[41] страны. Мы широко используем ссуды под высокие проценты для строительства то одного, то другого. Но, по-моему, этот метод развития достиг своего предела, и если продолжать в том же духе, то он станет трудным родителем. Мы не должны заниматься созданием завтрашних трудностей. Сейчас нужно серьезно подойти к делу, предотвратить зарождающиеся угрозы, способные негативно повлиять на завтрашний день!
— Как их устранить?
— У меня есть план.
План, упомянутый тогда Ли Цзиньвэем, сегодня называют «второй промышленной революцией». Он предложит его на IX съезде КПК в Дунгуане. Ли Цзиньвэй рассказал мне о предпосылках и логике представленного плана:
— Когда в 1994 году меня перевели обратно в Дунгуань, я почувствовал, что развитие округа по принятой модели вот-вот достигнет своего предела, и если ничего не изменить, то нельзя будет двигаться дальше. Однако для любого обновления требуется время. Сперва надо повысить уровень развития экономики, добиться хорошего качества управления, выявить скрытые внутренние резервы. При этом крайне важно устранить экономические риски. Об этом я задумался, когда еще работал в Хуэйчжоу. В нашей экономической политике заложены риски, и это особенно касается тех сфер, где присутствует капитал с высокой процентной ставкой. Известны случаи, когда она достигает тридцати процентов в год. Но может ли наша промышленность получить такую высокую прибыль? Тогда мы не предполагали, что может случиться финансовый кризис, но понимали, что нам необходимо разобраться с трудностями ради завтрашнего дня. Как это сделать? Прежде всего нужно ориентироваться в ситуации, каждое предприятие должно реально оценивать свои возможности, и поэтому я отправил в каждое учреждение по таблице.
Мероприятие по выдаче таблиц, о котором упомянул Ли Цзиньвэй, официально называлось «выяснением информации о семейном имуществе». То есть нужно было получить данные о состоянии активов всех органов власти, предприятий и других организаций.
Это «грубое прикосновение» Ли Цзиньвэя повлекло за собой немало критических замечаний. Кто же хочет, чтобы данные об имуществе его семьи выносили на публику? Не говоря уже о предприятиях. Руководители поселков были не в состоянии понять ситуацию:
— Другие города с большим энтузиазмом занимаются экономическим строительством, соперничают в ускорении темпов развития. Мы можем понять: ты только вступил в должность, и новая метла по-новому метет. Но ты не хочешь продолжать успешный большой бизнес, проводишь ревизию за закрытыми дверями. Ради чего?! Какая в этом необходимость? — На заседаниях некоторые секретари поселковых парткомов не смогли сдержаться и открыто критиковали политику горкома.
— Секретарь Ли, разве перед отъездом в Хуэйчжоу ваш образ мыслей не был свободным? Разве вы не воодушевляли нас на то, чтобы брать ссуды? Так почему сейчас, после вашего возвращения, нам кажется, что вы стали консервативным?
— Верно, секретарь Ли, что с тобой? — присоединился другой секретарь поселкового парткома.
Ли Цзиньвэй молчал. Вдруг он встал, подвинул в сторону стул, на котором сидел, забрался на него с ногами и присел на корточки.
Все с недоумением наблюдали за странными движениями Ли Цзиньвэя: что за представление устраивает секретарь?
Сидящий на корточках Ли Цзиньвэй заговорил:
— Вы видите, как я сижу на стуле, поджав ноги. Я могу сдвинуться на краешек стула, мне нечего бояться. Скажите, почему?
В зале стояла тишина. Все переглянулись, затем снова посмотрели на Ли Цзиньвэя, сидящего на стуле на корточках, — картина была комичной.
Видя, что никто не вступает в беседу, Ли Цзиньвэй ответил сам:
— Я нахожусь близко к земле, и даже если упаду, то страшного не случится, разве что я получу небольшую ссадину и почувствую небольшую боль. Однако если вы предложите мне сделать то же самое на балконе десятого этажа, где нет ограждения, и попросите меня пододвинуться к краю, находясь в таком положении, то скажите, осмелюсь ли я это сделать?
В зале раздался шумок: кто-то шептался, кто-то смеялся. Ли Цзиньвэй серьезно произнес:
— Я не осмелюсь! Я боюсь! Ведь риск велик! Я сижу на корточках высоко, вокруг нет ни стен, ни заграждений, и мое положение неустойчиво — разве мое сердце может не поддаться панике? Верно, до своего отъезда в Хуэйчжоу я убеждал вас брать ссуды, но сейчас прошу вас разобраться с собственным имуществом и как можно быстрее сократить долг. В чем причина? Надеюсь, товарищи, вы представляете, что связь между размером долга и нашими ресурсами похожа на такое вот сидение на корточках — всё зависит от того, высоко или низко мы от земли, есть ли стены и ограждения, будет ли порыв ветра… Когда долг маленький, тогда не страшно! Но когда он велик, а наше коллективное управление экономикой не сильно эффективно, то ситуация крайне опасна и похожа на сидение на корточках на краю балкона десятого этажа без стен и ограждений.
