Позиция Кальеса действительно выглядела довольно странной. Мятеж был подавлен молниеносно, фактически не успев начаться, и судебный процесс мог бы усилить позиции правительства. Если только Серрано и Гомес не могли бы рассказать что-то, чего Кальес слышать не хотел. Некоторым лицам из своего окружения президент говорил о том, что принять такие жестокие и противоречащие закону меры его вынудил Обрегон. Начальник полиции Мехико Роберто Крус после смерти Кальеса вспоминал совсем другое. По его словам, он предложил президенту предать всех арестованных гражданскому правосудию. Но Кальес ответил: «Нет... Сегодня Обрегон, завтра я, потом вы. Именно поэтому были отданы приказы расстрелять всех... Пришло время вырвать зло с корнем, генерал Крус. Расстреляйте их
и по исполнении этого приказа доложите мне лично».679 Правда, сам Крус участвовал в расстрелах, спокойно попыхивая сигарой.
Мятеж (или псевдомятеж) Гомеса и Серрано спас от полного поражения «кристерос», так как правительство перебросило из района мятежа в Веракрус армейские части. По данным американского военного атташе в Мехико, летом 1927 года количество мятежников не росло и составляло, как и в январе, 7-9 тысяч человек. Однако в ноябре «кристерос» уже было 15 тысяч, а в декабре - 17-20 тысяч. В феврале 1928 года мятежников стало уже 24 тысячи.
Помимо сокращения количества правительственных войск в районе мятежа сыграли свою роль и попытки Лиги защиты религиозной свободы централизовать командование разрозненными отрядами. В августе 1927 года лига назначила бывшего торговца лекарствами Хесуса Дегольядо командующим силами мятежников в южном Халиско, Колиме и западном Мичоакане. Дегольядо был военным самородком и пытался навести порядок в подчиненных ему отрадах. Ему помогало то, что он родился в Мичоакане и прекрасно знал местность, где действовали его отряды. Он запрещал любые эксцессы по отношению к мирному населению. Правда, по данным американской разведки, многие партизанские командиры Дегольядо не подчинялись как раз потому, что он стремился установить в частях «кристерос» жесткую дисциплину. Например, когда Дегольядо узнал, что бойцы отряда под командованием Эстебана Каро насилуют женщин в захваченных деревнях, он лично отправился к Каро, чтобы прекратить эти эксцессы. Но тот велел арестовать командующего и едва не расстрелял его. В конце концов, «полковник» Каро пообещал исправиться и попросил прислать ему священника для исправления морального состояния его отряда.
Одним из самых популярных «полковников» «кристерос» был неграмотный батрак Викториано Рамирес по прозвищу Четырнадцать. Его Рамирес получил за то, что, бежав из тюрьмы, убил четырнадцать полицейских, посланных в погоню. Затем он якобы передал мэру города, который приходился ему дядей, чтобы тот в следующий раз посылал больше людей. Рамирес представлял очень популярный в Мексике тип робингуда и борца с властями, к которому принадлежал и Панчо Вилья. Местные жители любили его именно за лихость и удаль в борьбе с правительством, а вовсе не за набожность. Никаким ревностным католиком Рамирес, как впрочем, и Дегольядо, хотя последний состоял в организации католической молодежи, не был. У него было несколько жен, и на вопрос, как это соотносится с католической верой, Рамирес ответил, что вера одно, а отношения между мужчиной и женщиной совсем другое. С помощью засланного в отряд Рамиреса лазутчика правительству удалось обвинить Четырнадцать перед своими же
бойцами в присвоении денег, которые тот получал от лиги. Его арестовали и расстреляли по приговору военного трибунала.
Самым опасным для властей военным лидером «кристерос» был самый молодой некогда генерал старой федеральной армии Энрике Горостиета. В 1914 году он оборонял Веракрус от конституционалистов и после падения режима Уэрты бежал в США. В 1919 году вернулся в Монтеррей и занялся бизнесом. Горостиета был либералом и масоном, но лига уговорила его взять на себя военное руководство «кристерос», предложив двойное жалованье генерала правительственной армии. В августе 1927 года Горостиета стал командующим силами мятежников в центре восстания - в северо-восточном районе штата Халиско.
Горостиета свел разрозненные отряды в некое подобие армии, назвав ее Национальной гвардией. Были сформированы женские бригады («бригады Жанны дАрк»), в которых на момент окончания восстания насчитывалось 15-20 тысяч бойцов. Военный атташе США сообщал, что «контроль Горостиеты (над отдельными отрядами - прим, автора) не жесткий, но лидеры разрозненных отрядов признают его как главнокомандующего и подчиняются ему в важнейших вопросах».
Он открыто потешался над набожностью своих бойцов и даже курил при них в церквях. В богослужениях Горостиета не участвовал. У него быстро испортились отношения с Лигой защиты религиозной свободы, от которой не поступало обещанной финансовой помощи. Горостиета видел интриги лиги и в связи с арестом Рамиреса, которого он пытался спасти.
