Следует отметить, что распространенное в научно-популярной литературе представление о жандармском корпусе как о чисто политической полиции абсолютно неверно. Как мы видим, большая часть офицеров жандармского корпуса были крайне далеки от борьбы с революционерами. Недаром в мемуарах часто прямо говорится о том или ином офицере корпуса как о человеке, совершенно далеком от политики. Служба большинства жандармов протекала либо на железных дорогах, либо в относительно спокойных управлениях и дивизионах. Уточним, что количество сотрудников, работавших на железных дорогах, превышало все остальные подразделения корпуса.
Борьбой с политическими противниками режима занимались в основном охранные отделения. К охранным отделениям в самом жандармском корпусе относились достаточно прохладно. Они считались скорее частью полиции, чем жандармского корпуса, поскольку вначале создавались при канцеляриях полицмейстеров. Таким было и Московское отделение по охранению общественной безопасности, которое было создано по инициативе московского обер-полицмейстера Козлова.
Особую роль в деятельности Московского охранного отделения сыграл Сергей Васильевич Зубатов. До его прихода оно действовало так, как это было принято еще при Николае I. Группа жандармских офицеров, не имея специального образования, собирала сведения о противниках режима с помощью добровольных информаторов, после чего проводила розыск и аресты. При этом сами жандармы практически открыто презирали доносчиков.
Зубатов внес в эту систему целый ряд серьезных преобразований. При нем впервые в числе сотрудников охранки появились не только офицеры жандармского корпуса, но и представители других слоев общества, такие как разночинец Е. Медников – руководитель филеров, а также Е. Н. Марков – бывший революционер, ставший аналитиком.
Сам Зубатов также не служил ни в армии, ни в жандармском корпусе. Своих сотрудников он начал обучать основным принципам работы сыщика, требовал от них знания основ идеологии революционеров того времени, ее сильных и слабых мест. Это было особенно актуально, так как подготовка жандармов того времени в основном была направлена на изучение особенностей поддержания порядка на железных дорогах.
Зубатов наладил в отделении современное делопроизводство, в том числе грамотный учет и фотографирование всех, кто попадал в поле зрения охранки. Это позволило ему создавать картотеку лиц, попадающих в зону внимания жандармов.
Также при Зубатове была серьезно расширена и усилена служба филеров, создана школа для их подготовки. В итоге в Москве был сформирован летучий отряд, который действовал по всей территории империи. Следует отметить, что в своей работе Зубатов делал ставку на профессиональных осведомителей, из числа завербованных революционеров, получавших регулярное содержание. Использование филеров и осведомителей вкупе с продуманной картотекой позволяло ему весьма эффективно бороться с революционерами, получая большой объем сведений еще до ареста.
Результатом деятельности Зубатова стала весьма эффективная система организации политической полиции – пример для охранных отделений в других городах. Постепенно Московское охранное отделение начало активно работать и в других регионах. С 1902 г. была создана целая сеть охранных отделений, которые чаще всего возглавляли ученики Зубатова. Таким образом, московское отделение и его руководство стало играть важную роль в системе политического сыска империи.
Особо следует отметить самую знаменитую идею Зубатова – создание профессиональных союзов рабочих. Начальник московской охранки одним из первых понял, что не террористы, а именно рабочие, сосредоточенные в городах и способные на массовые организованные акции, представляют самую большую опасность для режима. Кроме того, он не раз видел, как либеральные на словах владельцы фабрик и заводов вели себя как настоящие крепостники, а при малейшей угрозе вызывали полицию и войска, перекладывая на них всю ответственность за поддержание порядка и жесткие меры. При этом в большинстве случаев рабочие выдвигали экономические требования или протестовали против произвола заводской администрации.
Зубатов предложил создавать организации рабочих под контролем полиции. С одной стороны, использование самоуправляющихся обществ, ответственных за поддержание порядка, было вполне в духе традиций русского самодержавия. Наиболее ярко это проявилось в использовании крестьянской общины. Зубатов видел в этом средство контроля за наиболее опасными противниками режима.
Создавая профсоюзы, полиция раскалывала оппозицию, значительно сокращала базу массовых выступлений и ставила власть в положение арбитра в споре рабочих и буржуазии. Теоретически, в случае успеха подобная практика могла бы серьезно ослабить деятельность революционеров ценой уступок со стороны предпринимателей.
