В Марселе Гундовальд не почувствовал надежной опоры и выехал в Авиньон, чтобы соединиться с поддерживающими его перебежчиками из Бургундского королевства.
Григорий Турский рассказывает, что даже небесные знамения возвещали, что Бог осуждает восхождение Гундовальда на престол и готовится его покарать. Тем не менее у Григория, как и всех союзников Брунгильды, были скорее основания для удовлетворенности. В самом деле, возвращение Гундовальда стало чувствительным ударом для Гунтрамна, потерявшего всякую надежду вернуть города Аквитании без боя.
Король Гунтрамн излил свою злобу на Гунтрамна Бозона и обвинил его в вероломстве, но последний с обычной ловкостью сумел спасти свою голову. Ради этого он, австразийский полководец, осадил Авиньон, австразийский город, от имени Гунтрамна, бургундского короля, союзного Австразии. Неизвестно, удалось ли Брунгильде уследить за Гунтрамном Бозоном, совершавшим акробатические прыжки из лагеря в лагерь, но она потребовала от него немедленно остановить военные действия. Осада Авиньона была снята, а Гундовальду пришлось удалиться на Корсику.
Дальнейшие события как будто подтвердили, что Бог против Нейстрии. В 584 году единственный сын Хильперика Теодорих заболел дизентерией и умер; ему было только два года. Смерть ребенка имела огромное политическое значение. Нейстрия опять осталась без наследника. Опасаясь двойного вторжения из Австразии и Бургундии, убитый горем Хильперик покинул Париж и перебрался в Камбре, где поместил казну. В то же время он приказал нейстрийским городам чинить стены, готовясь к худшему.
Особые обстоятельства, сложившиеся во всех королевствах франков, позволили Брунгильде безраздельно, хотя не без затруднений, царствовать над весьма обширной территорией. Как талантливый тактик она не упускала из виду ни одной из сфер, на которые распространялась королевская власть, от юстиции до церковных дел и от дипломатии до фискальной системы.
Король Гунтрамн понял, что Брунгильда – объективно его союзница и ему следует ей помочь: Бургундия вернула Хильдеберту II половину налоговых доходов с Марселя, что, вероятно, позволило Брунгильде укрепить свою популярность у подданных, предоставив ей новые финансовые возможности. Она вербовала новых сторонников: ее горячо поддерживали некоторые представители духовенства, в частности, такой влиятельный прелат, как епископ Магнерих Трирский. Королева обладала достаточной ловкостью, чтобы включить в новую правящую группировку нескольких прежних сторонников Эгидия, согласившихся поменять лагерь. Среди них как будто угадывается и герцог Гундульф, родственник Григория Турского.
Убийство короля Хильперика
Хильперик, засевший в Камбре, руководил Нейстрией оттуда. Здесь Фредегонда родила еще одного сына – Хлотаря. Король Хильперик, внук прославленного Хлодвига, называл своих сыновей подчеркнуто благородными меровингскими именами – Меровей, Хлотарь, Хлодвиг, – чтобы утвердить их высокое происхождение.
По случаю рождения сына Хильперик приказал открыть все тюрьмы в своем королевстве и освободить всех преступников. Однако одновременно он силой вступил в город Париж вопреки договору, который заключил ранее, а именно о том, что он никогда не войдет туда по праву государя. По этой причине король Нейстрии справедливо лишился той части этого города, которая, по-видимому, ему полагалась. Опасаясь, как бы Гунтрамн и Хильдеберт не сговорились против него, Хильперик часто приводил в движение войско, как если бы собирался идти на битву, и велел разбивать шатры.
Фредегонда давно сделала Хильперика рабом собственных прихотей и так вскружила ему голову своей страстностью, что тот, не в силах обуздать капризы возлюбленной, словно жалкий подданный, угождал надменности вчерашней служанки. Но постепенно отношения королевской четы изменялись, привязанность дала трещину. Туманящий разум эротический угар начал рассеиваться. Их страсть, пережившая свой полдень, истощалась. К тому же король получил доказательства измены Фредегонды с графом Парижа Ландериком – распорядителем королевского двора. «Королева Фредегонда была прекрасна, хитра и неверна [супругу]. Майордомом при дворе был тогда Ландерих, лукавый и дельный муж, в которого упомянутая королева была весьма сильно влюблена, ибо он необузданно вступал с ней в связь», – рассказывал летописец. Этот удар для Хильперика оказался почти смертелен. Тем не менее король сделал вид, что ничего не происходит, – слишком многим он пожертвовал ради этой женщины, чтобы теперь признаться, что все совершенное им по ее указке: клятвопреступление, череда жестоких убийств, истребление родственников, захват братниных земель – оказалось фатальной ошибкой. Он, закрывая глаза на очевидное, по инерции продолжал строить планы: ожидал плодов от замужества дочери Ригунды, составлял комплоты против Бургундии и Австразии, совершал военные вылазки, но это уже были действия конченого человека. Разум его был в смятении, воля поколеблена.
В тоске король удалился на виллу Шелль, недалеко от Парижа, где целыми днями изнурял себя дикой охотой. Тогда тяжелые мысли на время отступали. Но, может быть, горяча скакуна на равнинах Иль-де-Франса, он лелеял планы кровавой мести.
