[231] Его преемник генерал Пескейра примкнул к Каррансе, и 5 марта 1913 года законодательное собрание Соноры выразило недоверие федеральному правительству.
Участники нового оппозиционного движения северных штатов называли себя конституционалистами. 26 марта 1913 года Карранса выступил с «планом Гуадалупе».[232] Этот документ не содержал никаких проектов социальных реформ. Целью движения объявлялось свержение незаконной диктатуры Уэрты и восстановление конституционного образа правления. По примеру Мадеро Карранса не стал возлагать на себя обязанностей временного президента (ведь он не участвовал в президентских выборах), но провозгласил себя «верховным [или первым] главнокомандующим конституционалистской армии». Этим титулом он закреплял за собой возможность назначить впоследствии временного главу государства. Причем на этом посту уже тогда Карранса видел только себя, предпочитая пока просто не признаваться в этом публично.
Новое восстание против центральных властей в марте 1913 года коренным образом отличалось по характеру от революции Мадеро в 1910 году. Фактически никакого спонтанного народного выступления на сей раз не произошло. Инициативу формирования революционной армии взяли на себя легитимные правительства самых богатых северных штатов, по ресурсам не уступавшие центральному правительству. Набор добровольцев и закупка оружия происходили упорядоченно. Были созданы, по сути, регулярные армии. Например, Обрегон в Соноре набрал около сотни добровольцев, получивших от властей штата деньги и оружие. Теперь его отряд официально именовался «4-м добровольческим батальоном Соноры».[233]
Помимо открытого мятежа самых экономически развитых северных штатов Уэрта столкнулся с открытой неприязнью нового президента США Вильсона. На неоднократные попытки его однофамильца, посла США в Мексике, побудить администрацию к признанию нового режима Вильсон отвечал решительным отказом. Посол США, практически приведший Уэрту к власти, 5 марта 1913 года писал в Вашингтон, что со дня на день ожидает известия о капитуляции повстанцев.[234] Такие сообщения должны были создать впечатление, что признанию Уэрты нет разумной альтернативы. Однако военный атташе посольства США в Мехико капитан Бернсайд был на сей счет прямо противоположного мнения. 7 апреля он докладывал в Пентагон об «отчаянном» военном положении правительства Уэрты.[235]
Представители американского бизнеса в Мексике сразу встали на сторону Уэрты и хлопотали за него перед только что вступившим в должность президентом Вильсоном. 6 мая 1913 года близкий друг хозяина Белого дома полковник Хаус передал ему три письма американских промышленников, включая президента железнодорожной компании «Сазерн Пасифик Рейл-роуд» Круттшмитта. Однако бывший профессор университета Вильсон к бизнесменам горячей любви не испытывал. Одному из своих соратников он заявил: «Я президент Соединенных Штатов в целом, а не только кучки собственников в Мексиканской республике».[236]
Уэрта с самого начала считал угрозу с севера серьезной и решил бросить на подавление мятежа Паскуаля Ороско, до сих пор пользовавшегося популярностью в северных штатах. Покольку Ороско был революционером, а Карранса – богатым помещиком, Уэрта надеялся, что под знамена Ороско перейдут многие сторонники социальных реформ. В конце февраля 1913 года Уэрта послал на переговоры с Ороско в Чиуауа трех своих эмиссаров. Ороско выставил пять условий: выплата зарплаты его солдатам из федеральной казны, пенсии вдовам и детям-сиротам погибших в бою ороскистов, немедленное принятие законов об аграрной реформе, снабжение его отрядов оружием и боеприпасами за счет государства и присвоение бойцам официального статуса «руралес». Уэрта немедленно согласился, так как справедливо полагал, что в борьбе с севером самое важное значение имеет фактор времени. Если позволить правительствам двух мятежных штатов укрепиться, то война приобретет затяжной характер, при котором определяющими будут экономические ресурсы той или иной стороны.
Ороско споро взялся за дело и через неделю сообщил, что готов выставить для борьбы с повстанцами до 4 тысяч закаленных и опытных бойцов. Уэрта считал, что такого количества вполне достаточно, так как Карранса отнюдь не был гениальным военным стратегом. Войска его штата серьезных боевых навыков не имели, да и военачальникам Каррансы до Ороско было далеко.
Пока Ороско готовился к маршу на север, Уэрта все еще пытался договориться с Сапатой. Как опытный генерал он понимал всю опасность войны на два фронта, к тому же союз с Сапатой обеспечил бы новому режиму поддержку крестьянства по всей стране. Ведь тот давно уже перешагнул региональный уровень по своей политической популярности, хотя его партизанские отряды, конечно, не могли открыто драться с федеральной армией, как войска того же Каррансы. Уэрта полагал, что крестьянскому вождю явно не по пути с помещиком Каррансой. Однако генерал просчитался. Хотя Сапата и не признал руководство Каррансы, он точно так же не признал и самого Уэрту, которого хорошо помнил по недавним схваткам в Морелосе. Узнав, что посланный в качестве парламентера отец Паскуаля Ороско арестован Сапатой, Уэрта решил с помощью молниеносной военной кампании разделаться с надоедливыми партизанами.
