, приставы должны были доплачивать писцам из личных средств или использовать в качестве писцов грамотных городовых. Канцелярские сотрудники должны были работать с 9 утра до 3 часов дня, с 6 до 9 часов вечера в будние дни и с 11 утра до 2 часов дня в праздники[193]. На практике они нередко работали намного дольше. По многочисленным свидетельствам современников, в том числе и самих полицейских, органы правопорядка на местах были перегружены различными бумагами. Кроме собственно полицейских документов, через полицию проходили бумаги различных государственных ведомств, собирающих сведения или передающих те или иные документы, а также разыскивающих тех или иных лиц. При этом, если данного лица нет на месте или оно само не явилось, распоряжение и связанная с ним переписка по правилам оставалась в полиции вплоть до появления данного лица или информации о его местонахождении.
Сотрудники полиции нередко сталкивались с тем, что центральные ведомства делали у них запросы, данные по которым находились в других организациях – например, у священников, которые отвечали за регистрацию рождения, браков и смерти, или у местных сословных учреждений. Это было вызвано тем, что передать запрос местной полиции, с которой потом можно было спросить, было удобнее для чиновников того или иного ведомства, чем направлять прямой запрос в не подчиненное им учреждение. Но это означало дополнительную нагрузку на полицию.
Вручить документы полагалось лично в руки. Отвечал за это околоточный надзиратель, который не мог ни вызвать получателя в участок, ни передать через других лиц.
Для того чтобы избавиться от таких бумаг, их часто пересылали в другой участок или другое подразделение полиции. С точки зрения сотрудников конкретного участка это означало, что проблема решена, но в целом это еще более запутывало документооборот полиции, создавая своеобразную карусель.
Как характерный пример можно привести ситуацию, когда поступающий в Московский университет житель провинции запросил в канцелярии губернатора справку о своей благонадежности. Данная бумага была отправлена через полицию абитуриенту. Но выяснилось, что он уже уехал поступать в университет. В итоге он получил ее в Москве, учась на четвертом курсе университета, причем, судя по сопутствующим документам, за эти четыре года справка проделала огромный путь чуть ли не по всей России[194].
Большую часть сотрудников участка составляли околоточные надзиратели и городовые. До начала XX в. в каждом участке служило 4–7 околоточных надзирателей и от 30 до 60 городовых. После увеличения численности полиции в начале века в участках стало служить от 5 до 12 околоточных надзирателей и от 30 до 100 городовых. С этого момента часть околоточных надзирателей не имела своих околотков и числилась как околоточные надзиратели для наблюдения за наружным порядком. Некоторые из них получали отдельные задания, но это всегда было временным явлением и не стало общепринятой практикой. Как показывают документы, после примерно года службы такие околоточные получали свой околоток.
В участке всегда находился дежурный околоточный надзиратель. В отсутствие классных чинов (пристав, его помощники) в участке он принимал заявления, при необходимости составляя заявления за подписью заявителя (поскольку последние далеко не всегда были грамотными), и вносил записи о полученных заявлениях в специальную («дежурную») книгу. Он же оформлял документы на задержанных.
Кроме того, дежурный принимал почту и служителей. Под руководством дежурного околоточного происходил и обыск задержанных в участке, проверка их личности. Обо всех задержанных лицах околоточный обязательно докладывал приставу или его помощнику. Без их разрешения освобождать задержанных, не составив протокол, он не имел права. В отсутствие офицеров дежурный проверял выходящих на пост городовых (внешний вид, трезвость и т. д.). О наиболее важных происшествиях он должен был немедленно докладывать приставу.
Кроме дежурного околоточного, в управлении находилась группа городовых, так называемые подчаски, которые после несения службы на посту (в течение шести часов) должны были еще столько же времени провести в участке. Они использовались в качестве резерва для выполнения различных приказов руководства и помощи постовым.
Как традиционные центры органов правопорядка, полицейские дома находились в каждой части. Они были хорошо заметны благодаря пожарным вышкам. После создания участков в 1881 г. они по-прежнему выполняли роль полицейских учреждений, так как в них обычно располагалось одно из участковых управлений. Также в них располагались арестантские камеры, где задержанные находились под стражей не несколько часов, как в участке, а более продолжительное время. Отсюда арестованных отвозили в суд. В полицейском доме располагались и пожарные. Отсюда они выезжали на пожар, здесь были их казармы и конюшни, позднее дополненные или замененные гаражами для автомобилей.
