Чем древнее представления, тем больше в них мистического. М. Элиаде утверждает, что шаманский комплекс в примитивных обществах также основан на мистических переживаниях. Шаман говорит на языке животных, становится их другом и повелителем, подтверждая мысль, что человек на ранних стадиях своей эволюции обладал способностью внушения.
Минимальное определение религии
С самого начала религиоведения возникла проблема так называемого минимума религии, т. е. попытка выделить минимальный набор представлений, который позволяет считать религию существующей. Первым, кто попытался сформулировать религиозный минимум, был английский ученый Э. Тайлор. Он видел его в анимизме – вере в одушевленность живых существ и явлений природы. Согласно анимистической концепции в основе всех религий лежат первобытные представления о душе и духовных сущностях. «Анимизм племен, находящихся на низших стадиях развития культуры, связан, – считал Э. Тайлор, – со свидетельством чувств» (Мистика. Религия. Наука… С. 40). Первобытный человек не разделяет естественное и сверхъестественное, потому что судит обо всех вещах по аналогии с самим собой. Анимизм основан на антропоморфизме. Позже человек начинает отличать душу от тела и соответственно делать это по отношению к природным объектам.
Другой английский ученый Р. Маретт сделал вывод, что еще до анимистической стадии религии существовала «рудиментарная» стадия, на которой вера в сверхъестественное выражается негативно в форме табу – запрета на беспечные и нечестивые отношения со сверхъестественным и позитивно в форме мана – «инстинктивного чувства чудодейственной силы», которая не изначально присуща объектам, но может входить и выходить из них. Для обозначения веры в эту безличную духовную силу Р. Маретт ввел термин «аниматизм». Эта сила внеморальна. Она связана с любым проявлением добра и зла.
Шотландский ученый Э. Лэнг также считал, что анимизма самого по себе недостаточно для возникновения религии и требуется предположить в качестве источника веру в Высшее Бытие, Творца всего сущего. Э. Лэнгу принадлежит концепция, получившая название «прамонотеизма», в соответствии с которой главным источником религии является вера в Высшее Бытие. С этой точки зрения религиозные представления изначально связаны с моральными. Анимизм понимается им как один из источников религии наравне с другим – верой в Творца всех вещей. Как пишет Э. Лэнг, «два главных источника религии: 1) вера, приобретаемая непостижимым путем, в полного сил, морального, вечного, всемогущего Отца и Судью людей; 2) вера (вероятно, возникшая на основе нормальных и сверхнормальных переживаний) в нечто, существующее в человеке и остающееся существовать после его смерти» (там же. С. 81).
Н. Зедерблом делает вывод, что «сила, творец и духи занимали людей в равной степени» (там же. С. 314). Соединяя все три представления об источниках религии – анимизм Э. Тайлора, аниматизм Р. Маретта и прамонотеизм Э. Лэнга – и отталкиваясь от этого последнего удачного названия, перебросившего мостик от древних представлений к современным, можно считать анимизм прадуализмом, а аниматизм – прапантеизмом и таким образом связать современные философско-религиозные концепции с древними представлениями, основой которых они являются.
Эти три основания религии, а если к ним прибавить тотемы и фетиши, то пять, можно свести к одному понятию – священного.
Э. Дюркгейм считает отличительной чертой религиозного мышления разделение всех явлений на два противоположных класса: светское и священное (священной может быть любая вещь – утес, дерево, родник и т. д.). «Каждая однородная группа священных вещей или даже каждая сколько-нибудь значительная священная вещь образует организующий центр, к которому тяготеет какая-то группа верований и обрядов, особый культ» (там же. С. 223). Итак, в основе религии лежит культ священного. «Открытие свойства священного является корнем подлинной религии» (там же. С. 328). Слово «священное» шире понятия «божественное» и объясняет возможность религии без бога. Буддизм атеистичен. Для него безразлично, есть боги или нет. Так же и джайнизм. «Религия, стало быть, – делает вывод Э. Дюркгейм, – выходит за рамки идеи богов или духов» (там же. С. 215). С другой стороны, так как священным может быть все, то понятие религии, расплываясь, может дойти до определения Э. Ренана: «Человек, всерьез относящийся к жизни и использующий свою деятельность на достижение какой-либо благородной цели, – это человек религиозный; человек легкомысленный, поверхностный, не обладающий высокой нравственностью – неверующий» (Классики мирового религиоведения… С. 276). Это уже будет отождествление религии с моралью и даже с духовной культурой в целом.