В один осенний день между 27 сентября и 9 октября 584 года, когда король слезал с коня, какой-то человек внезапно ударил его ножом под мышку, а затем в живот. Через мгновение Хильперик умер. Мадалульф, епископ Санлиса, уже третий день добивался аудиенции у короля, но тот из-за спесивого высокомерия не желал ее дать. Как только епископ узнал, что Хильперик убит, он распорядился облачить его тело в лучшие одежды, положить в лодку и доставить в Париж. Там король был погребен в базилике Святого Винцентия.
Убийца скрылся, его так и не нашли. Репутация у Фредегонды была такова, что позволяла подозревать ее в организации и этого убийства. Исступленной женщине причиняемое зло приносило радость, она испытывала острое наслаждение от борьбы и ненависти. Однако против ее участия свидетельствует тот факт, что непосредственных выгод от смерти мужа королева не получила – ей даже пришлось вместе с четырехмесячным сыном укрываться в парижском соборе Нотр-Дам и просить о покровительстве деверя, Гунтрамна Бургундского. Но вполне вероятно, что для преступной королевы эти неудобства были предпочтительнее, чем месть обманутого мужа, которую он, скорее всего, вынашивал.
Впрочем, Фредегар, яростно ненавидевший Брунгильду, утверждал, что Хильперих I был убит неким Фалко по ее наущению. Но вряд ли умная королева стала бы устранять человека, у которого наконец открылись глаза на подлинную суть той, которая ранее владела им всецело.
Григорий Турский не обвиняет ни одну из враждовавших королев.
Хильперик I правил двадцать три года. Жизнь его, полная жестокостей, закончилась столь же жестокой смертью. В истории он остался как способный и деятельный король, неординарный человек, который, однако, слишком предавался своим страстям. Этим он навлек на Франкское государство неисчислимые бедствия. Современники не смогли и не пожелали забыть его свирепость и безжалостность. Они оставили потомкам воспоминания о том, как он взламывал ворота монастырей, чтобы захватить врагов, как приказывал выкалывать глаза своим противникам. Он неохотно рассматривал дела бедняков, просящих королевского правосудия, а клириков преследовал с лютой ненавистью. Часто сидя во дворце, он говорил приближенным: «Вот, наши богатства перешли к церквам; ныне правят одни епископы, и только им оказывают почет». Священников Господних он обращал в притчу и посмешище. «Хильперик был предан обжорству, и Богом его было чрево», – свидетельствовал один современник. «Думая, что превосходит мудростью всех мудрецов своего времени, он сочинил две книги стихов и накропал другие сочиненьица, как то гимны и мессы, причем вирши хромали на обе ноги; они быстро изгладились из людской памяти», – утверждал другой.
Но «к чему вспоминать о его дурных нравах? Короче говоря, он никогда и никого искренне не любил, да и сам никем не был любим. Таким образом, он погиб, ненавидимый своими и не любимый чужими».
В истории Меровингов многое вымарано, забыто, заслонено незначительными подробностями. Но невозможно отключиться от того ощущения жутковатости, которое даже через века производит этот странный и противоречивый человек.
Король Хильперик получил известность авторством одного из эдиктов, изменившим главу «Салической правды» «Об аллодах»: «В случае отсутствия сына землю могут наследовать жена, дочь или сестра умершего». Эдикт Хильперика I признавал право наследования за потомками женского пола для землевладельцев и лейдов, отнятое у них Хлодвигом Великим, – до этого в случае пресечения мужской линии рода земли наследовали мужчины из числа соседей-общинников.
Отчего же этот жесткий и прагматичный политик, в отличие от деда и большинства современников, признал женщин равными мужчинам, полноправными наследницами? Может быть, он сочувствовал братьям, дочери которых потеряли свое наследство только из-за нормы закона, введенной Хлодвигом. Точная дата принятия этого акта неизвестна, но можно предположить, что король, у которого из всего многочисленного потомства остались в живых только две принцессы, решил таким образом позаботиться о них. Собственный горький опыт подсказывал, что его единственный наследник младенец Хлотарь мог повторить судьбу своих маленьких братьев, покинувших эту юдоль, едва появившись на свет. И тогда Нейстрия перешла бы сыну Брунгильды.
Фредегонда написала Гунтрамну, предлагая ему стать крестным отцом маленького Хлотаря. Взамен король Бургундии мог обеспечить себе регентство в Нейстрии до совершеннолетия короля. Конечно, на Гунтрамна легла бы моральная обязанность возвести новорожденного на трон и предоставить его матери поддержку и защиту.
Войска Австразии и Бургундии поспешили к Парижу, где находились Фредегонда и ее четырехмесячный сын, одно – чтобы устранить сына Хильперика, другое – чтобы защитить его. Гунтрамн вступил в Париж первый. Хильдеберт и Брунгильда направили послов для переговоров о доступе в город, ссылаясь на принцип его неделимости, заключенный франкскими королями еще в 568 году. Гунтрамн отказал, но Брунгильда возобновила попытки завязать диалог и потребовала, чтобы часть королевства Хариберта, переданная Хильперику, была по справедливости разделена между Гунтрамном и Хильдебертом II. Король Бургундии ответил, что в свое время Сигиберт I нарушил договор и вступил в Париж без разрешения братьев, позже это же сделал и Хильперик. Поэтому, согласно ранее принесенной ими клятве, они лишаются своих долей в разделе королевства Хариберта – отныне все принадлежит ему одному.