Карденас два раз встречался с Кальесом после его возвращения из США и прозрачно намекнул бывшему «верховному вождю», что ему пора на покой. «Хефе максимо» ответил, что и сам устал и хочет, чтобы все постоянно навещающие его политики оставили его в покое.
Так как с помощью Падильи дискредитировать Карденаса в глазах населения и американцев не удалось, « дорадос» и их немецкие покровители опять начали провоцировать в мексиканской столице беспорядки. 1 мая 1935 года АРМ решила сорвать митинги коммунистов по случаю Дня международной солидарности трудящихся. Однако на сей раз КПМ была готова к нападению. Когда «дорадос» пытались разогнать манифестацию прямо под окнами президентского дворца на главной площади столицы Сокало, коммунисты обратили их в бегство и преследовали вплоть до штаб-квартиры «дорадос», которую и разгромили. Николас Родригес потерял трех своих бойцов.
Однако уличные бои и на этот раз не вывели Карденаса из себя, хотя правые газеты критиковали президента за «пассивность».
Между тем в парламенте фракция НРП (Национально-революционный блок) стала фактически распадаться на кальистов и карденистов, причем первых с каждым днем становилось все меньше. Карденисты, которых исподволь направлял Мухика, образовали «левое крыло» блока. Их ряды росли, в частности и потому, что многие депутаты стремились встать на сторону президента, понимая, что избрали их не благодаря воле избирателей, а усилиями административного ресурса.
Сторонники Кальеса осознали, что если «верховный вождь» сам не вмешается в политику, то его влиянию и позициям всей группы кальистов будет нанесен смертельный удар.
Возвращения Кальеса в Мексику с нетерпением ждали и иностранные компании, встревоженные симпатией Карденаса к рабочему движению. В январе и феврале 1935 года представители британских и американских нефтяных компаний в Мексике обратились к послу Дэниэльсу и в госдепартамент с просьбой организовать им встречу с Кальесом, который в то время находился на лечении в США338. Компании хотели заручиться поддержкой Кальеса против уже ясно видного им экономического национализма Мухики и Карденаса. В 1934 и 1935 годах месторождения, принадлежавшие британской компании «Эль Агила», сотрясали забастовки, и власти не спешили становиться на сторону предпринимателей в трудовых спорах.
Американцы и британцы беспокоились не зря. Национализация недр была зафиксирована в «шестилетнем плане», и уже в 1933 году МИД Мексики изучал реакцию Великобритании на национализацию персидским шахом английских нефтяных концессий.
Но Дэниэльс просьбу бизнесменов проигнорировал.
С 1932 года добыча нефти в Мексике после стагнации и спада 20-х годов снова начала расти. Тревожным звонком для иностранного нефтяного бизнеса было учреждение при Абелярдо Родригесе первой национальной мексиканской нефтяной компании «Петромекс», на которую, правда, к моменту прихода Карденаса к власти приходилось всего 2% мексиканской нефтедобычи339.
Новый президент хотел национализировать нефтедобычу. Но нефть была нужна Карденасу не столько как дойная корова для федерального бюджета, сколько как энергетическая основа для предстоящей индустриализации страны. Поэтому новый президент уже не мог удовлетвориться повышением налоговой нагрузки на иностранные нефтяные компании в Мексике - нефть была необходима ему не в денежной, а в натуральной форме. Иностранные нефтяные компании запомнили Карденаса еще как командующего войсками в Тамаулипасе в 1923-1928 годах, когда он угрожал применением силы, если иностранцы не будут соблюдать мексиканское законодательство. Тогдашний губернатор штата Тамаулипас Портес Хиль, ставший при Карденасе министром иностранных дел, тоже не внушал нефтяным баронам никакого доверия как «опасный радикал». Только Кальес мог, по мнению американцев и англичан, защитить их нефтяные концессии в Мексике.
В январе 1933 года весь нефтяной сектор Мексики был охвачен стачками. Работу прекратили и электрики. В феврале 1935 года в знак солидарности с нефтяниками бастовали 9 тысяч шоферов такси в Мехико. Правительство Карденаса не вмешивалось и не защищало предпринимателей, как это было во времена «максимата». Примечательно, что в те дни один из самых радикальных рабочих лидеров Мексики Ломбардо Толедано на массовых митингах бичевал «якобинство и ложный социализм Карденаса» - именно в таких же терминах коммунисты некогда критиковали Кальеса.
В марте 1935 года всеобщую забастовку объявили текстильщики Пуэблы. Эта забастовка была связана еще и с конфликтом внутри самого рабочего движения - в борьбе за влияние столкнулись профсоюзы КРОМ и Ломбардо Толедано. Ушчные драки между различными профсоюзами иногда приводили к смертельному исходу. Столкновения, как правило, провоцировал КРОМ, не желавший мириться с падением своего влияния на пролетариат. 28 марта 1935 года прекратили работу трамвайщики Мехико.