Некоторые определения религии сводят ее к мистике. По Г. Спенсеру, религии «едины в молчаливом признании того, что мир со всем его содержимым и окружением есть тайна, жаждущая объяснения» (Мистика. Религия. Наука… С. 202). Но в религии речь идет не только о признании чего-либо священным, но и о почитании его, благоговении перед ним. Начало религии в почитании священного. «Религия начинается только тогда, когда человек осознает границы своих возможностей, обнаруживает свое бессилие и благоговейно покоряется чему-то сверхчеловеческому» (там же. С. 291). К. Тиле полагает, что религия возникает на основе «инстинкта причинности», к которому добавляется «чувство бесконечного, которое мало чем отличается от чувства, именуемого совестью» (Классики мирового религиоведения… С. 195) как «почитание сверхчеловеческого, бесконечной силы как основы собственного бытия, равно как и бытия мира, к которому мы принадлежим» (там же. С. 194).
Г. Спенсер первоисточник религии видит в почитании предков. Именно почитание священного отличает религию от мистики, в которой утверждается контакт со сверхъестественным. Но для почитания нужна вера, а следствием его является культ. Эти слова – ключевые для религии.
Данные причины добавляются к отмеченным ранее. От осознания смертности и страха смерти идут: 1) священные объекты – предки, души, безличные духовные силы, духовный Отец, тотемы, фетиши; 2) вера в них; 3) почитание их; 4) культы. Почитание отличает религию от магии и мистики, проявлением и техникой которой выступает магия. Магия и мистика могут обойтись без почитания, религия – нет. Если рассматривать динамику, то религия, не отождествляясь с моралью, располагается на пути от мистики и магии к морали. Общая схема генезиса религии выглядит тогда так:
Осознание смертности → Страх смерти → Захоронение сородичей → Священное (предки, души, безличная сила, Бог, тотемы, фетиши) → Почитание → Вера → Культ.
Мистика как составная часть других отраслей культуры
С развитием речи и понятийного мышления мистика постепенно отходила на второй план, но так как основные психические структуры, обеспечившие ее становление, остались, то мистика заняла заметное место в других отраслях культуры. Мистика – это первая по времени возникновения отрасль духовной культуры, и она остается в качестве составной части во всех последующих отраслях духовной культуры, в очень большой степени в религии.
Искусство возникает как воплотившаяся в образах мистика. Особенно большое значение имела мистика в поэзии, и воплотившие свои мистические переживания в стихи поэты порой рассказывали о них самих. «Исчезновение моей личности, – писал А. Теннисон, – представлялось мне не уничтожением, а единственной настоящей жизнью».
Большое значение имела мистика в философии, зачастую составляя основу систем и направлений. Первоначальный хаос в философии Древней Греции напоминает мистическую нерасчлененность мира, как и концепция единого и неподвижного Бытия, разработанная Парменидом. Платон выдвинул представление о мистической любви к «миру идей». Продолжил Аристотель: «Действительно, знание тождественно с его объектом».
Многие нынешние, по наружности вполне рациональные концепции, как, скажем, концепция ноосферы Тейяра де Шардена с ее идеей свертывания взаимоотношений человека и природы в точку Омега, являются завуалированной мистикой.
Не обходится без мистики и идеология, проявляя мистическое отношение к вождям, классам, нациям, принципам. Таким образом, мистика пронизывает все другие отрасли, что не удивительно, так она лежит в основе культуры.
Наше время зачаровано мистикой. Особенно волна мистических увлечений захлестнула Россию. В современной мистике много от представлений первобытных народов. Все нынешние суеверия имеют древнюю основу. По мнению Элиаде, «экстаз временно и для ограниченного числа людей-мистиков воссоздает первоначальное состояние человечества» (Элиаде М. Мифы, сновидения, мистерии. М., 1996. С. 70). Так называемые посвященные – это люди, могущие поднять со дна духовной культуры раковины с жемчугом.
Особенность современного исследования мистики заключается в том, что она изучается не в рамках какой-либо другой отрасли культуры, а сама по себе. Это по крайней мере позволяет сделать вывод, что мистические озарения идут из глубин человеческой психики, из ее нижних (по происхождению изначальных) этажей. В мистических рассказах описывается исчезновение пространства, времени и ощущения личности. Мир теряет форму и содержание. Остается чистое абсолютное Я и откровение смысла жизни.
Мистицизм обычно противопоставляют рационализму. Это справедливо в том смысле, что роль мистицизма в обществе в принципе постепенно убывает, а роль рационализма увеличивается. Это два процесса, идущие в разные стороны. «Источник этих (мистических. – А.Г.) интуиций, – пишет У. Джемс, – лежит в нашей природе гораздо глубже той шумно проявляющейся в словах поверхности, на которой живет рационализм» (Джемс У. Многообразие религиозного опыта. М., 1991. С. 70–71). Это так, потому что более раннее находится в психике глубже образовавшегося позднее.
Но речь в данном параграфе пойдет прежде всего о значении мистики в религии. Все религии в той или иной степени мистичны, и религиозные обряды пронизаны мистикой. Наиболее глубокие духовные направления в различных религиях особенно мистичны.