| Глава мексиканских католиков архиепископ Мора-и-дель-Рио |
ют сознание населения.627 30 января 1925 года Канабаль издал декрет, ограничивавший количество профессиональных священников в штате одним на 30 тысяч жителей. Это означало, что в штате остаются шесть священнослужителей. Все они должны были быть мексиканцами по рождению и в своих проповедях не критиковать Конституцию и другие законы страны.
Канабаль провозгласил лозунг «Долой попов и огненную воду!». Губернатор считал, что с религиозным фанатизмом бороться надо тоже фанатично.
В январе 1926 года Кальес запросил у Конгресса чрезвычайные полномочия по реформе уголовного кодекса: президент решил внести в него положения об уголовной ответственности за неисполнение основного закона.
Ответный удар церковь нанесла в самое тяжелое для правительства время, в феврале 1926 года, когда кризис в отношениях с США достиг максимальной остроты. Такая слаженность в действиях американцев и католического епископата не укрылась от Кальеса, который стал ненавидеть церковь еще сильнее. 4 февраля 1926 года в одной из ведущих газет Мехико «Эль Универсаль» появилась статья архиепископа Мексики Мора-и-дель Рио с резкой критикой Конституции 1917 года. Собственно, епископат критиковал Конституцию каждый год, обычно приурочивая очередное выступление к годовщине принятия основного закона. В статье, в частности, говорилось: «Мы не изменили нашего мнения относительно необходимости протестовать против тех статей Конституции, которые ущемляют наши догмы и свободу церкви, наоборот - мы окрепли в нашем мнении... Мы, епископы, все духовенство не признаем статей 3, 5, 27 и 130 нынешней Конституции и будем вести против них борьбу».628
Кальес воспринял статью главы мексиканских католиков как открытый вызов правительству. Тем более что, в отличие от обычных ежегодных протестов мексиканской церкви, 8 февраля 1926 года открытое письмо с осуждением основного закона подписали все пять архиепископов и все епископы страны. Американский посол Шеффилд сообщал в Вашингтон, что когда речь заходит о религии, обычно сдержанный Кальес преображается - он дрожит от негодования и бьет кулаком по столу. Кстати, церковь использовала для критики тот же аргумент, что и американцы, - она утверждала, что мексиканская Конституция «еще более радикальная и якобинская, чем русская». И, как мы уже говорили, в том, что касалось церковного вопроса, это было справедливо.
Столкнувшись с жесткой позицией Кальеса, пригрозившего привлечь к ответственности тех, кто призывает к неповиновению основному закону, архиепископ Мексики по совету Ватикана фактически отказался от собственной статьи. Мора-и-дель Рио заявил, что бравший у него интервью журналист переврал его слова. Корреспондента даже уволили из газеты.
Однако Кальес решил перейти от слов к действиям и начать наконец применять Конституцию Мексики на практике. В феврале 1926 года из страны выслали несколько десятков иностранных католических священников, которые вели религиозную деятельность в Мексике, несмотря на прямой конституционный запрет. Кальес опять предложил всем губернаторам штатов принять так называемые регламентарные законы по относящимся к религии статьям Конституции 1917 года. Конституция Мексики формально не имела прямого действия и для реализации ее положений было необходимо принимать специальные законы, регламентирующие практическое применение статей, как, например, и в случае с «нефтяным законом».
Но церковь не собиралась уступать и ответила пастырским посланием епископа Уехутлы Хосе Хесуса Манрике-и-Сарате. В этом документе критиковалась уже не только Конституция, но и сам революционный режим, ее породивший. «Мы осуждаем, проклинаем и предаем анафеме все преступления, совершенные правительством за последнее время... Наше церковное проклятие распространяется на все законы и положения, которые противоречат священному праву, естественному праву и святым правилам церкви». Под естественным правом подразумевалось, прежде всего, право собственности, то есть церковь выступала против аграрной реформы и национального контроля над недрами страны. Это еще больше усилило подозрения Кальеса, что церковь действует в тесной связке с Вашингтоном.
И действительно, в феврале 1926 года палата представителей Конгресса США запросила у госсекретаря данные о высылке из Мексики священнослужителей - американских граждан.629 4 марта 1926 года госдепартамент проинструктировал посла США в Мексике Шеффилда выступить в защиту американского миссионера Крилла, которому угрожал арест в Веракрусе. Послу также было дано указание сделать представление мексиканскому правительству, в котором выражалась бы надежда, что религиозные права граждан США в Мексике нарушаться не будут.630
Дипломатический представитель Франции в Мехико Лагард сообщал в Париж: «С февраля по май президент, раздраженный антипатриотической активностью, которую он приписывает клиру и которая связана с политикой угроз Вашингтона, действовал с максимальной жесткостью... потеряв всю умеренность, и не видел в сопротивлении закону иной причины, как действия фанатичных старых дев и священников-подстрекателей...»631Архиепископу Мексики президент ответил, что его агитация не изменит твердой позиции федерального правительства: «Другого пути, чем подчинение закону, не существует».
