Что касается званий офицеров полиции, то на основе указанных выше источников была составлена таблица 18.
Как мы видим, приставами обычно служили офицеры, чаще всего в звании штабс-капитана (штабс-ротмистра), капитана (ротмистра) и подполковника. Что касается гражданских чиновников, то, к сожалению, в ЦИАМ нет ни одного личного дела, которое бы их касалось. Зато есть дела, где говорится о переходе бывших офицеров на статскую службу с получением соответствующих чинов.
Таблица 18
Звания приставов московской полиции
Списки сотрудников полиции позволяют сделать некоторые замечания об их судьбе. Как и с военными чинами, многие среди них упоминаются один раз (75 %). Что касается класса званий статских чиновников, то они довольно равномерно распределены между лицами, имевшими чины коллежского асессора (20 %), надворного советника (16 %) и коллежского советника (15 %). Высшим статским чином, который имел один из приставов, был тайный советник.
Таким образом, следует констатировать, что большинство офицеров за все время службы в полиции оставались в том же звании или поднимались вверх по служебной лестнице на 1–2 звания.
Во многом это можно объяснить тем, что, как уже выяснилось, большая часть офицеров полиции служили в органах правопорядка относительно недолгий срок. Характерно, что почти половина (43 %) из них носили звание подполковника, а еще 8 % имели звание полковника. Вероятнее всего, это были люди в возрасте, получившие эти высокие звания после продолжительной армейской службы. Еще 40 % не получивших повышения имели звания капитанов и ротмистров.
Вполне логично предположить, что для многих армейских офицеров служба в полиции становилась переходным этапом, предназначенным для привыкания к гражданской жизни, обустройства в Москве и т. д. К примеру, один из кандидатов, А. Б. Антонов, прямо написал в заполненной им анкете, что желает служить в полиции, чтобы иметь возможность поступить и учиться в Академии Генштаба[238].
Однако часть офицеров делала успешную карьеру на службе в правоохранительных органах, занимая посты руководящих сотрудников московской полиции. К числу таких руководящих сотрудников относились полицмейстеры и начальники резерва. Для исследователей данная группа интересна еще и тем, что перед нами люди, достигшие вершины карьеры полицейского офицера, то есть элита офицерского корпуса московской полиции.
Высокий статус данной категории офицеров подчеркивался тем фактом, что они не могли быть назначены или уволены начальником полиции, так как это происходило приказом по Министерству внутренних дел по рапорту генерал-губернатора, то есть они обладали определенной степенью автономии. В случае отсутствия начальника полиции один из них обычно выполнял его обязанности.
К сожалению, представители данной категории были не столь заметными личностями, как начальники полиции, поэтому информация о них нередко отрывочна. В связи с состоянием источников у нас есть полная информация только за период 1895–1916 гг. В эти годы посты полицмейстера и начальника резерва занимало 13 человек. Это А. Р. Будберг, В. Н. Золотарев, К. В. Свешников, А. А. Юрьев, А. Н. Север-нард, В. М. Яфимович, В. К. Штанков, К. Д. Трутнев, В. Г. Керстич, Н. А. Миткевич-Желток, А. П. Шебуев, А. Л. Комендантов, К. Строев (второй инициал в документах не приводится).
В распоряжении исследователей только два личных дела представителей данной группы: Н. А. Миткевича-Желтока и А. П. Шубина. Кроме того, полицмейстеры нередко упоминаются в различных источниках и исследованиях.
Как показано в таблице 19, среди офицеров данной категории нередки были случаи перехода с одной должности на другую, например, начальник резерва мог быть назначен на должность полицмейстера или наоборот. Следовательно, полицмейстеры и начальники резерва представляют собой единую группу старших офицеров полиции.
Таблица 19
Полицмейстеры и начальники резерва московской полиции
Сословное происхождение известно только для четверых данной группы (все дворяне). Образование известно только для трех представителей – все трое окончили кадетские корпуса, затем высшие военные учебные заведения (двое Николаевское училище и один Военно-юридическую академию).
Хотя не все полицмейстеры имели военные чины, но точно известно, что пятеро служили в армии. Военные чины имели 87 % всех полицмейстеров. Еще один полицмейстер, имевший на протяжении всей карьеры в полиции статские чины – А. Н. Севенард, – был призван в армию во время Русско-японской войны как офицер запаса[239]. Возможно, что все полицмейстеры начинали свою карьеру в армии.
