Заговорщикам не удалось добиться главного – епископат не дал добро на использование активов церкви для финансирования мятежа. Даже пожертвований от богатых католиков поступало очень мало. Фактически бросив перчатку правительству в феврале 1926 года и взбудоражив верующих церковной забастовкой, епископы свалили всю ответственность на лигу, которая после провалившегося бойкота просто не могла «дать задний ход».
Под влиянием бодрых и оптимистических реляций Капистрана Гарсы из США лига назначила его верховным главнокомандующим, хотя он не имел никакого военного опыта. Тот опубликовал 10 декабря 1926 года манифест «К нации», в котором объявил о начале 1 января 1927 года всеобщего восстания против правительства. Дата начала мятежа совпадала с датой вступления в силу «нефтяного закона». Мятежники рассчитывали, что с наступлением 1927 года США все-таки разорвут отношения с администрацией Кальеса.
Первые шесть пунктов программы действий мятежников сводились к защите религиозной свободы, зато следующие два явно были провозглашены с прицелом на завоевание симпатий в США. Пункт 7 требовал гарантий для национального и иностранного капитала. Пункт 8 не мог быть сформулирован лучше и государственным департаментом США: «Признать законы не имеющими обратного действия».[685] В Мексике это до сих пор обсуждалось только, когда дело касалось положений Конституции о недрах и принятого на их основе «нефтяного закона». Пункт 9 требовал уважать частную собственность. А пункт 10 вынужденно провозглашал продолжение аграрной реформы. Без этого к мятежникам крестьяне бы не пошли.
Большого идеологического влияния манифест не имел – во многих будущих центрах мятежа о нем даже не знали. Как уже упоминалось, мятеж возник не столько в защиту церкви, сколько против правительства, и объединились в рядах повстанцев абсолютно разные по убеждениям и классовому происхождению люди. Гарсу как главнокомандующего восстанием никто и никогда всерьез не признавал.
После 1 января 1927 года многочисленные, но мелкие партизанские отряды стали нападать на маленькие города, отряды аграристов и силы «социальной обороны». Но с самого начал стало ясно – никакого общенационального восстания не получилось. И север, и юг Мексики оставались спокойными. Не скоординированные между собой отряды мятежников действовали только в центральных штатах, прежде всего в горной части Халиско и Мичоакана. Там, как правило, небольшие – от 20 до 150 человек – конные отряды «ранчерос» нападали на города и деревни, захватывали казну и при первом же приближении правительственных войск отступали в горы. Ранчо превратились в базы мятежников, где они отдыхали и пополняли запасы продовольствия. Там же располагались склады оружия и типографии. Первоначально вооружение мятежников было очень плохим – почти все оружие приходилось добывать в стычках с аграристами и «социальной обороной».
Так, американский консул сообщал, что в северной части Сакатекаса, в городе Консепсьон-дель-Рио 150 горняков под руководством местного лидера католической молодежи напали 1 января 1927 года на тюрьму, освободили заключенных и похитили со склада горнодобывающей компании динамит. Повстанцы говорили, что их выступление готовилось заранее и задачей его было именно добыть взрывчатку. Везде активисты лиги требовали и захвата финансовых средств муниципалитетов – надежда на помощь богатой католической церкви так и не оправдалась, как и не стали былью сказки Капистрана Гарсы о помощи американских миллионеров.
На руку мятежникам поначалу была взаимная ненависть между армейскими частями и вооруженными крестьянами-аграристами. Она приводила к тому, что армия специально не вооружала аграристов, не снабжала их одеждой и боеприпасами. Ведь многие офицеры считали отряды вооруженных крестьян конкурентами профессиональной армии и недолюбливали своих союзников.
Если в горной части центральной Мексики мятежникам удалось создать нечто вроде партизанского края и даже заменить мэров в некоторых городах и деревнях, которые перешли под их контроль, то попытки лиги с помощью своих, составленных из горожан партизанских отрядов дестабилизировать обстановку вокруг столицы успеха не имели. Богатая молодежь не привыкла к тяготам жизни в горах, а местное население никакой помощи не оказывало. Несколько малочисленных групп грабили в окрестностях Мехико поезда и пассажиров. Но эти группы лишь таяли, а не росли, причем даже не столько из-за столкновений с правительственными войсками, сколько из-за дезертирства «защитников веры».
