С этого времени реформы стали проводиться особенно активно и быстро. Администрация, прибегая к займам у английских банкиров, строила железные дороги, ирригационные сооружения, предприятия. Денежные вклады были огромны: к 1900 г. государственный заем достиг 133 млн фунтов стерлингов. Кроме того, в Индии рос и частный капитал, который сыграл большую роль в развитии хлопчатобумажной и джутовой промышленности, в банковском деле, в производстве чая, кофе и сахара. Владельцами предприятий были не только англичане, но и индийцы: 1/3 акционерного капитала находилась в руках молодой национальной буржуазии.
Трансформировалась и политическая жизнь Индии. В 1861 г. был принят закон о создании Индийских советов (законосовещательных органов) и в 1880-х гг. — о местном выборном самоуправлении. Уровень демократии, конечно, был невысок: члены индийских советов назначались сверху, система выборов в органы местного самоуправления охватывала лишь 1% населения. Но все-таки было положено начало совершенно новому явлению, неизвестному индийской цивилизации, — выборам органов представительства. В 1885 г. появилась общеиндийская политическая партия — Национальный конгресс, который выдвинул программу национального равноправия и требовал предоставить Индии самоуправление.
Английские власти в 1840-х гг. поставили задачу создать новую национальную интеллигенцию — «индийскую по крови и цвету кожи, но английскую по вкусам, морали и складу ума», рассчитывая включить ее в работу административного аппарата. Такая интеллигенция формировалась в колледжах и университетах, открытых в Калькутте, Мадрасе и Бомбее, а потом и в других городах. Надо заметить, что среди самих колонизаторов была распространена идея об особой роли европейцев, судьба которых — нести по всему миру цивилизацию.
Новая интеллектуальная элита, прекрасно владеющая английским языком, воспитанная на западных идеях, выступила за трансформацию традиционных норм индийской жизни. Но усвоение западных ценностей нисколько не отменяло любви к собственной культуре. Созданная англичанами интеллигенция оказалась в конечном счете наиболее опасной для колониального режима; из ее рядов выходили люди типа Дж. Неру или Р. Тагора — убежденные и активные сторонники освобождения своей страны.
Несите бремя белых, — И лучших сыновей На тяжкий труд пошлите За тридевять морей; На службу к покоренным Угрюмым племенам, На службу к полудетям, А может быть — чертям.
Несите бремя белых, — Восставьте мир войной, Насытьте самый голод, Покончите с чумой, Когда ж стремлений ваших Приблизится конец, Ваш тяжкий труд разрушит Лентяй или глупец. .
Р. Киплинг. Бремя белых
Процессы, происходившие в Индии, не были чем-то исключительным. Они шли и в других колониях (в Африке, Индокитае, Индонезии и т. д.), хотя, как правило, менее интенсивно, чем в «Жемчужине британской короны»: везде постепенно создавалась капиталистическая инфраструктура, появлялись новые социальные слои (пролетариат, буржуазия, интеллигенция), возникали ростки демократии. Но такие явления были характерны лишь для городов; деревни в колониях практически не были затронуты новыми веяниями. Это порождало дополнительные проблемы: передовая интеллигенция часто оказывалась в оппозиции не только колониальным властям, но и косности традиционалистов. Вопрос о соотношении своего и чужого, западного, привнесенного извне, о выборе между ними или о гармоническом сочетании этих двух начал встал достаточно рано.
Усвоение западных идей и политических институтов происходило и в тех восточных странах, которые не пережили прямого вмешательства европейских держав, — в Османской империи, Японии и Китае. Все они в той или иной мере (в самом выгодном положении была Япония) испытывали на себе давление Запада, но не в такой степени, чтобы там можно было насаждать, как в Индии, новые политические и экономические структуры. Однако само по себе это давление было серьезным, грозящим опасными последствиями вызовом, на который необходимо было дать ответ. Ответ заключался прежде всего в модернизации, а следовательно — в усвоении западной модели развития (или, во всяком случае, каких-то ее аспектов). Традиционные цивилизации нуждались в реформировании. Такие реформы, целью которых было «самоусиление», осуществлялись в трех наиболее сильных державах восточного мира, но по-разному и с разными результатами.
Реформы в Османской империи
В Османской империи реформы начались еще в 1840-е гг. Преобразовывалась административная система и суд, создавались светские школы, немусульманские общины (еврейская, греческая, армянская) были наконец официально признаны, а их члены получили допуск к государственной службе. В империи росло общественное движение, которое требовало конституции. В 1876 г. был создан двухпалатный парламент, который несколько ограничивал власть султана; в конституции провозглашались основные права и свободы граждан.
