В Коауиле не было ни дружественного конституционалистам правительства штата, так как губернатора Каррансу быстро выбили из столицы и крупных городов, ни спонтанного народного восстания. Военный руководитель восстания в Коауиле генерал Пабло Гонсалес был человеком невоенным и никто не находил в нем задатков военачальника-самородка, каковыми в изобилии обладали Обрегон в Соноре и Вилья в Чиуауа.
Несмотря на то, что федеральные генералы в Коауиле тоже не отличались стремительностью маневра, весь июль и август 1913 года после взятия ставки Каррансы в Монклове они медленно, но верно продвигались на север и 7 октября заняли важный пограничный город Пьедрас-Неграс. Фактически весь штат, по крайней мере его основные населенные пункты и железные дороги, перешел под контроль Уэрты. Выбитые из Коауилы революционеры отступили в соседний штат Нуэво-Леон и решили компенсировать свои неудачи взятием его главного города, металлургической столицы Мексики Монтеррея.
Однако среди руководства тамошних повстанцев разгорелась нешуточная борьба за власть, главными участниками которой были генералы Лусио Бланко и Хесус Кастро. А тут еще подошла из Коауилы «армия» Пабло Гонсалеса, которого Карранса назначил командующим всеми силами конституционалистов на северо-востоке Мексики. Но Бланко не пожелал ставить свой отряд под командование человека, проигравшего все основные бои и выбитого федеральными войсками из родного штата. С полным на то правом Бланко считал себя гораздо более толковым военачальником, чем Гонсалес. В конце концов, в спор был вынужден вмешаться сам «верховный главнокомандующий», который отозвал Бланко в Сонору.
Гонсалес стал постепенно стягивать кольцо осады вокруг Монтеррея. 23 октября он начал атаку на город, рассчитывая, что к ней скоро присоединятся около 3 тысяч бойцов, ранее находившихся под командованием Бланко. Однако по неизвестным причинам они так и не появились. В течение первого же дня наступления революционерам удалось ворваться в Монтеррей и прижать его защитников к самому центру города. Но 24 октября на выручку гарнизона подоспели подкрепления из столицы Коауилы Салтильо, и Гонсалес приказал отступать.252 Его солдаты успели захватить большое количество снаряжения, но на фоне общей неудачи наступления это не очень утешало командира.
Не добившись победы под Монтерреем, Гонсалес стал оттягивать свои войска на юг в штат Тамаулипас, где было меньше федеральных сил. Собрав около 3 тысяч бойцов, Гонсалес сначала занял город Линарес, а с 14 ноября 1913 года приступил к осаде главного города штата Виктории. Гарнизоном командовал генерал Рабаго (тот самый, который арестовал губернатора
Чиуауа Абрахама Гонсалеса; в июне 1913 года он был снят с должности командующего федеральными силами в штате Чиуауа). Благодаря активной пропаганде, живописующей зверства революционеров, Рабаго удалось мобилизовать как собственные войска, так и большую часть населения Виктории. Около 300 мирных жителей взяли в руки оружие, чтобы помочь защитникам города. Гонсалесу пришлось столкнуться с упорной обороной. Численное превосходство осаждавших все же сказалось, но только после двух дней упорных боев конституционалисты вступили в сильно разрушенный, объятый пожарами город. Вместе с остатками гарнизона из Виктории ушли примерно две тысячи мирных жителей.
Странно, что Рабаго не стал отступать по хорошей дороге на юго-восток к порту Тампико, а избрал труднопроходимый путь через горы. Видимо, он рассчитывал, что преследовать его не станут. Однако условия пути были настолько тяжелыми, что большая часть мирных жителей вернулась обратно в Викторию, а сами солдаты бросили много снаряжения, которое затем подобрали революционеры.
Гонсалес двинулся на Тампико, но тамошний гарнизон оказался ему не по зубам, и важный атлантический порт еще на несколько месяцев остался в руках правительства.
Вторая половина 1913 года на северо-западном театре военных действий в Соноре не отличалась столь жестокими и стратегически важными сражениями, какие имели место в Чиуауа и Коауиле. В единственном штате, с самого начала боев находившемся в руках конституционалистов, возникли серьезные внутренние разногласия. В июле 1913 года из «отпуска по состоянию здоровья» вернулся законный губернатор Соноры Майторена. Большинство членов высшего военного руководства Соноры, в первую очередь генералы Хилл и Кальес, продолжали считать его трусом и настаивали, чтобы Майторена не возвращался. Однако главный военный гений Соноры Альваро Обрегон неожиданно поддержал возвращение блудного сына. Дело в том, что у самого Обрегона тогда уже испортились отношения с временным губернатором Пескейрой. Тот, например, отказался наказать офицера, который угрожал Обрегону расправой во время боевых действий. Генерал надеялся, что Майторена и Пескейра займутся друг другом и оставят его в покое.
