отдельных общинников в «эхидос» старого типа. Всего доступ к кредитам получили около 300 000 общинников. Деньги Банк эхидального кредита занял у Банка Мексики под залог урожая (рискованная с точки зрения того времени банковская операция).
Помогли, хотя и против своей воли, профинансировать аграрную реформу и американцы. Как уже упоминалось, в 1934 году в США был принят специальный закон о закупке серебра за границей. Эта мера задумывалась для того, чтобы закупать серебро за доллары (которым тогда в мире мало кто доверял) и заставить продавцов серебра закупать товары в США - и тем самым помочь американской экономике выбраться из кризиса. Серебро закупалось США по искусственно завышенной цене, и Мексика получала с каждой проданной унции 36% прибыли. В январе 1936 года мексиканоамериканское соглашение о закупках серебра было продлено по обоюдному желанию сторон432.
США также предоставили Мексике доступ к средствам своего стабилизационного фонда для поддержания фиксированного курса мексиканского песо к доллару. Министр финансов Мексики Суарес предал своему американскому коллеге Моргентау благодарность Карденаса за тесное сотрудничество в финансовой сфере.
Аграрная реформа Карденаса, возможно, была бы менее радикальной, если бы не ожесточенное сопротивление имущих классов против любых попыток перераспределения земли. Это сопротивление ставило под удар политический авторитет государства и вынуждало президента идти на экстренные меры, заключавшиеся в ускоренном проведении аграрной реформы в тех районах, где противники режима были наиболее активными, - например в Соноре и Юкатане.
Тем не менее класс помещиков, понеся громадные потери, никуда не исчез, и в 1940 году в Мексике имелась 301 латифундия с площадью земель свыше 40 тысяч га (15% всех сельскохозяйственных угодий более 5 га). Еще 32% земли приходилось на крупные поместья площадью от 20 тысяч до 40 тысяч га (таких было 420). В то же время в стране было 928 543 надела площадью менее 5 га, причем из этрго количества 497 378 наделов - даже меньше одного гектара, что не позволяло тому, кто этот надел обрабатывал, прокормить семью433.
Коллективный сектор при Карденасе так и не стал преобладающим в мексиканском сельском хозяйстве. Всего производственных кооперативов насчитывалось 647, и в них работали 53 969 человек. Площадь кооперативов составляла примерно 6% всех земель, распределенных в ходе аграрной реформы.
Карденас создавал кооперативы, скорее исходя из технологической необходимости: производство некоторых технических культур, прежде всего хлопка и хенекена, требовало крупных механизированных хозяйств. Но если Кальес считал, что плантации таких культур вообще надо изъять из аграрной реформы, то Карденас удачно соединил принцип социальной справедливости и производственной необходимости, создав сельскохозяйственные кооперативы.
В 1937 году президент внес в Аграрный кодекс поправки, которые гласили: «В тех эхидо, которые заняты производством сельскохозяйственных культур, требующих промышленной переработки, прежде чем их продать, что, естественно, вызывает необходимость таких капиталов, каких не имеется у отдельных эхидатариев, в этих эхидо производство будет организовано на коллективных началах. Эту систему необходимо применять во всех случаях, когда это требуется для лучшего развития эхидального хозяйства»434.
В сельском хозяйстве многих европейских стран кооперативы были обычным делом. Тем не менее противники Карденаса поспешили обвинить президента в насаждении коммунистических экспериментов на селе. Об этом писал, например, бывший министр в правительстве Каррансы Луис Кабрера в своей книге с характерным наименованием «Коммунистический эксперимент в Мексике», выпущенной в 1937 году.
Карденас, признавая силу антикоммунистических предрассудков в стране, в публичных выступлениях повторял, что аграрная реформа базируется не на иностранных идеях, а на мексиканских традициях. Ведь «эхидос» существовали в Мексике еще до прихода испанцев, и ничего «исконнее» даже нельзя было себе представить.
Кооперативы сами доказали всем не только свою жизнеспособность, но и преимущество перед мелким собственником. В Лагуне в 1925-1936 годах обрабатывалось 114 609 га земли, а в 1936-1941 годах - 135 697 га. В 1938 году из собранного хлопка на долю волокна высшего качества приходилось 9,68%, а в 1939-м - уже 18,77%. В целом в 1935-1940 годах производство хлопка в кооперативных хозяйствах выросло на 64,69%, риса - на 34,56%, хенекена - на 19,45%, кофе - на 14,26%435. Если в 1930 году общины и кооперативы производили 1% хлопка, то в 1940 году - 70%.
