- полная поддержка права нации на свободные выборы,
- конституционная реформа с целью отмены смертной казни (за исключением наказания за государственную измену в случае войны с иностранным государством),
- предоставление женщинам избирательных прав, а также права занимать выборные должности на коммунальном уровне,
- усиление не только отвлеченного «просвещения», но и образования в «практической форме» (это требование тоже вскоре было буквально выполнено Кальесом).
Реакционным в этом манифесте могло показаться лишь положение о выплате компенсации помещикам за изымаемые у них земли не облигациями, а наличными. Однако здесь де ла Уэрта всего лишь хотел уравнять в правах мексиканских латифундистов с американскими, которые получали от правительства деньги (причем доллары). В «плане Веракруса» не было критики «соглашений Букарели». Это объяснялось лишь тактическими соображениями - мятежники нуждались в американском оружии и не хотели портить отношений с северным соседом. Но все понимали, что раз де ла Уэрта ушел в отставку с поста министра финансов из-за несогласия с «соглашениями Букарели», большой симпатии к янки он не испытывает. Не зря бывший губернатор Веракруса при Каррансе Кандидо Агилар присоединился к движению де ла Уэрты именно в знак протеста против «соглашений Букарели».
Таким образом, ничего реакционного программа де ла Уэрты не содержала. Напротив, его требования являлись в целом более прогрессивными, чем программа Кальеса, в которой было много пустой левой риторики, но мало конкретики. Недаром американская разведка считала и Кальеса, и де ла Уэрту сторонниками «радикального социализма». Аграрными вопросами у де ла Уэрты ведал Вильяреаль - тот самый, который при поддержке сапатистов стал первым аграрным министром в правительстве Обрегона в 1920 году. Поддерживал де ла Уэрту и бывший прогрессивный губернатор
Юкатана социалист Сальвадор Альварадо, который провел в штате радикальную аграрную реформу.
Весьма примечательно, что де ла Уэрту фактически поддерживал и самый прогрессивный мексиканский генерал того времени, бывший член компартии Мухика. До 1922 года он возглавлял штат Мичоакан и одновременно Социалистическую партию этого штата. Мухика продвигал социалистов на все административные посты в штате и создал мощные вооруженные подразделения крестьян во главе с Примо Тапией. Помещики организовали вооруженные выступления против Мухики, и он был вынужден покинуть пост губернатора. Его преемник Санчес Пинеда начал проводить чистку госаппарата от социалистов и разоружать крестьянские отряды. Незадолго до мятежа де ла Уэрты Верховный суд восстановил Мухику в должности, но, как только он появился в штате, его как возможного сторонника де ла Уэрты арестовали и едва не расстреляли лояльные Обрегону командиры. Мухике пришлось бежать в Мехико. Примо Тапия и его вооруженные крестьяне поддержали мятеж, однако их очень расстроило, что силами мятежников на западе Мексики, в том числе в Мичоакане командовал генерал Эстрада, который и разоружал их в 1922-1923 годах. Именно Эстраду Мухика считал главным виновником своего отстранения от должности в 1922-м.
О том, что мятеж де ла Уэрты отнюдь не был реакционным, свидетельствует и весьма интересный разговор, состоявшийся фактически уже после подавления восстания между полпредом СССР в Германии Крестинским и новым мексиканским посланником Паскуалем Ортисом Рубио (будущим президентом Мексики) 5 февраля 1924 года.352
«Наше правительство и все мы являемся вашими учениками и делаем то, что проделывали у себя вы», - заверил Ортис Рубио советского полпреда.353Кальеса он назвал «почти большевиком», который вместе с де ла Уэртой был главным идеологом мексиканской революции. Официальный представитель Обрегона в Германии не мог охарактеризовать де ла Уэрту как реакционера даже после подавления мятежа. Правда, далее в разговоре Ортис Рубио стал говорить, что незадолго до мятежа де ла Уэрта «стал тянуть на-
| Один из лидеров мятежа 1923-1924 гг генерал Фортунато Майкотте |
право». Посланник отметил довольно странную особенность восстания де ла Уэрты: ранее все мексиканские революции начинались на севере страны и поддерживались США. На сей раз восстала центральная Мексика, а США поддержали не мятежников, а правительство. Крестинский писал в Москву: «На мой вопрос, почему Соединенные Штаты поддержали не буржуазию, возглавленную де ла Хуэртой, а мелкую буржуазию и пролетариат, на которые опирается Обрегон, Рубио не мог ответить».354 На самом деле полпред, хотя и находился за тысячи километров от Мексики, прекрасно знал ответ на свой вопрос. Он спросил собеседника, «не выдвигал ли де ля Хуэрта национально-освободительных лозунгов и не борется ли он за интересы национальной буржуазии против американских нефтепромышленников. Ортес Рубио ответил, что национальных лозунгов, отличных от лозунгов Обрегона, у де ля Хуэрты нет».355
В целом беда де ла Уэрты и многих его прогрессивных сторонников была лишь в том, что выступившие против Обрегона генералы отказывались признавать и «план Веракруса», и самого де ла Уэрту в качестве лидера движения. Майкотте и Эстрада так этого и не сделали. Поэтому термин «мятеж де ла Уэрты» вряд ли применим к тем событиям. Скорее его следует назвать «мятежом генералов» (восстание поддержали 8 из 35 командующих военными округами). Несмотря на то, что в начале декабря 1923 года против правительства восстало примерно 40% личного состава армии (примерно 23 тысячи военнослужащих), у мятежников не было ни единого командования, ни единой территории, ни согласованного плана действий.