Кристерос
Причиной, по которой мятеж не провалился сразу, была неоправданная жестокость правительственных войск в Халиско и Мичоакане. Консул США в Гвадалахаре Дуайер правильно полагал, что сопротивление местного населения приобрело массовый характер только после прибытия правительственных войск из родного штата Кальеса Соноры, где под руководством Обрегона в 1926 году шла война против индейцев яки, носившая характер откровенного геноцида. За 10 лет до этого сам Кальес подтвердил права индейцев на земли предков, после чего яки приняли активное участие в борьбе с Вильей. Теперь же часть земель передали компании Обрегона, и яки встали на их защиту. Бывший президент решил сам усмирить индейцев, хотя формально никаких военных должностей не занимал. В то время Обрегон уже готовился выставить свою кандидатуру на президентских выборах 1928 года и решил еще раз продемонстрировать стране свой военный гений. Война против индейцев, которых ни Обрегон, ни Кальес не считали настоящими людьми, велась с крайней жестокостью. Эту жестокость правительственные войска привнесли и в штаты Халиско и Мичоакан, большая часть населения которых тоже состояла из коренных жителей. Мятежников вешали на телеграфных столбах вдоль дорог, что только подогревало ненависть населения к властям.
Формально мятежников считали бандитами, обычными уголовниками и расстреливали на месте без суда. Сам повстанцы называли себя «Освободительной армией», но вскоре за ними закрепилось наименование «кристерос», связанное с их боевым кличем «Вива эль Кристо Рей!» («Да здравствует господь Христос!»). Справедливости ради следует сказать, что и сами мятежники нисколько не уступали в жестокости правительственным силам. Они убивали всех попавших в их руки учителей, деятелей профсоюзов или лидеров аграристов. Иногда на трупах оставляли метку VCR (испанская аббревиатура боевого клича повстанцев).
Отряд «кристерос»
19 апреля 1927 года вся Мексика была потрясена невиданной даже для только что пережившей гражданскую войну страны жестокостью «кристерос». В этот день отряд мятежников под руководством священника Хосе Рейеса Веги совершил нападение на поезд, перевозивший помимо пассажиров крупную сумму денег. В перестрелке с армейским конвоем погиб брат Веги. В ответ на это «святой отец» приказал сжечь всех пассажиров живьем прямо в вагонах. Погиб 51 человек, в тот числе много детей. Борец за свободу церкви Вега был широко известен как бабник, любивший прикладываться к бутылке. Он и раньше отличался жестокостью – однажды приказал заколоть всех пленных, чтобы сэкономить патроны.
Через неделю после начала мятежа руководители лиги сообщали Гарсе в США, что общее количество повстанцев превышает 8 тысяч человек, но его можно легко утроить, если из Америки поступит обещанное оружие. Однако никакой помощи из-за границы так и не пришло. Правительство США с самого начала встало на сторону Кальеса.
Тот первоначально не относился к «кристерос» серьезно, ведь ни одного крупного города мятежники не захватили и даже единого фронта боевых действий не создали. Но все же правительство приняло некоторые меры. 10 января 1927 года арестовали, а затем выслали из Мексики секретаря епископского комитета Паскуаля Диаса, самого радикального противника властей в епископате. Командующие войсками в штатах получили приказ высылать из страны всех священников, захваченных с оружием в руках. Имущество всех, кто финансово поддерживал «кристерос», подлежало конфискации согласно закону 1924 года, применявшему аналогичную меру против участников мятежа де ла Уэрты. Конфискованные средства использовались для компенсации возросших военных расходов правительства. 18 января 1927 года было объявлено об ускорении темпов проведения аграрной реформы, чтобы пополнить ряды аграристов (вооружали, как правило, именно крестьян, получивших землю).[686]
Приняло правительство и меры чисто военного характера. С самого начала выяснилось серьезное тактическое преимущество конных отрядов «ранчерос» центральной Мексики над пешими правительственными войсками. «Ранчерос» быстро совершали нападения и так же быстро уходили в горы. У армии и аграристов не было столь сильных кавалерийских частей, и преследования не получалось. Спасало правительство только то, что «ранчерос» были привязаны к своим ранчо и не хотели объединяться с другими отрядами мятежников, если операция планировалась далеко от места их проживания. Таким образом, мятежники были подвижны в тактическом отношении, но абсолютно обездвижены в стратегическом.
Кальес отдал указание применять для обнаружения банд молодую мексиканскую авиацию, впервые использованную при подавлении мятежа де ла Уэрты. Было сформировано несколько кавалерийских полков, причем один из них перебросили к границам США для предотвращения контрабанды оружия.
Кристерос – «стар и млад»
Уже к концу января 1927 года все очаги мятежа, за исключением района Халиско – Мичоакан – Гуанахуато, были подавлены. Командующий федеральными войсками в Халиско генерал Хесус Ферейра самоуверенно заявил, что его части ведут не войну, а скорее охоту. Правительство стало проводить в районе очага мятежа опробованную 10 годами раньше против сапатистов политику «реконцентрации». Деревенских жителей переселяли в города под надзор гарнизонов, чтобы лишить «кристерос» продовольствия. Всех, кто находился без разрешения в затронутых выселением деревнях, расстреливали без суда.