На протяжении всей истории во многих странах слепых жалели или презирали, считая слепоту карой судьбы. Незрячему отводилась одна роль – роль нищего, который просит милостыню, сидя на обочине пыльной дороги. Но даже в таких условиях среди слепых появлялись героические личности. Как сказал Мильтон: «Не так тяжко быть слепым, как быть не в состоянии выносить свою слепоту».
Когда зрячие выбирают книги для нас, они часто подчеркивают наше отличие, предпочитая произведения, которые, по их мнению, соответствуют нашему положению, – мрачные, скучные, назидательные книги. Однако в наших библиотеках наибольшим спросом пользуются как раз истории, наполненные жизнерадостностью, в то время как пессимистичные собрания пылятся нетронутые на верхних полках.
Благодаря усилиям американских женщин, которые взялись переписывать книги шрифтом Брайля для солдат, потерявших зрение на войне, возможность читать новые книги получили не только они, но и слепые школьники и студенты колледжей.
Мы не просим, чтобы с нами нянчились.
Среди слепых много умных людей, которые могут взять на себя общественные заботы и обязанности. Самый сложный этап для многих – это получение образования. Именно тогда их надежды чаще всего разбиваются о стену предрассудков, которые твердят, что слепые не способны конкурировать со зрячими в решении жизненных задач. Иногда они вынуждены становиться уличными музыкантами, так как только там у них есть возможность заработать.
В наше время слепой человек не может добиться успеха в профессии, не обладая боевым духом и не умея привлекать внимание. Но даже если он именно таков, ему все равно необходима поддержка. Я была знакома с людьми, которые провели годы в школах для слепых, научились играть на музыкальных инструментах или петь, на что государство потратило тысячи долларов. После окончания школы они возвращаются домой, в свои небогатые семьи, где у них нет ни фортепиано, ни денег, ни друзей. Их бросили без поддержки, предоставив решать свои проблемы самостоятельно. Я часто вспоминаю о молодом человеке, которого все считали виртуозом, но потом ему пришлось зарабатывать на жизнь настройкой пианино. Он больше не может играть, потому что его руки потеряли былую ловкость из-за необходимости таскать тяжелый ящик с инструментами.
Многие слепые обладают разнообразными талантами и могли бы стать успешными музыкантами, писателями, издателями, политиками, священниками, если бы после школы они получили необходимую поддержку.
До создания фонда единственной организацией, занимающейся проблемами слепых на национальном уровне, был Национальный комитет, который теперь преобразован в Национальное общество, по предотвращению слепоты. Эта организация выполняет необычайно важную задачу, помогая сохранить способность видеть многим детям с проблемами зрения, которые могут привести к полной слепоте при отсутствии должного внимания. Она также выступает за принятие законов, которые направлены на снижение риска появления подобных заболеваний.
Трудно поверить, но в начале 20-го века открытое обсуждение основных причин слепоты среди новорожденных было запрещено. Штат Массачусетс возглавил кампанию по ликвидации этого запрета. Закон, принятый сначала в этом штате, а потом и в других, требовал, чтобы каждый случай слепоты у новорожденных регистрировали и расследовали. Сейчас такие законы действуют в 29 штатах. Наверное, самым счастливым днем моей жизни был тот, когда директор Массачусетской школы для слепых мистер Аллен рассказал мне, что ясли для новорожденных, которые ранее были переполнены слепыми детьми, теперь почти пусты.
Сегодня тысячи окулистов прилагают все усилия для улучшения зрения людей и предотвращения слепоты у новорожденных. В этой работе им помогает множество медсестер, которые обучают пациентов правильно следовать медицинским рекомендациям. Многие из этих пациентов бедны и необразованны. Это необычайно важная работа, и я хотела бы, чтобы люди, считающие Нью-Йорк жестоким и жадным городом, увидели, как успешно он справляется с этой задачей.
Фонд предложил объединить усилия различных организаций, работающих на благо слепых, чтобы обеспечить каждому необходимую помощь. Мы начали кампанию по созданию фонда четыре года назад, и люди тепло нас принимали. За три года мы объехали всю страну, выступили в 123 городах перед 250 тысячами людей на 249 митингах. Мы бывали на разных приемах и встречались со множеством людей, которые могли поддержать нашу инициативу, и поняли, насколько изнурительной может быть политическая деятельность. Но у нас было преимущество перед политиками: мы не делили людей, а стремились объединить их независимо от партийной принадлежности.
Многие считают, что после сорока в жизни не происходит ничего приятного, но я на собственном опыте могу сказать, что это не так. Много радостных событий произошло со мной именно после этого возраста. Одним из них стало знакомство с доктором Генри ван Дайком.
Когда пришло время выбирать председателя для нашего фонда, я вспомнила совет Элберта Хаббарда: «Если хочешь, чтобы что-то было сделано, обратись к самому занятому человеку, которого ты знаешь. Остальные не найдут времени». И я сразу вспомнила о докторе ван Дайке, который был чрезвычайно занятым. Он преподавал в Принстоне, проповедовал, писал книги, три года провел на дипломатической службе, год служил на флоте во время войны, путешествовал и воспитал пять детей и девять внуков. Я была уверена, что он идеально подходит для этой роли.
