ный жандармский корпус.
В эти же годы по образцу треповской реформы в Санкт-Петербурге происходят преобразования правоохранительных органов практически всех городов России[83]. В Москве преобразования возглавил обер-полицмейстер А. А. Козлов. Будучи представителем придворной аристократии (отец – командир Измайловского полка, брат – друг детства Александра III), он выбрал службу в мало популярной тогда полиции. Служил старшим полицмейстером в Риге, затем товарищем начальника полиции Санкт-Петербурга Д. Ф. Трепова. К моменту назначения на пост московского обер-полицмейстера в 1878 г. Козлов был уже опытным полицейским.
Основные принципы новой структуры были прописаны в «Положении о московской полиции» от 5 мая 1881 г.[84] В законе были определены полномочия и функции различных категорий сотрудников. Очень важным было положение о том, что все сотрудники служат по системе вольного найма. Это означало переход на новые принципы комплектования и новую систему оплаты труда, включая и оплату работы тех сотрудников, которые до издания Положения были призваны по рекрутской повинности. К закону прилагались новые штаты полиции, учреждались новые звания сотрудников (участковые приставы, околоточные) и устанавливались новые ставки их содержания.
Преемник Козлова, Е. О. Янковский, прослуживший менее года, практически не оставил о себе памяти в городе. Следующий обер-полицмейстер, Е. К. Юрковский, был весьма пожилым человеком, прослужившим четыре года. Отставка Юрковского была связана со сменой власти в Москве. Место В. А. Долгорукова, с 1865 г. являвшегося генерал-губернатором Москвы, с 1891 г. занял великий князь Сергей Александрович, назначивший нового обер-полицмейстера. Им стал А. А. Власовский – пожалуй, наиболее спорная фигура среди всех начальников полиции данного периода.
Опытный сотрудник полиции, до этого руководивший полицейскими управлениями Варшавы и Риги, Власовский решительно взялся за наведение порядка в городе. Сам он работал по шестнадцать часов в сутки. Активно поддерживал порядок среди сотрудников полиции, извозчиков и домовладельцев[85]. Провел массовую замену бывших будочников, нередко манкировавших службой, нередко бывших гвардейцев[86].
Следует отметить, что новый полицмейстер активно боролся со взятками, в том числе и с устоявшейся традицией «праздничных» подношений сотрудникам правоохранительных органов. Для этого он, с одной стороны, жестко контролировал своих подчиненных, с другой – резко увеличил выплаты (за счет премий) офицерам полиции, нередко проводя их по документам как выплаты на другие цели[87].
Впрочем, некоторые современники считали, что это только внешняя сторона вопроса. Помощник московского прокурора А. А. Лопухин писал о нем так: «Полицейский, умевший создавать впечатление внешнего порядка»[88]. Но управляющий домом «Россия», расположенным на Тверской улице, отмечает, что в то время приставам праздничные не платили[89]. В общем, если Власовский и не искоренил полностью систему регулярных поборов, то как минимум серьезно сократил ее масштабы.
Александр Александрович не ограничился полицией. Сразу после назначения он сосредоточился на проверке соблюдения санитарных норм в городе, усердно боролся с нарушениями правил дорожного движения среди извозчиков. Стремился увеличить количество заасфальтированных дорог в Москве.
При этом, как отмечали практически все наблюдатели, Власовский был крайне груб и жесток с подчиненными и тем более обывателями. По отношению же к высшему руководству, в первую очередь к придворным великого князя и к нему самому, обер-полицмейстер был крайне предупредителен и даже раболепен[90]. Современники нередко сравнивали его с Аракчеевым[91].
В период Власовского в московской полиции появился еще один участок, Петровско-Разумовский. Поскольку занимаемый им район и раньше находился в зоне контроля московской полиции, то ее штат вырос только на одну должность – товарища обер-полицмейстера[92]. Ее занял бывший начальник канцелярии обер-полицмейстера Руднев.
В карьере Власовского был как минимум один большой провал. В 1896 г. состоялась коронация Николая II. По традиции планировалась и массовая раздача подарков – пряников, колбас, хлеба, сластей, пива, эмалированных кружек и полотенец. Все эти вещи были украшены символами царя и коронации. Как и раньше, подарки предполагалось раздавать на Ходынском поле, единственной крупной открытой площадке около города.
Еще до раздачи подарков на поле начали собираться и здесь же оставались ночевать различные бедняки и маргиналы. Значительную часть присутствующих на Ходынке людей составили те, кто приехал на праздник. По различным оценкам, на поле скопилось от нескольких сот тысяч до полутора миллионов человек.
