмет как развивающийся. Это разные вещи, ибо одно дело мышление, изучающее предмет в процессе его развития, а другое дело мышление, хотя и являющееся мышлением о развивающемся предмете, но не воспроизводящее процесс его развития. Например, мышление буржуазных экономистов, как и мышление Маркса, было мышлением о развивающемся предмете – капиталистическом обществе. Но если Маркс воспроизводил его как развивающийся предмет, т.е. рассматривал данное общество в процессе развития, то буржуазные экономисты, напротив, изображали данный объективно развивающийся предмет как неизменный.
Итак, в соответствии с рассматриваемой концепцией при разработке диалектики в ее логико-методологической и гносеологической функции задача состоит не только и не столько в том, чтобы обосновать наличие изменения и развития изучаемого объекта, его сложного системного характера, противоречий и других его диалектических особенностей. Она заключается прежде всего в том, чтобы использовать получаемые в диалектике знания о них для анализа самого процесса их познания (например, процесса выражения движения в логике понятий).
Основная трудность при конкретизации такого подхода к разработке диалектики как логики, гносеологии и методологии состоит в том, чтобы конкретно указать, какого рода «логические процессы», имеющие место в ходе познания реальной диалектики изучаемых явлений и в своей совокупности составляющие диалектическое мышление, должны рассматриваться в диалектической логике.
При ответе на этот вопрос в литературе наиболее часто указывают на то, что диалектическая логика должна изучать те «приемы», «формы» и «методы», с помощью которых исследователь получает знания об изменении и развитии объекта, о его противоречиях, воспроизводит объект как сложную систему взаимосвязанных элементов и т.д. К таким приемам, методам, формам диалектического мышления, как правило, относят метод восхождения от абстрактного к конкретному, логический и исторический методы, прием исследования явления в «чистом» виде и др.
О приемах, способах, «операциях» диалектического мышления как о предмете диалектической логики говорится во многих работах советских философов и логиков. В частности, о них упоминается еще в книге В. Асмуса «Диалектический материализм и логика», вышедшей в 1924 г. В работе Б. Грушина «Очерки логики исторического исследования» говорится о том, что логика исторического исследования, составляющая часть диалектической логики, изучает приемы и способы воспроизведения процессов развития объекта (см. 105, стр. 4). По мнению Е. Войшвилло, диалектическая логика должна рассматривать «законы развития мысли, приемы исследования предметов и явлений действительности, приемы воспроизведения в мысли процессов развития предметов и явлений» (75, стр. 16). Как отмечает Б. Кедров, материалистическая диалектика при разработке ее как логики должна изучать «те познавательные способы и приемы, которые применяются при изучении того или иного предмета исследования» (171, стр. 217).
Во многих других работах советских философов и логиков в качестве основной задачи диалектической логики также указывается анализ тех приемов, способов, форм и методов мышления, которые применяются при воспроизведении реальной диалектики изучаемых явлений. В настоящее время имеется довольно значительное число работ – монографий, коллективных трудов, статей, брошюр, диссертаций, в которых эти приемы, формы и методы диалектического мышления подвергаются специальному анализу. Так, например, специфическая для диалектического мышления форма – метод восхождения от абстрактного к конкретному специально рассматривается в монографиях В. Вазюлина, Э. Ильенкова, М. Розенталя (см. 64, 144, 301) и др.
Приемы, методы и формы мышления, связанные с воспроизведением изменения и развития изучаемых явлений, специально рассматриваются в работах Д. Горского, Б. Грушина, И. Нарского, Г. Подкорытова (см. 102, 105, 254, 281, 341) и др.
В работах советских философов и логиков рассматриваются также приемы, методы и формы изучения системно-структурного анализа объектов, в ходе которого они воспроизводятся как целостные системы, приемы и методы изучения качественных и количественных параметров объекта, а также их единства – меры, пространственно-временных свойств изучаемых явлений и т.д.
Советским философам и логикам предстоит еще большая работа по дальнейшему анализу приемов, форм и методов диалектического мышления. В частности, требуют уточнения и разъяснения сами понятия «прием», «метод» и «форма» диалектического мышления. Кратко эти понятия можно разъяснить следующим образом. В процессе познания исследователь осуществляет (по крайней мере на определенном этапе данного процесса) некоторые действия по отношению к тем или иным предметам и явлениям (объектам). Исследователь «включает» их в сферу своей познавательной деятельности или «исключает» из этой сферы, а именно: он выбирает их в качестве предмета познания (т.е. того, на познание чего направлена его деятельность), в связи с чем он ставит и решает определенные задачи; он изучает (с помощью органов чувств, искусственно созданных приборов и т.д.) по крайней мере некоторые предметы и явления, получая на основе этого определенные знания о данных предметах и явлениях, а также о других; учитывая наличие какого-либо явления и возможность выбора его в качестве предмета познания, возможность изучения его, исследователь отвлекается от него (путем создания – в эксперименте – таких реальных условий, при которых оно отсутствует, или путем мысленного предположения данных условий) и т.д. Эти действия носят, таким образом, различный характер, и исследователь проводит их по отношению к различным предметам и явлениям. Ученый может изучать, например, только внешние свойства предмета, а может анализировать и его внутреннюю структуру; он может абстрагироваться от изучения развития предмета, а может сделать его предметом анализа; он может рассматривать качественные и количественные параметры какого-либо предмета, процесса, не учитывая и не изучая их связь, а может подвергнуть ее специальному исследованию и т.д.
С помощью понятий «прием», «метод», «форма» диалектического мышления фактически и характеризуются те познавательные действия исследователя с объектом (или, как иногда говорят, «абстракции»), которые позволяют ему воспроизвести данный объект как диалектический. А именно прием диалектического мышления – это некоторое отдельное познавательное действие с объектом, осуществляемое исследователем при воспроизведении его как диалектического (например, изучение какой-либо зависимости, отвлечение от форм ее проявления, анализ процесса изменения, воспроизведения структуры предмета и др.); форма диалектического мышления – некоторая совокупность этих познавательных действий, связанных между собой и осуществляемых в определенном порядке, другими словами, определенная система таких познавательных действий с объектом (например, изучение какой-либо зависимости в «чистом» виде при отвлечении от форм ее проявления, анализ процесса изменения при отвлечении от причин данного процесса, отвлечение от некоторых связей предмета и учет – изучение – их при дальнейшем познании предмета, осуществляемые в ходе восхождения от абстрактного к конкретному, и т.д.); метод диалектического мышления – то или иное познавательное действие с объектом или их совокупность (система), выступающие как средство решения некоторой задачи, получения определенных знаний при воспроизведении объекта как диалектического (например, исторический метод – воспроизведение истории объекта, используемое как средство решения некоторых познавательных задач).
Значит, приемы, методы и формы диалектического мышления, изучаемые в диалектике, – это вовсе не те произвольные, «абстрактные действия», «операции» исследователя, о которых говорят прагматисты, неопозитивисты и т.п. Система познавательных действий, составляющая диалектическое мышление, обусловлена изучаемым объектом, его особенностями и закономерностями и, следовательно, адекватна им, хотя и не совпадает непосредственно с ними, не тождественна им.
С точки зрения определения других задач диалектики в ее функции логики, гносеологии и методологии науки важное значение имеет следующий факт, устанавливаемый при содержательно-генетическом исследовании познания. В процессе познания какого-либо объекта исследователь не только одновременно, но и последовательно проводит познавательные действия по отношению к различным его сторонам. Он последовательно изучает объект в различных аспектах, в определенном порядке делает предметом познания, материалом изучения различные его стороны, получает о них некоторые знания, решает соответствующие задачи и т.д. Тем самым мысленно он как бы «движется по объекту» «от содержания к содержанию» (по терминологии Гегеля), изучая все новые и новые его стороны, получая о нем все более полные, глубокие и многосторонние знания. Как отмечал известный советский психолог С. Рубинштейн, «ведущее звено всякой мыслительной деятельности», «основной нерв процесса мышления» состоит в том, что «объект в процессе мышления включается во все новые связи и в силу этого выступает во все новых качествах, которые фиксируются в новых понятиях; из объекта, таким образом, как бы вычерпывается все новое содержание; он как бы поворачивается каждый раз другой своей стороной, в нем выявляются все новые свойства, которые фиксируются в новых понятийных характеристиках» (309, стр. 70 – 71).
Для диалектики как логики, гносеологии и методологии науки важно в первую очередь выяснить особенности и закономерности того познавательного движения по объекту, которое осуществляет исследователь при воспроизведении данного объекта как диалектического. Вопрос об этом был поставлен в литературе не только при изучении форм и методов диалектического мышления, но и в связи с анализом категорий диалектики.