– Я не оптимист, – говорит доктор ван Дайк, – для этого в мире и во мне слишком много зла. Но я и не пессимист, поскольку знаю, что в мире Божьем очень много добра. Я где-то посередине: верю, что Он хочет сделать мир лучше, и стараюсь по мере сил помочь Ему.
Благодаря его усилиям газеты по всей стране выделили для нас место на своих страницах. Церкви, школы, синагоги, женские клубы и молодежные организации активно поддерживали нас, организовывая собрания и завтраки, и щедро вносили пожертвования.
Зимой 1924 года я на неделю задержалась в Вашингтоне. И однажды утром президент принял меня и мою учительницу в Белом доме. Несмотря на его репутацию сдержанного человека, его приветствие было теплым и искренним. Президент внимательно ознакомился с нашими инициативами по фонду, а затем положил мои пальцы себе на губы и сказал: «Я очень заинтересован в вашей работе и буду сотрудничать с вами всеми возможными способами».
Его обещания оказались не пустыми словами, так как он не только стал почетным председателем фонда, но и подкрепил свои слова щедрыми пожертвованиями. Миссис Кулидж также проявила искреннюю заботу, поделившись своим опытом работы с глухими и высказав желание помочь незрячим. Поддержку фонду оказали и многие сенаторы.
Мне казалось, что звезды Голливуда, для которых свет тоже жизненно важен, откликнутся на наш призыв. Однако лишь Мэри Пикфорд и ее муж Дуглас Фэрбенкс отозвались на наше обращение.
Мэри Пикфорд была для меня как персонаж из сказки, и я не могла представить, что когда-нибудь встречу ее в реальной жизни. К счастью, сказки иногда становятся былью, и я никогда не забуду тот день, когда звезда телеэкранов превратилась в реальную очаровательную девушку с золотистыми волосами, в простом платье из шотландки и чиненых туфлях. Мэри пригласила нас на завтрак в своей студии и встретила с радостью и теплотой. Вместе со мной были миссис Мэйси, мисс Томсон и мистер Чарльз Хейес из Фонда слепых. Мэри сообщила, что скоро присоединится и Фэрбенкс, но мы не будем его ждать.
– Когда мы работаем, – заметила она, – мы никак не можем контролировать свое время. Поэтому когда мы снимаем, то большей частью здесь и живем.
Она в тот момент снималась в «Малышке Анне Руни», а мистер Фэрбенкс только что закончил картину «Дон К.».
Во время завтрака я поделилась с Мэри (у меня не выходит называть эту хрупкую девочку миссис Фэрбенкс) целями нашего визита в Калифорнию. Она внимательно слушала и делала проницательные замечания, рассказав, что она начинала свою карьеру в театре и ее первой ролью была роль слепой девочки. Она сказала, что у нее даже есть идея фильма, где главная героиня будет незрячей. Она кратко пересказала мне сюжет и даже предложила стать консультантом по этому проекту. Я пообещала приехать в Голливуд и присмотреть за тем, чтобы ее слепая девушка не совершала нелепых поступков.
Когда завтрак подходил к концу, появился Дуглас Фэрбенкс вместе с режиссером Дональдом Криспом. Мистер Фэрбенкс слегка прихрамывал из-за травмы, полученной во время съемок, а на лице мистера Криспа виднелся след от хлыста. Мэри пересказала им нашу беседу и выразила желание отдать процент доходов от будущего фильма о слепых фонду. Фэрбенкс поддержал идею, хотя и отметил, что фильм еще только предстоит снять. Надеюсь, Мэри удастся воплотить в жизнь свой проект.
На следующий день мы наблюдали за работой Мэри на съемочной площадке. Она устроила меня рядом, и я могла ощущать энергию сцены, где она вместе со своей бандой пробегала мимо, и чувствовать напряжение от столкновения двух группировок. Сцену приходилось снимать несколько раз, так как дети из массовки были заинтересованы в том, как миссис Мэйси описывает мне происходящее. Прощаясь, я почувствовала благодарность за доброту Мэри, которая нашла время для меня в своем напряженном графике. Ее теплые и заботливые руки останутся в моей памяти навсегда.
Во время этой поездки я имела уникальную возможность посетить экспериментальные сады Лютера Бёрбанка в Санта-Розе, где я познакомилась с удивительными растениями и цветами, созданными этим великим селекционером. Мистер Бёрбанк лично был моим гидом. Он аккуратно положил мою руку на кактус, которого обычно было невозможно коснуться без боли. Рядом с ним рос кактус, который благодаря его трудам стал приятным на ощупь и даже съедобным!
В течение последних двух лет я не читала лекции, чтобы успеть дописать книгу. Несмотря на это, я продолжала писать письма и общаться и планирую возобновить путешествия после завершения работы над книгой, ведь перед нами стоит задача собрать еще полтора миллиона долларов.