Появление в одном месте такого большого количества людей, вызванное как ростом населения города, так и значительным развитием железных дорог, делавших поездку в Москву вполне возможным для огромного количества жителей других городов и губерний, оказалась полной неожиданностью для московских властей.
Московская полиция даже не попыталась заранее позаботиться о поддержании порядка. Сам Власовский на заданный накануне вопрос о подготовке полиции к предстоящему столпотворению в районе раздачи подарков цинично заявил: «А мне какое до этого дело? Мне в этот день придется думать только о том, как проезд государя обеспечить»[93].
Современники писали, что первоначально люди в основном сидели, многие выпивали. К вечеру 17 мая количество людей стало нарастать. В результате находившиеся в центре толпы люди вынуждены были вставать. Постепенно встали все. В центре началась дикая давка. Как позднее установило следствие, выдыхаемый людьми углекислый газ стал создавать некую подушку в виде слоя примерно полметра толщиной. Ночь была достаточно теплая (25 градусов), и людям стало не хватать кислорода. Многие получали солнечный удар. Людям становилось плохо, но выйти из толпы они не могли. Позднее, при осмотре, выяснилось, что затоптаны были в основном уже умершие. Всего погибло 1389 человек[94].
Поскольку за порядок отвечала в первую очередь полиция, то и в народе, и при дворе стали говорить об ответственности Власовского за произошедшее. Впрочем, московский обер-полицмейстер немедленно заявил, что раз за раздачу подарков отвечало Министерство двора, то оно же отвечало за поддержание порядка на поле. При этом Власовский предпочел не вспоминать, что во всех инструкциях для сотрудников полиции, наряду с прочими, была указана и обязанность поддерживать порядок во время праздников, церковных обрядов и других ситуаций, вызывающих появление большого количества людей.
Великий князь Сергей Александрович взял своего протеже под защиту и поддержал версию о виновности Министерства двора. Но, разумеется, гибель огромного количества людей не могла остаться без расследования. Его возглавил московский судебный следователь Кайзер. Он собрал необходимую информацию и затем предоставил ее своему руководству, то есть министру юстиции Н. В. Муравьеву, близкому к великому князю Сергею Александровичу.
Муравьев предложил изъять дело из рассмотрения суда и рассмотреть его на Совете министров, не доводя дело до открытого судебного слушания. При этом он тоже полагал, что ответственность за трагедию лежит на Министерстве двора, отвечавшем за организацию коронации. Но за министра двора, графа И. Л. Воронцова-Дашкова, вступилась императрица-мать. Таким образом, расследование дела стало частью придворных интриг.
В качестве независимого эксперта император привлек графа К. И. Палена, бывшего министра юстиции. В своем докладе граф справедливо констатировал, что Власовский виновен «в бездействии власти, имевшем важные последствия»[95], и потребовал передачи московского обер-полицмейстера под суд. Согласно неписаным законам того времени, это должно было привести к отставке великого князя. Но против последнего выступили все родные дяди императора, которые пригрозили, что в этом случае тоже уйдут в отставку.
В результате суда не было, и Власовский был уволен по приказу царя. Единственное, что можно сказать в его оправдание: в составе московской полиции просто не было подразделений, предназначенных для поддержания порядка во время столь многолюдных собраний. Все сотрудники полиции были приписаны к различным участкам. В распоряжении начальников участка были только 5–10 городовых, только что отстоявших смену на посту. Этого было достаточно, чтобы справиться с отдельными нарушителями, даже с небольшой группой людей, но не более того. Формально существовал еще резерв полиции, но это была учебная часть, состоявшая из новобранцев.
В то же время существовала весьма распространенная практика вызова войск для поддержания порядка. Достаточно сказать, что во время предыдущей коронации Александра III А. А. Козловым было налажено весьма эффективное сотрудничество органов правопорядка и армии. Но во время коронации Николая II этого сделано не было.
Сам А. А. Власовский считал, что полиция должна была в первую очередь защищать власть и ее представителей, даже не думая об интересах граждан. До самой смерти он так и не понял, а возможно, не захотел понять причины своей отставки.
Отказ властей от открытого расследования этой трагедии был воспринят обществом как преступное безразличие к пострадавшим. Оно нанесло серьезнейший удар по авторитету молодого монарха и его дяди, получившего прозвище «князь Ходынский».