Библия дарует мне глубокое утешительное понимание того, что «вещи видимые преходящи, а невидимые – вечны».
Я полюбила Шекспира, как только по-настоящему начала любить книги. Не помню, когда именно я познакомилась с книгой «Рассказы из Шекспира» Лэмба, но сначала читала их с детским удивлением и детским пониманием. Самое большое впечатление на меня произвел «Макбет». Мне хватило одного раза, чтобы навсегда запомнить каждую подробность этой истории. Долгое время духи и ведьмы преследовали меня в снах. Я отчетливо видела кинжал и белую руку леди Макбет: жуткие кровавые пятна на ней были для меня так же реальны, как для потрясенной королевы.
Вскоре после «Макбета» я прочитала «Короля Лира» и никогда не забуду ужас от сцены, в которой Глостеру выкалывают глаза. Мои пальцы отказывались двигаться дальше – такой яростный гнев меня охватил. Я сидела, окаменев, кровь билась в висках, а вся ненависть, на какую был способен ребенок, сосредоточилась в моем сердце.
Примерно в одно и то же время я познакомилась с Шейлоком и Сатаной, так что эти два персонажа слились для меня воедино. Помню, что жалела обоих. Я смутно сознавала, что, даже если захотят, они не смогут стать хорошими, потому что никто не дает им шанс измениться. Даже сейчас я не могу осудить их от всего сердца. Бывают минуты, когда мне кажется, что Шейлоки, Иуды и даже Дьявол – сломанные спицы великого колеса Добра, которое в надлежащий час будет починено.
Довольно странно, что мое первое знакомство с Шекспиром стало для меня таким неприятным. Милые, полные причудливых фантазий пьесы, которые теперь я часто перечитываю, поначалу не произвели на меня впечатления. Может быть, потому, что в них отражались радости жизни обычного ребенка. Но «на свете нет ничего капризней, чем память детская: кто может угадать, что сохранит она, что потеряет?».
С тех пор я много раз перечитывала пьесы Шекспира, некоторые куски даже знаю наизусть, но не могу назвать самую любимую. Мои предпочтения меняются в зависимости от настроения. Стихи и сонеты радуют меня так же, как и пьесы. Однако, как бы я ни любила Шекспира, я считаю крайне утомительным читать его произведения с пространными комментариями о смысле отдельных строк. Я старалась уложить их в своей голове, но чувствовала лишь досаду. Так что я договорилась сама с собой, что не буду даже пытаться делать это. Нарушила я его лишь однажды, когда проходила Шекспира под руководством профессора Киттреджа. Я знала, что в произведениях многое остается для меня непонятным, и рада была наблюдать, как постепенно спадали покров за покровом, открывая мне новые горизонты мысли и красоты.
Еще я всегда обожала историю. Я прочитала все работы по истории, которые смогла заказать: от каталога сухих фактов и еще более сухих дат до хоть и бесстрастной, но живописной «Истории английского народа» Грина, от «Истории Европы» Фримена до «Средневековья» Эмертона. В подарок на тринадцатилетие я получила «Историю мира» Суинтона, из которой я впервые почерпнула понимание ценности истории. Из нее я узнала, как великие правители сокрушали государства и одним словом открывали врата счастья для миллионов одних людей и закрывали для миллионов других. Выяснила многое об искусстве и науке разных наций, как они прокладывали дорогу потомкам, как рождались и угасали цивилизации, возрождаясь из пепла прогнивших эпох, словно феникс. Я узнала, как великие и мудрые открыли путь спасения всему миру через свободу, просвещение и терпимость.
Проходя программу колледжа, я познакомилась с немецкой и французской литературой. Для немецкой сила стоит выше красоты, а истина выше обычаев и условностей. Немецкий поэт пишет не для того, чтобы произвести впечатление на окружающих, а потому, что сердце его разорвется, если он не даст выхода мыслям, сжигающим душу.
Мне нравится, что за немецкой литературой скрывается большее, чем бросается в глаза. Но главное ее достоинство для меня заключается в признании возрождающей силы жертвенной женской любви. Эта идея пронизывает всю немецкую литературу и мистически выразилась в «Фаусте» Гете:
В несовершенстве преходящем мира
Сменяются эпохи и кумиры,
Теряем то, что прежде отыскали…
Но Женская душа ведет нас вверх и дале.
Из всех французских писателей, которых я читала, больше всего люблю Расина и Мольера. Некоторые замечательные моменты в текстах Бальзака и Мериме поражают читателя, как резкий порыв морского ветра. Я восхищаюсь Виктором Гюго, ценю его блеск, гений и романтичность, хотя не могу назвать его моим литературным пристрастием. Гете, Гюго, Шиллер и другие великие поэты великих наций провозглашают вечные чувства и истины. И я следую за ними в те области, где воедино сливаются Красота, Истина и Добродетель.
Мне кажется, что я уделила слишком много места моим друзьям-книгам, а упомянула при этом только самых любимых авторов. Из-за этого можно решить, что круг моих друзей ограничен и возвышен, но это не так. Я люблю разных авторов по многим причинам: Вордсворта за то, что он показывает единство человека и природы, Карлейля за суровую мощь и презрение к фальши.
