Мы прощались с ним с тяжелым сердцем. У меня было ощущение, что это наша последняя встреча.
Он скончался 3 августа 1922 года в своем летнем доме и был похоронен на выбранном им месте на вершине мыса Бретон. Он показал мне это место и процитировал строки Браунинга:
Вот, Хелен, место, где я засну последним сном…
Где блещут метеоры, роятся облака,
Где молнии сверкают и где мерцают звезды!
Похороны проходили на закате, когда солнце простирает свои золотые лучи, словно руки, которые ласкают воды. Отсюда и происходит название озера – Бра-д’Ор.
Даже если бы не существовало вечной жизни за пределами земной, такие люди, как он, заслуживают бессмертия в человеческой памяти.
Глава 9Я капитулирую
После выступления в столице, которое организовал доктор Белл, я побывала с лекциями еще в нескольких городах, включая Ричмонд, штат Вирджиния, после чего вернулась в Рентхем. Меня и мою учительницу охватили усталость и тревога. Наше будущее казалось туманным, а финансовые проблемы усугублялись. Когда моя учительница вышла замуж, мистер Роджерс урезал наше содержание вдвое. Я рассчитывала поправить финансовое положение писательским трудом, но постоянные перерывы и необходимость писать исключительно о личном опыте мешали мне. Редакторы журналов настаивали: «Не отвлекайтесь на посторонние темы». В итоге я оказалась заперта в рамках одной-единственной темы – собственной личности, которую вскоре исчерпала.
Иногда благожелатели предлагали свою помощь в решении наших финансовых проблем. Не помню точную дату, когда моей судьбой заинтересовался мистер Карнеги, но в конце 1910 года он, узнав о наших затруднениях от общей знакомой Люси Дерби Фуллер, проявил решительность и щедрость, назначив мне стипендию.
Это решение было принято без моего ведома и согласия, и я отказалась от его щедрой помощи с максимальной вежливостью, поскольку надеялась добиться успеха самостоятельно. Мистер Карнеги попросил меня обдумать его предложение и заверил, что стипендия будет ждать, когда я буду готова ее принять.
Весной 1913 года мы с учительницей посетили Нью-Йорк и встретились с семьей Карнеги. Их гостеприимство и желание помочь мне запомнились навсегда. Маргарет, их очаровательная дочь, вошла в библиотеку во время нашего разговора.
– Наша главная благотворительница – это Маргарет, – сказал мистер Карнеги, когда она взяла меня за руку. – Она наша добрая фея, подсказывающая мне, кому следует подарить счастье.
Во время чаепития мистер Карнеги спросил меня, не изменила ли я свое решение насчет стипендии. Я ответила отрицательно, поблагодарив его, и добавила, что продолжу борьбу. Он сказал, что понимает мою точку зрения и симпатизирует ей, но напомнил, что мои личные трудности влияют и на жизнь окружающих и что я должна учитывать не только собственные интересы. После этого он поинтересовался, действительно ли я стала сторонницей социализма, и, услышав утвердительный ответ, в шутку предложил наказать меня за такие взгляды.
– Но такой человек, как вы, должен быть последовательным, – возразила я. – Вы верите в мир между народами, в братство людей и во всеобщее образование. А это как раз убеждения социалистов.
Я пообещала отправить ему экземпляр своей книги «Из тьмы», где я рассказываю про свой путь к социализму.
– О чем вы читаете лекции? – осведомился он.
– О счастье.
– Хорошая тема, – отметил мистер Карнеги. – В мире много счастья, стоит лишь как следует его поискать.
После этого он поинтересовался стоимостью билетов на мои лекции. Я сказала, что беру доллар-полтора.
– Слишком дорого, – сказал он. – Вы будете получать гораздо больше, если станете брать 50 центов. 75 центов – предел.
Мистер Карнеги показал нам портрет Гладстона, которым он восхищался, и рассказал, что этот знаменитый английский политик был шотландцем, чего мы не знали. Он также поддерживал взгляды королевы Виктории и часто цитировал известных писателей и поэтов: Шекспира, Бернса, Вордсворта, Вальтера Скотта и Браунинга.
Он поинтересовался, почему я больше не пишу, и я ответила, что писательский процесс у меня занимает много времени, кроме того, редакторы считают, что я могу писать лишь о себе. Он заметил, что не думает, будто писательство дается легко хоть кому-то, разве что в редкие минуты вдохновения.
Он также провел меня по своей библиотеке, показав коллекцию шкатулок с драгоценными камнями, в которых лежали письма с благодарностями за библиотеки, которые он подарил различным городам.
Мистер Карнеги делился воспоминаниями о своей молодости, когда скромное состояние в 1500 долларов в год казалось ему достаточным для обеспечения комфортной старости родителей и собственной жизни. Однако судьба распорядилась иначе, позволив ему заработать намного больше.
Он всегда был оптимистом и с юмором относился к пессимистам, шутя, что отправил бы их всех в Сибирь, если бы мог.
