О прагматизме Вильи свидетельствует и то, что, арестовав Террасаса-младшего, он одновременно объявил в штате широкую политическую амнистию. Многие ороскисты после этого впервые смогли сложить оружие и, не опасаясь за свою жизнь, вернуться к мирному труду.
Карранса между тем решил показать Вилье, кто в доме хозяин, и объявил 7 января 1914 года о смещении того с поста губернатора и назначении на эту должность Мануэля Чао.[323] Вилья внешне покорился, так как он оставался командующими всеми войсками Чиуауа, и в этом плане Чао должен был ему подчиняться. К тому же Вилья считал, что время для открытого выяснения отношений с Каррансой еще не подошло. Сначала надо было добить Уэрту.
Военные кампании нового, 1914 года стартовали сразу же с началом января и протекали на первых порах с переменным успехом. Конституционалисты хотели ликвидировать последние опорные пункты правительственных войск на американо-мексиканской границе. В Охинаге (Чиуауа) держались более трех тысяч солдат и офицеров под командованием генерала Меркадо, отступивших из столицы штата в декабре. Через Охинагу не проходили железнодорожные магистрали, и ликвидация группировки Меркадо не имела стратегического значения. Однако в случае ее уничтожения весь штат Чиуауа полностью переходил под контроль повстанцев. Город Пьедрас-Неграс (Коауила) тоже не решал исхода войны. Но там была железная дорога, по которой Уэрта мог получать контрабандное оружие из США. Наконец, город Нуэво-Ларедо на техасской границе был стратегически важен, так как через него шел большой поток двусторонней торговли. За два последних города отвечал командующий войсками конституционалистов на северо-востоке Пабло Гонсалес, до сих пор не имевший за плечами громких побед.
В конце декабря 1913 года Гонсалес попытался по примеру Вильи атаковать Нуэво-Ларедо ночью. Однако из-за плохой координации между двумя отрядами нападавших они попали под огонь друг друга и были вынуждены отступить. Командиры подразделений советовали Гонсалесу отойти от Нуэво-Ларедо, так как всполошившийся противник находился в состоянии повышенной боевой готовности. Но Гонсалес, наоборот, решил пойти на штурм всеми силами, надеясь, что федералы деморализованы. В результате напряженных двухдневных боев он потерял убитыми и ранеными около тысячи из своих пяти тысяч бойцов и вынужден был отойти. Таких потерь конституционалисты еще не знали. Нуэво-Ларедо остался в руках Уэрты еще на пять месяцев.[324]
Казалось, что по такому же неблагоприятному для революционеров сценарию будут развиваться и события в Охинаге. Меркадо привел в порядок свой потрепанный гарнизон, а отряды Ороско стали проводить рейды по прилегавшей к городу местности. Карранса поручил штурм Охинаги командиру конституционалистов в штате Сакатекас Панфило Натере, который в январе 1914 года находился в Сьюдад-Хуаресе. Натера ранее уже захватывал город Сакатекас, правда, на короткое время. Карранса хотел показать, что захватывать опорные пункты федералов может не только Вилья (любимый генерал Каррансы Обрегон к тому времени так и не сумел взять ни одного укрепленного крупного города).
4 января 1914 года повстанцы приступили к штурму Охинаги, захлебнувшемуся после трехдневных кровопролитных боев. Тогда Вилья лично принял на себя командование осаждавшими город силами, и 10 января начался новый штурм. На этот раз, несмотря на тяжелые потери, конституционалисты смогли ворваться в Охинагу в течение того же дня. Меркадо увел остатки гарнизона на американскую территорию. Из окружения, однако, удалось уйти Ороско, который не собирался складывать оружие.
Успехи Вильи, а также растущая ненависть Вильсона по отношению к неуступчивому Уэрте привели к решению президента США об отмене с 3 февраля 1914 года эмбарго на поставки оружия в Мексику. С этого момента время работало уже против Уэрты. Почти два месяца конституционалисты приводили свои силы в порядок, готовясь к решающим схваткам.
Интересно, что к тому времени Вилья стал любимым героем американской прессы и немалой части американского истеблишмента. В отличие от высокомерного и недоступного Каррансы, Вилья всегда находил время для американских журналистов. Известный репортер, социалист Джон Рид едва смог добиться встречи с Каррансой. При этом интервью должно было проходить следующим образом: Риду предлагалось подать свои вопросы в письменном виде, а затем получить письменные ответы.[325] Журналисту запрещалось говорить с «верховным главнокомандующим» при встрече. Он мог только поздороваться и попрощаться. Рида провели в темную комнату, в углу которой виднелась незаправленная постель, а на столе громоздились остатки завтрака. Помощник подобострастно представил американца надменному человеку в темных очках: «Этот джентльмен говорит, что хочет выразить свои пожелания успеха Вашему делу». Рид все-таки отошел от протокола и заверил по-испански, что его газета благоприятно настроена по отношению к конституционалистам. Тогда Карранса заговорил, и заговорил о деле, которое едва не заставило Вильсона вновь ввести эмбарго на поставки оружия в Мексику.
