м заключить компромиссное соглашение в обход вердикта Федеральной арбитражной комиссии. 14 марта Верховный суд потребовал от компаний выполнить решение Федеральной комиссии в течение 24 часов571.
16 марта «Эль Агила» выразила готовность пойти на увеличение зарплаты в объеме, предписанном Федеральной арбитражной комиссией. Но было уже поздно, тем более что американские компании по-прежнему не желали идти на компромисс.
Между тем американские СМИ и некоторые сенаторы опять стали резко критиковать Карденаса за то, что он якобы хочет ввести в Мексике коммунизм572. Нефтяной конфликт окончательно стал политическим и превратился в тест на суверенитет мексиканского правительства.
Компании снова обратились в суд, пытаясь доказать, что Федеральная арбитражная комиссия не имела законных полномочий для решения конфликта в отрасли. Тем самым они выиграли еще четыре дня, но иск был отвергнут.
Сами американские компании по-прежнему не верили, что Карденас осмелится на национализацию. Об этом 16 марта 1938 года главе латиноамериканского отдела госдепартамента Даггэну заявил Харольд Уокер, представитель «Стандард Ойл». У мексиканского правительства, говорил он, не хватит смелости, чтобы выполнить решение собственного Верховного суда573.
А у Карденаса фактически и не оставалось иного выхода для предотвращения экономического коллапса страны, кроме национализации нефтяной промышленности.
Обострялась и обстановка в мире. 15 марта 1938 года Карденас по поводу аннексии Гитлером Австрии записал в дневнике, что преступление совершенное еще в 1935 году в отношении Эфиопии, повторилось вновь: «Германия договорилась с Англией и Францией и делит в Европе маленькие страны».
17 марта посол США Дэниэльс сообщил министру иностранных дел Мексики Айю, что компании готовы повысить зарплату на 26 миллионов песо, но возражают против других статей коллективного договора с рабочими. Это было началом капитуляции, но прежняя спесь подвела иностранных инвесторов - они уже опоздали. Время компромиссов прошло.
Федеральная арбитражная комиссия объявила, что с 18 марта 1938 года объявляются расторгнутыми все трудовые контракты на нефтепромыслах. 18 марта в 20.00 Карденас собрал правительство и объявил о предстоящей национализации нефтяной промышленности. Он пригласил и Ломбардо Толедано, чтобы проинформировать крупнейший профцентр страны. Реакция Толедано оказалась более чем странной. Он уговаривал Карденаса не заходить так далеко и ограничиться временным взятием нефтепромыслов под контроль правительства. Когда Ломбардо Толедано вернулся от Карденаса, он был в панике и предрекал, что уже завтра к Мексике подойдут корабли ВМС Англии и США574.
В тот же вечер, в 22.00, за два часа до официального прекращения контрактов, президент Карденас выступил по радио и объявил о национализации нефтяной промышленности. Президент подчеркнул, что был вынужден пойти на этот шаг. Продолжение конфликта привело бы к тому, что «финансовая деятельность была бы парализована, все виды торговли, общественные работы, мероприятия первостепенной важности были бы невозможны и существование самого правительства оказалось бы под угрозой, ибо по-
| Ласаро Карденас зачитывает декрет о национализации нефтяной промышленности |
теря государством экономической власти привела бы к потере власти политической, что вызвало бы хаос»575576.
Карденас сообщил также, что нефтяные компании перешли к открытой подрывной деятельности и финансировали планы свержения правительства. У нефтяных компаний, по словам президента, «были деньги, оружие и боеприпасы для мятежа, но не было денег для содействия прогрессу
174
страны» .
Национализация коснулась 17 британских и американских компаний.
Для того чтобы смягчить реакцию за рубежом и расколоть единый фронт иностранных предпринимателей в самой Мексике, президент пообещал, что другие отрасли мексиканской промышленности не подвергнутся национализации.
Речь Карденаса вызвал взрыв энтузиазма в Мексике и объединила вокруг него всю страну. 23 марта 1938 года на центральной площади Мехико состоялась огромная манифестация в поддержку президента. Митингующие несли гробы с наименованиями национализированных компаний. Всего в стране на митинги вышли более миллиона человек. Профсоюзы заявили о готовности создать рабочие батальоны, если империализм ответит на национализацию войной.