К нему постоянно приходили разные люди. Во время одного визита мы встретили одного из дюжины миллионеров, которых он помог создать. Мистер Карнеги сказал:
– Я позволил этим парням делать деньги, и моя жизнь стала гораздо интереснее. Раньше у меня не нашлось бы времени для вас, Хелен. Но теперь у меня появилось время для размышлений, и я пересмотрел свои взгляды на многие вещи.
После встречи с ним мы продолжили наши лекции, несмотря на недомогание миссис Мэйси после сложной операции, которую она перенесла осенью. Но мы все еще были полны решимости преодолеть все трудности своими силами.
1 апреля в Мэне, где я читала лекции, резко похолодало. На следующий день моя учительница заболела, и мы были вынуждены вернуться домой. Через неделю я написала мистеру Карнеги, признав свою ошибку в том, что отказалась от его помощи. В ответ он прислал мне теплое письмо и чек.
Капитуляция была для меня унизительной, но утешало то, что я сдавалась на милость добрым друзьям.
Финансовые трудности были лишь частью наших проблем. Мистер Мэйси размышлял о том, чтобы нас покинуть, устав от борьбы и имея другие причины для отъезда. Я не хочу вдаваться в подробности этого тяжелого времени. Считаю, что невозможно с полной искренностью анализировать мотивы тех, кто оказал влияние на нашу жизнь. Время меняет воспоминания, превращая их в простые умственные конструкции. Трудно восстановить те эмоции, которые мы испытывали, и определить свое отношение к ним. Анализ разрушает чувства, как и препарирование цветка ботаником.
Вспоминая годы, проведенные в Рентхеме, я ощущаю, как слова, события и поступки заставляют душу трепетать от радости и боли. И я не стану раскладывать эти переживания на составные части.
Глава 10В дороге
В осенние месяцы 1913 года мы постоянно путешествовали. Было приятно осознавать, что люди знают меня и приходят на мои выступления. Однако привыкнуть к нюансам публичной жизни оказалось непросто.
Гостиничные номера всегда казались мне чужими. Их искусственная атмосфера утомляла, ведь там не было укромных садов, где можно было бы уединиться и почувствовать, как время летит мимо. В такие моменты я остро ощущала отсутствие личного пространства, которое становилось настоящим испытанием после долгих лет спокойствия для слепого человека.
Для людей, которые могут видеть и слышать, каждый день дает возможность наблюдать за жизнью – даже из вагона поезда или окна здания. Смена пейзажей и калейдоскоп вещей и красок создают ощущение непрерывности, смягчая чувство одиночества и усталости. Постоянно перемещаясь, я оставляла привычную обстановку и с трудом адаптировалась к новой. Моя растерянность была сродни той, которую испытывают моряки в открытом море, далеко от дома. Но со временем я научилась находить утешение в ритмичных колебаниях поезда, и его плавное движение стало приносить успокоение. Я не могла определить, что привлекало меня больше: волнение отъезда, скорость, с которой мы преодолевали огромные расстояния, или радость от новой лекции, наполняющей сердце надеждой на новые достижения. Все старались позаботиться о нас и оказать милые знаки внимания, но мы не могли участвовать во всех мероприятиях, организованных в нашу честь, или встречаться со всеми, кто хотел познакомиться. Это было выше человеческих сил.
Нет ничего более тревожного, чем момент, когда тебя представляют на сцене перед толпой незнакомых людей, среди которых есть даже знаменитости. Это особенно тяжело для тех, у кого есть физические недостатки. В такие моменты я терялась и не могла вспомнить ничего, чтобы разрядить обстановку.
После нескольких подобных неловких моментов я захотела заучить несколько остроумных фраз, но в решающий момент они тоже меня подводили – я вспоминала выражение, совсем не подходящее к ситуации. В итоге я решила освоить искусство молчания, которое позволяет скрыть недостатки за маской мудрости.
Газетные статьи о наших публичных выступлениях всегда вызывали у нас улыбку. Меня называли принцессой, примадонной, жрицей света, утверждали, что я родилась слепой, глухой и немой, но сама всему научилась. Мне приписывали способность слышать телефонные звонки, различать цвета и даже предсказывать погоду. Все заявляли, что имеют дело с чудом, ведь я никогда не грущу и всегда сияю счастьем, словно питаясь небесной энергией.
Когда позволяло время, я старалась посещать школы для слепых и глухих в городах, где проходили лекции. Но из-за напряженного графика это не всегда получалось. Мне было грустно от того, что я не могла принять все приглашения, разочаровывая тех, кто надеялся со мной встретиться. Поэтому я искренне интересовалась всем, что происходит в мире слепых и глухих.
Мой ум был переполнен идеями. Раньше я верила, что мы хозяева своей судьбы и можем изменить жизнь по своему желанию. Я была убеждена, что если чего-то очень хочешь, то обязательно добьешься успеха. Я преодолела глухоту и слепоту в достаточной мере, чтобы чувствовать себя счастливой, и думала, что каждый может достичь того же, если будет упорно стремиться к своей цели. Но после знакомства со своими товарищами по несчастью я поняла, что слиш