За последние годы советские философы провели большую работу по разработке категорий материалистической диалектики. Их усилия были направлены прежде всего на то, чтобы «привести содержание категорий материалистической диалектики в соответствие с данными современной науки» (115, стр. 129). Особенно это относится к категориям причины и следствия, которые были в центре внимания в связи с новыми данными физической науки, в частности квантовой механики (см. 276, 316, 333). Уточняются, переосмысливаются – на основе учета новых данных современной науки – и такие категории диалектики, как свойство, качество, количество, мера, форма и содержание (см. работы В. Ильина, Б. Кедрова, В. Кузьмина, И. Тимофеева, В. Тюхтина и др.).
В некоторых работах советских философов предпринимаются попытки использовать при анализе категорий материалистической диалектики системно-структурный подход (см., например, 135, 288, 331). В этой связи следует отметить, что в работах В. Афанасьева, И. Блауберга, Т. Длугач, М. Руткевича, Ю. Сачкова, В. Свидерского, Г. Югая и других детально анализируются категории «элемент», «структура», «часть», «целое», «система», «вероятность», которые приобрели особенно важное значение в современной науке и которые авторы относят, как правило, к категориям диалектики (см. 35, 47, 315, 319, 318, 401).
Советские философы настойчиво работали и над вопросами системы категорий материалистической диалектики. Их усилия были направлены на уяснение взаимосвязи различных категорий, их взаимоотношения с законами диалектики, на выработку основных принципов изложения материалистической диалектики в виде стройной, целостной системы взаимосвязанных категорий. Эти вопросы специально рассматриваются в работах В. Библера, М. Макарова, В. Тугаринова, А. Шептулина, Д. Широканова, а также в коллективных трудах (см. 46, 220, 356, 388, 390) и др.
В связи с решением упомянутых выше проблем, связанных с анализом категорий материалистической диалектики, особое внимание советских философов привлекает положение, высказанное и обоснованное Лениным, о том, что категории диалектики являются ступенями, моментами или узловыми пунктами процесса познания. Анализируя «Логику» Гегеля, в которой категории изображаются как ступени, моменты развития абсолютной идеи, Ленин в «Философских тетрадях» подчеркивал, что на самом деле «категории суть ступеньки выделения, т.е. познания мира, узловые пункты в сети, помогающие познавать ее и овладевать ею» (2, т. 29, стр. 85).
Анализу категорий диалектики как ступеней познания посвящены работы Б. Кедрова, П. Копнина, А. Шептулина, коллективный труд «Категории диалектики как ступени познания» (см. 167), подготовленный сотрудниками Института философии АН СССР, и др. В ходе этого анализа было установлено, что категории диалектики, фиксирующие в логически обобщенном виде различные стороны объекта познания, характеризуют вместе с тем определенные ступени, этапы отражения объекта в ходе функционирования и развития научного познания. Это связано с тем, что не все стороны изучаемого объекта сразу познаются исследователем, поскольку существует некоторая зависимость в получении знаний о них, в их исследовании. Например, прежде чем изучать изменения какого-либо предмета, надо предварительно, как отмечал Энгельс, получить хотя бы некоторые знания о том, чтó представляет собой этот предмет. Аналогичным образом, прежде чем выяснить причины изучаемого изменения, надо сначала установить само это изменение, прежде чем изучать формы проявления некоторого закона, нужно предварительно обнаружить этот закон и т.д.
Вследствие этого в процессе познания с необходимостью происходит «движение по объекту познания», например переход от явления к сущности изучаемого предмета, от фиксирования изменения к анализу его причин, от раскрытия закона к рассмотрению различных форм его проявления и т.д. Поэтому можно выделить определенные этапы процесса познания, на каждом из которых изучаются и отражаются те или иные стороны объекта при отвлечении от других его сторон. Категории диалектики «изменение», «качество», «закон» и другие характеризуют поэтому определенные ступени познания.
С точки зрения задач материалистической диалектики как логики, теории познания и методологии науки при рассмотрении категорий в качестве ступеней познания важное значение имеет тот факт, что указанное движение по объекту познания характеризует, как было установлено в работах советских философов, и историю развития научного познания. Причем на основе получения знания о новых сторонах изучаемого объекта меняется вся структура знаний о нем, происходит возвращение к ранее познанным сторонам его, дается иное изображение этих сторон с учетом их связи со вновь отраженной стороной и их места в изучаемом объекте в целом.
Одна из важнейших задач диалектики как логики и гносеологии и состоит в том, чтобы рассмотреть, как общие закономерности познавательного движения по объекту, выявляемые в диалектической логике, действуют и проявляются в ходе развития научного познания. При этом возникают важные проблемы: какова последовательность отражения различных сторон объекта в ходе истории его познания; чем обусловливается эта последовательность и совпадает ли она с логической последовательностью их изучения на современном этапе познания; какое влияние на всю структуру имеющихся знаний об изучаемом объекте оказывает тот факт, что на каком-то этапе истории познания начинает воспроизводиться новая его сторона; каковы причины перехода к отражению новых сторон, аспектов изучаемых явлений, к формированию новых структур знания о них, какую роль в этом играют так называемые противоречия-антиномии (см. 253, стр. 4) и др. Поскольку каждая качественно определенная сторона объекта познания в логически обобщенном виде фиксируется в некоторой категории диалектики, постольку задача диалектики как логики и гносеологии в связи с анализом этих проблем выступает как задача рассмотрения процесса развития познания в категориальном плане.
Некоторые аспекты указанных проблем уже рассмотрены в советской литературе в работах, посвященных анализу категорий диалектики как ступеней познания, истории научного познания и т.д. Вместе с тем нельзя не отметить, что данные проблемы относятся, пожалуй, к числу наименее разработанных проблем диалектики как логики и гносеологии.
При рассмотренном выше подходе диалектики к исследованию развития познания, во-первых, сама диалектика, ее учение, выступает как «итог, сумма, вывод истории познания мира» (2, т. 29, стр. 84), как «обобщение истории мысли» (2, т. 29, стр. 298). Во-вторых, выявляется специфика подхода диалектики к исследованию процесса развития познания, отличающая ее от других наук, рассматривающих данный процесс. Тем самым преодолеваются отмеченные выше трудности, возникающие в том случае, если без всяких оговорок утверждать, что диалектика в отличие от других наук о познании рассматривает процесс его развития.
Ряд вопросов, связанных с разработкой диалектики как логики и гносеологии в указанном аспекте, затрагивается в работах советских философов не только при рассмотрении категорий диалектики как ступеней функционирования и развития познания, но и при решении проблемы «системы категорий диалектики». Это связано прежде всего с необходимостью выявить принцип построения такой системы категорий. Некоторые советские философы доказывают, что при построении системы категорий они должны излагаться «в той последовательности, в которой происходило познание отражаемых ими всеобщих сторон и связей объективной действительности» (388, стр. 11), что «субординация категорий диалектической логики отражает наиболее общие связи материального предметного мира в той последовательности, – выпрямленной и логически осмысленной, – в которой эти связи раскрывались (отражаясь в категориях) в истории человеческого познания и трудовой практики» (46, стр. 154).
Итак, основные задачи содержательно-генетического исследования познания в диалектике при разработке ее как логики, гносеологии и методологии науки состоят в использовании получаемых в диалектике знаний об объекте познания для изучения особенностей и закономерностей мысленного (познавательного) движения по объекту при воспроизведении его как диалектического, для анализа различных приемов, форм и методов диалектического мышления, для рассмотрения категорий диалектики как ступеней функционирования и развития научного познания[42].
При анализе литературы, в которой разработка диалектики как логики и гносеологии так или иначе связывается с содержательно-генетическим исследованием познания в диалектике, нельзя не заметить наличие различных подходов к его конкретному осуществлению. Они связаны прежде всего с различным решением вопроса об отношении закономерностей, форм и методов мышления, познания в целом, к тому объекту, который изучается и отражается. В зависимости от того, как понимается это отношение, складывается соответствующее представление о целях и задачах диалектики как логики и гносеологии в изучении диалектического мышления, о путях и направлениях изучения познания на основе получаемых в диалектике знаний об объекте познания.
Г. Батищев, Н. Вахтомин, Э. Ильенков, А. Касымжанов, Л. Науменко, Г. Югай и другие авторы придерживаются, например, той точки зрения, что «о диалектических законах бытия и познания можно сказать, что это одни и те же законы» (69, стр. 81), что «способ развития мыслей» «тождествен способу движения содержания», что «все специфические определения мышления оказываются специфическими определениями предмета» и что, следовательно, имеет место «совпадение» «форм и законов познающего мышления с формами и законами объективной реальности» (257, стр. 11, 17).
