Губернатор штата Рафаель Нието не признал результатов прошедших в сентябре 1923 года выборов. Зато оба основных кандидата объявили себя победителями. Начались сложные переговоры об урегулировании политической ситуации, в которых лично участвовали прибывшие в штат Обрегон и Кальес. Когда губернатор Нието фактически сбежал от ответственности в Европу, конгресс штата избрал временным губернатором его однофамильца, сторонника кооперативистов Лоренцо Нието, который немедленно провозгласил победителем Прието Лауренса. Это решение поддержал местный командующий войсками генерал Луис Гутьеррес.
Однако Манрике не признал решение парламента и образовал свое правительство. Обрегон в этих условиях вообще аннулировал результаты голосования. Прието Лауренс добился от суда приостановки выполнения решения президента и объявил о намерении приступить к обязанностям губернатора 25 сентября 1923 года. Обрегон передал дело на рассмотрение Сената республики.
В это время самопровозглашенный губернатор Манрике начал издавать декреты о проведении в штате аграрной реформы за счет экспроприации земельной собственности тех латифундистов, которые поддерживали его противника. Аграристы стали захватывать земельные участки, что вызвало противодействие армейских частей. Обрегон предложил Прието Лауренсу отказаться от поддержки де ла Уэрты в обмен на признание федеральными властями его победы на губернаторских выборах[358].
Лауренс отверг это предложение, и Обрегон отстранил от командования войсками генерала Гутьерреса, передав всю власть известному местному военному вождю Сатурнино Седильо. Седильо и Манрике выступили в ноябре 1923 года с оружием в руках против Лауренса и оккупировали те районы, в которых проходили захваты земли. Лауренс бежал в Мехико, где 23 ноября 1923 года Сенат принял решение в его пользу. Однако Манрике и Седильо уже контролировали штат и не собирались отказываться от власти.
События в Сан-Луис-Потоси окончательно убедили де ла Уэрту и кооперативистов, что никаких свободных выборов правительство не допустит. Де ла Уэрта серьезно опасался за свою жизнь. Он не сомневался, что Вилья был убит по приказу Обрегона и Кальеса. Начали поступать угрозы и в его адрес.
Тем не менее 19 октября 1923 года столичные газеты сообщили, что де ла Уэрта официально вступил в борьбу за пост президента республики. Как верный «сын Родины» де ла Уэрта не мог отказать тем партиям и группам граждан, которые связали с ним свои надежды на свободные выборы. Возможно, бывший министр и не лукавил: ему уже не удалось бы повернуть назад, не потеряв достоинства и политического лица. Если бы он не стал баллотироваться, то обвинения правительства в его адрес приобрели бы дополнительный вес. Де ла Уэрту немедленно поддержала Национальная партия железнодорожников, считавшая свою программу «коммунистическо-марксистской».
В тот же день новый министр финансов Пани[359] опубликовал свой отчет о том, что принял от де ла Уэрты финансы государства «в состоянии полного банкротства». Мнение нового министра поддержал и Обрегон.
Таким образом, не будет преувеличением сказать, что именно Обрегон толкнул своего бывшего друга в лагерь оппозиции, «слив» в печать компромат на де ла Уэрту. Этот шаг был весьма ловким и в политическом отношении: де ла Уэрта фактически не вел теперь предвыборную борьбу, а лишь постоянно оправдывался, доказывая, что не делал ничего предосудительного на посту министра.
21 октября правительство и КРОМ организовали в столице демонстрацию в поддержку Кальеса. На этот раз не обошлось без насилия: были ранены 22 человека и убиты двое. Интересно, что в США газеты еще до демонстрации писали, что 21 октября в Мехико прольется кровь. 31 октября прямо в здании парламента произошло покушение на Прието Лауренса и других ведущих депутатов-кооперативистов. Видимо, сторонники Кальеса были раздосадованы тем, что им не удалось отстранить кооперативистов от руководства нижней палатой на ноябрь (в Мексике руководство парламента сменялось каждый месяц).[360] Противники просто не пустили кальистов в зал во время голосования.
Через несколько дней оппозиционные депутаты заявили, что покушение организовал командующий войсками столичного гарнизона генерал Арнульфо Гомес. Делегация парламента отправилась к Обрегону, чтобы потребовать от президента гарантий спокойной работы законодательного органа. Обрегон ответил тем, что издал декрет об изменениях регламента выборов в столичном федеральном округе, причем эти изменения должны были отразиться уже в декабре на предстоявших в Мехико муниципальных выборах. Кооперативисты поняли, что их отстранят и от власти в столичном муниципалитете. Что касается обвинений в адрес Гомеса и офицеров его штаба, то 12 ноября Обрегон назвал их оскорблением армии. В тогдашней Мексике за это могли приговорить к казни за измену родине.
