В декабре 1910-го - январе 1911 года Террасас сообщал Диасу о переломе психологической ситуации в пользу правительства. О капитуляции, по его словам, подумывал даже Ороско, что было вымыслом чистой воды. Однако партизан на самом деле выбили из всех крупных населенных пунктов, что очень сильно подорвало международный престиж Мадеро. Вождь революции пытался всеми силами добиться от американской администрации статуса воюющей стороны, чтобы иметь право беспрепятственно закупать в Америке оружие и боеприпасы. Но в Вашингтоне считали крах революции делом решенным: ведь повстанцам так и не удалось овладеть ни одним городом Мексики. Мало того, все их успехи ограничивались только внезапными набегами на городки и поселки с небольшими гарнизонами. Во всех открытых столкновениях с правительственной армией повстанцы неизменно терпели поражение.130
Мадеро готовился вновь, уже окончательно перейти границу - на сей раз в Чиуауа - и взять на себя руководство штурмом какого-нибудь большого города. Его отсутствие среди собственных вооруженных сил отрицательно сказывалось на боевом духе партизан, роптавших, что пока их вождь отсиживается в безопасном Техасе, они проливают за него кровь в постоянных
стычках с федералами. 5 февраля 1911 года Мадеро попытался перейти границу, но его опять постигла неудача. Правительственные войска вынудили отступить вглубь штата отряд Ороско, который должен был встречать Мадеро. Однако тут вмешательство американских властей неожиданно помогло Мадеро сделать правильный выбор.
Американцы оперативно использовали волнения в Мексике для того, чтобы подтянуть к границе войска и направить к мексиканским берегам «для учений» корабли военно-морского флота. Даже Диас понимал, что это может быть прелюдией для интервенции под предлогом защиты собственности и жизней граждан США в Мексике. Сознавал опасность американского вмешательства и Мадеро, требовавший от революционеров не трогать иностранцев. Кстати, этот приказ выполнялся, тем более что Ороско до революции имел коммерческие связи с некоторыми американскими компаниями и не испытывал к янки глубокой вражды. Первоначально власти США сохраняли во внутримексиканском конфликте нейтралитет и не реагировали на многочисленные просьбы Диаса арестовать и выдать Мадеро как человека, использующего территорию США для вооруженной борьбы против мексиканского правительства. Строго говоря, Диас был прав, но американцы выжидали, на чью чашу весов склонится успех. К февралю 1911 года они решили, что правительство Мексики восстановило контроль над страной. Федеральные власти выдали ордер на арест Мадеро, причем губернатор Техаса даже выразил готовность содействовать его поимке на мексиканской территории.
В этих условиях у Мадеро не оставалось выбора, и 14 февраля 1911 года он перешел границу западнее Эль-Пасо.11 На этот раз его встречали довольно многочисленные сторонники, но тут же выяснилось, что партизанские командиры находятся в постоянных ссорах между собой и не признают авторитет Мадеро как военного вождя. Наиболее организованной силой повстанческой армии в Чиуауа были магонисты, которые вообще отрицали право Мадеро, «богатого капиталиста», руководить народной революцией. Ороско не скрывал, что считает свои заслуги в организации партизанского движения более весомыми, чем вклад самого Мадеро. Вернувшийся из Техаса вождь поначалу только усугубил разброд и шатания, назначив своим помощником по военным вопросам Хосе Гарибальди, внука великого итальянца. Этому воспротивились все командиры - во многом потому, что не доверяли иностранцам. К тому же Гарибальди попытался объединить партизанские отряды в некое подобие регулярной армии, а партизаны были преданы только своим начальниками и объединяться с другими отрядами не хотели.
Чтобы установить свое беспрекословное военное лидерство, Мадеро решил занять город Касас-Грандес, не дожидаясь подхода закаленных в боях
отрядов Ороско и Вильи. Он хотел разместить в первом освобожденном городе свое правительство, а затем добиться от США признания в качестве воюющей стороны. 6 марта 1911 года отряд Мадеро атаковал Касас-Грандес, получив неверную информацию, что гарнизон города малочисленен.131Несмотря на бесспорную смелость партизан, им не удалось сломить сопротивление защитников города. А когда в тыл Мадеро неожиданно ударил подошедший на помощь городу отряд федералов, партизанам пришлось спасаться бегством. При этом, однако, Мадеро все же повысил свой авторитет среди бойцов, так как проявил в бою личную отвагу, был ранен и отступал одним из последних.
Пока Мадеро воевал в Чиуауа, его родственники и соратники начали в США закулисные переговоры с правительством Диаса. Клан Мадеро испытывал от революции сплошные тяготы, поскольку мексиканские банки требовали немедленно вернуть кредиты, а французские банкиры, которые обычно всегда выручали в сложных ситуациях, на этот раз помогать не хотели. Глава клана Эваристо и дядя вождя революции прибыли в Техас, чтобы потом привезти оттуда Диасу условия мирного соглашения. Бывший кандидат оппозиции на пост вице-президента Васкес Гомес потребовал от правительства передать революционерам один из городов, чтобы оттуда наладить прямые переговоры по телеграфу между Мехико и Мадеро. Диас, естественно, отказался, так как все еще чувствовал на своей стороне силу.