Отрицается наличие и правомерность изучения в диалектике каких-либо специфических форм и законов мышления: поскольку «законами познания оказываются… всеобщие определения действительности», постольку надо «распрощаться с пресловутой „спецификой“ мышления, которая всегда все портит даже при самой „скромной“ оценке ее роли, а ведь вместе с этой „спецификой“ падает как лишенное основания также и представление о диалектической логике как об исследующей „приемы“ мысли в отличие от всеобщих форм бытия…» (37, стр. 8, 87).
Напротив, в работах Б. Грушина, Б. Кедрова, П. Копнина, М. Мамардашвили, И. Нарского, В. Тюхтина, А. Шептулина и автора данной статьи такой подход оценивается как не вполне правомерный и как до некоторой степени напоминающий гегелевскую концепцию тождества бытия и мышления. Гегель, отмечает, например, М. Мамардашвили, «не смог правильно использовать принцип содержательного рассмотрения в качестве средства решения задачи исследования форм мышления, и прежде всего потому, что он отождествил субъективные логические связи деятельности со связями реальными, объективными (и, следовательно, не дал понятия ни тех, ни других)… Гегель вообще не признает общей зависимости мышления от предметов и обрывает всякую связь мысленного содержания с ними. Но Гегель делает и дальнейший шаг, отождествляя изображаемое научным знанием движение предмета и движение научной мысли, этот предмет изображающей» (223, стр. 127, 129).
В работах упомянутых авторов обосновывается положение о том, что нет полного совпадения форм и законов познающего мышления с формами и законами объекта познания, ибо «не все связи и отношения познания соответствуют действительности, в познании есть такие связи, отношения, которые свойственны только ему и отсутствуют в действительности» (115, стр. 41). Существуют такие особенности и закономерности мысленного (познавательного) движения по объекту, которые обусловлены объектом познания, его особенностями и закономерностями (адекватны ему и в этом смысле отражают его), но не тождественны, не совпадают непосредственно с ними (см. 210). В процессе познания, в частности, сначала фиксируется некоторый процесс изменения и лишь потом анализируются его причины, сначала изучается развитое состояние предмета, потом его неразвитое состояние, сначала качественные характеристики предмета, потом количественные параметры и т.д. Эти особенности и закономерности мысленного (познавательного) движения по объекту хотя и обусловлены определенными особенностями объекта познания, реальным взаимоотношением изучаемых явлений, но свойственны только познанию, специфичны для него. Их анализ, по мнению упомянутых авторов, и составляет одну из основных задач содержательно-генетического исследования познания в диалектике.
При таком подходе к разработке диалектики как логики, гносеологии и методологии науки речь идет не только о применении диалектического метода к изучению познания, не только об анализе действия всеобщих законов диалектики в сфере познания, но и о рассмотрении в диалектике специфических законов познания – законов мысленного (познавательного) движения по объекту в процессе функционирования и развития познания, а также специфических форм и методов мышления, познавательных процедур. Познание при этом рассматривается в его соотношении с объектом познания как его отражение, и потому проблема истины – центральная проблема гносеологии, отличающая ее от других наук о познании, оказывается и внутренней проблемой диалектики. Все это в полной мере позволяет оценить диалектику как логику (диалектическую логику), теорию познания и методологию науки.
Подход к разработке диалектики как логики, гносеологии и методологии науки на основе содержательно-генетического исследования познания позволяет выяснить и ее специфический предмет в изучении познания, отличающий ее от других наук о познании, в частности от формальной логики. Речь идет не только о том, что при содержательно-генетическом исследовании познания в диалектике выясняются некоторые специфические приемы, методы и формы мышления (как, например, метод восхождения от абстрактного к конкретному, логический и исторический методы, диалектический метод в целом), составляющие предмет ее рассмотрения как диалектической логики, которые не изучались и не изучаются в формальной логике. Не менее важно и то, что определяется специфический подход диалектики к анализу тех «традиционных» форм и методов мышления, познавательных процедур, которые издавна служили предметом изучения формальной логики и которые анализируются в ней и в настоящее время. Этот специфический подход диалектики состоит в том, что данные формы и методы мышления, познавательные процедуры интерпретируются как познавательные действия исследователя с объектом при воспроизведении его как диалектического.
Взять, например, процедуру объяснения, анализу которой посвящена большая логическая литература. Для определенных целей вполне оправдано интерпретировать ее как познавательное действие исследователя с объектом, а именно рассмотреть ее, например, как такую процедуру, в ходе которой выясняется, почему некоторое явление А имеет место, т.е. благодаря наличию каких других явлений Б, В… оно имеет место. Используя получаемые в диалектике знания об объекте познания при анализе процедуры объяснения в этом аспекте, можно установить, в частности, что в различных случаях объяснение осуществляется на основе воспроизведения различных «сторон» изучаемого объекта (в логически обобщенном виде они фиксируются в таких категориях диалектики, как «изменение», «структура», «функция» и др.). Тем самым, в частности, можно провести очень важное для практики научного познания различие между историческим (генетическим) объяснением, основанным на воспроизведении истории объекта, и структурным объяснением, связанным с воспроизведением структуры, структурных связей предмета, а также между субстанциональным, атрибутивным, причинным и следственным (в частности, функциональным) объяснением (см. 262, 341). Аналогичным образом могут быть выделены и изучены соответствующие типы описаний, например структурное, функциональное и генетическое описания (см. 375, стр. 133).
В содержательно-генетическом плане в диалектике могут быть исследованы и такие традиционные формы мышления, как понятие и суждение. В частности, при таком исследовании их на основе использования получаемых в диалектике знаний об объекте познания можно выделить различные (по содержанию) типы понятий и суждений (например, понятия и суждения об изменении, о противоречиях, о качественных и количественных характеристиках объекта), рассмотреть особенности их получения и установления истинности, а также исследовать «их изменения в зависимости от изменения содержания (углубления знания)» (75, стр. 47). Примером такого исследования может служить анализ Энгельсом процесса развития суждений в ходе истории знаний о превращении энергии.
Различные действия с понятиями и суждениями в определенном отношении также могут быть интерпретированы как познавательные действия с объектом и на основе этого подвергнуты содержательно-генетическому исследованию в диалектике. Например, определение понятий может быть рассмотрено как такое познавательное действие с объектом, при котором выясняются его сущность и специфика, отличие от других объектов. На основе такой его интерпретации, используя получаемые в диалектике знания об объекте познания, можно выделить и исследовать различные (по содержанию) типы определений (например, генетические определения, характеризующиеся тем, что сущность и содержание изучаемого явления, определяемого понятия раскрываются через указание на способ возникновения предмета, отражаемого этим понятием, на его историческую или преемственную связь с предшествующими ему во времени формами, на его порождение последними; определение понятий через закон, определение через противоположность) и в связи с этим рассмотреть, когда при определении понятий необходимо воспроизводить развитие предмета, его структуру и т.д. При этом должны быть сформулированы соответствующие правила определений (см. 169, стр. 349; 186, стр. 321 – 323; 175, стр. 66).
Выводные процессы в определенном отношении могут быть рассмотрены как такие связи познавательных действий с объектом, когда на основе познания одного объекта (его стороны) делается вывод о другом объекте (стороне) без его (ее) непосредственного изучения, а на основе учета их реального взаимоотношения. В связи с этим открывается возможность рассмотрения в диалектике и такой формы мышления, как умозаключение, которая традиционно считалась предметом исследования формальной логики и рассмотрению которой придается важнейшее значение и в настоящее время[43]. А именно речь идет о том, чтобы, используя учение диалектики, в котором раскрывается объективное взаимоотношение различных явлений (например, изменения и тождества предмета, причины и следствия, изменения, совершающегося в одних условиях, и изменения, происходящего в других условиях, изменения и структуры предмета и т.д.), выяснить правомерность получения знаний об одном явлении (например, о причине) из имеющихся (получаемых) знаний о другом явлении (следствии) на основе учета реального взаимоотношения этих явлений (см. 340).
Содержательно-генетическое исследование в диалектике различных форм и методов мышления, познавательных процедур, связанное с интерпретацией их как познавательных действий с объектом, предполагает, как мы видели, учет особенностей и закономерностей объекта познания, а вместе с тем отвлечение от физиологической организации субъекта (структуры его органов чувств, его мозга и всей нервной системы), от особенностей психики исследователя – его памяти, воли, внимания, эмоций и т.д., от особенностей используемого исследователем языка, его структуры и т.д.
