2009 г.
Накануне сделки с «Альфой» в кабинете Полонского царила гнетущая тишина.
– Они нас что, по полной трахнуть решили? – возмутился Сергей. – Нахер нам в управлении их человек?
– Фридман сказал, этот пункт не обсуждается, – устало ответил Луценко. – Человек будет, и он будет распоряжаться финансами, поскольку «Альфа» берет на себя закрытие всех долговых обязательств и финансирование всех строящихся проектов после аудита и анализа финансовых показателей.
Полонский закатил глаза, шумно выдохнул и сквозь зубы сказал:
– Суки… Ну ладно, пусть. Давай дальше.
Я покосился на часы, которые висели на стене. Совет директоров длился уже без малого шесть часов. Переговоры с «Альфой» шли для нас не лучшим образом, однако к концу июля мы вроде бы пришли к ряду предварительных договоренностей – в частности, кроме озвученного участия человека «Альфы» в управлении нашими делами, в компанию к Фридману уходил контрольный пакет акций «Миракса», то есть все акционеры должны были отдать 51 % своих долей в компании. Увы, мы находились не в том положении, чтобы особо качать права.
Наконец пункты в проекте договора с «Альфой» закончились, и Луценко замолчал. Воцарилась тишина. Полонский как сидел в кресле, глядя перед собой, так и продолжил. Вид у него был мрачнее тучи.
– Это в любом случае лучший вариант из возможных, и решения от нас ждут сегодня, а подписать это все мы должны завтра, – снова подал голос Луценко.
– Лучший из тех, что они могут предложить, ты хотел сказать, – хмуро произнес Роман Троценко.
Я посмотрел на него исподлобья. Комментируя появление Романа в компании пару месяцев назад, Полонский горячо заверил:
– Роман – наш лучший друг и бескорыстный помощник!
Троценко тогда с важным видом покивал, подтверждая этот факт, хотя, наверное, всем и каждому из присутствующих на совете директоров было известно, что этот человек – настоящая акула и крутейший рейдер в российском бизнесе.
Очевидно, всем, кроме самого Полонского.
Сергей не доверял слухам, зато доверял Темникову – настолько, что с его подачи под видом мега-проекта выкупил у Троценко сотни гектаров сельхозземли в Химках, на которых ничего нельзя было строить. Такие покупки в кризис мог делать только сильно оторванный от реальности человек… и таким был Полонский в то время. Роман нашел к нему подход и благодаря протекции Темникова вскоре плотно обосновался в кабинете Полонского под видом кризисного консультанта.
– У нас разве есть выбор? – спросил я.
– Выбор есть всегда, – ответил Темников.
– Давайте проголосуем просто, – тихо сказал Полонский. – Принимаем условия или нет?
Мы с Луценко были «за», воздержались только Темников и Троценко, который официального права голоса не имел, но всем своим видом показывал, что он против. Полонский колебался, но потом махнул рукой:
– Черт с вами! Надо как-то спасать наши жопы!
После отправки в «Альфу» письма о готовности завтра принять их условия мы с Луценко уехали по домам. Темников, Полонский и Троценко остались.
На следующий день я прибыл на подписание соглашения в офис «Альфы» и обнаружил у дверей переговорной комнаты, к которой меня проводил молчаливый охранник, бледного Луценко. Дима прохаживался туда-сюда, слушая длинные гудки в динамике мобильника. Я почему-то сразу догадался, кому он звонит.
– Кучер пропал? – спросил я быстро.
Луценко задумался на несколько секунд и кивнул, выражая согласие. Прошел еще несколько шагов, потом чертыхнулся и, сунув мобильник в карман, подошел ко мне.
– С утра не отвечает, – тихо сказал он. – Хер знает, что они там пили вчера, Макс, и о чем говорили, но его нет и трубку он не берет. А уже время.
Я попробовал набрать Кучера со своего телефона.
Бесполезно. Полонский как в воду канул. Мобильник Темникова тоже не отвечал.
Вскоре прибыл Фридман с юристами.
– И где ваш босс? – поздоровавшись, спросил он и смерил хмурым взглядом сначала меня, а потом Луценко.
– Надеюсь, что в пути, – слабым голосом ответил Дмитрий.
Фридман многозначительно хмыкнул и, качая головой, первым вошел в кабинет. Мы вместе со свитой из адвокатов проследовали за хозяином «Альфа Групп».
Началось томительное ожидание, в ходе которого мы с Луценко по очереди пытались дозвониться Полонскому.
– Он там в порядке вообще? – раздраженно осведомился Фридман.
– Гудки вроде идут, – неуверенно ответил Луценко.
– Что ж, подождем… – шумно выдохнув, сказал хозяин «Альфа Групп».
Около часа спустя телефон Луценко вдруг запищал: пришло сообщение. Дмитрий бросил взгляд на экран и, побледнев, искоса посмотрел на Фридмана.
– Что там? Сергей нашелся? – угрюмо спросил тот.
Луценко медленно кивнул и пробормотал:
– Сообщение… прислал.
– Что там?
Откашлявшись, Луценко прочел:
– «Подписывать не буду. Уехал кататься на вейкборде».
Услышав это, я натурально опешил. Взгляд мой переметнулся с Луценко на Фридмана: тот смотрел в стену перед собой, а желваки на его лице ходили ходуном.
Нетрудно догадаться, что глава «Альфа Групп» был в ярости.