28 июля 1913 года основные военачальники Соноры собрались на совещание, чтобы решить, кто же станет (или останется) губернатором штата. Позиции Пескейры были более предпочтительными, но Майторена все же отстоял свои права и вновь занял пост. При этом контроль за военными действиями был оставлен в руках Обрегона. 64
Последний, хороший генерал, оказался еще и опытным политиком. Обрегон пригласил Каррансу приехать в Сонору, и «верховный главнокомандующий», которого теснили федералы в его родном штате, с благодарностью согласился. Генерал встретил Каррансу 14 сентября 1913 года в местечке Сан-Блас, штат Синалоа, как только тот спустился с гор Сьерра-Мадре.65 Узнав, что окопавшийся в порту Гуайямас генерал Охеда планирует выслать для его захвата колонну солдат, Карранса испугался и попросил Обрегона о крупном военном эскорте. Обрегон немедленно его предоставил и сопровождал Каррансу в его дальнейшем пути на поезде в столицу Соноры Эрмосильо. С этого времени Обрегон стал любимым генералом Каррансы, что уже вскоре сыграло свою роль в мексиканской истории. Майторена всячески пытался обойти Обрегона в изъявлении верноподданнических чувств по отношению к Каррансе, но это ему не удалось. Губернатор не сумел даже достать автомобиль для передвижений «верховного главнокомандующего», так как единственное авто оказалось сломанным, а толкового механика не нашлось.
Заняв в мае 1913 года всю территорию Соноры за исключением порта Гуайямас, войска Обрегона вышли к границе штата Синалоа. Политическая ситуация там была непростой. В феврале 1913 года губернатор штата Риверос признал Уэрту, но тот снял его с должности. После этого Риверос перешел в лагерь конституционалистов, и Карранса вновь назначил его губернатором. Обрегон поначалу не хотел сотрудничать с Риверосом, но вернувшийся Майторена был на сей счет иного мнения: ведь он сам тоже повел себя в феврале 1913 года не лучшим образом. Вплоть до августа 1913 года Обрегон вел переговоры с Риверосом о совместных боевых действиях против федералов. Наконец соглашение было достигнуто: власти Синалоа признали Обрегона верховным главнокомандующим, а в обмен на это войска Соноры перешли границу штата и стали снабжать партизанские отряды в Синалоа оружием и боеприпасами.
Благодаря активному набору добровольцев среди индейцев яки войска Обрегона существенно увеличили свою численность, и генерал начал осторожное продвижение на юг вдоль тихоокеанского побережья. В отличие от боев в Чиуауа, здесь приходилось полагаться не на железные дороги, которых практически не было, а на лошадей и мулов. Армия Обрегона, не в пример «Северной дивизии» Вильи, была в основном пехотной, и это тоже сказывалось на темпах кампании.
Командующий гарнизоном правительственных войск в важном портовом городе Масатлан, генерал Рейнальдо Диас еще в июле предупреждал Мехико о надвигавшейся опасности и просил подкреплений. Генерал был готов в случае присылки ему подмоги задержать Обрегона на границе Соноры и Синалоа. Тогда с тыла по революционерам мог бы ударить и гарнизон Гуайямаса. Примерно в это же время местные партизаны попытались напасть на столицу штата город Синалоа, но были довольно легко отбиты. Это позволило военному министерству в Мехико расценить предостережения Диаса как ненужное паникерство. Однако когда вместо партизан в дело вступили регулярные по сути войска Обрегона, стало ясно, насколько был прав однофамилец свергнутого диктатора.
Уже в конце августа 1913 года войска Обрегона нанесли правительственным силам ряд чувствительных поражений, а к началу сентября почти весь штат, за исключением городов Синалоа, Масатлан и Кулиакан, был в руках конституционалистов. Причем настолько прочно, что Карранса смог проехать из Синалоа в Сонору на поезде. 3 октября столица штата также была взята Обрегоном, и к декабрю в руках правительственных войск оставался только порт Масатлан, который Обрегон побаивался штурмовать, потому что с моря город прикрывали федеральные ВМС.66
Таким образом, к началу декабря 1913 года правительственные войска потерпели на севере Мексики поражения на всех основных фронтах, причем особенно болезненным был разгром лучших сил федеральной армии в Чиуауа. Однако тут, казалось, забрезжила новая надежда. В начале ноября войска генерала Веласко наконец подошли к Торреону и приступили к планомерной осаде города. Как и Обрегон, Веласко методично стягивал кольцо окружения, попутно занимая важные города в Коауиле и Дуранго. 9 декабря 1913 года он начал штурм Торреона, и на следующий день федеральные войска ворвались в город. Но большинству защищавших Торреон революционеров удалось выскользнуть из города и забрать с собой практически все военное снаряжение. Тем не менее взятие Торреона было широко распропагандировано правительственной прессой как перелом в войне. А наиболее отличившихся офицеров Веласко наградили орденами.
Весь 1913 год не прекращались и боевые действия в Морелосе, а также в сопредельных с ним штатах. Однако они не представляли угрозы для режима, потому что сапатисты были по-прежнему недостаточно хорошо организованы и им, как и раньше, не хватало оружия и боеприпасов. Сапата отправил гонца в США к бывшему вице-президенту Мадеро Васкесу Гомесу, чтобы тот организовал отправку оружия на юг. Но из этого ничего не получилось, так как было неясно, как транспортировать столь опасный груз через занятую войсками Уэрты территорию. Отряды Сапаты не контролировали ни один из морских портов, поэтому доставка кораблем тоже отпадала.