Карьеры указанной категории сотрудников четко делятся на две группы. Представители первой (А. Л. Комендантов, Н. А. Миткевич-Желток, А. П. Шебуев) были назначены на должности начальника резерва или полицмейстера сразу или спустя несколько месяцев после поступления на службу в полицию. При этом двое из них имели опыт службы, связанной с охраной порядка. А. Л. Комендантов служил в жандармском корпусе в чине ротмистра[240]. Н. А. Миткевич-Желток до начала службы в московских правоохранительных органах имел чин полковника, работал в структурах военной юстиции. Только А. П. Шебуев перешел на службу в правоохранительные органы со строевой службы в армии.
Все остальные офицеры данной группы перед назначением на высокий пост как минимум несколько лет, а многие и больше, прослужили на должностях приставов и их помощников. Так, К. Д. Трутнев впервые упоминается в источниках 1895 г. как младший помощник пристава 1-го участка Рогожской заставы. На тот момент он уже имел звание подполковника. В 1898 г. он служил в том же участке приставом, затем занял аналогичную должность в 4-м участке Мещанской части, а затем – в 3-м участке Лефортовской части. В 1905 г. он был назначен полицмейстером[241].
В. Г. Керстич впервые упоминается в 1895 г., когда служит в чине штабс-капитана младшим помощником пристава 2-го участка Тверской части, затем занимает должность старшего помощника уже 1-го участка Тверской части в том же звании. В 1905 г. он уже подполковник и служит приставом в 1-м участке Мясницкой части. На этом посту он прослужил вплоть до 1916 г., дослужившись до полковника. В конце 1916 г., после двадцати с лишним лет службы, занял должность полицмейстера IV отделения.
Таким образом, большая часть офицеров данной категории имели серьезный опыт работы в полиции. Естественно, стиль поведения различных офицеров отличался. Так, Н. В. Золотарев прослужил в офицерских чинах более сорока лет. Впервые он упоминается в 1898 г., когда служил приставом Городского участка[242]. В то время ему уже было 48 лет – возраст для того времени солидный. Он имел звание полковника, но продолжил службу. В том же году был переведен на должность начальника резерва. Затем в 1905 г. был назначен полицмейстером II, а позднее I (центрального) отделения. В 1915 г. был назначен временно исполняющим обязанности градоначальника. Современники отмечали его любовь к различным медалям и наградам, вплоть до ношения офицерской пряжки за сорокалетнюю службу и т. д. В целом Н. В. Золотарев пользовался репутацией спокойного и справедливого человека[243]. Был случай, что во время волнений именно к нему, как к русскому (хотя по национальности он был греком), апеллировали антинемецки настроенные обыватели.
Его коллега, А. Н. Севенард, напротив, был очень требователен, горяч, мог прилюдно назвать помощника пристава «холуем и денщиком» и выгонял опытных околоточных из-за мелочей. Сын полицейского офицера, до назначения на должность полицмейстера, он двенадцать лет служил в полиции. Вспыльчивость Александра Николаевича породила упорные слухи о его лечении в Алексеевской городской психиатрической больнице (также известной как Канатчикова дача), впрочем опровергнутые справкой из больницы[244]. Сам он считал себя честным, но строгим офицером, имевшим многочисленных недоброжелателей[245].
Говоря о А. А. Юрьеве, современники отмечали его храбрость, проявленную в годы революции. Будучи приставом 2-го участка Тверской части, он, по свидетельству очевидца, был единственным офицером полиции, ходившим в форме во время Декабрьского восстания в Москве[246]. Судьба этих людей складывалась по-разному. Трое (К. Д. Трутнев, А. П. Шебуев и А. А. Юрьев) умерли, состоя на службе в полиции. Двое (К. В. Свешников, А. Л. Комендантов) добровольно ушли в отставку, правда, для последнего отставка стала возможностью уйти от наказания. А. Р. Будберг[247] и Н. А. Миткевич-Желток перешли на службу в действующую армию (во время Первой мировой войны). В. Н. Золотарев и А. Н. Севенард служили до революции. В ходе революции они были арестованы, но вскоре были отпущены на свободу. А. Р. Будберга после революции молва обвиняла в связях с немцами и в том, что он якобы выдвигался последними на пост коменданта оккупированной Москвы. В итоге он был расстрелян в 1918 г. в Москве сотрудниками ЧК. Вероятнее всего, реальными причинами были его немецкая фамилия и полицейское прошлое. Н. А. Миткевич-Желток служил в Добровольческой армии, позднее эмигрировал в Югославию[248].
Таким образом, анализ списка высшего руководства полиции показывает, что подавляющее большинство офицеров данной категории (8 из 11 человек) имели опыт службы в полиции на должности пристава. Но трое других заняли высшие посты почти сразу после поступления на службу. Минимум двое до поступления в полицию порядка двадцати лет прослужили в армии. Только двое из участников исследуемой выборки имели статские чины, причем один из них был, вероятнее всего, офицером запаса. Большинство полицмейстеров находилось на своем посту до выхода в отставку.