Иные задачи решаются и иные абстракции применяются в современной формальной логике при анализе строения науки, при изучении знаний и познавательной деятельности по их получению. Как показал, в частности, А. Зиновьев, суть этих абстракций состоит прежде всего в том, что все составляющие науку знания сводятся к высказываниям и их совокупностям (сложным высказываниям). Структуры высказываний выступают при этом как схемы правильно построенных предложений. На основе этих абстракций в качестве основной задачи современной формальной логики выступает анализ «правил построения языка науки и правил оперирования им» (141, стр. 228), установление таких законов, которые «суть правила оперирования высказываниями и терминами» (140, стр. 129). В связи с решением этой задачи современная формальная логика изучает правила соединения простых высказываний в более сложные, зависимость истинности этих сложных высказываний от истинности составляющих их простых высказываний и на этой основе формулирует правила получения одних высказываний из других, правила вывода (теория вывода и доказательства), а также правила установления значения терминов языка науки (теории определений). Для этих целей в современной формальной логике успешно применяются абстрактно-теоретические методы математики, основанные на построении исчислений и формальных знаковых систем. На основе такого подхода различные методы и формы мышления, познавательные процедуры рассматриваются в современной формальной логике не в плане познавательных действий исследователя с объектом, а в плане его действий с терминами и высказываниями (предложениями) языка науки. Так, понятие рассматривается как «термин, значение которого устанавливается посредством определения (который вводится, создается определением)», определение – как «образование термина посредством соглашения об отношении его значения и значений других терминов» (см. 142, стр. 35, 31), объяснение – как процедура, в ходе которой устанавливается логическая связь между отображением объясняемого объекта в языке и законом науки (см. 262, стр. 19) и т.д. Наиболее ярко такой подход современной формальной логики к анализу методов познания проявляется в рассмотрении аксиоматического метода построения научного знания.
На том основании, что в качестве основной задачи современной формальной логики выступает анализ правил построения языка науки и правил оперирования с ним, ошибочно было бы делать вывод о том, что она вообще не является наукой о мышлении, который иногда делают. Как отмечается в ряде работ советских философов и логиков, введение терминов, формулирование высказываний, оперирование с ними – важная сторона познавательной деятельности исследователя, процесса мышления.
Понимаемые указанным выше образом формально-логический и диалектико-логический подходы к познанию не исключают, а дополняют друг друга (если, конечно, четко осознаются смысл, значение и границы каждого из них). При этом речь идет именно о современной формальной логике. Ибо если говорить о «традиционной» формальной логике, то, во-первых, для нее, как уже отмечалось, во многом характерен метафизический подход к познанию. Во-вторых, различные формы и методы мышления, познавательные процедуры рассматривались здесь не только в плане действий исследователя с терминами, предложениями языка науки, как это делается в современной формальной логике, но и как познавательные действия с объектом. Причем, как показывает анализ истории логики, эти два аспекта исследования познания, методов и форм мышления нередко смешивались, недостаточно четко различались, отождествлялись. Вот почему важно отличать отношение диалектики к современной формальной логике и к традиционной формальной логике. На это обращают внимание многие советские философы и логики.
Вопрос об отношении формальной и диалектической логики весьма сложный и до сих пор до конца не решенный во всех его аспектах и деталях. Наряду с изложенным выше пониманием данного вопроса в литературе высказываются и другие точки зрения. В частности, уже упоминалась – и была показана как несостоятельная – точка зрения, отождествляющая формальную логику с метафизикой и на основе этого противопоставляющая формальную и диалектическую логику по их методу. Иногда полагают, что диалектическая логика изучает содержание мышления, а формальная логика – формы мышления, что диалектическая логика рассматривает мышление в развитии, а формальная логика отвлекается от изменения и развития форм мышления. Эти точки зрения также уже отмечались выше.
Широко распространено в литературе и понимание формальной логики как «логики покоя», «логики относительной устойчивости вещей». Сторонники такого понимания предмета формальной логики исходят из того, что хотя эта наука в отличие от диалектической и не исследует форм мышления, особенностей познания, связанных с отражением изменения и развития предметов, их противоречий, но она якобы рассматривает в полном объеме, во всех аспектах те формы и особенности познания, которые связаны с отражением предметов как относительно устойчивых, постоянных, неизменных (см., например, 222, стр. 16).
На основе такого понимания предмета формальной логики диалектика как логика нередко сводится лишь к учению «о формах и законах мышления, отражающих движение и развитие объектов действительности, их взаимопереходы, тождество противоположностей» (222, стр. 36). Но это вряд ли правомерно. Ведь диалектика не сводится к релятивизму кратиловского типа, признающему только изменчивость вещей. Необходимым составным элементом ее учения является положение о том, что предметы не только постоянно изменяются, развиваются, но вместе с тем сохраняют относительную устойчивость, которая выражается, в частности, в том, что в течение определенного времени они имеют некоторую постоянную структуру, устойчивые законы, связи, сохраняют тождество. В диалектике специально формулируются категории для отражения этих особенностей предметов, в частности такие категории, как «тождество», «покой», «структурная связь», «относительно устойчивая система» и др. (см. 319, 401). Поэтому совершенно несправедливо исключать из сферы рассмотрения диалектики как логики анализ тех форм мышления, тех особенностей познания, которые связаны с отражением не изменения и развития предметов, а их относительной устойчивости: их тождества, их структурных связей и т.д. В ряде работ советских философов и логиков, вышедших в последние годы, специально анализируются с позиций диалектики эти вопросы, и тем самым заполняется тот пробел, который до недавнего времени действительно существовал в анализе данной проблематики в рамках диалектической логики (см. 341 и др.).
Учитывая это обстоятельство, многие философы и логики при истолковании формальной логики как «логики относительной устойчивости вещей» рассматривают ее просто как «часть», «сторону», «аспект» диалектической логики, полагая, что законы формальной логики представляют собой «предельный случай» законов диалектики, «определяемый особыми задачами и условиями познавательной деятельности», и что «те требования, которые выражаются законами формальной логики… составляют лишь определенные моменты более широких и глубоких требований диалектики» (53, стр. 171, 69).
Данная концепция, восходящая к высказыванию Г.В. Плеханова (см. 18, т. III, стр. 81), имела распространение уже в 20 – 30-е годы. Так, например, А. Варьяш вслед за Плехановым считал, что «формальная логика есть момент, частный случай диалектики» (66, стр. 363), что она является «составной частью диалектики» и «представляет собой низшую, более элементарную ее ступень» (66, стр. 3). Аналогичное понимание диалектической логики отстаивал и В. Сарабьянов в своей работе «В защиту философии марксизма» (314, стр. 166 – 167).
Данная концепция взаимоотношения диалектики (диалектической логики) и формальной логики в какой-то мере была оправдана в 20 – 30-е годы, когда современная формальная логика делала только первые шаги и характер тех абстракций, с помощью которых она выделяет свой предмет в области познания, вырисовывался недостаточно четко. Но она вряд ли правомерна в настоящее время, когда процесс формирования предмета современной формальной логики в основном закончился, и потому гораздо легче «увидеть» тот факт, что с помощью определенных абстракций современная формальная логика и диалектическая логика «задают», как было показано выше, различные предметы исследования в области мышления. В этой связи одна из них не может быть просто «частью» другой.
В заключение рассмотрения вопроса об отношении диалектической логики к формальной логике нам хотелось бы особо подчеркнуть следующее. В настоящее время сложилась такая ситуация, когда существует целый ряд наук (отраслей науки), делающих предметом своего рассмотрения познание. При этом каждая из них выделяет в познании определенные стороны, аспекты, применяя для этого соответствующие абстракции.
В связи с такой ситуацией в литературе дискутируется довольно-таки много вопросов, касающихся специфики изучения познания в той или иной науке, в частности в диалектике и формальной логике. Часто все эти споры сводятся к выяснению вопросов о том, какие абстракции должны применяться в той или другой науке при изучении познания (должна ли, например, формальная логика обязательно абстрагироваться от рассмотрения процесса развития познания или не должна, абстрагируется ли она от содержания знаний или не абстрагируется), как следует называть те науки, в которых применяются те или иные абстракции, и т.д. При этом довольно часто упускаются из виду наиболее важные и существенные ошибки, имеющие место в самых различных науках при изучении познания. Эти ошибки состоят в том, что, вычленяя с помощью определенных абстракций какой-то аспект изучения познания, абсолютизируют его, не учитывают возможность рассмотрения познания в иных аспектах, отождествляют между собой эти различные аспекты.
Поэтому, на наш взгляд, в ходе дискуссии по вопросу о сфере, границах той или иной науки (например, формальной логики, диалектики) при изучении познания необходимо иметь в виду, что в конечном итоге суть дела, по-видимому, не в том, в какой науке о познании должны осуществляться те или иные абстракции, как должна называться та наука, в которой они применяются. Главное состоит в том, чтобы учитывать возможность и необходимость осуществления самых различных абстракций в ходе анализа познания, рассматривать познание в самых различных аспектах, не смешивать, не отождествлять их друг с другом, учитывать их связь, четко осознавать смысл, значение и границы.
