для ее осуществления требовалась армия в 500 000 человек и расход в один биллион501 долларов».
Чтобы окончательно урегулировать вопрос о нефтедобыче, в мексиканском Конгрессе началась подготовка закона, регламентирующего применение статьи 27 Конституции. Самый радикальный, с точки зрения американских нефтяных компаний, проект предложил новый министр промышленности и лидер КРОМ Моронес. На более мягком варианте настаивали министр финансов Пани и министр иностранных дел Саенс.
1 сентября 1925 года Кальес в ежегодном обращении к Конгрессу подвел итоги своей деятельности за первый год президентства. В своем выступлении он и предложил парламенту рассмотреть законопроект, регламентирующий владение иностранцами землей в Мексике.
Американцев не устраивал ни один из этих законопроектов. На стороне компаний полностью был тогдашний посол США в Мехико Шеффилд. Он презирал мексиканцев, считая их неполноценной расой, которая должна покориться более цивилизованным американцам и тем самым обрести свое счастье. Именно по инициативе Шеффилда госсекретарь США Келлог выступил 12 июня 1925 года с предостережением в адрес Мексики (в декларации об этом говорилось прямо).
Уже в сентябре 1925 года временный поверенный в делах США в Мексике Шеффилд передал в Вашингтон текст правительственного законопроекта. 22 октября вернувшийся в Мехико Шеффилд в телеграмме в Вашингтон сообщал об успешном обсуждении закона в мексиканском парламенте и требовал немедленного протеста со стороны госдепартамента.502 Однако госсекретарь Келлог 29 октября ответил своему послу, что из текста закона пока не усматривается его ретроактивный характер, то есть он не затрагивает прав американцев, приобретенных до вступления в силу Конституции Мексики в мае 1917 года. Поэтому формальный протест в виде вербальной ноты Вашингтон счел пока излишним.503 Однако Шеффилду рекомендовалось посетить министра иностранных дел и «в дружеском тоне» предупредить его, что никаких ретроактивных статей в новом законе американцы не потерпят. 4 ноября Шеффилд посетил Саенса и попросил у него информации относительно самых важных статей нового закона. Мексиканец уклончиво ответил, что законопроект подвергся серьезной доработке и обсуждать его пока рано, но заверил Шеффилда, что обратной силы закон иметь не будет. Министр подчеркнул, что закон приходится принимать для того, чтобы избежать в будущем проблем с иностранными правительствами по вопросу мексиканской аграрной реформы. Получалось, что Келлог сам инициировал новый закон своей пресловутой декларацией.504
Требование информации по еще не утвержденному парламентом другой страны законопроекту было нарушением дипломатических приличий. Американцы добились только того, что Кальес стал спешить и официально внес доработанный закон на утверждение Конгресса 10 ноября 1925 года.
Тут у Вашингтона явно сдали нервы, и 17 ноября Шеффилд передал министру иностранных дел Мексики памятную записку. В ней, как отмечало советское полпредство, указывалось, что закон нанесет ущерб интересам американских граждан, и те будут апеллировать за помощью к своему правительству.505 Ссылаясь на «соглашения Букарели», Шеффилд опять требовал заключения юридически обязательного американо-мексиканского договора, в котором фиксировались бы все права американцев в Мексике.
МИД Мексики ответил нотой от 25 ноября 1925 года, в которой говорилось, что «соглашения Букарели» не влекут для Мексики никаких обязательств. Мексика готова приступить к обсуждению проекта договора, только если он будет равноправным. 5 декабря МИД Мексики нотой выразил официальное удивление, что США обращаются с возражениями по закону, который еще не утвержден: «...то обстоятельсто, что делается оговорка... о дружественном тоне представления, не мешает тому, что подозрительные умы могут подумать о том, что речь идет о давлении на законодательный корпус... тем более, когда это представление делается на основе газетной информации »,506
Столь явное вмешательство янки во внутренние дела Мексики только усилило позиции Моронеса и антиамериканский настрой Конгресса, и 31 декабря 1925 года парламент принял подготовленный министром труда вариант «нефтяного закона». Закон предусматривал, что все иностранные нефтяные компании, имеющие в собственности недра, должны в течение года переоформить свои концессионные договоры сроком на 50 лет (статья 14 закона). По истечении годичного срока те компании, которые не переоформили свои права, утрачивали право собственности на участки (ста-
| Одно из нефтяных месторождений в Мексике |
тья 15). Права переоформлялись только на те участки, на которых до мая 1917 года велись «позитивные работы» по нефтедобыче или ее подготовке. Остальные участки подлежали возврату государству.
