449.
«Экономический национализм» играл далеко не последнюю роль и в отношении Карденаса к рабочим и предпринимателям.
Основание КТМ и разгром «максимата» привели весной - летом 1936 года к росту забастовочного движения. Рабочие чувствовали свою силу (а после Монтеррея и поддержку президента) и старались добиться от своих хозяев более выгодных условий труда, прежде всего повышения заработной платы. Если в 1934 году отмечалось в среднем 16,4 забастовки за месяц, то в 1936 году 55,5 - наивысший показатель за все время пребывания Карденаса у власти.
Однако Карденас относился к различным забастовкам по-разному. Правительство не возражало против стачек, если хозяева нарушали Трудовой кодекс. Причем, в отличие от Кальеса, стремившегося подавлять стачки на иностранных предприятиях, Карденас забастовки на этих предприятиях даже поощрял. Но правительство, как и при Кальесе, очень чувствительно реагировало на прекращение работы стратегических предприятий, прежде всего железных дорог.
Профсоюз железнодорожников, который вошел в КТМ, был одним из самых боевых в Мексике. Переговоры, которые он начал с администрацией по заключению нового коллективного договора, к успеху не привели, и на 18 мая 1936 года была назначена всеобщая забастовка 45 тысяч железнодорожников450. Рабочие рассчитывали на поддержку правительства и просчитались.
Федеральная комиссия (хунта) по урегулированию трудовых споров признала забастовку незаконной. Решение было вынесено даже без заслушивания аргументов рабочих и заготовлено заранее. Делегацию железнодорожников пригласили в комиссию, только чтобы подписать его.
Забастовочный комитет по рекомендации руководства КТМ решил не начинать стачку, чтобы не ссориться с правительством, которое угрожало применить против забастовщиков армию. Ломбардо Толедано уговаривал железнодорожников пожертвовать своими интересами ради поддержки режима Карденаса. Такая позиция КТМ вызвала резкое недовольство во многих профсоюзах. Высказывалось мнение, что Ломбардо Толедано хочет играть при Карденасе такую же роль, какую Моронес играл при Кальесе (будущее показало, что эта точка зрения была верной).
В срыве забастовки железнодорожников большое значение имела позиция лидера НРП Портеса Хиля, который после отъезда Кальеса в США превратился в основного противника организованного рабочего движения и КТМ, которую он обвинял в «коммунистических тенденциях». Официальный орган НРП газета «Эль Насиональ» заготовила сразу два номера на случай забастовки железнодорожников. В одном хвалили патриотизм рабочих, отказавшихся бастовать, другой, критиковавший их безответственность, вышел бы, если бы стачка все же состоялась451.
КТМ для сохранения лица пришлось объявить 18 июня 1936 года генеральную забастовку солидарности с железнодорожниками. Вся экономическая жизнь страны была парализована на 15 минут. Рабочих поддержали студенты. КТМ продемонстрировала свою мощь.
Однако разочарование профсоюзов относительно позиции правительства длилось недолго. Летом 1936 года сорвались переговоры между профсоюзом электриков и хозяевами по вопросу заключения нового коллективного договора. Если рабочие-железнодорожники получали 61 сентаво в виде зарплаты с каждого песо прибыли, то электрики - лишь 17,5 сентаво. Поэтому они потребовали увеличения своей доли до 21 сентаво, что было довольно умеренной позицией, если учесть, что акционеры энергосетей (в основном иностранцы) получали с каждого песо 32 сентаво. За границу каждый год переводилось 30 миллионов песо прибыли.
Вот здесь Карденас мешать рабочим не стал.
Руководство энергетических компаний вести переговоры с профсоюзом отказалось, надеясь, что правительство Мексики, как и в случае с железнодорожниками, объявит забастовку незаконной.
16 июля 1936 года рабочие-электрики начали забастовку, охватившую столичный округ, а также штаты Мичоакан, Герреро, Идальго и другие. Портес Хиль направил президенту шифрованную телеграмму, предлагая запретить стачку, которая сопровождается «пагубной» (читай - коммунистической) агитацией. КТМ объявила стачку солидарности, к которой присоединились более 60 тысяч рабочих. 19 июля в Мехико прошли массовые митинги и демонстрации в поддержку электриков.
Противостояние показало всю необходимость образования единого профцентра - КТМ удалось собрать солидные средства, чтобы обеспечить семьи рабочих во время вынужденного простоя.
Возможно, позиция Карденаса относительно забастовки электриков окончательно сформировалась тогда, когда бастующие рабочие стали требовать национализации иностранных компаний. Забастовка была объявлена законной, а полиция и армия охраняли митинги стачечников. Когда компания отказалась вести с профсоюзом переговоры, Карденас пригрозил ее экспроприировать452.
