Де ла Барра неспроста так спешил расстаться с президентскими полномочиями. В стране тут и там тлели мятежи, и на борьбу с ними у Мадеро ушел почти целый год. Все еще шли упорные бои в Морелосе, причем вина в том была на совести именно де ла Барры с Уэртой. Сапата постоянно подчеркивал, что готов к компромиссу. 8 октября 1911 года он согласился на 15-дневное перемирие, но Уэрта продолжал наступление, стремясь окружить ставку Сапаты и уничтожить его самого. Тогда Сапата решился на отчаянный шаг: атаковал пригороды Мехико, чтобы привлечь внимание правительства к бойне в Морелосе. Он достиг лишь того, что министру обороны Хосе Гонсалесу Саласу пришлось подать в отставку. Зато Мадеро воспользовался рейдом сапатистов, чтобы добиться отзыва Уэрты из Морелоса. В письме Уэрте Мадеро следующим образом обосновывал свою почти неприкрытую враждебность к генералу: «Когда я был в Куаутле, заканчивая переговоры с Сапатой, Вы продолжали наступление... и подходили к Куаутле, не имея на то ясного приказа ни от президента республики, ни от заместителя министра обороны».
Сразу же после инаугурации Мадеро направил к Сапате представителя, и крестьянский вождь опять полностью подтвердил все свои августовские обязательства: вывод федеральных войск из штата в обмен на полное разоружение сапатистов. Новый главком правительственных войск в Морелосе генерал Касос Лопес пытался задержать эмиссара Мадеро, и тот едва ускользнул из-под охраны. Однако в качестве президента Мадеро не хотел идти ни на какие компромиссы, ошибочно ставя Сапату на одну доску с Ороско и Вильей во время памятного инцидента в Сьюдад-Хуаресе и полагая, что Сапата, военный командир, намерен диктовать условия гражданскому правительству. Поэтому посланник президента передал Сапате приказ Мадеро: немедленно прекратить сопротивление и уехать из Морелоса.156В этом случае Мадеро обещал полное прощение самому Сапате и амнистию всем его сторонникам, не замешанным в актах прямого грабежа и убийствах.
Сапата не согласился с таким «компромиссом» и 25 ноября 1911 года открыто объявил Мадеро предателем революции. В принятом в этот день «плане Айяла» Сапата сформулировал радиальную аграрную программу, предусматривавшую полный раздел между крестьянами асиенд врагов революции и конфискацию трети площади тех асиенд, владельцы которых контрреволюционерами не считались. Верховным вождем революции Сапата
признал Паскуаля Ороско.42 «План Айялы» немедленно поддержали либералы Флореса Магона, и Сапата несколько раз предлагал им образовать на территории Морелоса революционное временное правительство.
Однако, несмотря на близость Морелоса к Мехико, Сапата никогда не представлял прямой угрозы правительству Мадеро. У крестьянского вождя не было собственных политических амбиций, Он просто хотел, чтобы ему дали возможность осуществить в Морелосе аграрную программу.
Четкой организации у сапатистов не имелось. Партизанские отряды действовали автономно, и только по мере необходимости собиралась хунта основных командиров, в которой Сапата был первым среди равных. Мадеро же еще больше ужесточал свою позицию. В декабре 1911 года он уже не предлагал Сапате амнистию, а лишь обещал предоставить ему возможность уехать из Мексики. Губернатором Морелоса был назначен один из братьев Фигероа, бунтарей вроде нашего батьки Махно, поднявших восстание в соседнем штате Герреро. Однако тысяча солдат правительственных войск и примерно 5 тысяч «руралес» из Герреро ничего не могли поделать с партизанами. Именно последние контролировали большую часть территории штата, за исключением крупных городов. В январе 1912 года в Морелосе было объявлено осадное положение.
К середине января 1912 года под влиянием партизанской войны в Морелосе стали возникать волнения в соседних штатах. Фигероа был вынужден подать в отставку с поста губернатора Морелоса, чтобы сосредоточиться на наведении порядка в своем родном Герреро. А 26 января партизаны начали скоординированное наступление по всему Морелосу. Под ударом оказалась столица штата Куэрнавака, за которую четыре дня шли ожесточенные бои. Правительственные войска спасало только отсутствие у повстанцев боеприпасов и артиллерии. Запасы оружия сапатистов пополнялись лишь благодаря мексиканскому черному рынку и захваченным в битвах трофеям.
Так как ситуация в Морелосе явно выходила из-под контроля, Мадеро назначил новым командующим войсками в штате славившегося жестокостью генерала Хувенсио Роблеса. Тот приобрел свою репутацию во время безжалостного истребления индейцев яки на севере страны. В 1909 году он возглавлял федеральные войска, подавлявшие в Морелосе беспорядки во время фальсифицированных выборов на пост губернатора. Сапатистов Роблес называл «фалангой гангстеров». Для начала он арестовал в качестве заложников тещу и сестру Сапаты.