– Извините, господа, – наконец сказал Фридман, – к вам лично претензий нет, но на этом все. Так своему вейкбордисту и передайте.
С этими словами он поднялся и, пожав нам с Луценко руки, дал понять, что нам пора покинуть кабинет. Секретарша проводила нас до выхода. Оказавшись снаружи, мы с Луценко еще какое-то время молча стояли снаружи.
– «Это все» значит «нам пиздец», – наконец произнес Дмитрий.
Я молча развернулся и пошел к машине.
Шагая в направлении парковки, я думал о хамском сливе Полонского. На что он вообще надеялся, когда принял решение просто плюнуть на сделку и не приехать? Впрочем, он, вероятно, ни на что не надеялся и ничего не решал – просто «ловил потоки», «меняя мир» бездействием.
Уже потом, годы спустя, стало ясно, что все подобные выкрутасы Полонского провоцировались его «друзьями» – теми же Темниковым, Богусом и другими, как было с «Альфой». Каждый подобный «олигафренд» преследовал свои собственные шкурные интересы, которые имели мало общего с интересами компании и самого ПСЮ. «Отвлечение по ложным целям» работало на ура – нужно было всего лишь убедить Полонского, что кто-то (как правило, максимально лояльный к «Мираксу» человек) на самом деле его скрытый враг. Причем детали не требовались – лишь яркая картинка и постоянное напоминание о «паршивой овце». Из-за приобретенной в нулевых паранойи, давшей метастазы во время истории с трещиной в фундаменте «Башни Федерация», Полонский тут же развязывал войну с врагом фантомным, и тот моментально становился настоящим, а «друзья-советчики» тем временем двигались к своей цели – обогащению за счет «Миракса».
То же самое произошло и в случае с «Альфой».
Ответка от Фридмана прилетела незамедлительно.
Первым делом он через Арбитражный суд Москвы наложил арест на счета и имущество дочерних компаний «Миракса» под предлогом, что без этих мер должник может попытаться вывести имеющиеся у него активы. Общая задолженность была уже около 750 миллионов баксов, из них более 40 % – это долг перед «Альфой», встречу с которой Полонский так дерзко и вызывающе продинамил.
После постановления суда Фридман безжалостно и разом включил все рычаги давления. Причем давила «Альфа Групп» технично и в правовом поле, но было очевидно, что их задача – разорвать компанию по активам, продать все что можно и забрать долг. На судьбе «Миракса» и Полонского был поставлен крест.
Каждый день ситуация усугублялась. Вести из судов, как новости с фронта, были все хуже и хуже…
3 сентября Полонский снова собрал совет директоров. Сергей выглядел не просто напуганным – судя по всему, он был на грани нервного срыва. Кажется, он только сейчас начал осознавать глубину пропасти, в которую нас пытается столкнуть «Альфа Групп».
– В общем, я позвонил Фридману, – быстро сообщил Полонский, стараясь не смотреть никому из нас в глаза, – и он мне прислал новый проект договора. Я вам там копии сделал, гляньте…
Мы открыли папки и углубились в чтение. С первых строк стало понятно, что Фридманом движет желание наказать Полонского за его дерзость: это был не договор, это была кабала чистой воды; новые условия только увеличивали долговую нагрузку и никак не могли привести к реанимации компании.
– Это нельзя подписывать, – наконец сказал Луценко.
– Нас просто похоронят, – поддержал я.
– Это придется подписать, – с нажимом произнес Полонский, не глядя ни на меня, ни на Луценко.
– Почему? – спросил Дмитрий.
– Фридман сказал, это последнее предложение, – угрюмо пояснил Сергей, наконец посмотрев в его сторону. – Другого не будет.
Завязался ожесточенный спор: мы с Луценко пытались объяснить, что подписание этого соглашения точно хуже, чем дробление компании. Так есть шанс сохранить хотя бы часть активов и начать все почти с нуля. Приняв же условия «Альфы», с учетом личных поручительств по кредитам поднять что-то будет уже невозможно.
Через пару часов Полонский, видимо, устав от долгих пересудов, засобирался домой.
– Подумаю еще, – заверил он. – Сегодня, завтра на свежую голову… и приму решение.
Он уехал, а следом за ним и Троценко с Темниковым и остальные. Наблюдая из окна, как они рассаживаются по машинам, я подумал, что на самом деле Полонский уже внутренне сдался. Точней, он снова доверял решение своим «фаворитам», а те, конечно же, действовали исключительно в личных интересах, не сильно переживая, что будет с «Мираксом» завтра.
Тогда я впервые задумался о том, что теперь казалось очевидным: начиная с 2006 года меня все предупреждали, что у Полонского от денег и мании величия поехала крыша. Но я не обращал на эти увещевания никакого внимания, решив, что меня его «странности» не касаются – развитию компании и росту цифр на моем счете они точно не вредят. Да и, в конце концов, кто из нас идеален? Когда же я наконец понял, что идиотизм Кучера напрямую коснулся и меня, и «Миракса», было уже поздно. И так происходило со всеми, кто стоял у истоков компании, а не пришел на набирающий высоту звездолет уже позже. Те, кто начал работать с ПСЮ после 2008 года, считали себя умнее и хитрее горловского бизнесмена; они надеялись заработать, потакая его социопатической натуре, но каждого из них сметала буря лютой неадекватности Кучера на каждом витке прихода нового «друга», «партнера» или «гениального топ-менеджера».