[302]. Просьбу любимца Кальес все же выполнил, но самым издевательским образом: Мухика получил назначение комендантом тюрьмы на острове Трех Марий, куда в качестве узников вскоре начали прибывать его единомышленники – члены запрещенной компартии.
В 1928 году Карденас с помощью Кальеса и административного ресурса был избран губернатором Мичоакана. В родном штате Карденас после революции бывал лишь урывками, его мало кто знал, и жители Мичоакана видели в нем обычного ставленника властей, с «избранием» которого стоило смириться. В 1928 году Мичоакан был крайне неспокойным местом – в горах активно действовали отряды «кристерос». Влияние католической церкви было по-прежнему доминирующим, по крайней мере, в сельской местности.
Однако сразу же после избрания Карденаса жители Мичоакана поняли, что их губернатором стал очень необычный человек. В поездках по штату он редко надевал военную форму, которая производила гнетущее впечатление на тех, кто собирался на встречи с губернатором. Конечно, Карденас, как и большинство революционеров, считал церковь препятствием на пути социального прогресса, но он умел отличать клир от масс обычных верующих, для которых религия была частью устоявшегося веками жизненного уклада.
Карденас решил продолжить радикальные реформы Мухики, но он понимал, что для их проведения нужна опора в массах, чтобы в зародыше подавить сопротивление имущих классов. Образцом для него в этом был губернатор Веракруса Техеда. Как и Техеда, Карденас создал общественно-политическую организацию, к которой перешла вся реальная власть на местах в штате.
Как только Карденас стал губернатором, на базе союза учителей, местных профсоюзов, аграрной лиги, основанной убитым помещиками коммунистом Тапией, и членов компартии будущий президент создал Революционную конфедерацию труда Мичоакана. Вскоре в ней насчитывалось 4 тысячи местных (в основном сельских) комитетов и 100 тысяч членов. Члены конфедерации занимали 95 % всех выборных должностей в штате[303]. Ее девизом стал лозунг «Союз. Земля. Труд». В качестве конечной цели конфедерация провозглашала ликвидацию капиталистического строя.
Конфедерацию контролировал сам губернатор, оказывая ей всяческое, в том числе и материальное, содействие. Например, конфедерации бесплатно предоставлялись залы для митингов и поезда для поездок по штату.
Карденас снисходительно относился к «святому» принципу революции 1910 года – запрету переизбрания депутатов на повторный срок. Главным для губернатора было то, что депутаты активно помогают правительству в осуществлении программы реформ. В этом случае они могли переизбираться столько раз, сколько пожелают.
Сама эта программа реформ была отнюдь не социалистической и предусматривала проведение в жизнь положений Конституции 1917 года. За все послереволюционное время различные правительства Мичоакана до 1928 года распределили среди 124 крестьянских общин 131 283 га земли. Губернатор Карденас за 4 года своего правления (1928–1932-й) передал 181 деревням 141 663 га[304]. Но главным было, пожалуй, даже не это. В отличие от Кальеса и всей правящей верхушки, Карденас считал, что именно «эхидо», а не мелкий частный собственник является наилучшей формой для обработки земли. Явно противореча «верховному вождю», он публично заявлял, что плоха не форма «эхидос», а то, что у них нет средств для применения более продуктивных форм ведения хозяйства. Будущее в аграрной сфере Карденас видел только в кооперировании отдельных производителей.
Все «эхидос» поддерживали губернатора, тем более что в общинах были фактически запрещены все общественные организации, кроме Революционной конфедерации труда.
Жалобы помещиков, требовавших прекратить конфискацию земель, Карденас воспринимал спокойно. Под предлогом борьбы с отрядами «кристерос» крестьяне конфедерации были вооружены и могли подавить сопротивление не только самих помещиков, но и регулярной армии. Поэтому губернатор лишь настоятельно рекомендовал латифундистам не мешать правительству проводить аграрную реформу.
Пролетариев в аграрном Мичоакане было мало, и членами конфедерации в городах были в основном мелкие торговцы, служащие и люмпен-пролетарии (вроде прислуги, шоферов и посыльных). Карденас ввел в штате прогрессивное рабочее законодательство и издал закон, по которому власти штата могли экспроприировать любое частное предприятие, если его владельцы не выполняли трудовое законодательство. В этом случае предприятие передавалось самим рабочим. Закон был встречен в штыки центральным правительством, которое запретило его применять.
К церкви Карденас относился без всякой симпатии, но не из-за дешевого популизма и желания угодить Кальесу, а потому, что считал клир и распространяемые им предрассудки главным препятствием на пути борьбы рабочих и крестьян за свое экономическое освобождение. Однако бороться с религией Карденас предпочитал в рамках закона и без излишнего эпатажа. Например, он ограничил количество священнослужителей в своем штате тремя для каждого округа (всего в Мичоакане округов было 11). Священники не оставались в долгу и в проповедях называли Карденаса «Антихристом». В этом случае губернатор не прибегал к помощи полиции (хотя имел на это право), а договаривался с местным епископом, и слишком строптивых священников переводили в другой штат.