Американские нефтяные компании не согласились с этим законом, и 8 января 1926 года правительства США и Великобритании направили Мексике ноты протеста.507 Американцы протестовали против обратной силы закона. В Министерстве иностранных дел Великобритании считали, что в принципе позиция мексиканского правительства не противоречит нормам международного права, поэтому британская нота была мягче. Лондон направил ее только из солидарности с США и по просьбе их правительства (американцам хотелось представить свои интересы как международные).
Мексиканское правительство 20 января 1926 года отвергло ноту США и, в общем, справедливо утверждало, что новый закон, вопреки утверждению госдепартамента, не носит никакого конфискационного характера. Правительство Кальеса согласилось образовать специальную совместную комиссию с представителями американских нефтяных компаний для выработки возможного компромисса, однако сближения позиций не произошло. Американцев не устраивал даже термин «концессия» (в буквальном
переводе «уступка»). Они наставали на безусловном и неограниченном по времени праве собственности на землю и недра.
Великобритания хотела предложить свои посреднические услуги, однако, натолкнувшись на бескомпромиссную линию США, решила вообще не вмешиваться в конфликт.
Нотная переписка между Мексикой и США шла до самого конца 1926 года, причем мексиканцы не отошли от своей позиции ни на шаг.
Американцы же в начале 1926 года уже детально разрабатывали план свержения правительства Кальеса. Для пропагандистской подготовки заговора использовался уже проверенный «аргумент» - Мексика-де попала в руки большевиков. Американский посол в Мексике Шеффилд вообще утверждал, что Мексикой управляет полпредство СССР через «большевика» Моронеса. Правда, во внутреннем документе государственного департамента США того периода говорилось нечто совершенно противоположное: «...слишком мало ощутимых доказательств... что правительство Мексики само является большевистским».508
Отношения между США и Мексикой обострились еще и из-за столкновения стран по вопросу развития обстановки в Никарагуа. Советское полпредство отмечало: «Конфликт Мексики с Соединенными Штатами чрезвычайно усложнился событиями, разыгравшимися в недавнее время на территории маленькой республики Никарагуа».509
Никарагуа имела для США большое значение. Американцы не оставляли планов прорыть через территорию этого государства еще один канал между Атлантическим и Тихим океанами. По мнению советского полпредства, «последние годы были годами окончательного укрепления Соединенных Штатов в этом чрезвычайно важном для них стратегическом пункте путем смены неугодных им правительств и постоянного экономического и финансового овладевания страной».510
Политическая система Никарагуа очень походила на дореволюционную мексиканскую. В стране существовали две партии - консервативная (объединяла помещиков, духовенство и высшее офицерство) и либеральная (средние слои горожан, рабочие, крестьяне). Американцы активно поддерживали консерваторов, хотя и либералы никакого антиамериканизма не проповедовали. Либералы одержали победу на президентских выборах в октябре 1924 года. Президентом был избран Карл Солорсано, вице-президентом - Хуан Сакаса. Но в октябре 1925 года генерал Эмилиано Чаморро при поддержке США поднял, причем не в первый раз, мятеж против законного правительства.511 Мексика предложила президенту военную помощь и обещала даже прислать канонерскую лодку, если он решит противостоять мятежникам, но Солорсано не стал испытывать судьбу и ушел в отставку. 14 января 1926 года запуганный никарагуанский Конгресс избрал Чаморро президентом.
Мексика немедленно разорвала дипломатические отношения с новым режимом и закрыла свою миссию в Никарагуа. Даже США ввиду явного насилия над демократией решили не признавать правительство Чаморро. «В результате Чаморро провел в президенты своего ставленника Адольфо Диаса, немедленно признанного США».512
Между тем свергнутый вице-президент Сакаса в январе 1926 года приехал в США, чтобы попросить американцев, обычно столь озабоченных защитой демократических ценностей по всему миру, помочь ему восстановить в Никарагуа демократический режим. Келлог принять его отказался, а в государственном департаменте Сакасе заявили следующее: правительство Чаморро США не признают, но и для его свержения предпринимать ничего не будут.