Гороститета впервые придал операциям мятежников стратегический характер. Он собирал для боев крупные отряды, которые действовали уже не только в своем штате, но и в соседних. После ухода части правительственных сил в Веракрус в октябре 1927 года «кристерос» стали нападать уже не только на аграристов, но и на армейские части. В ноябре 800 повстанцев из Мичоакана атаковали федеральный гарнизон в Хикильпане. 13 ноября крупный отряд «кристерос» занял город Истлан и захватил муниципальную казну - мятежники по-прежнему испытывали острый недостаток в оружии и боеприпасах, многие ходили в лохмотьях и получали не более 10 сентаво в день. На юго-западе Мичоакана муниципалитет Коалькоман заявил об отделении от Мексики и провозгласил себя «автономной республикой». В октябре 1927 года командующий правительственными войсками в Мичоакане генерал Эскобар признался американскому вице-консулу Итону, что мятежники прочно контролируют юго-запад штата. Итон отметил, что многие мятежники воюют только потому, что всегда были против любого федерального правительства.
Почти все бойцы отрядов «кристерос» были селянами, горожан среди мятежников практически не имелось, за исключением студенческой молодежи лиги. 60% «кристерос» занимались ручным трудом. Богатых среди повстанцев было очень мало. В центральном районе мятежа Лос-Альтос примерно 25% инсургентов составляли мелкие собственники «ранчерос», в других регионах их было не более 10%. Очень многие мужчины шли в отряды мятежников под влиянием своих жен. Хотя женские «бригады Жанны д Арк» не участвовали непосредственно в боевых действиях, они несли на себе основную тяжесть обеспечения отрядов «кристерос»: от традиционной стирки и приготовления пищи до транспортировки боеприпасов и подготовки взывчатых смесей. Мария Нативидад Гонсалес по прозвищу Генеральша Тива была, например, казначеем бригады повстанцев.
Первая женская бригада возникла 21 июня 1927 года и состояла из 17 девушек. Бригада должна была собирать деньги, закупать продовольствие, доставлять боеприпасы, шить форму, ухаживать за ранеными. Практически во всех бригадах были разведотделы, наблюдавшие за перемещением правительственных войск. Постепенно женские бригады возникли в большинстве штатов Мексики, в январе 1928 года - даже в столичном округе. В марте 1928 года в бригадах было около 10 тысяч бойцов. В бригадах служили незамужние девушки от 15 до 25 лет, никому из командиров бригад не было больше 30. Очень многие девушки попадали в бригады прямо из католических школ под влиянием агитации Союза католических дам.
Офицерский корпус мятежников насчитывал примерно 200 человек, но единого военного вождя за все время мятежа так и не возникло. Командиров выбирал сам отряд, и только после этого их полномочия подтверждали вышестоящие начальники. Из 200 командиров лишь около 40 имели опыт боевых действий в отрядах Вильи, Сапаты и других военачальников времен гражданской войны. Только 12 вождей «кристерос» ранее служили в федеральной армии. Считалось, что командиру достаточно уметь скакать верхом и стрелять из винтовки. Возрастная структура командного состава была крайне пестрой - от 18 до 70 лет.
Все генералы правительственных войск отмечали помощь местного населения мятежникам. Даже если жителей охваченных восстанием районов переселяли в города, они и там образовывали группы содействия «кристе-рос». Например, многие бойцы отрядов мятежников на время скрывались в городах, если натиск армии становился невыносимым. Городские группы мятежников не только собирали деньги, но и изготовляли патроны, подгоняя их под калибр различных типов винтовок.
Недостаток боеприпасов был главной проблемой «кристерос». Обычно они покупали патроны у рабочих столичного арсенала и переправляли их на поездах в коробках с маркировкой экспортной продукции с местом назначения США (их меньше досматривали).
После февраля 1928 года бои с «кристерос» пошли на спад. Американцы объясняли это налаженной наконец координацией действий между армией и аграристами, возвращением войск из Веракруса и начавшимся сезоном дождей, который затруднял военные действия обеих сторон. Боевые силы мятежников военный атташе США оценивал в 21,7 тысячи в марте 1928 года и только в 15,7 тысячи - в апреле. К июню 1928 года эта цифра упала до 5 тысяч.
После подавления выступления Серрано - Гомеса на первый взгляд стабилизировалось и внутриполитическое положение страны. Теперь у Обрегона не осталось серьезных оппонентов на предстоявших 1 июля 1928 года президентских выборах. Желающих рисковать своей жизнью не находилось. Коммунисты отмечали, что «молниеносная победа мелкой буржуазии, победа, одержанная благодаря солидарности рабочих и крестьян, свидетельствует о том, насколько возросла сила мелкой буржуазии, какие важные стратегические позиции завоевала она в борьбе с классом реакционных латифундистов. Мелкая буржуазия... обеспечила себе этой победой «мирное» господство на значительный отрезок времени».
Примечательно, что, как только прекратились расстрелы «реакционных мятежников», Кальес урегулировал нефтяной спор с США на американских условиях. 1 января 1928 года новый «нефтяной закон» вступил в силу, сохранив тот порядок применения Конституции, который действовал при Обрегоне в 1920-1924 годах. Правительство с конца 1927 года резко снизило и темп проведения земельной реформы. В 1927 году федеральная хунта по рассмотрению трудовых споров выносила решения в пользу предпринимателей уже в 17% случаев. Ранее, как упоминалось выше, более 90% споров выигрывали рабочие.