Кроме того, в каждом полицейском доме служили один или два доктора, два фельдшера и один (реже два) повивальная бабка (акушерка). Они должны были следить за санитарным состоянием на территории части и освидетельствовать проституток. Также они осматривали пьяных, больных, упавших на улице и доставленных в участок, и умерших. При необходимости пьяным и больным оказывалась первая помощь.
Во главе полицейского дома стоял смотритель (в доме Городской части Москвы носивший звание экзекутора). Он получал в год 650 руб. и квартиру (то есть жил в том же доме). Смотрителю помогал его помощник, имевший звание околоточного надзирателя. Кроме штатного помощника, почти во всех домах был и еще один, внештатный помощник. Это был околоточный, который присылался из одного из участков данной части на один год, после чего заменялся другим околоточным. В Мещанском доме таких внештатных помощников было двое, поскольку один из них отвечал за арестантов. Впрочем, и участков здесь было четыре, к тому же все они были достаточно крупными.
Смотрителю и его помощникам подчинялись служители. Они следили за порядком и охраняли камеры с арестантами. На каждый полицейский дом приходилось от 17 до 27 служителей[195].
Ее задачей было поддержание порядка на крупных предприятиях, где работало 500 человек. По нормам на каждые 250 сотрудников фабрики приходился один городовой, на каждые 3000 человек один полицейский надзиратель. В московскую фабрично-заводскую полицию входило 79 городовых и 14 околоточных надзирателей[196]. Позднее численность фабрично-заводской полиции выросла до 16 околоточных и 85 городовых.
Чаще всего на предприятии служили один околоточный надзиратель и двое-трое городовых, которые ему подчинялись. Исключением была Прохоровская Трехгорная мануфактура, где одному околоточному подчинялось шестеро городовых. В другом случае три предприятия, вероятнее всего расположенные рядом (фабрика Жако, фабрика Шлахтермана и завод Гоппера), находились в зоне ответственности одного надзирателя, которому были подчинены трое городовых. Кроме того, на 38 предприятиях служило по одному городовому[197].
Следует заметить, что все эти сотрудники были не объединены в отдельную структуру, а приписаны к соответствующим участкам и числились в их списках. Таким образом, фактически они входили в обычную территориальную структуру наружной полиции. Известны случаи, когда сотрудник, прослуживший то или иное время в фабрично-заводской полиции, переводился в обычную полицию или наоборот.
О деятельности фабрично-заводской полиции свидетельствует прошение на имя московского обер-полицмейстера К. Н. Зайцева от директора Московского металлического завода. Он пишет о том, что полицейский надзиратель на его заводе успешно боролся с воровством рабочих завода, тайно выносивших заводские изделия, боролся со скупщиками краденого и незаконными торговцами вином на территории завода[198].
Сотрудникам фабрично-заводской полиции вменялось в обязанность сообщать руководству о конфликтах рабочих и хозяев, по возможности добиваясь компромисса[199]. В целом фабрично-заводская полиция была частью наружной полиции, выделяясь только расположением.
Особенностью управления полиции на местах был тот факт, что формально все участки и полицейские дома напрямую подчинялись начальнику полиции и центральному управлению. Промежуточные структуры полицейской власти отсутствовали.
На практике эту роль играли полицмейстеры, каждый из которых отвечал за одно из отделений города. Формально они выполняли обязанности инспекторов, проверяющих, не имея права отдавать собственные приказы и не отвечая за положение в своих отделениях.
Даже их канцелярии формировались за счет внештатных писцов и околоточных надзирателей, которые выделялись из состава сотрудников подчиненных им участков.
Взаимоотношения начальников участков и смотрителей полицейских домов также не были официально урегулированы. Конечно, пристав, согласно Табели о рангах (чин 7-го класса), стоял выше смотрителя полицейского дома (чин 10-го класса). Но формально последний не был ему подчинен.
Обращает на себя внимание и отсутствие специализации среди сотрудников полиции. Единственная специальная служба, фабрично-заводская полиция, фактически оставалась частью традиционной территориальной системы, не имея собственной структуры управления.
На практике среди околоточных существовало негласное разделение обязанностей, когда кто-то специализировался на административной, а кто-то на разыскной работе