Основные задачи по поддержанию порядка на улицах, как раньше, выполняли военные, но теперь уже не стрельцы и объезжие головы, а солдаты и офицеры Московского гарнизона.
Они несли постовую службу, составляя полицейские команды в каждом участке. Как установил М. И. Сизиков, «в 1722–1723 гг. в Московской полицмейстерской канцелярии на службе состояло, кроме обер-полицмейстера, 20 штаб- и обер-офицеров и равных им гражданских чинов», и приводит архивные данные по должностям: 1 майор, 5 капитанов, 1 капитан-поручик, 4 поручика, 2 подпоручика, 4 прапорщика, 1 квартирмейстер, 2 «из царедворцев»[47].
Роль рядовых сотрудников, лучше сказать, помощников полиции, как и раньше, выполняли десятские. В соответствии с указом от 26 февраля 1725 г. у каждой из рогаток, то есть на каждой улице, должны были дежурить ночью четверо, а днем – двое десятских.
Десятские должны были при необходимости убирать рогатки (утром и вечером). Они имели право сами задержать нарушителей порядка, которых отводили в съезжую избу своего участка. При необходимости десятские использовали трещотки, чтобы привлечь внимание окружающих и вызвать военных с ближайшего поста[48]. То, как десятские несли службу, теперь проверяли не объездные головы, а офицеры участков.
Постепенно численность полиции росла. Штаты полиции были определены в указе от 18 марта 1731 г.: «Для лучшего порядка в строении полицейской должности, съезжим дворам быть двенадцати, на каждый двор определить из прежних и ныне вновь определенных офицеров по два, к ним урядников по два, солдат по шести, барабанщиков по одному, да при полиции двум капральствам с обер- и унтер-офицерам, барабанщикам четырем»[49]. В соответствии с указом в полицмейстерской канцелярии с генерал-полицмейстером проходили службу один подполковник на правах его заместителя, два майора, каждый из которых контролировал по шесть съезжих дворов, один квартирмейстер, заведовавший хозяйственной частью, и адъютант. В указе отмечались недостатки в организации комплектования московской полиции: там часто служили военные, неподходящие для строевой службы – престарелые, больные, неграмотные, что препятствовало эффективному решению возложенных задач. Указ потребовал их отставки и замены более способными. Однако на практике сотрудников для заполнения должностей хватало далеко не всегда, да и вопросы к их качеству оставались.
В 1763 г. впервые (вероятно, зафиксировав уже существовавшие нормы) были установлены штаты московской полиции. Согласно им, во главе московской полиции, как и раньше, стоял обер-полицмейстер, которому помогали двое чиновников, имевшие чин коллежского советника и асессора. Обер-полицмейстер подчинялся генерал-губернатору. Впервые в составе полиции выделили специальное подразделение для борьбы с пожарами под руководством брандмайора. По закону общее количество служащих в московской полиции определялось как 432 человека, расходы на них определены 25 108 руб. 14 коп.[50]
В 1730-х гг. полиция, организованная по тем же принципам, что в Москве и Санкт-Петербурге, появилась и в других крупных городах империи. К 1740 г. полицмейстерские конторы существовали в 25 крупнейших городах (считая Москву и Петербург)[51].
Говоря о задачах полиции того времени, следует отметить, что она не только занималась поддержанием порядка, но и проверяла соблюдение различных норм и правил. Так, в списке дел, сохранившихся за ноябрь 1736 г., мы видим дела о недостатках в работе, о взятии в ученики, о задержании человека без паспорта, о пойманном беглом, об отсылке мастера для казенных работ, о задержании беглого матроса, о выделении денег приставу на квартиру, об отсылке жены к солдату Преображенского полка, об учинении наказаний для жителей Москвы, о неуплате налоговых сборов, о выплате штрафа, о воровстве и бегстве крепостных, о наказании взятых с дворов служителей за невыполнение ими обязанностей ночных сторожей, о поимке вора[52].
Часть этих дел решалась на месте, так сказать, в административном порядке.
Для расследования сложных дел требовалось проводить следственные мероприятия. При Петре этим занимался суд, а позднее, при его преемниках, – Московская губернская канцелярия.
Однако довольно быстро стало ясно, что этого недостаточно, поэтому было решено вернуться к традициям прошлого века.
Было решено создать (точнее, воссоздать) Судный приказ, который будет «всякого чина людям, которые обретаться будут на Москве, суд давать и разрешение чинить», то есть судить жителей Москвы, и «Сыскной приказ, в котором быть татьиным, разбойным и убийственным делам, и которые воры и разбойники пойманы будут в Москве и приведены в Полицмейстерскую канцелярию, тех записав, того же времени отсылать в Сыскной же приказ, а в той канцелярии никаким розыскам не быть»[53].
