Вместе с Раулем Мадеро армию Вильи покинул и другой брат бывшего президента - Эмилио, тоже являвшийся генералом «Северной дивизии». Справедливости ради надо отметить, что только очень немногие из бывших военачальников Вильи прямо перешли на сторону Каррансы.
Анхелес вернулся из США и доложил о скромных результатах своей миссии. В начале сентября 1915 года американские представители стали сообщать, что Вилья, по-видимому, за что-то злится на Анхелеса и жизнь генера-
ла в опасности. Начали открыто критиковать Анхелеса и многие военачальники Вильи, никогда в душе не доверявшие бывшему генералу федеральной армии. Теперь именно на Анхелеса хотели взвалить вину за катастрофические поражения от Обрегона. Сам Анхелес в сентябре сообщал Каротерсу, что он боится американской военной интервенции и если единственным средством ее предотвращения является признание Каррансы, то это придется сделать. К тому времени Анхелес уже и для Вильи не видел иной альтернативы, чем отказаться от борьбы и покинуть страну. 13 сентября Вилья приказал Анхелесу срочно прибыть в Торреон. Американцы опасались физической ликвидации генерала. Однако с ним ничего не произошло, более того, казначей Вильи, его брат Иполито выплатил Анхелесу причитавшееся ему жалованье, и тот 24 сентября переселился в США. Находясь там, Анхелес не сказал против своего бывшего командира ни одного плохого слова. Отставной генерал был человеком честным, а поэтому жил в США очень скромно (денег в «Северной дивизии» он не скопил). При финансовой помощи Майторены он купил небольшое ранчо в Техасе недалеко от мексиканской границы и занялся скотоводством.
Особенно потрясло Вилью предательство Томаса Урбины, которого он знал еще со времен своей бурной молодости. Когда они вместе скрывались от полиции и Урбину ранили, Вилья выходил его. Урбина был человеком, мягко говоря, практичным и не забывал о собственном кармане ни при каких обстоятельствах. Он управлял асиендой «Лас Нивее» от имени «Северной дивизии», присваивая половину доходов.390 Вилья знал это, однако до поры до времени закрывал глаза на махинации старого друга. Когда Джон Рид расспрашивал простых крестьян об Урбине, то слышал самые разные отклики: от «удачливый делец» до «пули отскакивают от него, как дождевые капли от сомбреро». Рид заметил, что на фронт генерал Урбина со «своей» асиенды не слишком рвался.
Когда военное счастье переменилось, Урбина спрятал в колодце на асиен-де 54 золотых слитка, собрал множество ювелирных украшений и стал готовиться к бегству за границу. Вилья после поражений 1915 года стал очень подозрительным, почти во всех былых соратниках видя предателей. Командир «Северной дивизии» и раньше всегда опасался за свою жизнь. На приемах (балы и танцы Вилья очень любил) он часто менялся тарелками со своими соседями. Китайцев Вилья не жаловал, как говорили, за то, что как-то отравился в китайском ресторане. И вот теперь до него дошли слухи об измене Урбины. Вилья немедленно приказал ему выдать начальника штаба Барбоа, который был замешан в нескольких расстрелах без суда. Урбина отказался. Тогда Вилья тайно окружил его асиенду, и после упорного ночного боя раненый Урбина был захвачен в плен. Давние друзья долго говорили о чем-то один на один. После этого Фьерро было поручено отконвоировать бывшего генерала Урбину в штаб. Естественно, по пути Фьерро расстрелял своего пленника.
Вилья поручил одному из офицеров найти спрятанные Урбиной сокровища («Северной дивизии» тогда очень нужны были деньги). Офицер слитки действительно обнаружил, но сдал их каррансистам.
Пока Вилья терпел поражение за поражением, единственным светлым пятном на мрачном военном горизонте вооруженных сил Конвента был генерал Буэльна, который продолжал бить каррансистов в своем родном штате Тепик. Буэльна был единственным студентом, ставшим за время революции генералом. Его военные таланты проявлялись, в частности, в том, что без постоянного притока оружия и боеприпасов ему удавалось наносить поражения войскам Каррансы, численно превосходящим его собственные силы. Однако и Буэльна бежал в США, причем по пятам за ним гнался отряд Вильи, получивший приказ расстрелять очередного предателя. Как и Анхелес, Буэльна был честным человеком. У него не хватило денег даже на покупку маленького ранчо, поэтому бывший генерал приобрел ресторанчик в Эль-Пасо. Но дела его шли плохо: Буэльна не мог отказать ни одному эмигранту из Мексики в бесплатном обеде. Через несколько лет он вернулся в Мексику и был убит во время мятежа против Обрегона, ставшего к тому времени президентом страны.
