Ядро указанных банд составляли беглые крепостные и солдаты (а также рекруты), что позволяло советским историкам видеть в этом в первую очередь антифеодальную борьбу. Не отрицая этого момента, заметим, что на практике данные бандиты занимались в первую очередь грабежами, убийствами и насилием.
Первым сыщиком, назначенным Петром I, являлся полковник Ф. В. Козин, который получил приказание действовать в районах подмосковных городов Клина, Волоколамска, Можайска и т. д.[60] В этих условиях Москва становилась естественным центром и базой деятельности команды сыщика. Основные положения деятельности сыщиков базировались на нормах Соборного уложения 1649 г. и новоуказанных статей, что позволяет говорить об устойчивой традиции существования института сыщиков[61].
Так, в инструкции Ф. В. Козину упомянуто, что розыск следует начинать с пыток уже захваченных местными властями грабителей. Основываясь на полученной от них и от местных властей и обывателей информации, следовало обнаружить лагеря бандитов и вступать с ними в открытое столкновение, поскольку местные власти часто сообщали, что не рискуют атаковать эти базы с учетом «многолюдства разбойников». При этом сыщики должны были опираться на местные власти, включая и местных десятских, пятидесятских и сотских, что позволяет сделать вывод о существовании системы поддержания порядка в сельской местности уже в то время. Допрашивая захваченных в плен грабителей, следовало выявлять их биографию, совершенные преступления, сообщников и укрывателей. В случае если в качестве последних выступали дворяне, то следовало сообщать об этом в Земский приказ. Сыщик получал право не только проводить допросы, очные ставки и т. д., но и судить задержанных, накладывая различные наказания, вплоть до казни.
Судя по всему, успешная деятельность Козина, а главное, широкие размеры бандитизма в стране привели к тому, что издаются новые указы о посылке команд сыщиков, для которых создается общая «Инструкция полевых и гарнизонных команд офицерам, отправленным для сыску беглых драгун, солдат, матросов и рекрут и для искоренения воров и разбойников и пристанодержателей их»[62].
К приведенным выше указаниям добавляется требование, что при появлении в определенной области публиковать специальные объявления о целях экспедиции, чтобы желающие сообщить какую-либо информацию имели возможность это сделать. Специально оговаривается награждение доносчиков за счет части захваченных средств, а также необходимость захвата лидеров банд живыми, для дальнейшего допроса.
Обращается внимание на взаимодействие с местными властями и помещиками, причем последние были обязаны выделять своих людей для помощи команде, не только как проводников, но и вооруженных, то есть для участия в боевых действиях или как минимум в охране задержанных. Особо оговаривается, что местные власти должны выделить специального чиновника (комиссара) для взаимодействия с командой, который будет сопровождать сыщика.
Расширяется право наказания – теперь, по решению сыщика, они имели право не просто казнить, а даже колесовать задержанных.
Особо указываются наказания для укрывателей преступников, причем дворян из числа укрывателей следовало вешать, а простолюдинов – вплоть до колесования.
Это позволяет сделать вывод, что серьезной проблемой при борьбе с бандитизмом был тот факт, что бандитов укрывали и поддерживали влиятельные на местах люди – помещики, управляющие различных, нередко весьма влиятельных, ведомств (церковных, дворцовых), старосты владений влиятельных аристократов и т. д.
Также отметим, что теперь, получив информацию об укрывательстве преступников в других областях, за пределами назначенных им районов, сыщики имели право лично задерживать подозреваемых, а не только передавать, как раньше, информацию местным властям.
В дальнейшем деятельность команд сыщиков продолжилась, превратившись в постоянную организацию по борьбе с бандитизмом. Изменилась только позиция законодательства в отношении дворян, укрывающих бандитов. Начиная с 1740-х гг. их судьбу решает Сенат.
При всех положительных сторонах деятельности сыщиков следует отметить, что все чаще в законодательстве поднимается вопрос о том, как следует реагировать на жалобы относительно их деятельности. Действительно, как мы видим, сыщики имели очень широкие полномочия и не подчинялись местным властям. Жалобы на них следовало подавать в Военную коллегию, в Санкт-Петербург. Это было непросто даже обычному дворянину, не говоря уже о простолюдинах.
Тот факт, что в инструкциях и указах раз за разом повторяется требование не превращать задержанных в своих холопов, говорит о распространении такой практики. Вероятно, некоторые сыщики таким образом задерживали какое-то количество крепостных и затем присваивали их себе или продавали их.
