Я сидела на крыльце, где мы когда-то стояли вместе, а его рука согревала мою ладонь. Воспоминания заполнили мой разум. Мне даже показалось, что я ощущаю чье-то присутствие. Я протянула руку – и коснулась алой герани. Листья растения были усыпаны пеплом, стебель сломан, но красный цветок словно улыбался мне из-под пепла. Я сказала себе: «Пожалуйста, не горюй».
Я выкопала цветок и посадила его дома в солнечном уголке моего сада, где он напоминает мне: «Пожалуйста, не горюй».
Но я все равно горюю.
Глава 5Куда идти…
Я никогда не делилась своими переживаниями о том, что чувствовала себя потерянной, когда пыталась найти свой путь в жизни. Во время учебы в колледже я часто задумывалась о том, как мне применить знания, которые я получала. Мне казалось, что должна быть какая-то особенная деятельность, которой я могла бы полностью посвятить себя, но не могла понять, какая именно.
Мои друзья строили различные планы. Однажды, пока я еще училась в Рэдклиффе, одна подруга решила, что я зря трачу время на книги и учебу, которые не приносят пользы. Она утверждала, что я становлюсь слишком зацикленной на себе и эгоистичной и что я могла бы принести больше пользы, если бы занялась активной помощью детям с такими же физическими ограничениями, как у меня. Она настаивала, что это моя миссия, посланная мне Богом, и что я должна следовать Его воле. Она заверила, что финансовая сторона проекта не будет проблемой, так как она возьмет ее на себя. Мы просили ее подождать, пока я окончу обучение, но она считала, что откладывать решение – это грех. Она провела всю ночь в Кембридже, споря и убеждая нас. Мы с моей учительницей были истощены этим спором. В конце концов она решила, что наше молчание означает согласие, и отправилась в Нью-Йорк и Вашингтон, чтобы рассказать всем моим друзьям о Миссии, которой я якобы решила посвятить свою жизнь.
Она связалась с доктором Александром Грэхемом Беллом, мистером Харсеном Роудсом, миссис Лоренс Хаттон и многими другими, уведомляя их о моем горячем желании передать другим слепоглухим детям блага, которыми я наслаждаюсь. Миссис Хаттон пригласила меня в Нью-Йорк, но я ответила ей, что проект тревожит меня и мешает учебе. Мы встретились в офисе мистера Роудса в Гринвичском сберегательном банке. Сам мистер Х. Х. Роджерс, который оплачивал мое обучение, не мог присутствовать, и его интересы представлял Марк Твен. Мы долго обсуждали этот вопрос. Потом встал мистер Клеменс и заявил, что, в отличие от дамы, желающей спонсировать проект, он не уверен, что хотел бы услышать от него Господь, но точно знает, чего хочет мистер Роджерс: «Он желает ясно дать понять, что он не будет финансировать никакие проекты Господа Бога, даже если это предложит миссис Имярек. Она, похоже, хорошо знакома с намерениями Господа, раз заявила всем, что ее план школы для детей с ограниченными возможностями полностью соответствует Божьему Промыслу. Я поражен, как ей удалось так точно запомнить все детали этой Божественной идеи без письменных указаний. Возможно, Господь назначил ее своим представителем с правом действовать от Его имени. Другого объяснения тому, как она среди бесчисленных благих намерений выбрала именно то, которое одобрено Господом в каждом аспекте, нет».
На протяжении всей моей жизни люди, считавшие себя более знающими, чем я и моя учительница, пытались управлять моей жизнью и деятельностью. Безусловно, некоторые из их предложений могли быть полезными. Однако трудно было бы реализовать все эти замечательные идеи, так как они часто были противоположными. Мы встречались с незнакомыми людьми, общались и затем расставались. Дружеские связи ослабевали, а иногда и вовсе прерывались. Эти люди отмечали нашу некомпетентность и заявляли, что если бы мы воспользовались их предложением, то добились бы славы, богатства и послужили бы благородным целям. Они постоянно писали и говорили об этом, втягивали наших близких, а потом уходили, уступая место другим. Иногда, чтобы отказаться от их грандиозных идей, нам приходилось обращаться за помощью к влиятельным друзьям. Некоторые из этих ситуаций повлекли за собой неприятные последствия.
В свое время директор Перкинсовского института слепых, мистер Ананьос, предложил, чтобы я и моя учительница остались в институте. Однако мисс Салливан была убеждена, что это негативно скажется на моем дальнейшем развитии. Она считала, что людям с ограниченными возможностями следует жить в обществе, а не изолироваться от него. Да, жизнь в институте была бы для меня гораздо проще, ведь там все общались ручной азбукой, и я чувствовала бы себя счастливой. К тому же мистер Ананьос был для меня как отец, и я благодарна ему за радостные моменты детства, а также за то, что именно он посоветовал нам мою учительницу. Но после того как мы покинули институт, он осудил нас за «неблагодарность» и закрыл для нас свое сердце. Я хотела бы верить, что если бы он был жив, то признал бы правильность нашего выбора.