Депутаты – сторонники де ла Уэрты собрались на секретное совещание и решили еще раз обратиться к Обрегону. Они предупредили, что если и на сей раз президент не гарантирует безопасности депутатов, то большинство Конгресса перенесет свои заседания в другой город (рассматривался Сан-Луис-Потоси). В ответ на этот шаг генерал Гомес обратился в прокуратуру с заявлением, в котором утверждал, что обнаружил склад оружия в штаб-квартире кооперативистской партии.
В таких условиях столичные жители с напряжением ждали съезда партии кооперативистов, намеченного на конец ноября.[361] Ходили слухи, что армия может арестовать, а то и ликвидировать многих его делегатов. Гомес активно подливал масло в огонь: он сообщил, что в столице раскрыт военный заговр против правительства, участниками которого были резервисты и учащиеся военной академии.[362] Прокуратура 23 ноября выдала ордер на арест предполагаемых мятежников. 20 ноября открылся съезд кооперативистов, на котором присутствовали 2588 делегатов. 22 ноября партия выдвинула де ла Уэрту кандидатом в президенты.
Между тем сторонники Кальеса ушли из парламента, лишив его кворума. Одновременно близкие к правительству «мексиканские бизнесмены» выкупили контрольный пакет акций самой популярной столичной газеты «Эль Демократа». 29 ноября из-за отсутствия кворума не удалось избрать руководство нижней палаты на декабрь, и теперь Обрегон мог уже не опасаться оппозиционного Конгресса. Опасаясь за свои жизни, депутаты-кооперативисты начали под разными предлогами покидать столицу. Лидер партии Прието Лауренс объявил, что едет в Сан-Луис-Потоси, где согласно решению суда он числился избранным губернатором, однако на самом деле отправился в Веракрус. К 6 декабря в Мехико остались только 70 оппозиционных депутатов, и сторонники правительства смогли собрать кворум уже в свою пользу.
Де ла Уэрта, которому предложил защиту командующий войсками в Вера крусе генерал Гуадалупе Санчес, вместе со своими сторонниками покинул Мехико на поезде 4 декабря.
Как мы видим, Обрегон намеренно подталкивал кооперативистов и де ла Уэрту к мятежу, надеясь, что верная ему армия в считаные часы подавит выступление. Однако президент просчитался. Мятеж действительно вспыхнул, но большая часть армии оказалась отнюдь не на стороне правительства.
Более чем за год до этих событий американская разведка сообщала о растущем недовольстве политикой Обрегона в офицерском корпусе Мексики. Самыми недовольными генералами американцы абсолютно верно считали Гуадалупе Санчеса, командующего войсками штата Оахака Фортунатто Майкотте и командующего войсками в штате Халиско Энрике Эстраду. Каждый из них видел на посту президента себя и полагал, что имеет гораздо более весомые военные заслуги, чем Кальес. Обрегон о подготовке военного мятежа знал как минимум с апреля 1923 года. Именно тогда генерал Эстрада обратился к начальнику штаба генерала Амаро Альваресу, пригласив его присоединиться к будущему восстанию.[363] Амаро немедленно сообщил об этом президенту.
Каких-либо принципиальных идеологических расхождений между этими генералами и Обрегоном не было. Американская разведка характеризовала Гуадалупе Санчеса как абсолютно беспринципную личность, которая может продаться любому, кто предложит наивысшую цену. Во время событий 1920 года он первоначально поддержал Каррансу, который и направился из Мехико в Веракрус именно под его защиту. Однако затем Санчес поменял свои пристрастия, и его солдаты убили Каррансу. Видимо, за это он и получил от Обрегона признание и чин дивизионного генерала. В Мексике Санчеса считали реакционером из-за его многолетней вражды с прогрессивным губернатором Веракруса Техедой. Но и в этой борьбе идеологии было мало: Санчесу просто не нравилось, что губернатор убрал его людей с постов казначея штата и командующего гражданской гвардией. Техеда, как уже упоминалось, тоже был отнюдь не безгрешен в том, что касалось подтасовки результатов местных выборов и насаждения на местах своих кандидатов.
Сложной ситуацией в Веракрусе в частности и в Мексике в целом решил воспользоваться и былой хозяин нефтеносного региона Тампико генерал Пелаес, находившийся в эмиграции в США. Через свои связи с нефтяным лобби он активно пытался закупать в Америке оружие, включая самолеты, для будущего военного мятежа. Есть данные, что в этом ему помогал и бывший сенатор Фолл, только что снятый с должности министра внутренних дел США по обвинению в коррупции.
Нет никаких данных, что де ла Уэрта, уехав из Мехико в Веракрус, намеревался поднять мятеж против правительства. Однако Гуадалупе Санчес просто поставил его перед свершившимся фактом, когда 6 декабря 1923 года объявил о неподчинении своих войск правительству Обрегона. Никакого политического «плана» Санчес не выдвинул – он лишь обещал освободить Веракрус от «тирании» Техеды. На следующий день в Мексику (район Тампико) прибыл Пелаес, но был арестован правительственными войсками и отправлен в столицу.