Коллективные «эхидос» Лагуны стали называть «островками социализма в капиталистическом море»[437]. А враги Карденаса, естественно, именовали их «колхозами».
После Лагуны настал черед Юкатана, где эксплуатация рабочих и пеонов была, пожалуй, самой варварской в Мексике. Условия труда на плантациях хенекена[438] были настолько тяжелыми, что во времена Порфирио Диаса на Юкатан ссылали в основном каторжников. Аграрная проблема на Юкатане носила еще и расовый характер – плантаторы были белыми, а рабочие – индейцами майя, и это придавало эксплуатации особенно жестокие формы.
Почти весь хенекен закупали американцы, и Великая депрессия в США нанесла по Юкатану сильнейший удар. В 1927–1935 годах из-за постоянного сокращения производства без работы на 6 месяцев ежегодно оставались примерно по 45 тысяч крестьянских семей[439].
С 1916-го по 1936 год количество крупных плантаций-асиенд на Юкатане сократилось с 1161 до 583. Производство хенекена за тот же период упало с 1 007 000 до 594 000 тюков волокна[440]. Количество занятых на плантациях снизилось с 56 610 до 25 582 человек. Многие сельскохозяйственные рабочие на Юкатане постоянно голодали, о чем и сообщали в многочисленных письмах президенту.
Так что аграрная реформа помимо установления социальной и национальной справедливости в землепользовании была призвана еще и остановить спад важной экспортной отрасли Мексики.
Как и в Лагуне, губернаторы Юкатана обычно находились под сильным влиянием плантаторов. Но и забастовочная борьба на полуострове носила еще более радикальный характер, чем в Лагуне. В результате забастовок октября 1935-го и июля 1936 года были вынуждены уйти в отставку губернаторы штата[441].
Карденас посетил Юкатан в ходе своей избирательной кампании и обещал батракам создать на базе плантаций десятки коллективных «эхидос». Как только президент приступил к исполнению своих обязанностей, началась подготовка коренной аграрной реформы на полуострове, несмотря на скрытое сопротивление властей штата. В апреле 1936 года на Юкатане была образована правительственная комиссия по проведению реформы, которую возглавил уроженец штата Тамаулипас (и поэтому человек Портеса Хиля) Канделарио Рейес. Он оказался искренне предан делу и, к удивлению плантаторов, не брал взяток (за что его почтительно прозвали Неприкосновенный)[442]. Хозяева организовали против Рейеса масштабную кампанию клеветы и запугивания. Таксисты отказывались везти руководителя аграрной комиссии, а на многих кафе и ресторанах красовались надписи: «Канделарио Рейеса не обслуживаем».
На пути реформы стояли трудности финансирования – производство хенекена было делом, требовавшим солидных инвестиций. Если сорванный лист хенекена не обрабатывался в течение 24 часов, он терял свои товарные свойства. Сажать новые растения было тоже неэффективно – они начинали давать солидную прибыль только через несколько лет (обычно через семь). Аграрный банк соглашался кредитовать новые «эхидос» только в том случае, если они имели дневной доход на общинника в 2,5–4 песо. Однако планы показывали, что механическое распределение плантаций позволит новым хозяевам зарабатывать не более 1,27 песо в день[443].
Проблему представляла и нарезка территории будущих общин – надо было обеспечить всем доступ к машинам, расщеплявшим листья на волокно. Это оказалось крайне сложным делом. В результате некоторые поместья приходилось конфисковывать полностью, а некоторые – оставлять нетронутыми.
Но главной проблемой было то, что Аграрный кодекс запрещал наделять землей батраков-пеонов, которых на Юкатане было примерно 30 тысяч из 60 тысяч человек, занятых на плантациях. Хозяева умело натравливали пеонов на эхидатариев, утверждая, что у батраков всего лишь сменился эксплуататор. Раньше они жили на асиенде хозяина и получали от него помимо зарплаты и крова другие услуги (иногда, например, еду). Теперь же пеоны превращались в сельскохозяйственных рабочих, и их доходы падали.
Карденас пытался убедить пеонов образовывать профсоюзы и бороться за улучшение условий труда, но это улучшение могло теперь осуществляться только за счет снижения прибыли новых коллективных «эхидос».
Реформа на первом этапе странным образом подорвала и систему образования. Ранее по закону плантаторы были обязаны за свой счет содержать направленных правительством на полуостров учителей. Теперь, теряя землю и превращаясь в «мелких собственников» (бывшим хозяевам оставляли от 150 до 300 га земли), они освобождались от этой обязанности. Банк эхидального кредита учителей финансировать тоже не желал. В результате дети пеонов остались без школ.