Казалось, что после фиаско у Касас-Грандес революционеры Чиуауа долго не продержатся. И тут неожиданно вспыхнуло мощное революционное движение рядом с мексиканской столицей.
Штат Морелос, расположенный несколько южнее Мехико, был громадной плантацией сахарного тростника и крупнейшим в стране производителем сахара. Как уже упоминалось, тамошние плантаторы за весь период «порфириата» добились почти полной ликвидации общинного землевладения. Наступление плантаторских асиенд на деревни с целью получения дополнительных земель особенно усилилось в начале XX века. Плантаторы Морелоса стали испытывать сильную конкуренцию со стороны производителей сахарного тростника в штате Веракрус, тропический климат которого позволял получать обильные урожаи. К тому же в северном штате Сонора наладили более дешевое производство сахара из свеклы. В этих условиях плантаторы Морелоса стремились полностью ликвидировать крестьянские деревни и превратить их обитателей в грошовую рабочую силу.
Кое-как в штате до поры до времени удавалось избегать открытых протестов, прежде всего благодаря личной популярности тамошнего бессменного
| Эмилиано Сапата |
губернатора Аларкона. Тот, конечно, больше симпатизировал плантаторам, но умел улаживать спорные вопросы путем закулисных сделок. Крестьяне уважали Аларкона как уроженца штата, пробившегося к власти из самых низов. В то же время почти в каждой деревне Морелоса возникли комитеты защиты прав, куда выбирали самых авторитетных и грамотных крестьян для ведения непрерывных тяжб за землю с соседними асиендами. В 1909 году крестьяне деревни Аленекуилько, которая входила в муниципалитет соседнего небольшого городка Айяла, избрали одним из членов своего комитета Эмилиано Сапату.132
Сапата родился 8 августа 1879 года (это наиболее часто встречающаяся в исследованиях дата, хотя есть и масса других - от 1873-го до 1883 года). Как и Вилья, Сапата был человеком непокорного нрава, и из-за ссоры с властями ему пришлось одно время скрываться в соседнем штате Пуэбла. Однако семья его далеко не бедствовала, судя хотя бы по тому, что жил Эмилиано в каменном доме, а не в обычной деревенской хижине. Одно время Сапата торговал лошадьми и слыл искусным наездником.
Эмилиано Сапата включился в локальную политику Морелоса в сложное для крестьян штата время. Губернатор Аларкон неожиданно скончался в декабре 1908 года, и новые выборы были назначены на февраль 1909 года. Страна находилась в брожении после интервью Диаса Крильману, однако плантаторы, как обычно, навестили Диаса и предложили ему на выбор четырех своих кандидатов. Диктатор поставил на члена своей свиты Пабло Эскандона. Семья Эскандона имела плантации в Морелосе, но сам он жил в Мехико и занимался протоколом президента. Его прельщали светские при-
емы и пышные униформы. Покидать столицу ради заштатного Морелоса Пабло не хотел, но президенту перечить не стал. Ничего толком не понимавший в делах штата, готовый декретировать все, что предложат ему на подпись местные богатеи, Эскандон был весьма удобен последним.
Морелос, несмотря на свои малые размеры, был одним из ключевых в политическом отношении штатов благодаря своей близости к столице. Не случайно в 1869 году здесь безуспешно баллотировался на пост губернатора сам Порфирио Диас. Победил его тогда другой генерал, Лейва, который руководил в Морелосе борьбой против французской интервенции. В 1876 году Лейва поддержал президента Лердо и поэтому был отстранен Диасом от дел. В декабре 1908 года демократические силы Морелоса пригласили престарелого генерала бросить вызов Эскандону. Генерал отказался, сославшись на слабое здоровье, но порекомендовал вместо себя своего сына, работавшего агрономом в Министерстве общественных работ (это ведомство занималось в числе прочего и аграрными проблемами).
Имя Лейвы в штате значило много, и вся либеральная оппозиция сплотилась вокруг генеральского сына.14 Поддержала Лейву-младшего и демократическая партия. Власть имущие почувствовали, что предвыборная гонка выходит из-под контроля. Митинги оппозиции собирали немало народа, а агитаторы Лейвы обещали крестьянам раздел асиенд и возвращение отнятых плантаторами земель. Такого афронта местные «хефес политикос» не вынесли, и вскоре полиция по своему обыкновению уже разгоняла митинги и бросала оппозиционеров в тюрьмы. На выборах победил Эскандон. Он по-прежнему регулярно уезжал в любимый Мехико и даже предложил внести в Конституцию штата поправку, разрешавшую губернатору отлучаться в столицу без согласия законодательного собрания. Но гибельно