На первом этапе эта инициатива имела безусловный успех и привела к созданию массовых легальных организаций рабочих, которые весьма эффективно боролись с пропагандой революционных партий и защищали права своих членов от произвола хозяев и их администрации с помощью полиции. Революционеры, в том числе и марксисты, объявили участников этих организаций провокаторами. Однако вскоре выяснился органический недостаток этих структур. Они не были оформлены законодательно и не имели возможности действовать законным путем. Их сила заключалась только в поддержке полиции. С точки зрения Зубатова, это гарантировало их контролируемость, однако на практике ставило такие структуры в абсолютную зависимость от настроения и положения их покровителей среди администрации.
Следует отметить, что против самой концепции существования рабочих союзов сразу выступили весьма мощные силы. Во-первых, Министерство финансов и промышленники. Низкие расходы на рабочую силу считались важным конкурентным преимуществом русской промышленности и были источником прибыли для промышленников.
Во-вторых – и это было даже более важно, – создание массовых союзов противоречило основным принципам самодержавной империи Романовых.
Поэтому инициатива Зубатова и его покровителей (московского градоначальника Трепова, а также, на определенном этапе, министра внутренних дел В. К. Плеве) не получила решительной поддержки и законодательного оформления.
В результате зубатовские организации быстро столкнулись с тем, что не могут эффективно защищать интересы своих членов, особенно после отставки самого Зубатова. После этого у зубатовских профсоюзов осталось только два пути – или признать свое бессилие и самоликвидироваться, или перейти к организации борьбы уже незаконными (стачки, протесты и т. д.) методами.
Наиболее яркая, но при этом и кровопролитная попытка найти выход из тупика была предпринята одним из последователей Зубатова, священником Георгием Гапоном. Столкнувшись с открытым наступлением на права членов своего профсоюза и не имея законной возможности отстаивать их, но при этом не желая идти на открытый конфликт с властями, он предложил обратиться к царю. Подобная демонстрация сама по себе была незаконной по действующему законодательству, но она шла под лозунгом обращения к царю. Зная об этом, руководство страны решило дать народу наглядный урок того, как оно относится к любым, даже самым верноподданным, просьбам и инициативам. Было принято решение с помощью армии подавить это выступление, не останавливаясь перед применением оружия.
Кровавое воскресенье 9 января 1905 г. стало яркой демонстрацией нежелания царизма договариваться с народом и похоронило идеи Зубатова. Почти все организации, созданные им, в итоге попали под влияние революционеров или развалились.
Несмотря на отставку Зубатова и провал политики контролируемых профсоюзов, Московское охранное отделение играло важную роль в системе правоохранительных органов вплоть до революции.
В 1906 г. был издан циркуляр о создании районных охранных отделений. Центральное районное отделение возглавил руководитель московской охранки. Он отвечал за борьбу с революционерами в следующих губерниях: Московской, Тверской, Ярославской, Вологодской, Архангельской, Костромской, Калужской, Тульской, Орловской, Владимирской, Рязанской и Нижегородской. Таким образом, законодательно было закреплено значение Московского охранного отделения. Создание районных охранных отделений стало шагом к созданию специализированной структуры для борьбы с революционерами под руководством Особого отдела Департамента полиции.
В 1914 г. районные отделения были ликвидированы командующим корпусом В. Ф. Джунковским. Также началась ликвидация, точнее, слияние охранных отделений с губернскими управлениями. Правда, это касалось только отделений, созданных в начале XX в. Такие отделения, как московское, созданное как часть канцелярии полицмейстера, руководство корпуса ликвидировать не могло.
Тем самым было реализовано традиционное стремление руководства корпуса о сокращении автономии охранных отделений и их подчинении губернским жандармским управлениям. Это, безусловно, ослабило политическую полицию.
Не следует представлять Московское охранное отделение как огромную структуру. А. П. Мартынов, последний руководитель отделения, так описывает его состав накануне Февральской революции: «Около двенадцати офицеров Отдельного корпуса жандармов, около двадцати пяти служащих (чиновников и писцов) канцелярии, около ста филеров, около шестидесяти полицейских надзирателей для связи с полицейскими участками и вокзалами, и около десяти сторожей и других низших служащих»[177].
Ядро отделения составляли офицеры и чиновники, то есть штатные сотрудники отделения, чье количество постепенно росло.
Таблица 7
Штат Московского охранного отделения (1905 г.)[178]
За штатом оставались писцы, филеры и младшие агенты, обычно оформлявшиеся как полицейские надзиратели в составе московской полиции. Филеры, то есть специально обученные слежке сотрудники, также использовавшиеся в качестве охранников (в толпе), а то и просто телохранителей высокопоставленных особ, играли важную роль. Московские филеры нередко высылались на помощь в другие города.