Плантаторам даже удалось организовать на полуострове демонстрации пеонов с требованием остановить проведение аграрной реформы. Губернатор Юкатана и местная организация НРП требовали от президента замедлить ход реформы. В конце апреля 1935 года на Юкатане было создано пять новых «эхидос», и Банк эхидального кредита обещал финансовую поддержку еще девяти. Для решения проблемы образования Рейес предложил новым кооперативам оставлять каждый год определенный процент продукции с целью образования коллективного фонда по финансированию школ.
Некоторые крестьяне не хотели вступать в «эхидос» потому, что помимо земли к ним переходили и долги бывшего предприятия, а Банк эхидального кредита не хотел их списывать.
Тем не менее уже в 1935 году комиссия Рейеса и банк распределили 30 % плантаций хенекена[444].
Летом 1936 года социальное напряжение на Юкатане, подогреваемое плантаторами, достигло такого накала, что в отставку подал однофамилец президента губернатор штата Фернандо Лопес Карденас, активный сторонник аграрной реформы.
Как и в случае с Лагуной, за дело пришлось взяться самому президенту, который прибыл на Юкатан 1 августа 1937 года. Карденас говорил, что намерен быстро и окончательно решить агарную проблему Юкатана, чтобы «вызволить коренное население – большинство пеонов в зоне возделывания хенекена – из их бедственного положения»[445]. 3 августа 1937 года президент выступил в столице Юкатана Мериде перед собравшимися послушать его тысячами батраков-индейцев, размахивавших национальными трехцветными флагами и красными знаменами.: «…революция пришла предложить вам в виде плантаций сизаля минимальную компенсацию за ту кровь, которую вы пролили в борьбе за землю».
Президент был отзывчивым человеком и в большом, и в малом. Когда он ехал на автомашине по Юкатану, на подножку вспрыгнул нищий и попросил милостыню. Президент дал ему банкноту и сказал: «Возьми часть себе, а другую отдай тем, кто нуждается в помощи так же отчаянно, как и ты сам»[446].
Карденас издал декрет об ускорении аграрной реформы на Юкатане, по которому землю теперь могли получить и пеоны. Правительство обещало помочь кредитами в приобретении необходимого промышленного оборудования и финансировании школ.
В своем указе из 12 пунктов Карденас подчеркнул, что в то время как индустрия хенекена с 1916 года находилась в постоянном упадке и трудящиеся классы были поставлены на грань физического вымирания, доходы плантаторов непрерывно росли.
Уже 22 августа 1937 года Карденас и губернатор Юкатана лично передали крестьянам первые конфискованные у помещиков земли. Через три недели 65 % плантаций хенекена перешло в руки пеонов.
В течение августа – сентября 1937 года 34 тысячи крестьян и батраков получили землю – примерно половину всех обрабатываемых земель на полуострове. Было создано 272 коллективных «эхидос». Их средняя площадь составила 150 га – столько же земли оставалось и у бывших плантаторов. От последних обшины получили машины, расщепляющие листья на волокно. Если в 1935 году эхидальные земли занимали 16 % общего количества сельскохозяйственной земли, то в 1937-м – уже 63 %, а в 1939-м – 69 %[447].
Система крупного помещичьего землевладения на Юкатане была бесповоротно уничтожена всего за пару месяцев.
Для регулирования цены на хенекен в апреле 1938 года все коллективные «эхидос» и «мелкие собственники» были объединены в специальный сбытовой трест – Большое «эхидо», которым управляла «Ассоциация производителей хенекена Юкатана». Во главе ассоциации стоял исполнительный комитет из трех человек, каждый из которых представлял интересы соответственно коллективных «эхидос», бывших плантаторов и крестьян-единоличников.
Следует отметить, что орган НРП газета «Эль Насионал» предлагала передать расщепляющие волокна хенекена машины (дефибраторы) в государственную собственность, но на столь радикальный шаг Карденас не решился[448].
Президент не обошел вниманием и свой родной штат Мичоакан. Там выходцы из Италии имели большие поместья, где выращивали в основном рис и цитрусовые. Районы рисовых плантаций получили характерные названия «Новая Италия» и «Новая Ломбардия». В 1938 году семья латифундистов Данте Кузи – самые богатые люди не только Мичоакана, но и, возможно, всей Мексики потеряли свои земли. При этом Кузи были передовыми и культурными хозяевами – они строили для рабочих больницы и школы. Это признал в письме и сам президент. Однако Карденас попросил Кузи приготовиться к конфискации, так как у помещичьего землевладения нет будущего. В ноябре 1938 года пеоны и крестьяне получили асиенды Кузи полностью: с инвентарем и хозяйственными постройками.
1375 новых собственников были объединены в пять «эхидос», которые получили кредитную поддержку. Первую прибыль кооператоры потратили на бассейн и стадион. В 40-е годы «эхидос» фактически развалились, а их долги Банку эхидального кредита по настоянию Карденаса были, по сути, списаны.