Тактику свою Роблес скопировал с той, что продемонстрировали испанцы в недавней войне за независимость на Кубе. Генерал сжигал дотла дерев-
ни, которые подозревал в сочувствии партизанам, а их жителей переселял в казармы или импровизированные концентрационные лагеря на окраинах крупных городов. Тем самым он надеялся лишить партизан народной поддержки, однако достиг прямо противоположных результатов. Теперь у крестьян не было иного выбора, чем присоединиться к партизанам, ведь их лишали не только земли, но даже жилья.
В январе 1912 года три тысячи сапатистов едва не захватили столицу Морелоса Куэрнаваку.157 Политикой федеральных властей начали возмущаться и плантаторы, которых Роблес оставил без дешевой рабочей силы. Зато столичные газеты именовали Роблеса «героем».
В марте, когда вспыхнул мятеж Ороско в Чиуауа, часть правительственных войск была переброшена из Морелоса на север Мексики, и партизаны Сапаты немедленно перешли в новое наступление. Войска Роблеса снова оказались запертыми в крупных городах. Даже Мадеро стал понимать, что в Морелосе ему противостоит отнюдь не шайка бандитов. В своем первом послании Конгрессу 1 апреля 1912 года президент обещал начать изучение аграрного вопроса в штате, как только Морелос окажется под полным контролем правительства. Однако он продолжал смотреть свысока на отсталых с его точки зрения сапатистов, чей «аграрный социализм» якобы не мог принять иных форм, чем акты вандализма.
Между тем «вандалы», сконцентрировав в апреле вокруг Куэрнаваки около 4 тысяч бойцов, едва не захватили город. И снова для победы им не хватило оружия и боеприпасов. Сапата надеялся, что сможет получить помощь от Ороско через один из тихоокеанских портов недалеко от Морелоса. Однако у самого Ороско из-за эмбарго США с боеприпасами к тому моменту дела обстояли очень плохо. Поэтому партизаны Морелоса были вынуждены чередовать периоды повышенной боевой активности с паузами, во время которых они пополняли свои скудные боевые запасы. В конце мая 1912 года Сапата направил мексиканскому Конгрессу открытое письмо, в котором предупреждал, что партизаны намерены напасть на столицу. Однако Мадеро не испугался. Как раз тогда полиции удалось арестовать в Мехико армейского капитана, который продавал сапатистам винтовки системы «винчестер» с армейских складов.
В мае 1912 года, нанеся Ороско решающие поражения на севере, правительство почувствовало себя настолько уверенно, что отменило осадное положение в Морелосе. Но партизанская борьба в штате и его окрестностях не прекращалась. Сапата и его командиры активно вели рельсовую войну, подрывая поезда с солдатами (страдали от этого и гражданские пассажиры). В конце июля повстанцам едва не удалось захватить город Яутепек, причем его восставшие жители нанесли удар в спину правительственному гарнизону. В августе Мадеро снова ввел в Морелосе осадное положение сроком на шесть месяцев. Одновременно законодатели Морелоса делали попытки принять хотя бы умеренные законы в пользу мелких землевладельцев. Однако впоследствии народные избранники сами испугались собственной смелости, и предложенные ими законопроекты так и остались на бумаге.
Мадеро отстранил Роблеса от командования карательными войсками в Морелосе и назначил там главкомом одного из самых интеллигентных генералов мексиканской армии, бывшего ректора военной академии Фелипе Анхелеса. В отличие от Уэрты, попросту сжигавшего дотла непокорные деревни, Анхелес, как и сапатисты, старался, чтобы конфликт по возможности не затрагивал мирное население. Поэтому интенсивность боевых действий сразу же снизилась. В сентябре 1912 года казалось, что повстанческое движение пошло на убыль. Крестьяне даже стали просить партизан держаться от их деревень подальше.
Тем временем в Техасе зрел мятеж Рейеса. Он представлялся властям куда более опасным, чем конфликт в Морелосе, бывший, по большому счету, результатом дезинформации Мадеро прессой и во многом вызванный упрямством самого президента.158
Во-первых, Рейес все еще сохранял популярность среди молодых офицеров и некоторых генералов федеральной армии. Профессиональным военным не нравилось, что их приравняли по званию к вчерашним погонщикам мулов вроде Ороско. Во-вторых, Рейес, в отличие от Сапаты, был явным контрреволюционером и стремился свергнуть правительство Мадеро, реставрировав диасовские порядки. Увы, как еще не раз случалось в истории мексиканской революции, борьба с правительством вызывала к жизни самые причудливые политические союзы. Вот и левонастроенный Васкес Гомес заключил в Техасе тактический союз в Техасе с реакционером Рейесом.
Последний, видимо, надеялся, что его коллеги в столице убьют Мадеро и президентство само упадет в его руки. Однако правительству удалось раскрыть заговор, конфисковать большое количество взрывчатки и арестовать в декабре 1911 года двух генералов. Рейеса неудача не смутила, и из Техаса он провозгласил 1 декабря 1911 года днем начала новой революции. Программа Рейеса была весьма смутной: он обещал навести порядок и восстановить поруганную честь армии.