Гуд открывает дверь в мир необычного, где причудлива каждая деталь, а ароматы ландышей и роз в стихах Геррика оживают, словно в весеннем воздухе. Уиттьер завоевывает мое сердце своим пылом и благородством духа. Наше знакомство оставило теплые воспоминания, которые усиливают восторг от его поэзии. Я обожаю Марка Твена, да и кто его не любит? Божественное провидение наделило его мудростью, а затем, чтобы он не утратил веру, озарило его душу радугой надежды и любви. Скотт привлекает меня своей открытостью, смелостью и безграничной искренностью. И я ценю каждого автора, кто, подобно Лоуэллу, излучает яркий оптимизм, чьи произведения переливаются искренней радостью и добротой, чередуясь с порывами праведного возмущения и ласковым дождем сочувствия.
Одним словом, литература – это моя страна блаженства, моя утопия. Погружаясь в книги, я не чувствую себя обездоленной. Барьеры, которые стоят между мной и людьми, не отделяют меня от благословенного общения с друзьями-книгами. Они говорят со мной без смущения и неловкости. Все, что я узнала о мире, кажется до нелепости незначительным в сравнении с «необозримой любовью и небесной благодатью» книг.
Глава 22Я слышу, как поет Гомер
Надеюсь, после предыдущей главы читатели не решили, что книги были и остались моим единственным удовольствием. На самом деле мне доступно много разнообразных развлечений.
На предыдущих страницах я неоднократно упоминала о своей любви к природе и досугу на свежем воздухе. Плавать и грести я научилась еще маленькой девочкой, а пока гостила в Рентхеме (Массачусетс), почти все лето жила в лодке. Я обожаю катать друзей. Конечно, я не могу задавать направление подобной прогулке, поэтому кто-то другой садится за руль, а я гребу. Хотя иногда я отправляюсь грести сама. Очень забавно плыть на запах кувшинок, трав или растущих по берегам кустов. На моей лодке весла с кожаными петлями, которые удерживают их в уключинах, а положение весла я определяю по сопротивлению воды. Точно так же я понимаю, когда иду против течения. Мне нравится бороться с ветром и волной. Я испытываю невероятный азарт, когда заставляю лодку легко скользить по колышущимся волнам, послушно следуя моей воле!
Еще я люблю кататься на каноэ. Наверное, вы улыбнетесь, если я добавлю, что особенно люблю плавать на каноэ лунной ночью. Естественно, я не могу наблюдать, как луна медленно поднимается из-за сосен и взбирается в небеса, оставляя на воде светящуюся дорожку. Но я знаю, что она есть, так что я откидываюсь на подушки, опускаю руку в воду и воображаю, что касаюсь ее мерцания. Иногда между моими пальцами проскальзывает дерзкая маленькая рыбка, или кувшинка робко дотрагивается моей ладони. Выплывая из бухточки или протоки, я вдруг ощущаю окружающий меня воздушный простор, окутывающее сияющее тепло. Мне трудно понять, идет ли оно от деревьев, нагретых солнцем, или от воды, однако я чувствую его… Такое же странное ощущение я испытывала в холодные грозовые дни и по ночам в центре большого города. Оно похоже на поцелуй теплых губ.
Плавание под парусом всегда было моим увлечением. Летом 1901 года я наслаждалась гостеприимством Новой Шотландии. После нескольких дней в регионе, вдохновившем Лонгфелло на создание знаменитого стихотворения «Эванджелина», вместе с мисс Салливан мы отправились в Галифакс. Там мы провели большую часть лета. Залив стал нашим убежищем и источником радости. Незабываемыми были поездки на остров Мак-Набба, к Йоркскому форту и в Северо-Западный пролив, а также ночи в тени огромных тихих военных кораблей. Все эти моменты были по-своему красивы и интересны.
Однажды мы с друзьями оказались в центре захватывающего приключения в Северо-Западной протоке во время регаты, в которой участвовали шлюпки с военных кораблей. Мы отправились на парусной лодке, чтобы наблюдать за соревнованиями. Море было спокойным, и десятки лодок плавно покачивались на волнах. По завершении регаты, когда мы возвращались, один из нас заметил черную тучу – она стремительно росла и затягивала горизонт, пока не закрыла весь небосвод. Наша небольшая лодка смело встретила шторм. Раскрытые паруса помогли ей оседлать ветер. Она то погружалась в водовороты, то взмывала в небо на гребне волны, то падала вниз под свирепый вой и шипение бурной воды. Меняя курс и перекидывая паруса, мы противостояли переменчивым ветрам, качаясь из стороны в сторону. Наши руки дрожали, а сердца колотились, но не от страха, а от волнения. В нашей крови билась отвага викингов. Наш шкипер владел ситуацией. Когда мы проходили мимо военных кораблей, нас приветствовали моряки – диво ли, маленькая парусная лодка, решившая сразиться со штормом! Истощенные, но полные впечатлений, мы в конце концов вернулись к причалу.
Предыдущее лето я провела в Рентхеме, одном из самых очаровательных мест Новой Англии, недалеко от Массачусетса. В течение многих лет усадьба Чемберленов «Красная ферма» у пруда короля Филиппа была моим домом, где я испытала множество радостей и печалей. Я навсегда сохраню благодарность за доброту моих дорогих друзей, которые подарили мне множество счастливых дней. Игры, прогулки по лесу, спортивные занятия и водные развлечения с их детьми оставили яркие воспоминания. Болтовня детей, их радость от моих историй о гномах и рыцарях, а также рассказы мистера Чемберлена, который научил меня понимать тайны природы, сделали это время незабываемым. Мне удалось услышать движение соков в дубе и увидеть, как солнечные зайчики прыгают с листа на лист.