лицо ниже глаз. Мэмпо появилась примерно в конце XV века и сразу получила широкое распространение, использовалась самураями весь период Эдо (1603–1868), то есть до второй половины XIX века.
Пластина, сделанная по форме носа, крепилась так, что её можно было довольно легко и быстро снять (на крючках или шарнирах). В таком случае мэмпо превращалась в хоатэ, давала больший обзор и становилась более удобной. Однако очень часто использовался вариант мэмпо и без съемного носа. Именно мэмпо стала классическим образцом самурайской маски со всеми присущими ей типичными признаками: гипертрофированная гримаса, морщины, усы и бакенбарды, зубной оскал и открытый рот с застывшим боевым кличем.
Маска сомэн, закрывавшая все лицо, появилась в конце XV века. В конце периода Муромати (1333–1573) цельные маски не пользовались популярностью, поскольку ограничивали обзор и были не совсем удобны в использовании, однако к началу периода Эдо (1603–1868) маски сомэн стали более популярны. Они использовались состоятельными самураями вплоть до второй половины XIX века.
Сомэн иногда делалась из цельной пластины кожи или металла, но чаще состояла из нескольких съемных фрагментов. Например, можно было удалить защиту носа или верхнюю часть маски. Вторая операция превращала ее в полумаску мэмпо. Маски типа сомэн чаще всего делались с демоническими чертами, тем более что демонов в японской мифологии очень много.
Шлем кабуто надежно защищал голову воина – верхнюю часть и затылок, но оставлял открытым лицо. Маска дополняла защиту головы и являлась как бы продолжением шлема. Она выполняла функцию дополнительной опоры при фиксации шлема на голове (ремни шлема для его надёжной фиксации обвязывали вокруг специально вытянутого для этой цели подбородка маски). На «щеках» масок (это касается прежде всего масок типа мэмпо и сомэн) также имелись штырьки или крючки для более прочного крепления шнуров шлема. Шнур при правильном обвязывании соединял маску и шлем в одно целое. Поэтому маски не делались отдельно от шлема и заказывались только для конкретного человека.
Маска и шлем не надевались непосредственно на голову. Перед тем как надеть шлем, на голову повязывалась специальная повязка – хатимаки. А прежде чем надевать маску, между ней и подбородком подкладывался платок (или подушечка), называвшийся «фукуса». Все эти меры смягчали возможные удары по шлему и маске. Маски делались из металла и кожи в различных сочетаниях. Для того чтобы подчеркнуть преемственность поколений самураев, часто железные маски «старили», ускоряя процесс их ржавления, а затем – лакировали. Внутренняя поверхность масок покрывалась красным лаком.
Практически все мэн-гу имели отверстие «асанагаси-но-ана» или коротенькую трубку «цуёотоси-но-кубо» под подбородком для стекания пота.
К концу XV века шлемы уже повсеместно подписывались мастерами-оружейниками. Интересно, что у японцев считалось крайне неприличным при рассматривании чужого шлема и маски заглядывать внутрь их и уж тем более искать клеймо мастера – это приравнивалось к публичному оскорблению и влекло за собой смертельный поединок.
Особенное внимание мастера-оружейники уделяли маскам трех типов: хоатэ, мэмпо и сомэн. Именно им придавали свирепые черты лица.
Все боевое вооружение, в том числе и защитные маски, создавались для конкретных самураев с учетом физиологических особенностей их лиц. Более того, оружейники стремились в мэн-гу реалистично отразить черты лица ее будущего владельца, только в более гипертрофированном виде: они усиливали морщины, отображали нечеловеческое напряжение мышц лица, воссоздавали хищный оскал рта или вытаращенные глаза. Такие маски должны были создавать отталкивающее впечатление, внушать ужас неприятелю, вводить в трепет и оцепенение.
Для большей реалистичности маски делали с усами, бровями, бакенбардами и даже с зубами, которые золотили или серебрили.
Маскам хоатэ, мэмпо и сомэн придавали свирепые черты лица
Маски часто носили название по тому предмету, который они изображали: корейское лицо – кораибо, лицо старого человека – о-кина-мэн, женское лицо – онна-мэн, лицо мальчика – варавадзура, а с XVI века появляются маски с названием «намбанбо» (лица «южных варваров»), изображавшие европейцев, пришедших с юга. Иногда, опять же для устрашения противника, маска изображала какого-либо демона (очень характерно для сомэн). Существовали маски демонов тэнгу – тори-тэнгу, злых духов – акурио, женщин-демонов – киё и т. д. Некоторые мэн-гу были очень похожи на маски актеров японского театра Но. Однако мастера часто стремились воспроизвести в самурайской маске характерные черты идеального воина.
Бывало и так, что воины надевали специальные маски, чтобы ввести противника в заблуждение.
Например, опытный воин надевал маску юноши, противник нападал, предчувствуя легкую победу, и оказывался побежденным. И, наоборот, молодые воины надевали маски опытных самураев, чтобы не всякий осмеливался нападать на них.
