Но Меркадо уже не верил в победу, и отряды ороскистов стали покидать город (ведь они не могли рассчитывать даже на плен) и переходить к партизанской войне. Оставив в городе около 200 человек для охраны общественного порядка вплоть до подхода Вильи, Меркадо с большим обозом, в котором было много мирных жителей (включая прежних некоронованных королей Чиуауа Луиса Террасаса и Энрике Криля), 27 ноября начал полное лишений отступление на северо-запад, к пограничному городу Охинага.[282] Это был последний город в штате Чиуауа, находившийся к началу 1914 года в руках правительства. Сперва отступавшие двигались на поезде, но партизаны разобрали рельсы, и совсем недалеко от Сьюдад-Чиуауа пришлось спешиться. Дальше путь пролегал по безводной местности, и припасы стали подходить к концу. Большую часть амуниции и вооружений солдаты сожгли, не в силах нести их на себе. 12 декабря оборванные и истощенные федералы добрались до Охинаги. Пока Меркадо приходил в себя, отряды Ороско начали совершать вылазки в окрестные городки и деревни. Однако теперь уже они, а не Вилья были на положении партизан.
А вот в соседней Коауиле дела конституционалистов не поправились и после отъезда оттуда Каррансы. Этот штат имел принципиальное отличие от соседних Соноры и Чиуауа.
В Соноре, как уже упоминалось, восстание против Уэрты подняло местное правительство (кстати, и сами тамошние революционеры предпочитали, чтобы их именовали официально – «войска штата»). С самого начала конституционалисты контролировали столицу и основную часть территории. Их войска получали хорошее жалование, а оружие шло из США. В Чиуауа, наоборот, восстание было спонтанным, народным, что в сочетании с популярностью Вильи позволило превратить партизанскую войну в регулярную.
В Коауиле не было ни дружественного конституционалистам правительства штата, так как губернатора Каррансу быстро выбили из столицы и крупных городов, ни спонтанного народного восстания. Военный руководитель восстания в Коауиле генерал Пабло Гонсалес был человеком невоенным и никто не находил в нем задатков военачальника-самородка, каковыми в изобилии обладали Обрегон в Соноре и Вилья в Чиуауа.
Несмотря на то, что федеральные генералы в Коауиле тоже не отличались стремительностью маневра, весь июль и август 1913 года после взятия ставки Каррансы в Монклове они медленно, но верно продвигались на север и 7 октября заняли важный пограничный город Пьедрас-Неграс. Фактически весь штат, по крайней мере его основные населенные пункты и железные дороги, перешел под контроль Уэрты. Выбитые из Коауилы революционеры отступили в соседний штат Нуэво-Леон и решили компенсировать свои неудачи взятием его главного города, металлургической столицы Мексики Монтеррея.
Однако среди руководства тамошних повстанцев разгорелась нешуточная борьба за власть, главными участниками которой были генералы Лусио Бланко и Хесус Кастро. А тут еще подошла из Коауилы «армия» Пабло Гонсалеса, которого Карранса назначил командующим всеми силами конституционалистов на северо-востоке Мексики. Но Бланко не пожелал ставить свой отряд под командование человека, проигравшего все основные бои и выбитого федеральными войсками из родного штата. С полным на то правом Бланко считал себя гораздо более толковым военачальником, чем Гонсалес. В конце концов, в спор был вынужден вмешаться сам «верховный главнокомандующий», который отозвал Бланко в Сонору.
Гонсалес стал постепенно стягивать кольцо осады вокруг Монтеррея. 23 октября он начал атаку на город, рассчитывая, что к ней скоро присоединятся около 3 тысяч бойцов, ранее находившихся под командованием Бланко. Однако по неизвестным причинам они так и не появились. В течение первого же дня наступления революционерам удалось ворваться в Монтеррей и прижать его защитников к самому центру города. Но 24 октября на выручку гарнизона подоспели подкрепления из столицы Коауилы Салтильо, и Гонсалес приказал отступать.[283] Его солдаты успели захватить большое количество снаряжения, но на фоне общей неудачи наступления это не очень утешало командира.
Не добившись победы под Монтерреем, Гонсалес стал оттягивать свои войска на юг в штат Тамаулипас, где было меньше федеральных сил. Собрав около 5 тысяч бойцов, Гонсалес сначала занял город Линарес, а с 14 ноября 1913 года приступил к осаде главного города штата Виктории. Гарнизоном командовал генерал Рабаго (тот самый, который арестовал губернатора Чиуауа Абрахама Гонсалеса; в июне 1913 года он был снят с должности командующего федеральными силами в штате Чиуауа). Благодаря активной пропаганде, живописующей зверства революционеров, Рабаго удалось мобилизовать как собственные войска, так и большую часть населения Виктории. Около 500 мирных жителей взяли в руки оружие, чтобы помочь защитникам города. Гонсалесу пришлось столкнуться с упорной обороной. Численное превосходство осаждавших все же сказалось, но только после двух дней упорных боев конституционалисты вступили в сильно разрушенный, объятый пожарами город. Вместе с остатками гарнизона из Виктории ушли примерно две тысячи мирных жителей.