Таким образом, Сыскной приказ совмещал в себе функции судебной и административной власти, занимаясь расследованием дел, выполняя в том числе и часть задач современной полиции. В его распоряжение передавались задержанные полицией, подозреваемые в совершении каких-либо серьезных преступлений. Также приказ проводил аресты подозреваемых, которые осуществлялись с помощью военных, выделенных для этой цели из состава гарнизона, которыми руководил сотрудник приказа[54].
В 1764 г. вместо Сыскного приказа была создана Розыскная экспедиция, которая была ликвидирована в 1782 г., хотя фактически продолжала работать вплоть до 1785 г., разбирая уже начатые дела.
По сути, Розыскная экспедиция стала продолжением Сыскного приказа, унаследовав как его служащих, так и его задачи и методы работы. Это позволяет рассматривать их как единое ведомство.
Служащие приказа делились на три категории[55]:
Это – руководители приказа, которых вначале было трое, а с 1742 г. пятеро (главный судья, двое советников и двое асессоров), а также прокурор. При этом существовало правило, что на каждом процессе должно было действовать не менее трех присутствующих. В Розыскной экспедиции осталось только двое присутствующих – судья и асессор. Эти должности занимали полковники, генералы, статские и статские действительные советники и т. д. По правилам присутствующие должны были служить вначале два, затем три года, после чего получали новое назначение или уходили в отставку. На практике их служба в приказе могла продолжаться от года до восьми лет.
Подготовку дел, то есть собственно следствие, осуществляли чиновники, служившие в приказе, которые назывались приказные служители.
Роль руководителей отделов играли секретари, которых по традиции иногда называли дьяками. Интересно, что, характеризуя кандидатов на эти должности, в документах особо отмечается, что последние подходят или не подходят для «розыскных дел», подчеркивая, что секретари возглавляли следствие.
Рядовые сотрудники носили звание канцеляристов, среди которых иногда выделяли протоколистов (ведущих протоколы), архивариуса, регистратора, актуатора и т. д.
Младшие сотрудники носили звание подканцеляристов, а самые низшие – копиистов.
Внутри приказа чиновники вначале делились на повытья; позднее стал использоваться термин экспедиция, иногда включавшая несколько повытий. В конце деятельности Сыскного приказа (1761 г.) существовало разделение на четыре экспедиции, которые включали тринадцать повытий. Все эти подразделения назывались по фамилиям своих начальников, то есть специализация по расследуемым преступлениям отсутствовала. Обычно два повытья возглавляли секретари, остальные – канцеляристы, иногда носившие особые звания (например, протоколист или правящий секретарскую должность).
По своему происхождению и статусу чиновников сыскного ведомства можно смело отнести к группе разночинцев – здесь были и дворяне, и дети священников, офицеров (не имевшие личного дворянства), горожан и т. д. Иногда канцеляристов наказывали плетьми, после чего они продолжали свою службу.
Заметим, что соотношение различных категорий сотрудников серьезно колебалось, да и должности то появлялись, то исчезали. Это позволяет говорить о том, что внутреннее разделение сотрудников регулировалось только волей начальства.
С появлением Розыскной экспедиции численность сотрудников упала почти вдвое. С учетом расширения ее задач относительно Сыскного приказа и сохранения его методов вряд ли это способствовало сокращению сроков расследования, стремление к которому послужило официальной причиной замены Сыскного приказа на Розыскную экспедицию.
Также в составе приказа числились нижние чины. Во главе последних стоял сержант, у которого был свой заместитель (вахмистр), которому подчинялись сторожа (обычно шестеро), один-два тюремных старосты, следившие за порядком в тюрьме Сыскного приказа, отвечавшие за поддержание порядка, содержание ключей и т. д. Кроме того, к нижним чинам относились рассыльные (курьеры), обычно 6–10 человек.
В распоряжении приказа в качестве временного караула находилась группа солдат с офицерами. Обычно их было около сотни и более (до полутора сотен) человек. Их использовали для караульной службы, а также для задержания. То есть, как и полиция, приказ получал в свое распоряжение военных, которые подчинялись ему на время дежурства.
Дела, которые расследовал Сыскной приказ, официально делились на интересные (то есть связанные с интересами казны) и неинтересные (связанные с делами поданных).
Важным основанием для возбуждения дела выступали царские указы, а также премории и доношения (то есть документы) других ведомств. Но чаще всего дела заводили на основании явочных челобитных (то есть письменных заявлений), реже по устным заявлениям (которые также оформлялись письменно) и в случае задержания преступника на месте преступления. Существовал институт доносителей, то есть лиц, заявлявших о преступлениях, не будучи в них замешанными. Истцы сами могли задержать подозреваемого (например, крестьяне вора или дворня по указанию помещика) и доставить его в приказ.