Защитные маски не использовались рядовыми самураями, поскольку были очень дорогими. Мэнгу использовались в основном даймё или богатыми самураями во время больших сражений. Но даже состоятельные самураи боевые маски применяли не всегда, о чём может свидетельствовать многочисленный иллюстративный материал эпохи средневековья, изображающий их с открытым лицом.
Военачальник Ода Нобунага (1534–1582) – один из самых известных персонажей в истории Японии. Он первый даймё (крупнейший военный феодал в средневековой Японии), который не только начал процесс объединения раздробленной феодальной Японии, но и имел все шансы сделать это, если бы ему не помешала смерть.
По легенде когда Ода Нобунага заказывал себе защитную маску, мастер спросил его, с каким выражением ее сделать. Нобунага пожелал, чтобы маска была сделана по подобию его собственного лица – ему не было смысла прятать свое лицо, так как враги уважали и боялись его. Это единственный подобный случай в истории Японии.
В Японии красный цвет имеет много значений. Как и в китайской культуре, это цвет радости, богатства, процветания. Однако это и цвет очищающего и разрушающего пламени, а также всего сверхъестественного. Демоны-они имеют алый цвет кожи. Эти верования отразились и в доспехах.
На одном из экземпляров эпохи Момояма в Новом берлинском музее четыре алых маски демонов, вырезанных из дерева, окружают шлем с четырех сторон, обеспечивая владельцу символическую защиту и устрашающий вид. Кроме того, в данном комплекте есть и защитная маска самурая типа хоатэ, защищающая подбородок и щёки, но оставляющая открытыми нос, рот и глаза.
Период «Сэнгоку дзидай» («Эпоха воюющих провинций») длился со второй половины XV до начала XVII века. С окончанием постоянных военных действий использование боевого доспеха самураями постепенно сходит на нет. Концом эпохи самураев (а значит и мэн-гу) следует считать 1868 год, когда серией законов самурайское сословие в Японии было упразднено. Отныне самурайский доспех становится музейным экспонатом.
В Японии существовали защитные маски не только для самураев-воинов, но и для животных. И прежде всего это касается боевых самурайских коней.
Доспехи для коня «ума-ёрой» появились в Японии только в XVII веке. Причем как раз с этого времени серьезные битвы внутри Японии прекратились, то есть эти доспехи имели чисто парадное назначение. Многие детали доспехов для коня были сделаны из кожи или даже папье-маше и лишь редкие экземпляры – из железа. Голову лошади покрывали наголовником умадзура в форме головы дракона или стилизованного изображения головы лошади.
В начале XXI века японская дилерская фирма «Тораба», занимающаяся древними японскими доспехами сообщила об обнаружении самурайских доспехов для собак. Доспехи были сделаны во время с середины XVIII до середины XIX века и представляют собой деревянные резные шлемы и панцири из черных покрытых лаком чешуй. Предполагается, что доспехи были сделаны по заказу очень богатого и высокопоставленного самурая или дайме (крупного военного феодала). Вероятнее всего, что они надевались на собак во время праздничных шествий и официальных церемоний.
Театральные маски
Представления как разыгрывание каких-либо историй, вероятно, существовали еще при первобытном строе. Другое дело, что целью их было не развлечь зрителя, а рассказать ему про богов и героев, про окружающий мир. По крайней мере, исследования племен, живущих в этом строе до наших дней, подтверждают данную гипотезу.
Древние люди считали, что человек, надевающий маску, получает свойство того существа, которое маска изображает. Особенно широким распространением пользовались у первобытных народов звериные маски, а также маски духов. Шаманы и колдуны в масках зверей или духов проводили ритуалы на удачную охоту, на благополучие племени или отдельного человека, общались с духами. Постепенно эти ритуалы становились достаточно сложными, получали сюжетное развитие, превращались в истории и легенды.
В Северной Америке индейские пляски в масках тотема племени, носившие культовый характер, предполагали своеобразный художественный костюм и декоративную маску, раскрашенную символическим орнаментом. Были и двойные маски сложного устройства, изображавшие двойственную сущность тотема: под звериным обликом скрывался человек.
Именно из подобных масок и появились впоследствии театральные.
Муз-покровительниц театра у греков было две: Мельпомена считалась музой трагедии, а впоследствии и драматического театра, и изображалась с трагической маской и дубинкой или мечом. Талия отвечала за комедию и легкую поэзию, ее атрибутами были комическая маска и тамбурин.
Считается, что в древнегреческом классическом театре маски были заимствованы у жрецов, применявших их в ритуальных изображениях богов. На празднествах в честь бога Диониса, покровителя виноградарства и виноделия, люди обмазывали лица винными дрожжами нового урожая, ими же покрывали статую бога, а потом стали делать специальные маски для праздников. Смысл данного ритуала заключался в призывании плодородия в будущем. Разыгрывание сцен из жизни богов было характерно и для знаменитых Элевсинских мистерий, посвященных возвращению Персефоны из подземного мира.