Эта сторона дела потому является наиболее важной, что вообще «сама идея установить абсолютно строгое и окончательное разграничение сфер… наук нам представляется сомнительной: наука не стоит на месте, и вторжение одной из них в сферу другой вполне правомерно» (141, стр. 254). Эти слова, сказанные А. Зиновьевым относительно взаимоотношения формальной и диалектической логики, справедливы, по-видимому, по отношению ко всем наукам о познании.
В связи с обнаружением самых различных аспектов, сторон познания, выявляемых в самых различных науках, в настоящее время перед учеными встала задача построить такую теорию познания (в широком смысле слова), которая давала бы системное изображение познания, учитывая результаты его изучения во всех отраслях науки, в той или иной степени касающихся его.
Именно с этим связано возникновение в советской философской и логической литературе целого ряда исследований по так называемой логике научного исследования (см. 187, 350, 200), в которых используются теория и метод диалектики, общегносеологические представления, аппарат современной формальной логики, эмпирические наблюдения над историей науки, идеи, методы, понятия и принципы самых различных наук (см. 102, 262, 283, 391, 212, 213). В них обнаруживается стремление подвергнуть всестороннему, системному анализу логико-гносеологические проблемы научного знания. Однако детальное рассмотрение всех этих проблем выходит за рамки данной работы.
Таким образом, рассмотрение работ советских философов, посвященных разработке диалектики как логики, гносеологии и методологии, несомненно, выявляет различное понимание авторами предмета диалектической логики, путей и способов ее разработки и т.д. Нередко буржуазные идеологи обращают внимание лишь на это разнообразие взглядов, делая вывод о наличии якобы непримиримых разногласий среди советских философов по вопросам диалектической логики и «тупика» в его решении (см. 444).
При этом, во-первых, упускается из виду тот факт, что, несмотря на все различие точек зрения относительно разработки диалектики как логики, гносеологии и методологии, они имеют и некоторые общие моменты, объединяющие их. В частности, как уже отмечалось, со второй половины 50-х годов среди советских философов крепнет единое убеждение в том, что требуется специальный анализ логико-методологических и гносеологических проблем диалектики, не сводящийся к рассмотрению всеобщих законов диалектики.
Во-вторых, и это главное, те разные пути, способы и направления разработки материалистической диалектики в ее логико-методологической функции, которые предлагались и предлагаются разными советскими философами, в своем большинстве при их правильном понимании, как было показано выше, не исключают, а дополняют друг друга.
Нельзя упускать из виду и тот факт, что довольно часто разногласия носят не принципиальный, а лишь терминологический характер. Например, много споров среди советских философов вызывает вопрос о том, имеет ли место тождество (совпадение) диалектики, логики и теории познания, или же они находятся в единстве. Внимательное рассмотрение этих дискуссий показывает, однако, что нередко участники этих дискуссий по существу стоят на одних и тех же позициях, признавая необходимость анализа при разработке диалектического материализма не только всеобщих законов, но и – на основе этого – самого процесса познания (в определенном аспекте). Но в связи с тем, что одни философы называют диалектикой лишь тот аспект этой науки, который связан с анализом всеобщих законов, а другие все эти аспекты в целом, и рождаются указанные споры. Кроме того, сами термины «тождество (совпадение)» и «единство» довольно часто употребляются по сути дела в одном и том же значении.
Нередко разногласия возникают потому, что одни философы называют ту науку, которая на основе учения диалектики формулирует соответствующие методологические правила, «требования к познающему субъекту» диалектической логикой, а другие – методологией. Науку, изучающую с позиций диалектики структуру процесса познания, также называют по-разному – «логикой», «методологией», «диалектикой» и т.д. По-разному толкуется в литературе смысл термина «диалектический метод», а также взаимоотношение терминов «диалектический метод» и «диалектическая логика». Некоторые авторы считают, что эти термины одинаковы по смыслу и взаимозаменяемы, по мнению других, они не совпадают полностью и между ними существуют различия.
Это вовсе не значит, однако, что все разногласия советских философов носят чисто терминологический характер. Мы хотим подчеркнуть лишь то обстоятельство, что нельзя останавливаться на простом фиксировании разногласий, а в каждом конкретном случае необходимо учитывать, какой характер они имеют. При этом должно быть ясно, что суть дела не в названиях, не в терминах, которые применяют различные философы, а в том, насколько полно, глубоко, конкретно и всесторонне охватываются в той или иной концепции, в той или иной системе понятий, в тех или иных терминах (а они могут быть различными) различные аспекты, направления разработки материалистической диалектики, ставятся и решаются соответствующие проблемы. При таком подходе создаются условия для творческих дискуссий советских философов в процессе исследования этих проблем, для формулирования единой, целостной концепции диалектики как логики, теории познания и методологии, синтезирующей в себе все позитивные стороны предшествующих концепций.
Следует отметить, что разработка диалектики как логики, теории познания и методологии в советской философии диктовалась не просто чисто «абстрактными» соображениями и внутренними потребностями развития самой диалектики. Она развивалась в этом аспекте советскими философами прежде всего для укрепления союза материалистической диалектики и частных наук, о котором Ленин писал в своей работе «О значении воинствующего материализма», для успешного выполнения ею методологической функции по отношению к частным наукам.
С другой стороны, по мере развития исследований в области логико-методологических и гносеологических проблем диалектики менялось, уточнялось и углублялось само представление о сущности, путях и «механизме» выполнения диалектикой ее методологической функции в научном исследовании.
3. Развитие взглядов на диалектический метод и методологическую функцию диалектики в научном познании
В первый период советским философам необходимо было прежде всего отстоять саму идею о важном методологическом значении материалистической диалектики для других наук. В ходе решения этой задачи им приходилось бороться не только с буржуазными идеологами Запада, но и преодолевать различные неверные взгляды среди философов внутри страны.
Достаточно вспомнить в связи с этим дискуссию так называемых диалектиков (А. Деборин, Я. Стэн, Г. Баммель, С. Левит, Б. Гессен, А. Максимов, И. Луппол и др.) и механистов (И. Степанов, А. Самойлов, А. Тимирязев, В. Сарабьянов, Г. Боссэ, С. Перов и др.), которая велась во второй половине 20-х годов. Механисты пытались противопоставить материалистической диалектике как науке о всеобщих законах природы, общества и мышления «механистическое понимание природы», которое было подвергнуто критике еще Ф. Энгельсом в его работах «Диалектика природы» и «Анти-Дюринг». Нередко они в совершенно искаженном свете представляли основные законы материалистической диалектики, например закон единства и борьбы противоположностей, закон перехода количественных изменений в качественные, или вообще отрицали их значение.
Для теоретической линии механистов было характерным позитивистское отрицание всякой, в том числе и марксистской, философии. Они утверждали, что науке философия не нужна, наука сама по себе философия. Философия, по их мнению, не что иное, как наиболее общие выводы современного естествознания. «Материалистическая философия для марксистов, – писал, к примеру, И. Степанов, – последние и наиболее общие выводы современной науки» (337, стр. 55).
Аналогичные взгляды на отношение марксистской философии и естествознания высказывали в этот период и некоторые другие философы и естествоиспытатели. Так, известный физиолог-экспериментатор А. Самойлов в статье «Диалектика природы и естествознание» выступал против установления тесной связи материалистической диалектики с естествознанием. Диалектический материализм, по его мнению, не нужен естествоиспытателю будто бы из-за его близости к идеализму и из-за его органической связи с социальными науками, с социальной жизнью общества, т.е. с областью, в отличие от естествознания «не подчиняющейся эксперименту». А. Самойлов считал, что и без сознательного применения диалектики и даже вообще без диалектического метода естествоиспытатели способны достигнуть грандиозных успехов. Он оценивал как выдающиеся попытки Ф. Энгельса предсказать на почве диалектической философии ход и характер определенных явлений природы. Наиболее ценным и удивительным А. Самойлов считал предсказание Ф. Энгельса относительно второго закона термодинамики. «Мы имеем на указанном примере, – писал он, – в самом деле хорошо проведенное в порядке диалектики предсказание, подтвержденное впоследствии физиками» (312, стр. 70). Однако, по его мнению, «если бы не было работ Больцмана и Смолуховского по указанному вопросу, а имелось в распоряжении нашем только утверждение Энгельса, то закон энтропии не мог бы быть достаточно поколеблен» (312, стр. 70). На этом основании А. Самойлов и приходил к выводу о том, что естествознание делает все свои завоевания не на основе применения диалектического метода, потому последний якобы и не нужен естествознанию.