Дальнейшие события показали, что Уэрта явно переоценил свои силы. Еще Мадеро в ходе борьбы с бесконечными мятежами довел численность федеральной армии до 55 тысяч человек. В начале марта 1913 года военный министр Мондрагон доложил Уэрте, что вскоре увеличит численность войск до 80 тысяч. Для этого, мол, достаточно только поднять жалованье солдатам. Что и было сделано – теперь рядовой получал полтора песо в день вместо прежнего одного.[237] Здесь надо отметить, что в мексиканской армии правительство обеспечивало солдат только оружием, формой и боеприпасами. Продовольствие военнослужащие должны были покупать и готовить сами. Именно поэтому солдат всюду сопровождали жены и подруги («солдадерас»), которые их кормили, обстирывали и обшивали.
Уэрта с научным подходом произвел полную реорганизацию структуры вооруженных сил. Вся армия была сведена в 10 дивизий, которые могли оперировать самостоятельно, имея артиллерию и все основные службы поддержки. Наиболее сильные четыре дивизии размещались на севере и в столичном округе.[238] Уэрта одним из первых в Латинской Америке стал придавать большое значение авиации и закупил новейшие французские самолеты. Летчики-мексиканцы, прошедшие обучение во Франции, вскоре начали вылетать на разведку боевых порядков конституционалистов и даже проводить по ним пробные бомбометания. Таким образом, мексиканская армия еще перед Первой мировой войной использовала авиацию как средство огневого поражения противника.
Альваро Обрегон
1 апреля 1913 года, выступив с первым посланием Конгрессу о положении в стране, Уэрта пообещал умиротворить страну в кратчайшие сроки и любой ценой. Депутаты приветствовали это намерение криками: «Вива генерал Уэрта!»
Пока шла реорганизация федеральной армии, конституционалисты добились крупных успехов в Соноре. Войска под командованием Обрегона взяли 14 марта город Ногалес на границе с США, а десятью днями позже пала Кананеа. В конце марта в Соноре с правительственными войсками численностью около 2000 человек уже воевали 8 тысяч хорошо организованных и вооруженных конституционалистов. В середине апреля Обрегон занял еще один пограничный город – Нако.
Фактически к апрелю 1913 года войска Уэрты удерживали только юг Соноры, опираясь на важный тихоокеанский порт Гуайямас, который защищали с моря правительственные военные корабли. Обрегон в отличие от Панчо Вильи, был довольно расчетливым и осторожным военачальником, не желавшим ничего делать на авось. Поэтому пока он накапливал силы и не стремился продвинуться на юг, оставив за спиной Гуайямас. Отличался Обрегон и тем, что всегда сам предпочитал выбирать места для сражений, навязывая правительственным войскам неудобную для них местность.
В начале мая Обрегон начал медленно отступать на север, после того как в порт Эмпальме (фактически часть Гуайямаса) вошли два корабля федералов. Он явно выманивал противника из-под артиллерийского прикрытия флота, и этот план ему вполне удался. На преследование конституционалистов (которых было около 2000) вышел правительственный отряд в полторы тысячи бойцов. 9 мая к Обрегону подошли еще несколько тысяч человек, и он дал федеральным войскам кровавую трехдневную битву при Санта-Розе. Федералы подверглись страшному разгрому: в порт вернулось менее половины отряда.[239] Офицеры требовали пополнения, пушек и прежде всего – хорошего генерала. Новым главкомом правительственных войск в Соноре был назначен генерал Охеда, который ранее, в марте уступил противнику северную часть штата. Теперь он горел желанием взять реванш.
В конце мая Охеда стал медленно наступать на столицу Соноры Эрмосильо. Обрегон опять повторил свой недавний маневр с притворным отступлением. 25 июня 1913 года противники сошлись у городка Санта-Мария. Из майского разгрома федеральное командование, похоже, не извлекло каких-либо уроков в плане военной тактики. Федералы опять позволили Обрегону выбрать место битвы. Правительственные войска были разгромлены и по собственным данным потеряли 600 из 2500 человек (на самом деле, по-видимому, больше, так как любое поражение федералов обычно сопровождалось еще и массовым дезертирством). Хуже всего для Уэрты было то, что в руки конституционалистов попало много военного снаряжения, в том числе и орудий, а также исправный подвижной железнодорожный состав. Однако Обрегон опять не стал рисковать. Вероятно, он мог на плечах деморализованного противника ворваться в Гуайямас, но вместо этого по всем правилам военного искусства осадил порт.