Город Вавилон (от «Баб-Или» – «врата бога») возвысился в XIX в. до н. э., когда его цари объединили под своей властью Междуречье. Объединение завершилось в середине XVIII в. до н. э. при царе Хаммурапи (1792–1750). Государство, созданное Хаммурапи, получило название Вавилонии от своей столицы (по нынешней терминологии Старовавилонское царство). При нем был издан и введен в действие свод законов, известный как законы Хаммурапи. Прокламируемая цель законов – «чтобы сильный не угнетал слабого, чтобы оказать справедливость сироте и вдове» (Хрестоматия по истории древнего мира… С. 57). Отец не имел права лишить сыновей наследства и был обязан обучить их своему ремеслу. Регулировались отношения между должниками и кредиторами и т. д.
С XVIII по XIII в. до н. э. существовало Хеттское царство со столицей, находившейся примерно в 100 км от нынешней Анкары. Около 1595 г. до н. э. Вавилон был разграблен царем хеттов Мурсалисом I.
В начале XIV в. до н. э. в северной Месопотамии образуется Ассирийское государство (по названию столицы Ашшур), которое достигает возвышения в XII‑XI вв. до н. э. и становится могущественным государством Передней Азии, подчинив Вавилон и даже Египет. Ассирийцы захватили Вавилон, но восприняли его культуру. Они были на редкость жестоки и заслужили эпитет «сеющие разрушения». Чего стоит один Сарданапал! «Я их (врагов) отводил в свою столицу Ниневию и повелевал сдирать с них живых кожу… непокорный народ по моему повелению отводили к великим каменным быкам, воздвигнутым дедом моим Сеннахеримом, бросали их там в ров, отрубали им члены, бросали на растерзание собакам, лисицам и хищным птицам, для того чтобы обрадовать сердце моих повелителей, великих богов» (Цит. по: Мечников Л. И. Цивилизации… С. 402). Хорош и его менее известный дедушка, с которого брал пример внук: «Мои трофеи плавали в крови, как в реке, мои колесницы давили людей и животных и терзали еще трепетавшие члены врагов. Я воздвиг себе пирамиды из убитых мною врагов; всем тем, кто падал и сдавался, я велел отрубать руки» (Там же).
У ассирийцев был высокий уровень военной техники. «Победоносные ассирийские войска были первыми в мире, полностью экипированными железным оружием» (Фейблман Д. Типы культуры // Антология исследований культуры. СПб., 1997. С. 211). Д. Фейблман приводит их как пример военного типа культуры, который он отличает от религиозного и цивилизационного. «С другими культурами они поступали просто: все, что не могли забрать или увести с собой, уничтожали… На военную культуру, как правило, оказывает влияние лишь самое худшее, сохранившееся от культур, в контакт с которыми она вступает… Военная культура в конце концов оказывается побежденной тем, против чего она воевала» (Там же. С. 212).
Наш век не удивишь жестокостью. Невероятным кажется феномен, с которым будем не раз сталкиваться дальше: победители не могут уничтожить культуру народа, если она более развита, и в конечном счете, несмотря на физическую победу, воспринимают ее и подчиняются ей. Культура Вавилона не только устояла перед этими хищниками в человеческом облике, ставшими олицетворением злодейства, но победила их. «Историческая миссия ассирийских царей выражалась в распространении по всем странам, прилегающим к бассейну Евфрата и Тигра, завоеваний халдейской цивилизации. А для исполнения этой своей миссии в эту эпоху у них не было никаких других средств, кроме абсолютного деспотизма, кроме угнетения, доведенного до крайности», – великодушно оправдывает извергов Л. И. Мечников (Мечников Л. И. Цивилизации… С. 403).
С Сарданапала и до него, с самого начала цивилизации человек оказался по колено в крови, сопровождавшей его на всем пути. Можно сказать, что культура прорывается к небу и, увы, все время оступается и скатывается в кровавый поток. Как только какая‑либо отрасль культуры становится господствующей, она сразу начинает активно уничтожать соперников. Термин для обозначения этого феномена – подмена – и его объяснение дано ниже.
В конце VII в. до н. э. вавилоняне наносят Ассирии поражение, после которого Нововавилонское царство существует до захвата его Персией в 539 г. до н. э.
Мифология и искусство Шумера
Мифологию Ближнего Востока делят обычно на три группы: мифология Шумера и Аккада, хеттская и ханаанская. Говоря о различиях между мифологией первобытных народов и развитой мифологией Ближнего Востока, следует отметить, что за последней чувствуются серьезные теологические и космогонические размышления, которые остаются на заднем плане, постепенно накапливаясь, чтобы в свое время и в своем месте прорвать мифологическую оболочку.
Наиболее важным божеством шумерского пантеона был отец богов, «царь неба и земли» Энлиль. Он отделил небо от земли, произвел на свет «все полезное», изобрел для возделывания земли мотыгу, сотворил все деревья и злаки, установил изобилие и процветание, т. е. имел все черты культурного героя, который знаком по мифам первобытных народов. Энлиль способен принимать облик других богов – пример божественных метаморфоз, наводящий на мысль, что египетская неоднозначность богов может иметь такую же причину. Недаром Э. Кассирер в качестве характерной черты мифологического мира предлагает закон метаморфоз, в соответствии с которым внезапная метаморфоза может превратить каждую вещь в любую другую. Метаморфозы рассматриваются Д. Вико как способ различения формы и субъекта на пути овладения абстрагированием формы и свойств от субъекта, т. е. как шаг рационализации.