Некоторые механисты, как, например, А. Тимирязев, правильно подчеркивая то обстоятельство, что знание основных законов диалектики не освобождает ученого от необходимости детального изучения предмета, что марксисты не могут и не должны игнорировать добытые естествознанием факты, на этом основании совершенно неправомерно отрицали методологическое значение диалектики.
Несомненная заслуга в критике антидиалектической сущности механицизма, в защите и пропаганде диалектики как науки о всеобщих законах, в раскрытии диалектического характера современного естествознания принадлежит, как уже отмечалось, А. Деборину и его сторонникам, хотя они сами допускали немало ошибок в трактовке материалистической диалектики, слишком сближая ее, например, с гегелевской диалектикой в понимании связи диалектики и естествознания и т.д.[44]
Большую роль в пропаганде материалистической диалектики как всеобщего метода научного познания сыграл журнал «Под знаменем марксизма», начавший выходить в 1922 г. Задачи этого журнала были определены Лениным в статье «О значении воинствующего материализма», в которой он писал о необходимости объединения всех последовательных материалистов, как коммунистов, так и некоммунистов, с целью создания прочного союза философов и естествоиспытателей. Этот союз крайне важен не только для философии, но и для естествознания, ибо, как отмечал Ленин, «естествознание прогрессирует так быстро, переживает период такой глубокой революционной ломки во всех областях, что без философских выводов естествознанию не обойтись ни в коем случае» (2, т. 45, стр. 31).
Ленинские идеи о союзе философии и естествознания неуклонно претворялись в жизнь. Советские философы, число которых росло из года в год, все в большей степени занимались изучением достижений естествознания и общественных наук, используя их для решения не только наиболее важных теоретических проблем самой диалектики, но и философских проблем различных наук. В 20 – 30-х годах в советской физической и философской науке происходили горячие дискуссии вокруг истолкования теории относительности (см. 111). Многие советские философы (В. Невский, С. Семковский, Б. Гессен, В. Егоршин, Э. Кольман и др.) вместе с физиками-материалистами (А. Фридман, В. Фредерикс, С. Вавилов, А. Иоффе, В. Фок, И. Тамм, Д. Блохинцев и др.) подчеркивали, что теория относительности подтверждает и углубляет идеи диалектического материализма. Вместе с тем среди советских физиков и философов были и такие, как, например, А. Тимирязев, В. Миткевич, Н. Кастерин, Э. Цейтлин, А. Максимов, которые отрицали или недооценивали физическую и диалектико-материалистическую значимость теории Эйнштейна[45].
В рассмотренный период ученые интересовались философскими проблемами не только физики, но и других наук, например математики. Так, в 1936 г. была издана коллективная работа по философии математики, где в статьях А. Колмогорова, А. Куроша, С. Яновской и других рассматривались такие философские вопросы математики, как предмет и природа математического знания, проблема существования в математике, особенности конструктивного построения математического знания, проблема истины в математике и др.
Постепенно при обсуждении философских вопросов физики, математики и других наук все большее число советских ученых-естествоиспытателей сознательно становилось на позиции материалистической диалектики, овладевало мировоззрением и методом марксистской философии. Уже в первые годы Советской власти К. Тимирязев, И. Мичурин, А. Бах, В. Вернадский, С. Вавилов, А. Иоффе и многие другие видные ученые нашей страны стремились использовать в своих работах метод материалистической диалектики. А. Иоффе указывал, что успехи новейшей физики «дали столько наглядных подтверждений марксистской философии, что они должны были бы вдумывающегося в ход этого развития физика привести к единственной возможной методологической позиции, к позиции диалектического материализма» (152, стр. 62).
Переход ученых-естествоиспытателей на позиции материалистической диалектики был сложным, противоречивым процессом, проходившим в постоянной борьбе с различными идеалистическими извращениями. С. Вавилов отмечал в начале 30-х годов, что борьба мировоззрения диалектического материализма с различными идеалистическими гипертрофиями современной ему физики еще далеко не закончена, что внедрение диалектики в физику неотложная, но еще не решенная задача.
Второй период в рассматриваемом отношении характеризуется тем, что подавляющее большинство, практически все советские ученые становятся на позиции материалистической диалектики и стремятся сознательно использовать ее как подлинно научный, всеобщий метод научного исследования. Выдающиеся советские ученые М. Келдыш, Н. Семенов, В. Амбарцумян, Л. Арцимович, Д. Щербаков, А. Иоффе, В. Фок, Л. Ландау, Д. Блохинцев, А. Колмогоров, А. Александров, С. Соболев, С. Яновская, В. Фесенков, Б. Кукаркин, П. Анохин, Н. Дубинин, Н. Сисакян, А. Опарин и многие другие дали блестящие образцы применения материалистической диалектики для решения важнейших проблем естествознания, математики, кибернетики и других наук. В современной астрономической науке большую роль играет, например, разработанная В. Амбарцумяном и его школой идея о том, что нестационарные объекты во Вселенной – это не исключение среди наблюдаемых многочисленных объектов исследования, а закономерная фаза космической эволюции. В своем выступлении на II Всесоюзном совещании по вопросам естествознания (Москва, декабрь 1970 г.) В. Амбарцумян специально подчеркнул, что именно диалектическая концепция развития в сочетании с тщательным анализом фактического материала позволили сформулировать эту идею. В ходе решения проблем пространственно-временных и причинных соотношений в микромире при разработке идеи о том, что сущность общей теории относительности Эйнштейна состоит не просто в обобщении относительности на ускоренные движения, а в установлении органической связи между полем тяготения и свойствами пространства-времени, советские ученые-физики (И. Тамм, Н. Боголюбов, Д. Блохинцев, В. Фок и др.) также сознательно опирались на материалистическую диалектику. Можно было бы указать и на другие примеры сознательного использования материалистической диалектики как метода советскими учеными-специалистами самых различных областей знания.
В связи с этим советским философам во второй период при обосновании методологического значения материалистической диалектики приходилось подвергать критике прежде всего открытых противников марксистской философии. Обстоятельная и аргументированная критика такого рода дается в работах Б. Кедрова, Т. Ойзермана, Г. Курсанова, Ю. Мельвиля, А. Богомолова, Н. Мотрошиловой, И. Нарского, Л. Резникова, М. Розенталя и других советских философов.
Центр внимания в связи с вопросом о методологической функции диалектики сместился в данный период на выявление сущности диалектического метода, раскрытие конкретного «механизма» выполнения диалектикой этой функции, на позитивную разработку проблем диалектики как методологии.
Актуальность именно этих проблем связана прежде всего с той важнейшей задачей, которая в рассматриваемый период встала перед советскими философами и стоит перед ними в настоящее время: добиться более эффективного выполнения диалектикой методологической функции за счет более глубокого решения проблем этой науки, разработки ее в новых аспектах и направлениях. Совершенно очевидно, что эту задачу невозможно выполнить без четкого и ясного представления о содержании и «механизме» осуществления материалистической диалектикой методологической функции в процессе научного познания. Этот вопрос выдвинулся на передний план и потому, что в ходе развития науки и философии выявились некоторые ошибочные понимания данной функции диалектики, а также связанное с этим ошибочное использование ее в научном исследовании. Анализ этих ошибок дан в ряде работ (см., например, 289, 146, 373, 374).
Одна из подобных ошибок состояла в том, что применение диалектики в частных науках сводилось к иллюстрации тех или иных положений, принципов, законов диалектики некоторыми примерами, взятыми из области частнонаучного познания (особенно часто имели место попытки «еще раз» подтвердить известные положения и выводы диалектики новыми фактами, полученными в ходе развития частных наук). Тем самым диалектика сводилась к сумме примеров известных диалектических истин.
В понимании методологической функции диалектики допускалась и та серьезная ошибка, что, рассматривая ее как метод, «средство решения вопросов, задач» и т.д., истолковывали это таким образом, будто исходя только из учения диалектики можно решить какую-либо конкретную проблему той или иной частной науки, обосновать истинность какого-либо теоретического положения, определенной частнонаучной концепции. Так, некоторые философы пытались, игнорируя анализ конкретных фактов, явлений, вывести непосредственно из учения диалектики, исходя лишь из общих «философских» соображений, ответы на вопросы о том, правильна ли генетика, учение Н. Марра о языке, биологическая концепция Т. Лысенко, верна ли кибернетика, квантовая механика, теория относительности и т.д. Другими словами, при решении вопроса об истинности той или иной теории, какого-либо теоретического положения пытались заменить анализ научного содержания теорий, конкретных фактов, практики ссылками на общие положения диалектики.
В основе такого подхода к методологической функции диалектики лежало натурфилософское отношение к ней, ставящее ее над другими науками, превращающее ее в «науку наук». Однако еще в трудах Маркса и Энгельса было показано, что материалистическая диалектика в отличие, например, от гегелевской философии вовсе не претендует на то, чтобы быть «наукой наук».