Конечно, демократизация восточной деспотии оказалась весьма непрочной, а тяжелое экономическое положение, растущий внешний долг, поражение в войне с Россией в 1877—1878 гг. еще больше усугубили сложность ситуации. После государственного переворота в 1878 г. в империи снова воцарилась деспотия; парламент распустили, и все завоевания демократии фактически были сведены на нет.
Деспотический режим, естественно, тоже не сумел остановить экономической катастрофы: в 1879г. империя объявила себя банкротом.
Движение за реформы в этой ситуации вспыхнуло с новой силой. В 1889 г. в Стамбуле возникла организация младотурков, быстро набиравшая сторонников. Члены этой организации ставили задачу вернуть конституционные нормы жизни, развивать национальную промышленность — одним словом, укрепить империю, используя некоторые элементы западной модели, и дать отпор западным державам. «Западничество» младотурков имело чисто прикладной характер; во главу угла была поставлена доктрина исламизма. Эта позиция ярко проявилась после победы младоту-рецкой революции в 1908 г.: почти сразу же начались гонения на немусульманские народы. Парламент был восстановлен, но это отнюдь не устранило проявлений деспотизма. В парламент не допускались нетурецкие народы. Большие препятствия продолжали стоять на пути развития капитализма.
Таким образом, вопрос о модернизации Турции, в сущности, оставался открытым.
В огромном исламском мире тенденция к приспособляемости, к усвоению новых стандартов жизни выявилась лишь в нескольких странах. Кроме Турции к ним нужно отнести Египет и Иран — наиболее европеизированные страны.
В тех странах, которые в меньшей степени испытали влияние Запада или просто были более отсталыми, жизнь оставалась практически неизменной. Так было в Аравии, в Афганистане, в некоторых арабских странах Африки.
Китай: шаги к самоусилению
Осознание того, что только модернизация может помочь противостоять Западу, пришло и в Китай. Начиная с 1860-х гг. там тоже получила популярность политика «самоусиления». Правительство, а по большей части влиятельные сановники создавали предприятия, верфи, арсеналы для перевооружения армии.
Но эти слабые попытки усовершенствований строились на шаткой основе, так как власти не ставили задачу реформировать само традиционное общество. В результате в 1880—1890-е гг. Китай потерпел поражения в войнах с Францией (за Индокитай) и с Японией, потерял свои вассальные государства — Вьетнам, Корею, Тайвань — и все больше попадал в зависимость от иностранных держав.
Только в конце XIX в. оформилось движение за настоящее, глубинное реформирование жизни в Китае. Инициатором и теоретиком его был Кан Ювэй (1858— 1927) — выдающийся мыслитель, который пытался создать синтез конфуцианства и достижений современной ему западной мысли. Он выдвинул обычный для Китая идеал общественного равенства и благоденствия, но кроме этого предлагал ввести конституционную монархию, поддерживать частное предпринимательство, обеспечить демократические свободы. Созданная Кан Ювэем организация Ассоциация усиления государства (1895), в сущности, действовала в том же русле, что и политика «самоусиления», но при этом была поставлена цель комплексного реформирования традиционного Китая.
Идеи Кан Ювэя пользовались успехом, в том числе у молодого императора Гуансюя, стремившегося к обретению всей полноты власти и к освобождению из-под опеки всесильной императрицы Цыси, которая много лет играла роль регентши. В 1898 г. начался кратковременный период реформ («Сто дней реформ»), который закончился неудачей.
Почти одновременно началось мощное народное движение ихэтпуаней (Отряды справедливости и мира), которое шло под лозунгом освобождения Китая от иностранцев. Восставшие громили христианские церкви, дома миссионеров, иностранные посольства и торговые лавки. Однако восстание было направлено не только против хозяйничавших в Китае иностранцев; в нем выразился и протест всего традиционного общества, стоящего на грани перемен, против попыток разрушить древний цивилизационный фундамент. Правительство Цыси, сделавшее ставку на ихэтуаней, потерпело поражение: оно не смогло выдержать интервенции европейских держав (1900). Можно сказать, что это было поражение традиционного Китая, в котором и массы, и правящие круги сопротивлялись модернизации.
Новый виток движения за реформы начался несколько лет спустя в Южном Китае, где вокруг миссионерских школ и колледжей концентрировалась радикально настроенная молодежь. Одним из ее представителей был и будущий глава революционного движения Сунь Ятсен (1866—1925).
Основанный им Союз возрождения Китая ставил три важнейшие цели: национализм (свержение Маньчжурской династии), народовластие (республи-канско-демократический строй) и народное благоденствие. По всей стране возникали и другие союзы и организации, ставившие примерно такие же цели.