Осенью 1915 года, несмотря на предательство генералов и дезертирство рядовых, Вилья строил планы новой военной кампании. Прежде всего он приказал разрушить железнодорожные пути, ведущие из Чиуауа на юг, чтобы замедлить продвижение преследовавших его каррансистов. Получив таким образом временную передышку, Вилья решил вместе со всей своей армией, к тому времени сократившейся до 12 тысяч бойцов, перейти в Сонору.98 Там отряды его союзника Майторены по-прежнему блокировали на границе в районе города Агуа-Приэта отряд сторонников Каррансы: три тысячи человек под командованием Кальеса. Вилья предполагал разгромить Кальеса и, пополнив свои ряды индейцами яки (именно из этих воинственных людей в основном состояли отряды Майторены), двинуться вдоль тихоокеанского побережья на юг, повторяя маршурут Обрегона образца 1913-1914 годов. По пути к Вилье, по его замыслу, должны были присоединиться разрозненные отряды сторонников с тихоокеанского побережья. Кроме того, победа в Соноре призвана была поднять боевой дух армии и обеспечить приток добровольцев. Добравшись до Мехико, Вилья рассчитывал вместе с Сапатой взять столицу штурмом.
Сонора привлекала Вилью и по экономическим соображениям. Этот штат практически не затронула гражданская война. Имея протяженную
границу с США, Сонора по-прежнему экспортировала на север продукцию горнодобывающей промышленности. Вилья хотел за счет этих ресурсов наконец выплатить своим солдатам достойное жалованиье. Вдобавок Сонора не имела железнодорожного сообщения с остальной страной, и Вилья полагал, что армия Обрегона сможет добраться туда не скоро.
Все эти планы были вполне разумны, но они не нравились Майторене. Роке Гонсалес Гарса писал Майторене, что «Северная дивизия» деморализована и может представлять опасность для населения Соноры. Кроме того, Майторена был человеком консервативным и опасался, что в Соноре Вилья продолжит практику принудительных кредитов среди тамошнего крупного бизнеса, а также начнет проводить аграрную реформу. Ранее Вилья уже предлагал самому Майторене начать раздел крупных поместий, но тот отказался. Поэтому перед приходом «Северной дивизии» Майторена бежал в США. Своим генералам он дал указание уклониться от похода вместе с Вильей на юг. Если Вилья начнет уж очень сильно настаивать, армия Майторены должна быть распущена и разбита на мелкие партизанские отряды. После бегства Майторены Вилья и его объявил предателем, однако без армии губернатора Соноры рушился весь план его кампании. Все-таки Вилью объединяла с Майтореной ненависть к Обрегону.
9 октября 1915 года конференция ведущих латиноамериканских стран в Вашингтоне высказалась за признание Каррансы. Вилья из последних сил пытался предотвратить дипломатическое признание своего противника. Он дал интервью американской газете «Эль-Пасо Морнинг Таймс» (скорее всего, не предполагая, что это будет его последнее интервью прессе США). Вилья признал, что последний месяц был самым трудным в его жизни и он страшно устал. Однако он, Вилья, никогда не сомневался в своем деле, деле «свободы, человеческой свободы и справедливости... Я тоже был жертвой угнетения... Я очень глубоко ощущал это. Даже когда находился в тюрьме. Я торжественно поклялся, что убегу, атакую эту систему и жестоко накажу ее, так жестоко, насколько смогу».
Признал командир «Северной дивизии» и свою вину за недавние поражения. Это произошло из-за недостатка общей культуры и образования. Он, Вилья, не испытывает вражды к простым солдатам армий Каррансы (к тому времени у каррансистов под ружьем были около 100 тысяч человек). Их обманули. Основным виновником братоубийственной войны Вилья назвал богатые классы, отстаивавшие свое экономическое могущество." Он предупредил американцев, что признание Каррансы не принесет мира и спокойствия Мексике. Одна революция будет сменяться другой (прогноз оказался абсолютно верным). Вилья сказал, что не понимает, почему американцы выбрали именно Каррансу, который до сих пор демонстрировал по отношению к ним в лучшем случае холодную вежливость, и заявил, что никогда не покинет Мексику, даже временно. «Мексика - это моя страна. Я сейчас в Сьюдад-Хуаресе, но это самое северное место, до которого я добрался. Отсюда я не убегу. Я буду жить и буду сражаться».100
На следующий день после этого интервью, 19 октября 1915 года США де-факто признали правительство Каррансы. Теперь с юридической точки зрения Вилья и Сапата превращались в мятежников. Если Карранса имел полное право на закупку в Америке оружия и боеприпасов, то такого рода поставки его противникам отныне становились незаконными.
Глава 6
Революция продолжается
Осенью 1915 года силы Каррансы контролировали большую часть территории Мексики, однако в разных местах страны продолжались вооруженные столкновения. Тем не менее Карранса уже приступил к консолидации своей власти. Он все больше и больше обращал пристальное и недружественное внимание на архитектора своей победы Альваро Обрегона. Именно он, а не Вилья, теперь становился основной угрозой политическому всевластию «верховного главнокомандующего».
Разногласия между Каррансой и Обрегоном носили не только конъюнктурный, но и более глубокий политический характер.391392