Гринго начал бомбардировать меня ссылками. Одна, другая, третья… Я едва успевал их открывать. Сотни цифр, которые складывались в гигантские суммы… Трудно было поверить, что кто-то в здравом уме столько потратит на исследование прогрессивных методов в строительстве.
Удивительно, что движение денег под бумажки для финансовых органов Дяди Сэма воспринималось как совершенно нормальный и законный процесс. Да, Темников технично съехал с подозрений американских чиновников на его обвинение правоохранительными органами РФ в обмане инвесторов и своем нахождении в международном розыске «Интерпола». Как ему удалось? Темников просто по совету адвокатов прикрылся тезисом, что преследование в России было исключительно «по политическим причинам», а к управлению «Мираксом» он якобы никакого отношения не имел – удивительно, но с такой «кривой отмазкой» «борца с режимом» приняли в Америке с распростертыми объятиями. Видимо, сыграли свою роль убедительные «миллионы долларов США».
– Что скажешь? – хитро прищурившись, спросил Гринго некоторое время спустя.
– Вау, – выдавил я. – Что еще тут скажешь? Единственное, есть момент, который меня немного смущает. Смотри, какую заметку мне прислали про Темникова…
Я отправил Гринго ссылку на статью о пароме в Майами и продолжил:
– В этой заметке Темникова именуют «генеральным директором биомедицинской исследовательской компании». Биомедицинской – а ты говоришь об исследованиях в сфере строительства. Нет ли в этом некоего… противоречия?
– Нет. Потому что я знаю про это. Просто хотел оставить на десерт, – рассмеялся Гринго. – Это еще одна рабочая тема для отмыва денег. Когда Тема сбежал в Майами в 2013 году, он прихватил с собой разработки компании «Миракс-фарма»… помнишь такую?
Я утвердительно кивнул:
– Конечно, помню! Они, как пылесос, выкачивали деньги с 2006 по 2008 год якобы на создание лекарства против рака, но я всегда считал, что это скорее плата «Миракса» за площадку под строительство жилого комплекса «Миракс-Парк» на территории медицинской академии на западе Москвы. Так сказать, трудоустройство ученых под благовидным предлогом.
– Тут ты прав. Лекарства они не создали, но Темников прекрасно воспользовался этой темой в США для легализации выведенных из «Миракса» денег. Вот, зацени.
С этими словами Гринго перекинул мне схему еще из десятка компаний со стрелками движения внушительных сумм. В самом центре была компания «Vector Vitale», директором которой числился Темников.
– Вывески разные, – продолжил Гринго, – но схема и люди те же. И хочу заметить, что организацией такой прачечной Темников начал заниматься еще году этак в 2008-м. И Полонский не мог не знать, куда и сколько они выводят бабла. Поэтому, когда Кучер в 2010–2013-м кричал: «Украли! Украли!», он, мягко говоря, лукавил: уж кто-то, а ПСЮ точно знал, в каких закромах лежат эти активы. Такие дела.
– Крутая работа, Гринго, – совершенно искренне сказал я. – Похоже, ты и правда нашел, куда утекли деньги «Миракса»!
– Да ладно, это наша общая заслуга, – с улыбкой сказал Гринго.
– Но та папка с файлами … хэш… ты же нашел ее сам, без моей помощи!
– Ну, как сказать. По факту, нашел я ее после того, как прочел твой первый черновик.
– А как нашел?
– Это долгая история… но суть даже не в этом. Если бы ты не начал публиковать свои черновики, я бы никогда не взялся искать «золото Миракса». Продолжал бы считать Полонского главным… в сливе денег «Миракса», которые он либо профукал, либо спрятал подальше от глаз акционеров, инвесторов и дольщиков. И никогда не узнал, что у этой истории были другие «герои».
Что после суда и признания Полонского виновным в хищении средств дольщиков именно «Тема» был единственным из штата компании, кто не просто остался при своих, а в корне изменил свою жизнь и живет… ну, прямо скажем, в шоколаде. Темникову было выгодно вот это вот «шоуменство» ПСЮ. Пока Кучер дрался на ТВ с конкурентами, ел галстуки, откровенничал из камеры СИЗО, портрет самого Темникова постепенно размывался, и его фамилия забывалась. Ты заметил – его даже в соцсетях нет, ни в инсте, ни в фейсбуке, нигде. Вскорости он стал для многих лишь «одним из», как и ты, как и Адикаев с Луценко – одним из бывших партнеров, которые якобы предали и разорили Полонского. Этакое мифическое зло, без какой-то особой конкретики. Было что-то такое, да уже забылось.
– Действительно, удобно. Хотя, думаю, публику уже давно не особо волнует и сам Полонский. Для них сегодняшний ПСЮ – всего лишь клоун с ТВ и интернета.
– Да-да! Как какой-нибудь Джигурда – уже никто и не помнит толком, почему этого чела зовут во все ток-шоу, кроме как ради эксцентричных выходок. Так и с Кучером было. Помнишь, как он в 2017-м потрудился клоуном-статистом, этакой куклой из шоу на «НТВ», на выборах президента РФ, и сцепился со своим «главным конкурентом» за место…
– С Собчак?
– С Навальным. Когда они оба, имея судимости, пытались баллотироваться на пост президента.
– Не помню. Я не очень следил за кукольным театром «Выборы в РФ». Никогда не любил НТВ.
