Позднее было проведено расследование, по результатам которого Ф. Ф. Юсупов был признан виновным в неисполнении своих обязанностей и отправлен в отставку. Князь и его семья восприняли это как несправедливые гонения со стороны германофилов, происки темных сил и т. д. Позднее это послужило одной из причин участия его сына в убийстве Распутина.
Следствие рекомендовало отдать под суд московского градоначальника, но император отказался утвердить это решение. Адрианов был оставлен в распоряжение императорской квартиры, то есть отправлен в отставку.
На пост московского градоначальника был назначен Е. К. Климович. Бывший начальник Московского охранного отделения, он большое внимание уделял этой структуре. Вообще Евгений Константинович был очень старательным человеком, можно сказать, трудоголиком. После недолгого руководства московской полицией он был переведен на повышение в Петербург.
Последним градоначальником Москвы стал генерал-майор В. Н. Шебеко. Типичный аристократ, большую часть военной службы проработавший военным атташе, а позднее занимавший важные должности в Генеральном штабе. Затем он занимал посты высокопоставленных администраторов (вице-губернатор, затем губернатор) и в итоге получил назначение на пост московского градоначальника. Высокопоставленный аристократ ничего не понимал и, главное, не хотел разбираться в работе полиции, испытывая презрение к ее деятельности.
4. После Февральской революции
28 февраля 1917 г. Москва узнала о том, что в Петербурге свергнуто самодержавие. В городе тут же начались волнения и забастовки. В ответ власти начали выводить на улицы полицию и войска.
На собрании руководителей армии и правоохранительных органов под руководством главноначальствующего Москвы генерала Морозовского Мартынов сообщил, что в Москве идут «непрерывные совещания различных общественных кругов по вопросу захвата власти в Москве»[128]. Он предложил генералу объявить о том, что он берет власть в свои руки и блокирует Петроград. Для этого предлагалось распустить по домам ненадежных солдат Московского гарнизона и создать надежные части из юнкеров, кадетов и полиции. Как и раньше, полиция, в отличие от войск, оставалась одной из верных опор власти. Однако Морозовский и остальные участники оказались не готовы проявить инициативу и взять на себя серьезную политическую роль. Никаких решений принято не было.
На следующий день, 1 марта, старая власть в Москве рухнула. Несмотря на слухи о многочисленных полицейских-пулеметчиках, стрелявших с чердаков, фактически власть перешла в руки революционеров безо всякого сопротивления.
Добровольно сдались новой власти и были задержаны градоначальник Шебеко, полицмейстеры Золотарев и Севенард, многие другие сотрудники. Рядовые сотрудники полиции массово задерживались в участках, на казенных квартирах и на улицах. Остальные просто разбегались.
Всех задержанных (2600 человек) содержали в помещениях фабрики Ралле и в помещениях городских боен. Они находились в тяжелых условиях: помещения были переполнены, арестанты сутками не получали еды[129]. Новая власть объявила о том, что их ждет разбирательство, а затем суд или отправка на фронт. Но вскоре их начали постепенно отпускать по домам, и к концу лета 1917 г. почти все они были отпущены. Нижние чины даже получили довольствие за март.
В это же время на свободу выходили политические заключенные, получившие амнистию. Сроки за уголовные преступления были сокращены вдвое. На практике из тюрем выпускали всех, тем более что охранять их было некому.
Многие верили в то, что в новой России они смогут изменить свою судьбу, став честными людьми. Но значительная часть освобожденных уголовных преступников предпочла заняться привычным делом. В условиях революционного хаоса, развала экономики и слабости правоохранительных органов на путь преступлений встали и многие другие.
Новые власти попытались взять ситуацию под контроль. 8 марта 1917 г. последовал приказ № 1 московского городского комиссара. В нем говорилось о создании милиции[130]. Впрочем, фактически революционеры стали создавать ее намного раньше, стихийно формируя новые органы правопорядка. О составе милиции того времени говорят повторяющиеся предписания убрать из состава милиции подростков, женщин, лиц, находящихся под судом и следствием, осужденных и т. д. В число неугодных попали и бывшие сотрудники полиции[131]. Идеальными новобранцами, с точки зрения новых властей, являлись солдаты, уволенные по ранению (белобилетники).
При этом Временное правительство объявило о том, что расходы на органы правопорядка снижаются вдвое[132]. Само финансирование шло с перебоями.
Неудивительно, что милиция, не имеющая надежного ядра из профессиональных сотрудников, лишенная новыми властями нормального финансирования, демонстрировала весьма низкий уровень эффективности.