Отряд «кристерос» в родном штате Карденаса – Мичоакане
Как-то раз в одном из городков губернатор застал за проповедью священника, который не был зарегистрирован властями, а поэтому не имел права совершать обряды культа. Собравшаяся толпа замерла в ужасе, когда «Антихрист» пригласил святого отца на беседу. Однако Карденас лишь сказал, что на первый раз его прощает, но как образованный человек священник должен соблюдать законы и учить тому же свою паству. Когда улыбающийся священник вышел к народу, толпа разразилась спонтанными здравицами в честь губернатора[305].
Карденас пытался скорее уговорами, чем силой побудить отряды «кристерос», в основном состоявшие из обманутых церковью крестьян, сложить оружие. Чтобы преодолеть недоверие повстанцев, наблюдавших ранее, как жестоко правительственные войска обращаются с пленными, Карденас уговорил одного из священников сесть вместе с ним в самолет и следить с воздуха за процедурой сложения оружия одного из отрядов.
Почти половину своего скромного бюджета штат Мичоакан при Карденасе тратил на народное образование. Учителя были наиболее преданными сторонниками губернатора и превращали школы не только в очаги грамотности, но и в центры пропаганды проводившихся в штате реформ. Специальными законами Карденас, понимая ограниченность своих финансовых средств, заставил владельцев частных предприятий и асиенд открывать за свой счет школы для работников.
Карденас уделял большое внимание коренному населению, которое прежние власти вообще не считали за людей, ведь многие индейцы даже не знали испанского языка. Губернатор писал Мухике, что самым радостным для него в работе на посту главы исполнительной власти является участие в качестве судьи в решении вопросов индейских племен. Губернатор, как вождь, сидел под деревом на центральной площади того или иного селения и уважительно выслушивал просителей. «Я бы с удовольствием остался там на год», – писал он Мухике[306].
Карденас на фреске – он сделал многих мексиканцев грамотными
Пристальное внимание Карденас уделял и антиалкогольной кампании в штате, но делал это не путем издания жестких запретительных законов, а через формирование общественных комитетов. В них в основном состояли женщины, которые убеждали граждан не засиживаться пивных, а больше времени уделять семье, культуре и спорту. К пьянству губернатор относился так же, как к религии, – он видел в алкоголе средство, отвлекающее рабочих и крестьян от борьбы за свое экономическое освобождение.
Кальес не без интереса наблюдал за активной деятельностью своего ученика в Мичоакане. Как опытный политик он одобрял централизацию Карденасом всей общественной жизни в рамках Революционной конфедерации труда под контролем исполнительной власти. В 1930 году «хефе максимо» решил, что Карденас должен повторить то же самое и на общенациональном уровне. Сделав своего названого сына главой НРП в ноябре 1930 года, Кальес предполагал, что Карденасу удастся сплотить партию в единый организм, который будет послушно выполнять волю «верховного вождя». К тому же на фоне консервативной экономической политики правительства революционная фразеология Карденаса, по замыслу Кальеса, служила удобной отдушиной для недовольных, убеждая их, что лидеры революции не утратили своего радикализма.
Однако Карденас решил сделать НРП не бюрократическим придатком исполнительной власти, а по-настоящему популярной в народе силой. Он перестроил работу центрального партийного печатного органа, который стал уделять больше внимания жалобам граждан. При Карденасе под эгидой НРП была учреждена Национальная спортивная конфедерация. Президент НРП лично поехал в пораженную землетрясением Оахаку, чтобы выразить соболезнования пострадавшим.
Кальес с тревогой стал замечать, что многие стали ассоциировать НРП не с ним, а с молодым реформатором. К тому же Карденас в силу своей порядочности и лояльности понимал партию как верного помощника президента, против которого скрытно интриговал «верховный вождь», на словах признавая лидерство Ортиса Рубио. Поэтому в августе 1931 года Кальес переместил Карденаса в правительство на пост министра внутренних дел, но уже в октябре, не исключая, что тот найдет общий язык с Ортисом Рубио и они сговорятся против «хефе максимо», передумал. Карденас вернулся в Мичоакан, разочарованный своим бывшим учителем.
Объезжая Мичоакан во время предвыборной кампании, Карденас познакомился с симпатичной девушкой Амалией Солорсано (1911 года рождения), дочерью богатого ранчеро. Несмотря на сопротивление родителей Амалии, считавших Карденаса слишком молодым и к тому с неприязнью относившимся к военным, будущий президент и его возлюбленная поженились в сентябре 1932 года. Церемония бракосочетания была, естественно, гражданской. Амалия родила мужу двух детей – дочь Пальмиру, которая вскоре умерла, и сына Куатемока, названного в честь последнего вождя ацт