– Ну как же. Их «случайная» встреча, когда они документы в ЦИК пришли подавать на выдвижение – вот это был спектакль, даже не спектакль, а реслинг в духе Пелевина. Камеры федеральных каналов, фотокорреспонденты, а Навальный Полонскому при встрече демонстративно руки не подал, Полонский ему прокричал: «Навальный, ты отстой! Понял?» – Гринго ухмыльнулся. – Театр театром, но пока ПСЮ развлекался, деньги обманутых вкладчиков продолжали отчищаться в компаниях Темникова. Инновационные методы отмыва капитала, что тут скажешь.
– Твоя правда. И что будешь делать теперь со всеми этими материалами? Их вполне хватит, чтобы родилось громкое уголовное дело и, возможно, не одно – ну, насколько я могу судить.
Гринго пристально посмотрел на меня через веб-камеру и медленно произнес:
– Я тут, пока этим всем занимался, обдумал все и пришел к выводу, что надо попытаться продать эту папку с компроматом Темникову. Деньги пополам. Как тебе такое предложение? Как насчет не просто «по ильфо-петровски» пощупать Корейко за вымя, а взять его за яйца, а?
Я ошарашенно уставился на экран.
О чем он вообще? Он это что, всерьез?
– Ты… ты хочешь его шантажировать что ли? – уточнил я, немного отойдя от первоначального удивления. – Но это же… противозаконно само по себе. Получается, мы нашли улики преступления и продаем их преступнику.
– Да, понятно, определенный риск есть…
– «Определенный риск»? Серьезно? Я уж не говорю про самого Темникова. У этого парня сотни миллионов долларов и уйма связей. Если он решит, что забрать у тебя папку будет проще, чем ее выкупить, выбор будет очевиден. Да и вообще – чего стоит папка с распечатками? Это, по факту, лишь ворох бумаг, а твое расследование спокойно существует в цифровом виде.
– В том-то и дело, Макс. Я продаю не сами данные. Я продаю алгоритм, как их можно найти. Если даже я. – Гринго ухмыльнулся. – Смог во всем разобраться, программисты более высокого уровня, не говоря о юристах, сделают это еще быстрей и легче. Просто, видимо, никто до сих пор не озаботился этим вопросом всерьез. Следовательно, с помощью моего алгоритма Темников сможет максимально усложнить жизнь тем, кто решит поискать деньги «Миракса» в будущем. А может…
Он запнулся.
– Что – «а может»? – нетерпеливо спросил я, втайне подозревая, что ответ меня не обрадует.
– А может, я сам это сделаю для Темникова – за определенное… вознаграждение.
Воцарилась тишина. Она была настолько кристально-чистой, что я, кажется, мог слышать сбивчивое дыхание Гринго, находящегося от меня в нескольких сотнях километров. Мысли разлетелись на множество осколков, но теперь, словно под действием незримых магнитов, снова потянулись друг к другу.
– То есть ты готов не просто отдать ему свою схему, но запутать след так, чтобы Темников спал спокойно? – уточнил я.
– Прежде чем решить, что я сбрендил, посмотри на это немного с другой стороны. Если следы буду путать я, цепочка останется мне известна – просто она станет очень сложной и запутанной. Но я в любой момент смогу пустить ее в ход…
– Если от тебя не избавятся раньше, – цинично сказал я.
Тут Гринго наконец заколебался. Похоже, он все-таки не был готов к такому развитию событий, или просто о нем не думал.
– Неужели нет какого-то другого способа заработать на этих данных? Легального способа?
– Какого? Устроить аукцион папки с документами? – усмехнулся Гринго.
– Нет. Это, конечно, утопия. Собрать силовиков США и РФ, бандитов, обманутых дольщиков и прочих пострадавших от «Миракса» в одном аукционе… Но к слову об аукционе. А что если выпустить NFT-токен книги? Я, возможно, и не разбираюсь в каких-то технических нюансах до конца, но знаю, что рынок невзаимозаменяемых токенов – так называемых NFT – сейчас демонстрирует невероятный рост. Например, торговая платформа «Nifty Gateway» объявила о беспрецедентной продаже картины «Crossroad» художника Бипла, как произведения цифрового искусства, на котором был изображен нервирующий мир своими твитами персонаж, за ошеломляющие 6,6 миллионов долларов. Слышал о таком?
– Слышал… – ухмыльнулся Гринго. – Правда, сначала решил, что тут не хватает, в этой сумме, еще одной шестерки, чтобы я поверил! Хотя, учитывая, что там изображен Дональд Трамп… чьим помощником и поверенным лицом в Москве был Феликс Сатер. До сих пор не верю, как такая картина могла уйти за без малого семь мультов грина! Одного не пойму: какой нам с этого прок? По сути, NFT – это модный сейчас хайп, не более. И покупка картины – апогей этого хайпа. Ну, то есть я просто не хочу врать и лукавить. Я искренне считаю, что ажиотаж вокруг этой темы искусственно формирует сообщество держателей крипты. И вот, чтобы поддерживать и пампить ее стоимость, они придумали новый рекламный ход. Праздник должен длиться вечно… пока не наступит криптозима, – рассмеялся Гринго.
– Такая позиция имеет место, но, как блокчейн-евангелист, я верю в технологии, а не в хайп криптовалют. Я не рассказывал тебе, что имею два патента в США по блокчейн-разработкам – «контроль качества продукции» и «верификация политиков»?