Единственным, но весьма важным исключением стал Московский уголовный розыск. В дни Февральской революции в помещении Московской сыскной полиции были разграблены абсолютно все кабинеты и разбиты все хранилища. При этом были не только похищены все ценные вещи (золотые, серебряные украшения, ценные бумаги), хранившиеся в качестве вещдоков, но и уничтожена вся документация. Книги прихода и учета, регистрационные листки, антропометрические и дактилоскопические снимки, фотографические карточки – все они были уничтожены или разорваны. Даже пишущие машинки и фотоаппараты были украдены или сломаны. Уцелели только одна пишущая машинка и несгораемый шкаф в кабинете начальника сыскной полиции, который погромщикам не удалось взломать[133]. Судя по всему, в этом участвовали бывшие «клиенты» сыскной полиции, заинтересованные в уничтожении следов своих преступлений.
Тем не менее вскоре после Февральской революции бывшая Московская сыскная полиция возобновила свою работу. Ее сотрудники, включая все руководство во главе с К. П. Маршалком, продолжали свою службу.
Изменения коснулись только названия бывшей сыскной полиции. Сначала она была переименована в Московскую уголовную полицию, затем в Московскую уголовную сыскную милицию, потом в Московское управление уголовного розыска.
После Октябрьской революции руководство МУРом перешло в руки большевиков. Почти весь прежний состав сотрудников сыскной полиции продолжил службу. Численность сотрудников значительно выросла. Так, в 1919 г. в составе управления служило более 700 человек. Правда, часть из них, а именно Боевая дружина, выполняла задачи конвоя и охраны (227 человек), часть работала в канцелярии (139). Еще 372 человека осуществляли оперативную деятельность[134].
Увеличение численности сотрудников подразделения в пять с лишним раз, вероятно, было вызвано не только ростом преступлений в Москве, но и тем фактом, что сохранивший значительную часть старых кадров уголовный розыск оказался намного более работоспособным, чем создаваемая с нуля наружная милиция.
В новых условиях изменилась структура подразделения.
Вместо четырех территориальных отделений возникло одиннадцать отделений. Сохранился летучий отряд. Как и раньше, отделения курировали те или иные районы, а летучий отряд боролся с наиболее сложными преступлениями. Звание «чиновника» заменили на инспектора (начальники отделений) и суб-инспектора (офицеры уровнем ниже). Вместо полицейских надзирателей (околоточных) первого, второго и третьего разрядов появились агенты первого, второго и третьего разрядов.
При этом практически все инспекторы, а также как минимум один (из двух) заместителей начальника Московского уголовного розыска (Швабо), делопроизводитель (Лелюхин), начальник отдела регистрации (Е. И. Бояр) и многие рядовые сотрудники являлись бывшими сотрудниками Московской сыскной полиции. В процентном соотношении в МУРе коммунисты составляли всего 2 %[135], что косвенно свидетельствует о том, что новая власть не смогла (или не захотела) укомплектовать уголовный розыск идеологически надежными, но новыми, то есть непрофессиональными кадрами.
Новая власть постаралась восстановить традиции ведения документации и использования криминалистических технологий сыскной полиции.
Таким образом, в годы Гражданской войны ядро советского уголовного розыска составляли профессионалы, сформировавшиеся в царской сыскной полиции. Обойтись без них новая власть не могла, хотя подобные идеи и требования не раз озвучивались. Об этом же говорят и инструкции, которые выпускало новое руководство. В них четко прослеживается линия на фактическое возрождение порядков, которые существовали в дореволюционной сыскной полиции.
Безусловно, со временем советский уголовный розыск все более и более наполнялся людьми, связанными с новой властью. Однако их профессиональная подготовка проходила под руководством опытных профессионалов и на основе правил, разработанных в дореволюционной полиции.
Таким образом, в рамках Московского уголовного розыска были сохранены многие традиции и наработки Московской сыскной полиции, на основе которых продолжалось развитие и борьба с преступностью уже новой, советской милиции.
Глава IIОсновы деятельности московской полиции
5. Задачи московской полиции
Основные задачи московской полиции определялись законодательством. Однако специальный закон, регулирующий деятельность органов правопорядка, в законодательстве Российской империи отсутствовал. Указания на проблемы и способы их решения, которые должны были претворяться в жизнь с участием правоохранительных органов, а также организация самих этих органов, были разбросаны по всему законодательству Российской империи. Всего существовало 35 сводов, уложений, положений и уставов, в которых устанавливались те или иные задачи полиции. Существовали специальные законы, регламентировавшие структуру органов правопорядка, численность и размеры содержания сотрудников полиции того или иного города, отдельных подразделений и видов полиции, а также положение различных категорий ее сотрудников. Разумеется, разобраться в этих многочисленных законодательных актах могли только профессиональные юристы. Но и они отмечали тот факт, что различные положения закона нередко были не согласованы между собой, а иногда и противоречили друг другу