Компании, особенно иностранные, привычно жаловались на забастовки Кальесу. Они утверждали, что после спокойствия «максимата» в Мексике наступил хаос.
Кальес пока не решался на разрыв с Карденасом и заявил в США, что страна довольна новым президентом. Возвратившись наконец в Мексику, он не поехал в столицу, а обосновался в своем имении «Эль Тамбор», которое сразу же превратилось в политическую Мекку страны. «Верховный вождь» принимал делегации политиков, которые жаловались ему на раскол НРП в Конгрессе, активность коммунистов и мощное забастовочное движение в стране340.
Тем не менее, приехав в мае 1935 года в столицу, Кальес заявил: «Я преисполнен оптимизма относительно общей ситуации в стране и полностью уверен в том, что правительство Республики разрешит все существующие проблемы»341. «Вождь» явно лукавил - он просто прощупывал соотношение сил между ним и Карденасом.
Сторонники Кальеса в парламенте, прежде всего уже упоминавшийся выше Падилья, уговорили Кальеса сделать публичные заявления с оценкой ситуации в стране.
До Карденаса дошли слухи, что Кальес сделал Падилье ряд резких заявлений с критикой правительства, и он поручил Портесу Хилю, другу последнего, найти его и доставить к президенту342. Портес Хиль утверждал, что Падилью не нашел, хотя есть версия, что он и не искал: ему, врагу Кальеса, была выгодна ссора президента с «верховным вождем».
10 июня 1935 года, когда президент встречался с делегацией крестьян, личный секретарь главы государства жестами попытался дать понять Карденасу, что случилось нечто чрезвычайно важное. Но президент довел беседу до конца и после этого узнал, что Кальес сделал для прессы заявление, в котором резко раскритиковал рабочую политику правительства. Текст заявления прислал Карденасу лидер НРП генерал Матиас Рамос. Карденас прочитал заявление и спокойно распорядился, чтобы орган НРП «Эль Насиональ» его не публиковал, так как это «нанесет ущерб генералу Кальесу».
Однако 11 июня 1935 года правая пресса (газеты «Эксельсиор» и «Эль Универсаль») напечатала заявление Кальеса о внутриполитической ситуации в стране, сделанное в необычно резком тоне343. «Вождь» «со всей откровенностью» сказал, что раскол НРП в парламенте напоминает времена Ортиса Рубио (уже само сравнение с президентом - марионеткой Кальеса было для Карденаса оскорбительным) и что такой раскол в Конгрессе может привести к расколу в армии и «вооруженной борьбе». Резкий тон этого предупреждения никак не смягчило заверение Кальеса, что между ним и Карденасом нет никаких расхождений и никто не в состоянии поссорить их.
Вторая часть заявления была посвящена забастовочному движению. Кальес прямо обвинил рабочих в неблагодарности - власти стоят на их стороне, а они бастуют, подрывая престиж правительства и президента. Поименно «верховный вождь» покритиковал профсоюзы трамвайщиков и телефонных служащих. Это было весьма примечательно - в упоминавшемся выше письме - фальшивке АРМ и нацистов «канцелярия президента» рекомендовала коммунистам усилить работу именно в этих профсоюзах. Персонально Кальес обрушился с критикой на Ломбардо Толедано как безответственного рабочего вождя.
Формально в заявлении «хефе максимо» не было ни слова критики в адрес Карденаса - наоборот, в нем прозвучало сразу несколько похвал президенту («честному человеку», которого он, Кальес, знает уже 21 год). Но президенту надо было что-то отвечать на заявление Кальеса, хотя бы потому, что из него следовало: правительство не контролирует обстановку, не исключено даже вооруженное противостояние между различными фракциями «революционной семьи». Если бы Карденас подтвердил озабоченность «хефе максимо», он не только расписался бы в собственном бессилии, но и поссорился бы с рабочим движением. Но трактовка положения в стране просто не соответствовала взглядам Карденаса, и он решил использовать публичный выпад Кальеса, чтобы раз и навсегда покончить с влиянием бывшего президента на судьбы страны.
Между тем в газетах появилось большое количество публикаций, в которых политики, депутаты, предприниматели поддерживали «патриотические и мужественные заявления» Кальеса.
Федерация предпринимателей, в которую входили владельцы 1157 предприятий, сказала: Кальес возродил уверенность бизнеса в том, что правительство осуждает пагубную классовую борьбу72. Кальеса поздравила с «патриотическим заявлением» постоянная комиссия мексиканского парламента.
Дорога из Мехико в резиденцию Кальеса в Куэрнаваке была забита машинами представителей политической элиты, спешивших лично засвидетельствовать почтение «верховному вождю».