Англичанин Уильям Бентон еще с 1892 года жил в Мексике, где сначала подвизался в качестве старателя на золотых приисках. Со временем он занялся скотоводством и приобрел собственную асиенду У Бентона сложились враждебные отношения с соседней деревней, у которой он захватил часть пастбищ. При Диасе его спокойствие охраняли «руралес», поэтому британец негативно воспринял революцию Мадеро. Бентон был классическим белым колонизатором и относился к мексиканцам с нескрываемым презрением. В 1912 году Бентон впервые столкнулся с Вильей. Последний в то время боролся против Ороско и попросил Бентона оказать финансовую помощь его отряду. Англичанин в грубой форме отказал ему, и Вилья не забыл этого человека.
После освобождения Чиуауа Вилья отдал приказ о конфискации ранчо Бентона, так как тот поддерживал Уэрту и был другом клана Террасаса. К тому же англичанин плохо обращался со своими работниками, подвергая их официально запрещенным телесным наказаниям.
17 февраля 1914 года Бентон вошел в штаб-квартиру Вильи в Сьюдад-Хуаресе. Охрана без всяких вопросов пропустила его, зная, что командующий «Северной дивизии» относится к иностранцам предупредительно. Вилья как раз решал вопрос о выплате тысячи песо вдове убитого в бою капитана. Бентон приблизился к Вилье и в резком тоне потребовал вернуть его асиенду. (По другой версии – компенсации за скот, который у него реквизировали революционеры.) Вилья якобы пообещал выплатить Бентону компенсацию за конфискованное ранчо при условии, что англичанин покинет Мексику. Однако (далее приводится версия Вильи) Бентон в припадке ярости выхватил пистолет, направил его на командующего и закричал, что не позволит такому бандиту, как Вилья, себя грабить. Вилья позвал охрану, которая быстро скрутила англичанина.[326]
Вилья поручил своему генералу Родольфо Фьерро, чистившему сапоги в соседней комнате, расстрелять наглеца. Фьерро был крайне жестоким человеком даже по меркам того неспокойного времени. Он убивал пленных с садистским наслаждением и однажды собственноручно расстрелял несколько сотен ороскистов, предложив им игру в «русскую рулетку». Сам Фьерро с револьвером стоял в огражденном забором саду. Группа пленных должна была преодолеть этот сад, и тем, кому удалось бы перелезть через забор, гарантировалась свобода. В каждой группе было столько человек, сколько пуль в револьвере Фьерро. Из примерно 200 пленных спасся только один. Все остальные были застрелены генералом.
Фьерро отвез Бентона на поезде в окрестности Сьюдад-Хуареса и предложил тому выбрать место для могилы. Англичанин не потерял самообладания и перед лицом расстрельной команды. В этот момент Фьерро сзади ударил его лопатой по голове, и труп (а может быть, и еще живого человека) быстро закопали.
Есть, правда, и другая версия инцидента, согласно которой Бентона убил в офисе сам Вилья, а Фьерро только зарыл тело.
Жена Бентона забила тревогу, когда ее муж не вернулся от Вильи. Американские газеты посвящали исчезновению британца первые полосы. Так как английское правительство признавало Уэрту, оно попросило американцев выяснить судьбу Бентона. США восприняли инцидент как средство продемонстрировать модифицированную «доктрину Монро» в действии. Согласно этой доктрине США не только не допускали вмешательства европейских держав во внутренние дела стран Северной и Южной Америки, но и требовали, чтобы европейцы решали свои проблемы с Латинской Америкой через Вашингтон.
Но не одни лишь американцы решили раскрутить дело Бентона для демонстрации своего влияния. В тех же целях инцидент решил использовать Карранса. «Верховный главнокомандующий», которого и так тревожила популярность Вильи, немедленно потребовал, чтобы все обращения по делу Бентона шли только на его имя.
Во время уже упоминавшегося выше интервью с Ридом Карранса вдруг раздраженно произнес: «Дело Бентона не имеет никакого отношения к Соединенным Штатам. Бентон был британским подданным. Я дам ответ только представителям британского правительства». Карранса попытался с помощью убитого англичанина поставить на место американцев и, по сути, потребовал фактического признания со стороны Лондона.[327]
Заодно Карранса решил дисциплинировать и Вилью. «Верховный главнокомандующий» отчитал своего генерала: Вилья теперь, мол, сам убедился, что ему ни в коем случае не надо лезть в большую политику. По совету Каррансы штаб-квартира Вильи 21 февраля 1914 года издала официальное коммюнике, согласно которому Бентон угрожал генералу оружием и был расстрелян за это по приговору полевого трибунала. Однако американцы требовали эксгумации и вскрытия тела Бентона, чтобы убедиться в том, что его действительно расстреляли. Тогда Вилья поручил Фьерро тайно выкопать тело и прострелить его несколькими пулями. Естественно, этот подлог легко установили бы. Но тут Вилью спас Карранса, объявив, что никакого международного расследования дела Бентона не будет, поскольку это нарушает суверенные права Мексики. Одновременно Карранса жестко предупредил Вашингтон все в том же интервью Риду: «Если Соединенные Штаты начнут интервенцию в Мексику под этим смехотворным предлогом, то… это спровоцирует войну, которая помим