Но если ошибочно использовать материалистическую диалектику для того, чтобы непосредственно из ее учения, исходя лишь из общих философских соображений выводить ответ на какой-либо конкретный вопрос той или иной частной теории, обосновывать истинность какого-либо теоретического положения частной науки, то в чем же состоит методологическое значение материалистической диалектики в научном исследовании, в чем она может помочь ученому?
Этот вопрос о методологической функции диалектики, ее законов и категорий, о взаимоотношении диалектического метода с методами частных наук, а также связанные с этим вопросы применения диалектической логики и диалектического метода в других науках рассматриваются во многих работах (см., например, 228, 123, 121, 166, 395 и др.). Правильный подход к их решению складывается у советских философов на основе интенсивного исследования проблем диалектики как логики, теории познания и методологии, а также на основе рассмотрения многочисленных философских проблем тех или иных наук.
Особенно важную роль в стимулировании исследований такого рода проблем сыграло I Всесоюзное совещание по философским вопросам естествознания, состоявшееся в 1958 г. На этом совещании было подвергнуто резкой критике догматическое и нигилистическое отношение некоторых философов к современным научным теориям.
За период, протекший со времени этого совещания, произошли существенные сдвиги в постановке и самом содержании исследований по философским проблемам естествознания и общественных наук. Достаточно сказать, что за это время было проведено более 50 научных конференций, симпозиумов по отдельным философским проблемам естествознания, таким, как «Философские вопросы физики элементарных частиц», «Философские вопросы физиологии высшей нервной деятельности и психологии», «Проблемы взаимодействия наук при изучении Земли», международный симпозиум на тему «Диалектический материализм и современное естествознание», ряд симпозиумов по проблемам астрофизики, биологии и т.д.
В рассматриваемый период изучались философские проблемы буквально всех современных наук, и в первую очередь, конечно, таких фундаментальных наук, как физика, биология и математика. Применительно к области физических наук изучались, например, проблемы структуры физических теорий, их связи с экспериментом, со структурой предмета исследования (см., например, работы И. Кузнецова, Ю. Румера, П. Дышлевого, А. Зотова, Э. Чудинова); проблема специфики объектов современной микрофизики и развития в этой связи понятийного аппарата теории исследована, например, В. Готтом (см. 104), исследовались гносеологические проблемы измерения (см. 236, 94), гносеологические и мировоззренческие проблемы, возникающие при интерпретации квантовой механики (см. работы В. Фока, М. Омельяновского, Д. Блохинцева, С. Вонсовского и Г. Курсанова, Б. Пахомова, Г. Свечникова и др.), философские проблемы современных концепций пространства и времени (см. работы Я. Аскина, Э. Андреева, А. Мостепаненко, М. Мостепаненко, В. Свидерского и А. Кармина и др.).
Достаточно широко обсуждались философские проблемы биологического знания. Методы научного познания закономерностей живой природы рассматриваются, например, в монографиях И. Фролова (см. 374), А. Ильина (см. 146) и др. Особое внимание при этом обращалось на анализ системного подхода в биологии. Этот вопрос специально рассматривался в работах В. Афанасьева, Н. Депенчука, В. Кремянского, Г. Коротковой, М. Сетрова, К. Хайлова, Г. Югая, а также в коллективных трудах (см. 286, 287, 343 и др.). Вместе с тем плодотворно обсуждались философские вопросы, связанные с определением критериев прогресса живого, с анализом проблем направленности эволюции, факторов эволюции, целесообразности живого и т.д. Эти проблемы обсуждались, например, в работах К. Завадского, М. Камшилова, А. Мамзина, Ю. Оленова, С. Шварца, А. Яблокова, а также в коллективных монографиях (см. 332, 294, 292 и др.).
Проводились также интенсивные исследования философских проблем медицины, химии, различных общественных наук и т.д.[46] Важно отметить при этом, что такие исследования проводились философами совместно с учеными-специалистами. Можно привести много примеров совместной успешной работы философов и естествоиспытателей. Так, творческое исследование ленинского философского наследия и анализ его значения для естествознания XX в. предприняты коллективом советских и зарубежных ученых-естественников и философов в книге «Ленин и современное естествознание» (М., 1970). С интересными статьями выступали на страницах журнала «Вопросы философии» многие известные советские ученые. Ни один симпозиум, ни одно совещание по философским проблемам современной науки не обходилось без участия ученых – ведущих специалистов различных областей науки.
На основе совместного обсуждения различных философских проблем современной науки учеными и философами складывался правильный подход к пониманию методологического значения материалистической диалектики в научном познании. Этот подход основывается прежде всего на признании того факта, что в процессе познания всякий исследователь не только решает вопросы, касающиеся изучаемых им явлений (выясняет их свойства, структуру, законы и т.д.), но вместе с тем он поставлен перед необходимостью искать такой способ (метод) познавательной деятельности, который позволял бы ему решать непосредственно стоящие перед ним проблемы, получать истинные знания об изучаемых им предметах и явлениях. В связи с этим он вынужден решать, чтó и как он должен делать для получения истинных знаний, т.е. определенные методологические проблемы.
Особую важность решение этих проблем имеет в настоящее время, ибо сама познавательная деятельность, требования, предъявляемые к ней, чрезвычайно усложнились. Вот почему буквально во всех науках обсуждаются в настоящее время, например, вопросы о том, как правильно подходить к изучаемому объекту, чтобы получить истинные знания о нем, когда, для каких познавательных целей нужно изучать изменение и развитие объекта, осуществлять его системно-структурное исследование, в какой последовательности надо рассматривать различные элементы и состояния изучаемого объекта, как осуществлять абстрагирование от той или иной стороны предмета и др. В этой связи можно вспомнить, например, дискуссию о месте и значении исторического метода в биологии, споры о соотношении исторического и «пространственного» методов в географии и геологии. В языкознании обширная литература посвящена выяснению соотношения синхронного анализа и исторического изучения языков. Здесь ставятся и разбираются вопросы о том, какую роль играет историческое изучение языка и для каких целей оно необходимо, в каких случаях можно абстрагироваться от такого изучения, «возможно ли чисто синхронное описание языка… Включает ли анализ синхронного среза изучение тенденций развития, показ исторического соотношения элементов системы, или синхронный анализ ограничивается установлением только системных связей; обязателен ли при этом исторический комментарий?» (267, стр. 3). В ряде наук обсуждаются проблемы методов измерения изучаемых явлений, проведения системно-структурного исследования, изучения пространственно-временных свойств различных процессов и т.д.
Успешное решение всех этих методологических проблем предполагает уточнение, анализ важнейших теоретических положений, принципов, понятий самых различных наук, изучение закономерностей возникновения и эволюции уже существующих и оправдавших себя в практике научного исследования теорий, выявление принципов их построения, логической структуры, соотношения с предметом исследования, анализ различных методов, приемов и форм мышления и так далее, т.е. комплексное исследование целого ряда теоретических, логико-методологических и гносеологических проблем современной науки.
Именно с этим и связано важнейшее методологическое значение материалистической диалектики как науки, раскрывающей наиболее фундаментальные понятия (категории) любого научного исследования, как науки, выясняющей законы познания, изучающей формы, приемы и методы мышления.
Конечно, ошибочно использовать ее для того, чтобы исходя лишь из общефилософских соображений давать ответ на какой-либо конкретный вопрос той или иной специальной научной теории. Но как наука о всеобщих законах, как логика, теория познания и методология материалистическая диалектика позволяет ученому наметить единственно правильный подход к изучаемым явлениям, верный путь их познания, выбрать правильный способ (метод) познавательной деятельности, умело организовать ее и решить соответствующие методологические проблемы. Именно таким образом материалистическая диалектика позволяет исследователю решить непосредственно стоящие перед ним конкретные проблемы, получить непосредственно интересующие его знания об изучаемых предметах и явлениях. Конкретные знания не могут быть выведены чисто дедуктивным путем из теории диалектики.
Такой подход к пониманию методологической функции материалистической диалектики в научном познании преобладает среди советских философов в настоящее время и встречает одобрение со стороны ученых. Об этом свидетельствуют, в частности, выступления виднейших советских ученых и специалистов самых различных областей знания на специальном заседании президиума АН СССР, посвященном обсуждению методологических проблем науки (18 октября 1963 г.), на симпозиуме «Диалектика и современное естествознание» (Москва, октябрь 1966 г.), на II Всесоюзном совещании по философским вопросам естествознания (декабрь 1970 г.).