В кооперативах было 450 тракторов, 4337 сеялок различных типов, 136 грузовых машин, 373 железнодорожные платформы и т.д. Общая стоимость сельскохозяйственной техники на один гектар земли была в 1940 году в пять раз выше, чем десятью годами ранее436. Во многих кооперативах, в том числе и в Лагуне, строились новое жилье, больницы и школы. Таким образом, изменился не только характер труда вчерашних батраков - изменилась и сама их жизнь.
Аграрную реформу Карденаса в целом и создание коллективного сектора в сельском хозяйстве в частности стоит оценить как громадный успех хотя бы потому, что столь радикальное преобразование отношений собственности на селе не привело к предрекавшемуся помещиками падению сельскохозяйственного производства. И это несмотря на крайне засушливые 1936-1938 годы. Производство продуктов питания в 1925-1940 гг в Мексике выросло на 50%, что было блестящим успехом и доказательством правильности аграрной реформы437.
Кооперативные формы землепользования привели не только к повышению урожайности основных культур, но к стабильности доходов членов общин и коллективных «эхидос». Теперь крестьяне уже не боялись, что неурожай или болезни растений заставят их голодать. Если в 1934-1935 годах средние зарплаты сельскохозяйственных рабочих в Лагуне соответствовали средним по Мексике, то в 1939 году они были на треть выше438.
Основной проблемой реформы была чересполосица в нарезке кооперативов, когда в их земли вклинивались угодья бывших помещиков, ставших «мелкими собственниками». Как и раньше, помещики перед конфискацией земли пытались раздробить свои латифундии и записать их часть на родственников и подконтрольных батраков. Чересполосица (в Лагуне ее называли «головоломкой») затрудняла эффективное применение техники на полях. В случае с Юкатаном чересполосица объяснялась еще и неравномерным распределением по полуострову машин, расщеплявших волокно.
В засушливой Лагуне в руках бывших помещиков осталось более полвины колодцев (600). 500 кооперативных колодцев теперь должны были орошать уже не 70 тысяч га земли, как раньше, а вдвое больше.
Главной экономической проблемой кооперативного сектора было то, что производимые им продукты, особенно, хенекен и хлопок, шли на экспорт в США439. Поэтому кооперативы очень зависели от конъюнктуры американского рынка. А в США в 1937 году начался новый экономический спад440. Мексиканская промышленность не могла заменить американскую в силу своей неразвитости.
К тому же в Юкатане пострадавшие от аграрной реформы американские компании попросту бойкотировали продукции кооперативов. Губернатор штата Юкатан Канто говорил, что американцы пытались «задушить стремление крестьян к освобождению, сбивая цены на хенекен»441.
В своем отчете за 1938 год Банк эхидального кредита признавал, что сильная конкуренция частных собственников мешает развитию кооперативного движения.
Логичным путем здесь было бы создание мощного государственного сектора в обрабатывающей промышленности, который гарантировал бы кооперативам сбыт их продукции по стабильным и предсказуемым ценам. Но на это правительство Карденаса не пошло.
Президент, как будет показано ниже, в принципе поддерживал экспроприацию частных предприятий ради общественных нужд, но рассматривал такие меры, как единичные, - там, где собственники не выполняли требований законодательства. Мексике же был нужен настоящий рывок - создание новых производств и коренная реконструкция старых. Для этого требовались солидные финансовые средства, а их не было. Только безвозмездная экспроприация могла бы создать в стране значимый государственный сектор в тот период.
Интенсификация аграрной реформы столкнулась с предсказуемым ростом сопротивления помещиков, которое не прекращалось и в 20-е годы. Практически из всех штатов страны приходили сообщения об убийствах активистов «эхидос». Особенно доставалось учителям, активно пропагандировавшим на селе необходимость аграрной реформы. В 1936 году сообщения об убийствах учителей и подрыву зданий школ приходили из штатов Халиско, Нуэво-Леон, Идальго, Пуэбла, Юкатан, Морелос, Керетаро, Веракрус442. В январе 1936 года более 30 тысяч учителей страны из многих штатов объявили забастовку в знак протеста против задержки зарплаты и преследований со стороны местных властей. Однако и сама забастовка была в некоторых местах использована для репрессий против педагогов - губернатор Халиско Топете уволил 400 учителей, якобы как коммунистов443.
В 1936 году из штата Герреро в правительство Мексики пришло шесть запросов с требованием разоружить местные «белые банды», из Халиско -пять, из Мичоакана - четыре. Командиры армейских частей, призванные защищать крестьян от белых банд, зачастую эти банды, наоборот, поддерживали, так как многие генералы и старшие офицеры в 20-е годы успели превратиться в крупных землевладельцев.