Законодательство предусматривало содержание команд и вознаграждение доносчиков за счет возвращения награбленного бандитами[63]. Однако для получения этих средств следовало найти и наказать бандитов, то есть, собственно, организовать экспедицию. Получалось, что сыщики должны были вкладывать в финансирование экспедиции и оплату доносчиков собственные средства, которые потом возвращали за счет добычи.
Кроме того, всегда существовал риск, что награбленного могло оказаться недостаточно для оплаты работы команд следователей, – ведь розыск мог оказаться неудачным, банда могла разбежаться или просто потратить все полученные средства.
Все это создавало широкое поле для нарушения закона в той или иной степени.
Добавим, что долгосрочное отвлечение армейских частей от воинской подготовки и службы снижало боеспособность армии в целом.
Стремясь навести порядок в деятельности сыщиков, правительство пошло в 1753 г. по пути выделения четырех главных сыщиков, каждому из которых подчинялась часть территории страны, с подчинением им местных команд[64]. Однако решить накопившиеся проблемы это решение не могло.
В итоге 28 мая 1762 г. новым самодержцем Петром III был подписан указ об «отобрании воинских команд у сыщиков» с передачей задач по борьбе с разбойниками губернаторам и воеводам[65]. Сами сыщики при этом сохранялись, но возникал вопрос о том, смогут ли они продолжать свою деятельность без поддержки приданных им воинских команд. Вскоре, 14 июня 1762 г., был издан указ о возвращении сыщиков к своим командам, то есть обратно в свои подразделения[66].
Позднее, 2 октября 1762 г., уже новая императрица, Екатерина II, издала указ о том, что бороться с бандитами должны местные власти, но при «многолюдстве бандитов» они могут обратиться за помощью к армейским частям. Тем самым она подтвердила указание своего предшественника и окончательно поставила точку в вопросе деятельности сыщиков.
В целом, оценивая правоохранительные органы Москвы этого периода, можно отметить, что они во многом опирались на существовавшие до Петра традиции организации защиты правопорядка. Заметим, что большую роль в охране правопорядка, как и раньше, играли военные, без поддержки которых, как минимум кадровой, правоохранительные органы просто не могли осуществлять свою деятельность.
В 1770-х гг. правительство Екатерины Великой приступило к серьезным преобразованиям системы управления на местах. Одной из таких реформ стало создание полиции на всей территории страны.
В сельской местности была создана уездная полиция, представлявшая собой традиционную систему десятских и сотских, набиравшихся от каждой сотни дворов и выполнявших роль младших офицеров, которые подчинялись местным властям.
Во всех городах империи была создана полиция согласно новому закону, известному как «Устав Благочиния или Полицейский»[67]. Согласно ему, была создана новая система городского управления и разделения полномочий. Вместо традиционных сотен и слобод появились кварталы (50–100 дворов). В каждом квартале был свой квартальный надзиратель и квартальный поручик (его помощник). Они выполняли обязанности судей первой инстанции, то есть разбирали мелкие споры и происшествия. Кварталы, в свою очередь, объединялись в части, которыми руководили приставы. Части, в свою очередь, подчинялись управе благочиния во главе с обер-полицмейстером. Роль судебных заседателей в управе благочиния выполняли ратманы, набиравшиеся (в порядке отбывания повинности) из числа богатых горожан. В квартале разбор дел происходил в присутствии «добросовестного», то есть избираемого жителями квартала представителя общественности. Конечно, их самостоятельность не стоит преувеличивать, но все-таки нужно отметить появление элементов представительства.
Также была введена новая система формирования состава полиции. Отныне обязанности сотрудников полиции выполняли лица, служащие в ней на постоянной основе. Рядовые сотрудники полиции отныне набирались из числа солдат, переведенных на службу в полицию, обычно из местного гарнизона (городских батальонов) или других воинских частей.
Рядовые сотрудники полиции теперь делились на будочников и хожалых. На улицах Москвы появились будки, небольшие строения, около которых дежурили постоянные сторожа, то есть будочники. Покидать свои будки они не имели права и проживали в такой будке чаще всего вместе с женой.
Таблица 2
Состав московской полиции в 1836 г.[68]
Также в будке ночевал и хожалый, то есть солдат, который выполнял различные поручения начальства – конвоирование, передачу сообщений и т. д.