Вместе с тем по мере развития исследований в области философских вопросов естествознания и общественных наук, в ходе конкретных попыток методологического использования материалистической диалектики в самых различных областях познания все отчетливее начинает осознаваться тот факт, что для эффективного выполнения диалектикой ее методологической функции в процессе познания нельзя ограничиваться разработкой ее лишь как науки о всеобщих законах. Кроме этого необходимо (что обосновывается в целом ряде рассмотренных выше работ советских философов и логиков) проводить в диалектике содержательно-генетическое исследование познания, изучать особенности, закономерности, методы и формы мышления, связанные с воспроизведением изучаемого объекта как диалектического.
Вместе с тем в ряде работ советских философов и логиков предлагается сделать еще один шаг в ее разработке – формулировать на основе теории материалистической диалектики «требования», которые она «предъявляет» к некоторой системе истинных знаний об объекте (с точки зрения отображения в ней диалектики объекта) и к той познавательной деятельности в отношении объекта, которую осуществляет исследователь для получения этих знаний. Данные «требования» должны быть сформулированы в виде определенных правил, предписаний, «алгоритмов», раскрывающих плодотворные пути в познании истины, определяющих методы воспроизведения изучаемого объекта как диалектического и позволяющих определить систему знаний, адекватно отражающих объект (его диалектику).
На необходимость формулирования такого рода «требований», правил неоднократно обращали внимание еще классики марксизма-ленинизма. В работах Маркса, например, можно найти многочисленные указания о том, какой должна быть последовательность изучения сторон, элементов, состояний, явлений, как исследователь должен осуществлять абстрагирование от тех или иных явлений, которые он формулировал на основе теории материалистической диалектики.
Ленин неоднократно обращал внимание на правила научного исследования, вытекающие из теории диалектики. «Самое первое и основное правило научного исследования вообще, марксовой диалектики в особенности, – писал он, например, – требует от писателя рассмотрения связи теперешней борьбы направлений в социализме… с той борьбой, которая шла перед этим целые десятилетия» (2, т. 26, стр. 243 – 244). В работе «Еще раз о профсоюзах…» он специально отметил требования диалектической логики, которые исследователь должен выполнить, «чтобы действительно знать предмет», т.е. получить объективно истинные знания об этом предмете. Наиболее полно и всесторонне правила диалектического метода, принципы, требования такого рода или, как еще их называл Ленин, «элементы» диалектики, соблюдение которых необходимо для достижения истины в процессе познания, для воспроизведения изучаемого объекта как диалектического, Ленин перечисляет и раскрывает в «Философских тетрадях». Диалектика, отмечает он здесь в частности, требует объективности исследования, изучения всей совокупности многоразличных отношений данной вещи (явления) к другим, ее развития и внутренне противоречивых тенденций вещи (явления); рассмотрения ее как единства и борьбы противоположностей; соединения анализа и синтеза; бесконечного процесса раскрытия новых сторон и отношений; изучения переходов каждого качества, свойства, явления в каждое другое (в свою противоположность); бесконечного углубления познания от явления к сущности, от менее глубокой к более глубокой сущности, от сосуществования к каузальности; учета повторения в высшей стадии известных свойств и черт низшей, возврата якобы к старому (отрицания отрицания); анализа «борьбы» содержания с формой, сбрасывания формы и переделки содержания; перехода количества в качество и т.д. (см. 2, т. 29, стр. 203)[47].
Конечно, и в этом перечне лишь в общих чертах очерчены контуры тех основных методологических правил, предписаний, требований, касающихся того, какие стороны, аспекты диалектики изучаемого объекта должен воспроизводить исследователь в процессе познания, как он должен это делать, в какой последовательности. Данные правила должны быть детальнейшим образом и по возможности точно сформулированы в диалектике.
В чем важность такого аспекта разработки диалектики для эффективного выполнения ею методологической функции в процессе познания? Если не формулировать достаточно четко указанные правила или требования, то при решении методологических проблем ученым трудно использовать те общие теоретические положения и принципы диалектики, которые непосредственно отвечают на вопрос о том, чтó представляет собой объект познания (чтó такое изменение, развитие, структура и т.д.), а не на вопросы, интересующие ученого, как надо подходить к изучаемому объекту для воспроизведения его как диалектического, когда и каким образом надо изучать его изменение и развитие, в какой последовательности рассматривать различные явления. Напротив, в том случае, если в диалектике формулируются такие правила, ученые, сталкиваясь в процессе познания с конкретными методологическими проблемами, получают возможность использовать для их решения не просто «онтологические» утверждения диалектики об объекте познания, а принцип решения этих проблем, даваемый в диалектике в логически обобщенном виде и требующий поэтому – при его применении в научном исследовании – учета специфики изучаемых объектов, условий познания и т.д.
В советской философской и логической литературе разработка диалектики как логики, теории познания и методологии в указанном направлении началась относительно недавно. На необходимость данного аспекта разработки диалектики обращается внимание в работах, например, Б. Кедрова, П. Копнина, А. Шептулина и В. Столярова. В связи с этим Г. Курсановым был поднят вопрос о разработке системы «Нового диалектического Органона» (см. 200)[48]. В ряде работ советских философов и логиков была сделана попытка сформулировать некоторые правила исследования изменения и развития объекта, системно-структурного анализа, изучения качественных и количественных характеристик объекта, его противоречий, восхождения от абстрактного к конкретному и т.п. В некоторых работах делается попытка рассмотреть требования объективности, всесторонности и конкретности анализа, выдвигаемые диалектикой и необходимые для достижения истины при изучении любого явления. Особо здесь следует отметить коллективный труд «Ленин об элементах диалектики» (см. 205), подготовленный в Институте философии АН СССР. В этом труде в систематической форме и в их методологическом значении рассматриваются те элементы диалектики, которые, как упоминалось, были сформулированы Лениным.
По мере разработки материалистической диалектики в новых аспектах и направлениях менялось и развивалось само понимание диалектического метода.
В течение длительного времени в советской философской и логической литературе в качестве диалектического метода, как правило, понималась сама теория диалектики, взятая в ее методологической функции. При этом рассуждали следующим образом. Материалистическая диалектика – наука о наиболее общих законах природы, общества и мышления, как и всякая другая наука, формулирует некоторые теоретические положения, законы, которые имеют важное методологическое значение в процессе познания. Поэтому теория диалектики является одновременно методом познания, она формулирует всеобщие законы, выступает как всеобщая методология познания в отличие от физических, химических и других частных методов. Материалистическая диалектика есть научная философская теория и одновременно всеобщий метод научного мышления, познания и практической деятельности.
Но мы считаем целесообразным сделать следующее дополнение к такому, бесспорно правильному в своей основе, пониманию диалектического метода. В логико-методологической литературе, как отмечалось выше, под методом познания нередко понимают не просто совокупность теоретических положений, используемых для организации познавательной деятельности (по отношению к ним говорят о методологической функции данных теоретических положений). Чаще всего под методом познания понимают правила познавательной деятельности или способ (структуру) познавательной деятельности (систему действий исследователя, применяемых для решения некоторой задачи).
На основе проведения содержательно-генетического исследования познания в диалектике открывается возможность охарактеризовать и разработать диалектический метод и в этих аспектах. При таком исследовании познания, как было показано выше, в диалектике, во-первых, анализируются те способы (методы) познавательной деятельности, которые реально применяются учеными в практике научного познания. Во-вторых, здесь выясняется тот правильный в научном отношении способ мысленного движения по объекту в процессе познания, на основе которого достигается воспроизведение изучаемого объекта как диалектического. Этот способ познавательной деятельности и следует называть диалектическим методом.
При таком понимании диалектического метода он выступает не только как учение диалектики, выполняющее методологическую функцию, но и как единственно правильная форма развития мыслей (см. 1, т. 13, стр. 497), как определенный способ познавательной деятельности, представляющий собой некоторую систему приемов, форм и правил диалектического мышления.
Важно подчеркнуть, что диалектический метод в таком его понимании – это вовсе не какая-то система произвольных действий, «операций» исследователя, не имеющих никакого отношения к изучаемому объекту, к содержанию познания, как это нередко утверждают противники материалистической диалектики[49]. Напротив, это система познавательных действий исследователя с объектом, которая, как уже отмечалось выше, обусловлена изучаемым объектом и, следовательно, адекватна ему.
Вместе с тем диалектический метод выступает не только как диалектическое учение, выполняющее методологическую функцию, не только как определенный способ познавательной деятельности, но и как та система правил, «требований», предписаний познавательной деятельности, которая формулируется в теории диалектики. В отличие от других рассмотренных выше аспектов диалектического метода их можно назвать правилами диалектического метода.
Итак, материалистическая диалектика в полном смысле этого слова выступает как логика и методология науки, всесторонне и плодотворно развиваемая советскими философами и логиками, несмотря на все трудности, различные подходы и точки зрения, наличие еще многих нерешенных вопросов.