Многие пытались руководить моей жизнью, ставя меня в центр своих проектов. Однажды королева Румынии, которая писала книги под псевдонимом Кармен Сильва, предложила построить город для слепых. Она хотела собрать всех слепых ее королевства в одном месте, предложить им оплачиваемую работу и уютные дома и назвать этот город «Светящееся сердце». Она хотела, чтобы я помогла ей с финансированием этого проекта. Мне пришлось отказаться от столь великодушного предложения, потому что он противоречил современным методам обучения слепых самостоятельности. Это обидело королеву, она решила, что я возгордилась, став известной, и наша переписка прекратилась.
Я благодарна всем, кто поддерживал меня своей верой и финансами и не пытался при этом контролировать мои решения. Это, конечно, моя матушка, доктор Белл, мистер Роджерс, мистер Карнеги и мистер Тоу. Благодаря их поддержке и свободе, которую они мне подарили, я смогла найти свой путь и решить, что не буду лишь пассивно участвовать в жизни.
Пока я еще училась в Рэдклиффе, туда приехал мистер Чарльз Ф. Ф. Кэмпбелл, сын сэра Фрэнсиса Кэмпбелла, выпускника Перкинсовского института слепых и основателя Королевского колледжа и Академии музыки для слепых в Англии. Он предложил мне присоединиться к ассоциации, созданной Женским образовательным и промышленным союзом Бостона для улучшения жизни взрослых слепых. Я приняла предложение и помогла убедить законодателей штата, что слепым требуется работа и что необходимо создать государственную комиссию для решения этой задачи. Комиссию создали, хотя тогда я еще не подозревала, что это положит начало главной миссии моей жизни.
Под руководством мистера Кэмпбелла ассоциация проводила исследования, определяя виды деятельности, доступные для слепых. В то время слепых обучали ремесленным навыкам на дому, и в Бостоне даже была организована выставка-продажа их работ. Комиссия, созданная для поддержки слепых, открыла несколько магазинов по всему штату.
Только осенью 1904 года, после переезда в Рентхем, я начала глубоко погружаться в социальные проблемы, связанные со слепотой. Я обнаружила, что множество усилий и средств тратилось впустую из-за отсутствия координации. В Массачусетсе почти никто не знал о том, что делают в других частях США. Существовало разделение – как физическое, так и идеологическое – между разными школами и организациями для слепых, что серьезно затрудняло обмен информацией. В Америке даже не собирали точную статистику о количестве слепых, не существовало национального списка профессий для них, не было централизованного руководства, которое бы ставило новые задачи. Пособия для слепых были устаревшими, а книги – дорогими. Не было единой системы рельефной печати.
Первые книги, напечатанные таким способом, использовали латинский алфавит. Обучение литературе и музыке проводилось устно, а четкое письмо, естественно, было недоступно. Но с введением азбуки Брайля для слепых началась новая эра образования. Теперь каждый мог научиться читать и писать. Эта система подходила для любого языка, для обычного и стенографического письма, для обучения математике и музыке. Она отвечала всем потребностям.
Ее создатель, Луи Брайль, ослеп в три года из-за несчастного случая. Он стал первым учеником, а затем учителем в Парижском государственном институте слепых – первом подобном учебном заведении. В 16 лет Брайль разработал свою азбуку и специальную доску для письма. До сих пор слепые по всему миру используют его систему практически без изменений. Валентин Хойи, основатель первой школы для слепых, и Брайль считаются нашими величайшими благодетелями.
К сожалению, директор Массачусетской школы для слепых доктор Хоу, мнение которого имело вес в Америке, отверг изобретение Брайля и продолжал печатать книги латиницей. Другие школы в США просто следовали его примеру. В стране распространилось множество различных систем рельефной печати, что только усугубляло путаницу. Каждый упорно защищал свою теорию, а мнение слепых не учитывалось. Печать книг в разных системах была очень дорогой. Я научилась пяти различным типам печати: нью-йоркскому точечному, американскому и европейскому Брайлю, системе Муна и линейной системе. Библия и другие востребованные книги печатались всеми этими способами.
Ситуация слепых была крайне тяжелой. Многие жили в бедности и нужде, в домах призрения. Самым тяжелым в их судьбе было не отсутствие зрения, а осознание того, что они стали бременем для своих семей и общества.
Общаясь с образованными людьми, занимавшимися проблемами слепых, я была поражена их невежеством относительно незрячих. Они утверждали, что слепые могут различать цвета на ощупь, что их ощущения более острые, чем у других людей. Они считали, что природа компенсирует слепым потерю зрения особой чувствительностью. Им не приходило в голову, что если бы это было правдой, то потеря зрения стала бы желанной привилегией.
Одна из важнейших задач – предотвращение слепоты у новорожденных – даже не обсуждалась. Врачи знали, что большинство таких детей теряли зрение из-за инфекции во время родов и это можно было предотвратить. Но из-за связи этой проблемы с венерическими заболеваниями, хотя это не всегда так, мало кто решался обратить на это внимание общественности. Только к 1900 году некоторые врачи стали говорить об этом, и я присоединилась к их работе. Был создан Национальный комитет по предотвращению слепоты, который продолжает свою деятельность и сегодня.