После этих слов он встал, повысил голос и продолжил:
— Я хочу, чтобы товарищи обратили внимание на возникающие экономические риски. Отныне мы должны стремиться к сдержанности на каждом шагу. Самое главное сейчас — выплатить с высокими процентами весь аккумулированный капитал и ссуды с уплатой штрафных процентов за просрочку и постепенно снизить соотношение долга и активов. В те годы я ратовал за ссуды, и город помогал вам дополнительными процентами. Тогда ситуация была иной, на начальном этапе нужны были кредиты, чтобы запустить экономику. Однако после нескольких лет развития необходимо обратить особое внимание на собственные возможности накопления капитала и саморазвития, а также на то, чтобы предотвращать экономические риски. От практики привлечения заемных средств нужно перейти к строительству, где первое место занимает самостоятельное накопление. Политика реформ и открытости дает нам отличные возможности создать богатство для страны, народа и отдельного коллектива, и мы не должны оставлять кучу безнадежных долгов будущим поколениям. Мы начинаем с ревизии имущества семьи ради оценки ситуации, ради повышения уровня экономического управления, ставя во главу угла работу по предотвращению экономических рисков…
После того как все руководители поселков разобрались в намерениях Ли Цзиньвэя, ситуация стала понятной.
Я из других краев, и до того, как взял интервью у Ли Цзиньвэя, представления об этом человеке были у меня крайне расплывчатыми. Собирая материал в Дунгуане, я в полной мере ощутил храбрость, знания и решительность его жителей: они смело мыслят и действуют, часто идут напролом, рвутся вперед. Руководители Дунгуаня особенно открыты новым идеям, и большинство их преобразований — потрясающие шедевры. Однако с 1994 года Дунгуань внезапно затих, и темпы стремительного развития, характерные для прежних лет, казалось, замедлились.
Действительно, 1994–2000 годы были в Дунгуане периодом тишины. Но мало кто знает, что безмолвие скрывает по-настоящему героическую эпоху! Тишина тогда была лучше звука! Жители Дунгуаня и не подозревают, каких подводных камней они избежали в те спокойные и тихие годы!
В 1997 году внезапный финансовый кризис обрушился на Таиланд и вскоре захватил всю Азию, нанеся сокрушительный удар по всей ее экономике. Этот шторм сильно ударил и по Китаю. Благодаря внутренней политике председателя Госсовета Чжу Жунцзи влияние урагана на Китай было сведено к минимуму, однако кризис оказался очень сильным. Первый удар приняла на себя провинция Гуандун. В 1998 году ситуация здесь обострилась: экспорт сократился, внутренний спрос упал, рост инвестиций ослабел, а темпы экономического роста не вызывали оптимизма.
Столкнувшись с такой ситуацией, Центральный комитет партии и Государственный совет приняли контрмеры и выдали Гуандуну заем в 38 миллиардов юаней. Все города Гуандуна тут же обратились за помощью к руководству провинции.
Все, кроме одного города — Дунгуаня!
Руководство провинции озадаченно смотрело на Ли Цзиньвэя. Этот крепыш невысокого роста в ответ на закономерный вопрос руководства откровенно ответил:
— Наш Дунгуань не испытывает нужды! Нам не нужна помощь.
Как такое возможно? Руководство провинции было потрясено! Дунгуань быстро шел вперед в последние годы, и пути его развития были такими же, как в других городах. Теперь, когда многие из них охвачены кризисом, как Дунгуань может оставаться целым и невредимым, как может избежать катастрофы? Невозможно!
Ли Цзиньвэй продолжил:
— Нам не нужно занимать деньги, и финансовый сектор Дунгуаня приглашает вас воспользоваться нашим краткосрочным кредитованием!
Это был шок! Приятный для руководства, но тем не менее шок!
Невероятно! Только дунгуаньцы способны на такое!
В мае 1999 года Гуанчжоуский филиал Народного банка Китая организовал всестороннее изучение информации по финансовым операциям Дунгуаня и составил серию отчетов, подтверждающих, что Дунгуань является зоной финансовой безопасности!
Действительно невероятно!
Вспоминая о том, как Ли Цзиньвэй «ничего не делал» в предыдущие годы, люди пришли к осознанию, что такое «отсутствие активности» было великим действием! Жители Дунгуаня испытывали законную гордость. Это большая удача — иметь прозорливого главу семьи, хорошего, экономного и расчетливого управляющего! Дальновидный Ли Цзиньвэй позволил Дунгуаню избежать бедствия.
А еще предметом особой гордости жителей Дунгуаня стало то, что в глазах иностранных предпринимателей Дунгуань стал синонимом «спасительной гавани в период финансового кризиса». Благодаря уникальным преимуществам зоны финансовой безопасности Дунгуань привлек к сотрудничеству множество тайваньских предприятий.
Приток тайваньских предпринимателей способствовал экономическому развитию Дунгуаня и вывел местную промышленность на новый уровень, так как большинство привлеченных компаний работали в сфере электронной связи с высокой наукоемкостью! Промышленность Дунгуаня начала модернизироваться! Перепрофилирование производства эпохи «второй промышленной революции» сделало новый шаг вперед.