Епископа Уехутлы привлекли к суду за подстрекательство к мятежу против правительства, однако тот не явился на суд, заявив, что признает только суд божий. В ответ на открытое неповиновение закону 13 мая 1926 года епископа арестовали и под конвоем препроводили в суд в городе Пачука. Однако упорный священник ухитрился и здесь нарушить законодательство. Он велел бить в колокола и предстал перед толпой верующих в церковном облачении, что было запрещено законом. По пути в суд он неоднократно призывал взбудораженных верующих бороться против правительства. Толпа попыталась отбить арестованного. Пришлось вмешаться отряду армейской кавалерии. Чтобы не раздувать конфликт, епископа выпустили, оштрафовав на 2500 песо. Собственно, по действовавшему на тот момент законодательству ему ничего и не грозило.
В мае 1926 года мексиканские власти предложили папскому нунцию, гражданину США Джорджу Каруане покинуть страну. Фактический глава американских католиков, генеральный секретарь Национальной католической конференции благоденствия Берк немедленно потребовал от госсекретаря Келлога, чтобы посол США в Мексике выступил в защиту Каруаны. 13 мая Шеффилд сделал представление Саенсу, и тот обещал разобраться.632Тем не менее 16 мая Каруане пришлось уехать из Мексики.
2 июля 1926 года был опубликован принятый Конгрессом закон о внесении изменений в уголовный кодекс, известный позднее как «закон Кальеса». Этим законом устанавливалась конкретная мера уголовной ответственности за нарушение положений Конституции. Так, за публичные призывы к неповиновению властям в ходе проповедей назначалось наказание вплоть до шести лет лишения свободы. За публичную критику Конституции предусматривался пятилетний тюремный срок. Все периодические издания, занимавшиеся религиозной пропагандой, могли быть по новому закону оштрафованы на крупные суммы. Статья 19 «закона Кальеса» вызвала самое большое неприятие церкви, хотя в целом регламентарный закон вообще не вводил новых норм, а только предусматривал ответственность за несоблюдение старых. Согласно этой статье все священники должны были получать от властей предварительное разрешение на свою деятельность.
Церковь выступила с резкой критикой закона, но формально все еще призывала верующих бороться против безбожного правительства мирными средствами. В своей практике епископат подчас использовал аргументы, которые сделали бы честь и коммунистам. Например, в ответ на утверждения, что новый закон принят демократическим парламентом, а значит, отражает волю большинства мексиканцев, церковь отвечала, что «все депутаты являются марионетками самого правительства, пробравшимися в Конгресс благодаря насилию и фальсификации выборов». По большому счету это было действительно так, но церковь явно упускала из виду, что при действительно свободных выборах мексиканский парламент наверняка оказался бы еще более радикальным.
Мексиканский епископат ответил на принятие нового закона тем, что объявил церковную забастовку начиная с 1 августа 1926 года, дня, когда закон Кальеса вступал в силу. Всем священникам было предписано закрыть церкви, прекратить все богослужения и обряды, в том числе и регистрацию актов гражданского состояния. Кальеса такая угроза не испугала. Он говорил французскому послу, что каждая неделя без богослужений лишит церковь 2% ее паствы. «Я верю, что мы переживаем момент, когда размежевание обоих лагерей стало окончательным. Приближается час решающей битвы. Мы наконец узнаем, победила ли Революция реакцию, или триумф Революции был эфемерным».
С другой стороны линии размежевания звучали не менее жесткие заявления. Епископ Леопольдо Лара писал: «В борьбе, которую мы начали против наших врагов, доводы бесполезны, аргументы негодны, бессмысленны всякие размышления и рациональные средства».
Боевым отрядом церкви, который стал летом 1926 года готовиться к борьбе против правительства всеми методами, была Лига защитников свободы религии, созданная 14 марта 1925 года.633 Поводом для создания лиги было учреждение «сепаратистской» католической церкви под эгидой КРОМ, которая стала пытаться захватывать приходы «старой» церкви. Лига была специально учреждена как формально светская организация без