Правительства штатов объявили о размещении облигаций, чтобы собрать 100 миллионов песо с целью компенсировать ущерб бывшим собственникам нефтепромыслов. Если обычно государственные облигации в Мексике было разместить крайне трудно, то теперь они раскупались как горячие пирожки. Женщины несли в органы власти украшения, даже обручальные кольца, чтобы помочь правительству расплатиться с компаниями.
Интересно, что первыми, кто предложил правительству финансовую помощь (кредит в 3 миллиона песо), стала Ассоциация мелких сельскохозяйственных производителей, куда входили и пострадавшие от аграрной реформы помещики. Карденас был тронут этим шагом и поручил губернаторам штатов тщательнее учитывать интересы этой группы населения при дальнейшем проведении преобразований на селе577.
Чтобы предотвратить вывод нефтяными компаниями капиталов за границу, Банк Мексики 18 марта приостановил продажу долларов и золота (через несколько дней продажу долларов возобновили). Для пополнения резервов правительства началась усиленная чеканка серебряных монет.
Юридически решение Карденаса о национализации основывалось на законе 1936 года об экспроприации частных предприятий ради общественного блага. Для управления нефтепромыслами был создан Административный совет из девяти человек, двое из которых назначались Министерством финансов, трое - Министерством экономики, один - государственной нефтяной администрацией, а трое - профсоюзом нефтяников.
Американские нефтяные компании немедленно обратились в госдепартамент с требованием подвергнуть Мексику санкциям. Истерию нагнетал и посол Дэниэльс, который сообщил в Вашингтон, что Карденас окончательно подпал под влияние коммунистов и готовится объявить в стране военное положение578. Однако президент Рузвельт хранил молчание. Он без всякой симпатии относился и к нефтяным компаниям в самих США, а те спонсировали его основных противников - республиканцев.
21 марта 1938 года на пресс-конференции госсекретарь Корделл Хэлл заявил, что решение о национализации нефтяной промышленности Мексики было для США совершенно неожиданным. Хэлл признал право Мексики на национализацию и в качестве компромисса предложил, чтобы компенсация за экспроприированную собственность не превысила 500 миллионов долларов579. До уплаты этой суммы, по мнению Хэлла. можно было бы оставить нефтепромыслы в руках компаний, признав собственность на них за Мексикой. Компании продолжат нефтедобычу в качестве операторов, и часть прибыли будет переводиться на уплату компенсации.
За закрытыми дверями тон американцев был куда более жестким. На встрече с мексиканским послом в Вашингтоне Кастильо Нахерой 21 марта заместитель госсекретаря Уэллес назвал национализацию «самоубийственной политикой»580. Теперь, после национализации, мировой рынок будет бойкотировать мексиканскую нефть, и ее придется продавать фашистским державам Германии и Италии, что сделает Мексику пособником их агрессивной внешней политики. Последний аргумент был приведен Уэллесом не случайно - только что Германия «присоединила» к себе Австрию, и Мексика наряду с СССР была одной из немногих стран, кто решительно осудил «аншлюс». Уэллес порекомендовал, чтобы Карденас пересмотрел декрет о национализации.
27 марта Дэниэльс вручил министру иностранных дел Мексики Айю резкую ноту Хэлла. США требовали немедленной компенсации и, чтобы подкрепить свои требования, прекратили закупку мексиканского серебра. Резкость и «несвоевременность» ноты поразили даже Дэниэльса. Посол считал, что обмен публичными протестами только ужесточит позицию Мексики, которая будет стремиться сохранить лицо. Мексиканцы, напротив, отказались принять ноту, если она не будет опубликована.
Карденас выиграл войну нервов - Дэниэльс просил считать ноту Хэлла «неполученной». 30 марта Хэлл опять выступил на пресс-конференции и на сей раз старался выражаться более миролюбиво. Карденас понимал, кому он обязан резкой сменой тона, и направил приветственное послание «государственному деятелю самой могущественной страны американского континента» Рузвельту, чья реакция на действия мексиканского правительства «завоевала высокую оценку народа Мексики»581.
Американцы попытались также с помощью интервенции «уронить» цены на серебро и на мировом рынке. Американские таможенники на границе пытались отговорить граждан США от поездок в Мексику. Из-за анти-мексиканской истерии в британских и американских СМИ государственные облигации Мексики упали в цене на 30%. Американская горнодобывающая компания «Америкэн Смелтинг» в Мексике объявила локаут в знак солидарности с нефтяными компаниями, чем грубо нарушила мексиканское законодательство.
Но санкции никакого действия не возымели, и вскоре США опять возобновили закупки мексиканского серебра.