Характерно поведение одного из лидеров мятежа генерала Майкотте. Именно он в апреле 1915 года командовал авангардом армии Обрегона в битве при Селайе, которая стала решающей в войне между Обрегоном и Вильей. В день начала мятежа в Веракрусе Майкотте прибыл в Мехико к военному министру Франсиско Серрано, подтвердил свою безусловную лояльность Обрегону и попросил 100 тысяч песо для борьбы с мятежниками. Серрано деньги выдал, хотя и нисколько не сомневался, что Майкотте примкнет к мятежу. Действительно, вернувшись к себе в Оахаку, тот незамедлительно поднял восстание.
Особенно возмутило Обрегона предательство генерала Энрике Эстрады, которого он назначил своим первым военным министром в 1920 году (тогда Эстрада одним из первых примкнул к «движению Агуа-Приеты»). Будучи президентом, Обрегон регулярно гостил у Эстрады в Гвадалахаре, где генерал возглавлял военный округ. Еще на банкетах конца 1923 года в честь Обрегона Эстрада заверял его в своей лояльности, но сразу же после начала мятежа прислал письмо, в котором писал: «Имею честь отказать в доверии Альваро Обрегону». Обрегон ответил не менее резким письмом: «Во время моего пребывания в Эль-Фуэрте, Халиско, всего несколько дней тому назад, Вы посещали меня минимум два раза в неделю... приглашали меня быть свидетелем на Вашей свадьбе... а когда один из журналистов сообщил, что готовится военный заговор, назвав среди мятежных частей и некоторые Ваши части, я отверг это предположение... Моя ошибка заключалась в том, что я оценивал Вас выше, чем Вы того заслуживаете, и в том, что я верил в Вашу честь военного и Ваш характер джентльмена».
Всего к мятежу присоединились 102 генерала, более 20 тысяч военнослужащих и примерно 35 тысяч бойцов различных иррегулярных формирований: «руралес», «социальная оборона» и др.. К середине декабря 1923 года мятежники контролировали большую часть территории штата Веракрус и тем самым лишили Обрегона таможенных поступлений, однако губернатору Веракруса Техеде удалось перевести из казны штата около миллиона долларов через «Бэнк оф Монреаль». Также под их властью оказались штаты Сан-Луис-Потоси, Табаско, Халиско, Оахака и некоторые территории Дуранго, Сакатекаса, Юкатана и Мичоакана, где в руки мятежников попал будущий президент Мексики Ласаро Карденас.
Де ла Уэрта абсолютно не контролировал те меры, которые на местах проводили мятежные генералы. В Герреро Фигероа распорядился прекратить аграрную реформу, так как давно конфликтовал и с сапатистами, и с крестьянскими лигами штата. То же самое сделал в Веракрусе и Санчес, считавший местных аграристов сторонниками Техеды. Его войска убили руководителя Лиги аграрных коммун Хосе Карделя и видного профсоюзного деятеля Бальесо. В Юкатане мятежники захватили и 3 января 1924 года расстреляли губернатора Каррильо Пуэрто, социалиста, который считал себя коммунистом, первым перевел на язык майя Конституцию страны и распределил среди крестьян более 600 тысяч гектаров земли.356 В штате Халиско генерал Эстрада, так и не признавший де ла Уэрту вождем мятежа, отдал приказ расстреливать всех членов рабочих и крестьянских организаций.
Однако все эти действия были вызваны скорее сведением счетов на местном уровне, чем идеологическим кредо генералов. Аграристов и лабо-ристов преследовали в основном потому, что они были на стороне правительства.
8 декабря 1923 года с манифестом к нации обратился генерал Кальес. Он назвал мятеж выступлением реакционеров и контрреволюционеров, которые осознали невозможность прийти к власти путем выборов. Кальес обещал в случае избрания продолжать политику Обрегона в интересах пролетариата города и деревни. Правительство приняло меры к вооружению народа, который до этого им же систематически разоружался. Рабочие и крестьяне стали организовывать на захваченной мятежниками территории партизанские отряды. Моронес снова был назначен директором арсенала, чтобы подчеркнуть важную роль КРОМ в борьбе с мятежом.