Странно, что Рабаго не стал отступать по хорошей дороге на юго-восток к порту Тампико, а избрал труднопроходимый путь через горы. Видимо, он рассчитывал, что преследовать его не станут. Однако условия пути были настолько тяжелыми, что большая часть мирных жителей вернулась обратно в Викторию, а сами солдаты бросили много снаряжения, которое затем подобрали революционеры.
Гонсалес двинулся на Тампико, но тамошний гарнизон оказался ему не по зубам, и важный атлантический порт еще на несколько месяцев остался в руках правительства.
Вторая половина 1913 года на северо-западном театре военных действий в Соноре не отличалась столь жестокими и стратегически важными сражениями, какие имели место в Чиуауа и Коауиле. В единственном штате, с самого начала боев находившемся в руках конституционалистов, возникли серьезные внутренние разногласия. В июле 1913 года из «отпуска по состоянию здоровья» вернулся законный губернатор Соноры Майторена. Большинство членов высшего военного руководства Соноры, в первую очередь генералы Хилл и Кальес, продолжали считать его трусом и настаивали, чтобы Майторена не возвращался. Однако главный военный гений Соноры Альваро Обрегон неожиданно поддержал возвращение блудного сына. Дело в том, что у самого Обрегона тогда уже испортились отношения с временным губернатором Пескейрой. Тот, например, отказался наказать офицера, который угрожал Обрегону расправой во время боевых действий. Генерал надеялся, что Майторена и Пескейра займутся друг другом и оставят его в покое.
28 июля 1913 года основные военачальники Соноры собрались на совещание, чтобы решить, кто же станет (или останется) губернатором штата. Позиции Пескейры были более предпочтительными, но Майторена все же отстоял свои права и вновь занял пост. При этом контроль за военными действиями был оставлен в руках Обрегона.[284]
Последний, хороший генерал, оказался еще и опытным политиком. Обрегон пригласил Каррансу приехать в Сонору, и «верховный главнокомандующий», которого теснили федералы в его родном штате, с благодарностью согласился. Генерал встретил Каррансу 14 сентября 1913 года в местечке Сан-Блас, штат Синалоа, как только тот спустился с гор Сьерра-Мадре.[285] Узнав, что окопавшийся в порту Гуайямас генерал Охеда планирует выслать для его захвата колонну солдат, Карранса испугался и попросил Обрегона о крупном военном эскорте. Обрегон немедленно его предоставил и сопровождал Каррансу в его дальнейшем пути на поезде в столицу Соноры Эрмосильо. С этого времени Обрегон стал любимым генералом Каррансы, что уже вскоре сыграло свою роль в мексиканской истории. Майторена всячески пытался обойти Обрегона в изъявлении верноподданнических чувств по отношению к Каррансе, но это ему не удалось. Губернатор не сумел даже достать автомобиль для передвижений «верховного главнокомандующего», так как единственное авто оказалось сломанным, а толкового механика не нашлось.
Заняв в мае 1913 года всю территорию Соноры за исключением порта Гуайямас, войска Обрегона вышли к границе штата Синалоа. Политическая ситуация там была непростой. В феврале 1913 года губернатор штата Риверос признал Уэрту, но тот снял его с должности. После этого Риверос перешел в лагерь конституционалистов, и Карранса вновь назначил его губернатором. Обрегон поначалу не хотел сотрудничать с Риверосом, но вернувшийся Майторена был на сей счет иного мнения: ведь он сам тоже повел себя в феврале 1913 года не лучшим образом. Вплоть до августа 1913 года Обрегон вел переговоры с Риверосом о совместных боевых действиях против федералов. Наконец соглашение было достигнуто: власти Синалоа признали Обрегона верховным главнокомандующим, а в обмен на это войска Соноры перешли границу штата и стали снабжать партизанские отряды в Синалоа оружием и боеприпасами.
Благодаря активному набору добровольцев среди индейцев яки войска Обрегона существенно увеличили свою численность, и генерал начал осторожное продвижение на юг вдоль тихоокеанского побережья. В отличие от боев в Чиуауа, здесь приходилось полагаться не на железные дороги, которых практически не было, а на лошадей и мулов. Армия Обрегона, не в пример «Северной дивизии» Вильи, была в основном пехотной, и это тоже сказывалось на темпах кампании.
Командующий гарнизоном правительственных войск в важном портовом городе Масатлан, генерал Рейнальдо Диас еще в июле предупреждал Мехико о надвигавшейся опасности и просил подкреплений. Генерал был готов в случае присылки ему подмоги задержать Обрегона на границе Соноры и Синалоа. Тогда с тыла по революционерам мог бы ударить и гарнизон Гуайямаса. Примерно в это же время местные партизаны попытались напасть на столицу штата город Синалоа, но были довольно легко отбиты. Это позволило военному министерству в Мехико расценить предостережения Диаса как ненужное паникерство. Однако когда вместо партизан в дело вступили регулярные по сути войска Обрегона, стало ясно, насколько был прав однофамилец свергнутого диктатора.