Культурным героем был и бог воды Энки, который занимался творчеством в своей сфере, создавая дождь, болота и тростниковые заросли и населяя их рыбой. Он же составляет божественные законы, управляющие вселенной и следит за их действием.
Соотношение между шумерскими богами, как и между египетскими, не очень понятно, но постепенно в Вавилоне оно проясняется. Трансформация культуры дает возможность проследить ее рационализацию.
В Шумере было развито представление о рае как божественном саде, которое затем перешло к вавилонянам и в Библию (это же относится к древу познания добра и зла, сотворению Евы из ребра Адама, всемирному потопу и др.). Прототипом рая (эдема), возможно, явился о. Бахрейн. Миф о потопе возник после действительного наводнения в Южной Месопотамии в 3-м тысячелетии до н. э.
В египетской мифологии главным является мотив жертвы Осириса, этот же мотив основной у шумеров. Он изложен в тексте «С Великих небес к Великим недрам». Тут еще не ясно, почему богиня плодородия Инанна должна спуститься в подземный мир, чтобы воскурить погребальные травы супругу ее сестры Эрешкигаль, хозяйке подземного царства, «взгляд которой смерть». Если судить по аналогии с египетским мифом, речь идет об одной из основных структур мифологического мышления, которая имеет параллели в сельскохозяйственном производстве. Для всех сельскохозяйственных культур характерно представление об умирающем и воскресающем боге. Покинуть «страну без возврата» можно, но
Кто из спускавшихся в мир подземный
Выходил невредимо из мира подземного?
Если Инанна покинет «Страну без возврата»,
За голову голову пусть оставит!
Так говорят злобные духи подземного мира, осуществляющие его законы, – демоны «галла», которые
Не ведают голода, не ведают жажды,
Муки просеянной не едят,
Воды проточной они не пьют,
Из объятий человека вырывают жену,
От груди кормилицы отрывают дитя
У шумерского мифа есть параллели и с греческим мифом об Орфее и Эвридике. Разница при сохранении структуры в том, что сама Инанна убивает своего супруга Думузи, который заменяет ее в подземном мире. Почему Инанна отдает демонам не своего слугу, а возлюбленного, можно лишь гадать, так как объяснения нет, да и напрасно было бы на данной стадии развития мифологии его ждать. Думузи удается бежать с помощью бога, который «в лапы ящерицы руки его превратил, в лапы ящерицы ноги его превратил», и демоны снова подступили к Инанне, упрекая ее, что она ушла из подземного мира, не обеспечив замены. Тогда Инанна в страхе вцепилась в руку Думузи: «О юноша! Ноги свои в кандалы продень! О юноша! В ловушку бросься! Шею в ярмо продень!» (Там же. С. 154). Вторично бог спасает Думузи, превратив в горную змею. Демоны снова нашли его у сестры Гештинанны, которая готова на жертву ради брата, и наконец решение демонов относительно Думузи:
Твой срок – половина года,
Твоей сестры – половина года!
День твой да придет,
И в день тот вернешься.
День твоей сестры придет,
И в день тот она вернется
Так решается проблема замены, а шире – проблема жизни и смерти.
Противоречивое поведение Инанны – она оставляет в подземном мире своего возлюбленного вместо себя и сама же плачет о нем – не смущало современников. Очевидны параллели этого мифа и с греческим мифом о Деметре и Персефоне.
Первоначальная шумерская письменность к началу III тысячелетия до н. э. была пиктографической и состояла из более чем 1,5 тысяч знаков-рисунков, которые возникли на основе системы «учетных фишек» (6—4-е тыс. до н. э.), регистрировавших передачу тех или иных продуктов. Затем фишки заменили оттиски, а их – процарапанные палочкой значки-рисунки. Каждый рисунок означал слово или несколько слов. Постепенно количество значков сокращалось, и в результате их упрощения и схематизации появились клинописные (состоящие из комбинаций клиновидных оттисков, оставляемых концом трехгранной палочки) знаки. Они означали не только слова, но и отдельные слоги. Такая форма письменности более совершенна, чем египетские иероглифы.
С середины 3-го тысячелетия до н. э. шумерская клинопись использовалась аккадцами, завоевавшими Шумер. В начале 2-го тысячелетия до н. э. ее заимствовали хетты. Около 1500 г. до н. э. жители Угарита (город-государство в Финикиии) на ее основе создают свою упрощенную слоговую клинопись, которая, возможно, повлияла на формирование финикийского алфавита. Другим ранним письмом было протобиблское (Библ – город в Финикии). В протобиблском письме было 30 знаков, но в XIII в. до н. э. это число было сокращено до 22. Финикийцы изобрели алфавит примерно 3 тыс. лет тому назад, и, таким образом, до этого момента прошла половина времени от изобретения письменности. В финикийском алфавите не было гласных букв. Они появились в созданных на основе финикийского греческом и фригийском (малоазиатский народ) алфавитах.