Это и стало решающим фактором успеха стачки. 25 июля 1936 года руководство «Компания де Лус» подписала с профсоюзом соглашение, по которому удовлетворялись основные требования рабочих.
Забастовка, а точнее, непримиримая позиция предпринимателей привела к тому, что были внесены изменения в Трудовой кодекс, обязавшие хозяев оплачивать праздничные дни. Это означало рост заработной платы на 16,66%.
Пример электриков оказался заразительным. В июле - октябре 1936 года забастовки охватили иностранные нефтяные компании «Уастека Петролеум», «Пирс Ойл», АСАРКО и «Эль Агила». В стачках участвовали более 5 тысяч рабочих. Забастовки сопровождались поджогами месторождений и убийствами некоторых представителей руководства компаний.
Бизнесмены, прежде всего американские, ответили на усиление забастовочной борьбы давлением на правительство, чтобы побудить его прекратить стачки. Например, американская компания «Стандард Фрут» пригрозила, что полностью уйдет из Мексики (она вела бизнес в штате Веракрус), если ее не защитят от «чрезмерных требований рабочих»453. Другие американские компании, например «Америкэн Смелтинг», пытались через суды добиться приостановления или отмены решений государственных арбитражных комиссий, но в основном безуспешно.
Под влиянием жалоб американского бизнеса в 1936 году изменилась тональность депеш посла Дэниэльса в Вашингтон. Он сообщал, что правительство Карденаса приступило к наступлению на частный бизнес, возможно, для того чтобы спровоцировать конфликт с США.
Особенно волновались нефтяные компании, помнившие явное недоброжелательное отношение к себе Карденаса, когда он в 1925-1928 годах командовал войсками в нефтеносном районе Мексики. Уже в середине 1935 года представители американского нефтяного бизнеса предупредили государственный департамент, что в Мексике не исключена национализация всей нефтяной промышленности и США надо подготовить ответные экономические санкции против Мексики454.
Сопротивление предпринимателей справедливым требованиям рабочих и их явное нежелание соблюдать положения Трудового кодекса вынудили президента в конце октября 1936 года внести в Конгресс проект закона об экспроприации, который был утвержден парламентом 23 ноября.
Закон формально развивал положения статьи 27 мексиканской Конституции, в которой говорилось, что общественное благо имеет приоритет пред частным. В нем уточнялось, как и по каким основаниям в Мексике может быть экспроприирована частная собственность. Оснований было много: в целях «общественного блага», для учреждения, поддержания и эксплуатации общественных служб (например, связи), для санации городов и портов, для строительства школ и больниц, для сохранения природы и памятников культуры, для удовлетворения общественных нужд в случае войны и беспорядков, для сохранения общественного спокойствия, для охраны и поддержания природных ресурсов, для создания предприятий, призванных удовлетворять общественные нужды, для создания населенных пунктов.
По закону, одобренному компартией как пример «революционного законодательства», можно было передать в собственность государства практически любое частное предприятие. Собственник получал право на обжалование решения об экспроприации, которое должно было быть опубликовано в открытой печати. Закон предусматривал и другие меры - например временное управление или секвестр.
В законе провозглашалось, что государство обязано выплатить собственнику компенсацию, однако предприниматели в это не верили, тем более что порядок компенсации не детализировался. К тому же сумма компенсации базировалась на стоимости имущества, которое сами предприниматели предоставляли государственным органам для целей налогообложения, а эта стоимость практически во всех случаях была заниженной.
Не случайно против закона об экспроприации выступили все организации мексиканских и иностранных предпринимателей - Конфедерация предпринимателей Мексиканской республики, Конфедерация торгово-промышленных палат, Ассоциация банкиров. Давление предпринимателей на правительство отмечал в своих депешах в Вашингтон посол Дэниэльс.
Исполняющий обязанности госсекретаря США Мур в депеше Дэниэльсу расценил закон как дающий право мексиканскому правительству на неограниченную экспроприацию частной собственности, в том числе и иностранной. Дэниэльс получил указание немедленно встретиться с Карденасом и получить заверения, что закон не будет применяться к американским гражданам. Президент принял посла, но требуемых гарантий не дал.
В поддержку закона выступили НРП, КТМ и компартия. Газета коммунистов «Эль Мачете» верно писала, что Карденас с помощью закона пытается создать в мексиканской экономике государственный сектор, чтобы поставить промышленность на службу целям индустриализации страны